Зодчий. Книга V

Глава 7

— Надеюсь, вы не собираетесь произносить клятву Рода прямо здесь и сейчас? — тихо спросил я.

Вепрь замялся. Видимо, гениальная идея, которая привела его ко мне на крыльцо, как раз и заключалась в немедленном принятии.

— Я… Мнэ… Нет, ваше благородие. Конечно же — нет, — окончательно стушевался он.

— Вот и хорошо, — cказал я, глядя прямо в глаза воину. — Клятва Роду — событие серьёзное и не совершается под воздействием эмоций или алкоголем. Сначала нужно многое обсудить…

— Я готов! — выпрямился Вепрь. — Скажите где и когда! Клянусь вам, что…

— Давайте вернёмся к этому разговору на трезвую голову, хорошо? — прервал его я.

— Да, я немного выпил, но… Мои намерения не изменятся, ваше благородие. Я ведь уже говорил о моей готовности принести клятву! Помните? — почти запальчиво заявил он.

— Конечно, помню, но…

— Да-да, я уже говорил об этом! Прежде, — не услышал меня пьяный лидер охотников. — Когда вы ещё не могли принимать такие клятвы. А я был готов! И вот время пришло! Это не пьяное решение, ваше благородие! Вы делаете то, что должно делать. Вы боретесь со Скверной, а не зарабатываете на ней. Вы заботитесь о людях, а не доите их налогами. Вы даже живёте в обычном доме, а не устроили себе усадьбу с лебедями и фонтанами! За вас можно умереть!

— Поговорим об этом утром.

— А ещё вы спасли Надю, — всплеснул руками воин, а затем шлёпнул сам себя по лысине, и выражение лица стало совсем безумным:

— Если бы не вы… Ребята рассказали мне, что случилось. Как это случилось. Ваше благородие, я прошу вас принять мою клятву. Я умоляю позволить мне посвятить свою жизнь служению вам!

— Утром, Вепрь. И трезвым, — сказал я и закрыл за собой дверь. Досталось охотнику, конечно. С его безумной любовью к дочке — ожидаемый исход. Но на клятву не тянет.

Вольный Охотник потоптался на крыльце, слушая недовольное нямканье ведра из-под дома, потом тяжело вздохнул и побрёл к оставленному за забором коню. Забрался в седло, посмотрел в мои окна долгим взглядом, а затем лихо пришпорил жеребца и сорвался в сторону форта.

Я же забрался под одеяло, повернулся на бок, сладко вздохнул, закрыл глаза и…

— Хозяин, — вновь появился в комнате Черномор. — Несколько человек скрытно приближаются к вашему дому. Судя по их оборудованию, разговорам и данными по личностям двоих из них — они планируют совершить правонарушение!

Вид у искусственного интеллекта был чуточку взволнованным. Я медленно поднялся, одеваясь. Спать мне сегодня не дадут, да? Интересно, кто пожаловал.

— Прикажете уничтожить наглых человечков, Хозяин?

Я тяжело вздохнул, и искусственный интеллект немедленно, пусть и с некоторым разочарованием, добавил:

— Простите за предложение. Считываю по мимике ваш вердикт о его неуместности. Может быть, тогда нам стоит вызвать полицию? Пришельцы точно задумали нарушение закона. У меня есть записи их разговора.

— Перестань называть людей человечками, Черномор. Я ведь уже просил. Покажи, что там у нас, — тихо сказал я, открывая шкаф с запасом амулетов. Так, защита от психомантии, от биомантии, от огня… Берём всё.

Верный помощник включил ролик, и уже через несколько секунд из меня вырвалось:

— Господи, Черномор!

Дверца закрывающегося шкафа хлопнула чуть сильнее, чем нужно.

— Кажется, я снова что-то сделал не так, Хозяин? — осторожно спросил Черномор. — Прошу, уточните где я опять ошибся, чтобы впредь не совершать подобного!

— Позже, Черномор. Да, это потенциальные преступники. Но уничтожать их зачем, скажи?

— Наиболее логичный выход, Хозяин. Один раз оступившийся оступится снова. Исходя из моей статистики, основанной на данных, вероятность рецидива составляет…

— Позже, потолкуем.

Опасности от гостей не было никакой. Но их появление натолкнуло на одну мысль. Визит, конечно, нежданный, но очень своевременный.

— Именно здесь живёт этот уникальнейший человек, — жарким шёпотом говорила длинноволосая женщина лет тридцати, с видом заговорщика повернувшись к уютному зданию за забором. — Видите? Вот дом Михаила Ивановича Баженова. Человека, который бросил вызов законам природы, совершая невозможное.

Двое мужчин помогали журналистке. Один снимал её на камеру, закупоренный так, что Черномор не сумел прочесть его личность. Второй держал большой микрофон и очень нервничал, постоянно оглядываясь.

— Вы все помните неудачную таллиннскую операцию, завершившуюся разгромом российских частей, — продолжала ведущая. — Огромное несчастье и чёрный день новейшей истории.

Она трагично замолчала, а затем бодро продолжила:

— И юноша, вышедший из простого народа, смог сделать больше, чем все имперские войска в те злополучные дни! Вот здесь, именно в этом доме за моей спиной и живёт столь уникальный человек, получивший в сети прозвище Собиратель Земель. Вы много раз просили рассказать о нём… Я же решила пойти дальше и… показать вам его!

Она снова оглянулась и вернулась взглядом к камере:

— Вы должны понимать, как мы рискуем, находясь здесь! Поэтому прошу вас не забывать поделиться ссылкой на мой канал в ваших социальных сетях. И обязательно подпишитесь. Это действительно важно. Каждая ваша реакция наполняет нас пониманием, что мы не зря делаем то, что делаем.

Пауза, изображение сердечка красивыми пальцами в камеру и просящая улыбка. После чего на лице снова появилось выражение максимальной загадки и опасности. Журналистка вошла в роль настоящего детектива, рассказывающего про жильё какого-нибудь серийного убийцы.

— Итак, с вами Машкины Сказки и мы находимся в Томашовке. Прежде забытая деревушка, брошенная даже государством, внезапно стала горячим и живым сердцем региона, о котором всё чаще и чаще говорят в новостях!

Оператор отстранился от камеры, не прекращая снимать, и предупреждающе махнул рукой девушке, но та продолжала увлекательный рассказ, про мои земли. Тот, кто держал микрофон, попятился.

— Максим! — немедленно изменилась интонация журналистки. Оператор ткнул пальцем на что-то за её спиной, и женщина обернулась.

— Доброй ночи, — поприветствовал я съёмочную группу. Пауза. Послышался далёкий крик совы.

— Выключай! Выключай! — замахала рукой ночная гостья, повернулась ко мне, торопливо поправив длинные вьющиеся волосы:

— Михаил Иванович. Ваше благородие. Простите, мы не хотели вас беспокоить. Умоляю, не сердитесь! Мы снимали только дом и вид на селения. В этом нет нарушения шестой поправки!

Она старательно улыбалась, постоянно поправляя брючный костюм. Помощники торопливо опустили аппаратуру. Вид у мужчин был обречённый, видимо уже прикидывали, сколько им будет лет, когда их выпустят на свободу. Работа журналиста в Российской Империи сопряжена с некоторым риском, что поделать. Зато личная жизнь благородных людей защищена надёжно.

— Это же был прямой эфир? — задумчиво поинтересовался я.

— Максим, срочно удали! — дёрнулась красавица. — Михаил Иванович, умоляю вас, мы всё удалим, раз вы попали в кадр. Не гневайтесь.

Она молитвенно сложила руки перед собой, заглядывая мне в лицо. Тот, кто снимал на камеру всё — поспешно удалял из сети трансляцию.

— Вы, я так понимаю, Мария?

— Откуда вы знаете⁈ — опешила она и прикрыла рот ладошкой. — Неужели вы тоже смотрите мои сказки⁈

— Увы, но нет. Здесь, на Фронтире, не до этого, — задумчиво сказал я, одновременно гоняя Черномора по статистике. У Машки Афсанэ был почти миллион подписчиков. То, что надо.

— Мы уже уходим, Михаил Иванович. Ещё раз простите… Если ваша честь задета, то прошу вас, дайте мне сначала шанс всё исправить. Может быть, так ваш гнев смягчится.

Её рука скользнула по её груди.

Я помотал головой, с лёгким раздражением:

— Не нужно, Мария. Кажется, мы можем взаимовыгодно разрешить данное недоразумение с нарушением шестой поправки. Я ведь правильно помню, что публикация записи благородного человека без согласия последнего — уголовно наказуемое деяние?

Журналистка побледнела, и это было заметно даже сейчас, посреди ночи. Пластика и грация из движений сразу ушла. Она нервно сложила руки на груди, обернулась, будто за помощью, на молчащих коллег. Те лезть не спешили.

— Это непредумышленно, ваше благородие, — торопливо произнесла гостья. — Мы совсем не…

— Возможно, вы сумеете доказать это в суде, но всё же, речь не об этом, Мария, — совершенно беззлобно произнёс я. — У меня есть к вам небольшое предложение, если оно вас устроит, то мы забудем об инциденте.

— Я вся ваша, ваше благородие! — подобралась чернобровая журналистка. Глаза её стали хищными. — Исключительно на всё, ваше благородие!

Весь следующий день прошёл в суете из-за новых земель. Несмотря на то что их стерёг целый имперский дирижабль — уверенности в мастерстве людей Водочкина у меня не было. А своих бойцов я немного подрастратил. Но пока военные окапывались посреди болот за Злобеком — мне тоже без дела сидеть не пришлось. Во-первых, я протянул в новые земли дорогу, сразу же широкую, с надёжным покрытием, чтобы два раза не переделывать. Возможно, полос можно было бы сделать и четыре, тем более что ресурсов у меня хватало. Однако сейчас такой необходимости не имеется. Надо будет — расширим. С помощью Конструкта дело нехитрое. Во-вторых, я натыкал сигнальных столбов и на новом месте, попросив Черномора составить карту рельефа. Пока что коридоров, кроме единственного прорытого до Влодавского Колодца, не нашлось. В-третьих, наконец-то, разобрался с трофеями, подобранными с трупа Бессмертного Стража. С ними получилось довольно бестолково, были дела с приоритетом повыше. Сегодня же удалось добраться. Синий кристалл, вырезанный из руки убитого, — это шикарная находка, но здесь всё просто, либо продать, либо отдать мастерам на вплавление в какое-нибудь оружие. Только такие ценности в мечи типа тех, что у меня были, вставлять просто жалко. Скорее всего, опять уйдёт на рынки.

Гораздо интереснее была другая находка. Сгусток Озарения. Чёрный мягкий камень, под упругой поверхностью которого горел яркий алый огонёк — грел руки и радовал глаз. Данный артефакт образовался чуть позже, после гибели Бессмертного, и нашли мы его по дороге домой.

В прежние времена я поглотил бы его без раздумий. Да чего там говорить, в прошлой жизни я какое-то время скупал все сгустки, какие мог. Сам вскрывал их сразу же при добыче. Вот только с каждым новым поглощённым Озарением ты получал всё меньше и меньше исключительного знания. Схемы повторялись, или же просто ничего особенного в голове не появлялось. Последние сгустки, собранные ещё в той жизни, ушли впустую, поэтому я и перестал обращать на них внимание. Возможно, я знаю всё. Если поглотить и этот тоже — ничего нового, скорее всего, не получу. А если выставлю на аукцион Зодчих? Они, вполне возможно, поубивают друг друга, за право его получить, но дадут очень интересную цену. Благородные семьи, в чьих рядах был кто-то из выпускников Академии, станут продавать земли, лишь бы поучаствовать. Неизвестным родам это шанс прославиться. Известным кланам укрепить своё влияние. Сгусток штука ценная.

Его ведь ещё и зарегистрировать надо. Конечно, это не обязательно. Я спокойно могу поглотить его, а после просто заявить патент на новое изобретение. Ну гений я, что поделать. Фокус-Столбы пошли в народ. Сейчас шла работа по пушке, почему бы не запустить что-нибудь ещё? Вариантов схем, которые я могу внедрять в этот мир, масса. Вон, хотя бы систему сейсмической активности, выстраиваемую мной. Полезное приобретение в свете подземных талантов Аль Абаса…

Вот только зачем нарушать закон, когда можно не нарушать? Зарегистрирую сгусток, получу лицензию, а дальше уже надо решать, что с ним делать.

Закончив с делами, я нашёл время добраться до лаборатории Орлова. Охрана на входе пропустила меня безоговорочно, объяснив, как пройти к медицинским отсекам. А там, сразу перед дверью в палату Тени, мы встретились с Вепрем.

— Ваше благородие, — торопливо поднялся он. — Ваше благородие, простите меня за ночное. Эмоции возобладали. Алкоголь этот дурной. Знаю, что нельзя. Знаю, что гибель в нём моя. Но… Не смог устоять. Шум приглушил боль, понимаете?

— Понимаю. Как Надежда?

— Спит Надежда. Спит. Умаяли её доктора эти с процедурами. Но ничего, она у меня бойкая. Заживёт быстро.

Я поставил рядом с ним бумажный пакет со свежими фруктами. В Орхово открылась лавка предприимчивого мужчины, который продавал подобные товары чуть дороже, чем в супермаркете, но зато можно было быть уверенным во вкусе и зрелости.

— Передадите? — кивнул я на пакет.

— Конечно… Конечно!

Он замолчал. Пауза становилась неловкой.

— Ладно, Вепрь. Не буду мешать. Привет дочери.

Лидер охотников улыбнулся и покивал, а когда я развернулся, он произнёс:

— То, что я вчера сказал. Я не отказываюсь от своих слов. Прошу вас, примите мою клятву!

— Знаете, для чего нужны Клятвы? — не поворачиваясь, спросил я, изучая белую дверь. Коснулся пальцами обшивки. Здесь тоже используется материал, экранирующий способности Черномора. Интересно…

— Я не думал об этом, ваше благородие, — немного растерялся охотник.

— Клятвы возникают там, где нет доверия. Это контракт, Вепрь. С санкциями за нарушение. Брачный договор, если позволите.

Я обернулся, наконец, глядя на растерянного воина, и продолжил.

— Поэтому они бывают срочные и бессрочные. Деловые отношения и всё. Мне не хотелось бы переводить наши отношения в подобное.

— Это не так, ваше благородие, — неожиданно возразил Вепрь. — Это не контракт! Вернее, не только так. Клятва — это знак безграничного доверия того, кто эту клятву даёт. Прошу вас, не отказывайте.

Тут и не откажешь. Смертельная обида отвергнуть такое предложение, вот только имеется один небольшой сомнительный моментик…

— А как на это отреагируют твои люди, Вепрь? — вкрадчиво поинтересовался я. — Не посчитают ли они свою свободу утраченной, если ты дашь эту клятву?

— Я знаю тех, кто сам готов принести её, ваше благородие, — упрямо сказал Вепрь. — Уверяю, я буду не один. Кто-то, конечно, уйдёт. Но в этой жизни мы все свободны делать выбор. Я свой сделал. То, что вы делаете… Я обязан быть рядом, если хоть как-то смогу помочь в борьбе против Скверны!

Голос его стал глубже и набрался силы. Теперь передо мной был не потерянный отец, совершающий поступки под влиянием эмоций или алкоголя. Передо мной был ратник нового воинства, бросившего вызов Скверне.

— Красиво сказано, — улыбнулся я. — Подумай ещё день, а потом…

— Я готов сейчас.

— И всё же подумай — настойчиво повторил я и перед тем как уйти, царапнул покрытие двери монеткой, едва заметно, но так, чтобы краска осталась на металле.

День не мог пройти и закончиться спокойно. Подъезжая к Томашовке, я почувствовал резкий удар по энергетическим потокам. Квадроцикл чихнул, но мне удалось удержать его в седле. Зато от могущественного выброса повсюду погас свет. Темнело, и поэтому такое событие сразу стало заметным.

— Черномор, что происходит? — спросил я. Тишина. Несколько долгих секунд окрестности находились в средневековье, после чего электричество вернулось. Вместе с ним появился и виртуальный помощник. Он высунул голову прямо из земли, снова не рассчитав координаты. Затем выполз по пояс и опять исчез.

Свет опять погас, и на этот раз я не спешил реанимировать квадроцикл, вслушиваясь в энергетические потоки, чтобы понять источник.

— Хозяин, всё в порядке! — отчитался ИскИн, который появился одновременно со светом, и тут же добавил: — казалось бы… Однако мой первичный анализ оказался ошибочным. Не то, чтобы это способно было вас удивить, но всё же. Произошёл энергетический сбой, который не наблюдался в Приборово и в Хрипске. Нет информации о сбоях на смежных территориях, за исключением земель Светланы Скоробогатовой. Её земли и ваши, не перечисленные мной, к сожалению, были задеты. Но у нас теперь всё хорошо!

Он снова исчез. Вместе с электричеством.

Кажется, я понял, что произошло.

Убью!