Зодчий. Книга V

Глава 2

— Папа… — выдохнула Света, ответив на звонок. Лицо её побледнело. Девушка резко поднялась, посмотрела на меня с ужасом.

— Миша!

Я терпеливо ждал продолжения, держа в руках ложку с ароматным борщом. Скоробогатова пошла пятнами, открыла рот, но из него донёсся только стон. Девушка пошатнулась. Ложку пришлось бросить, я едва успел подхватить падающую графиню.

Рядом тут же оказалась Саша, деловито полезла в сумочку, достала оттуда какой-то флакон и поводила у носа потерявшей сознание Скоробогатовой.

Света пошевелилась, пришла в себя и медленно отстранилась.

— Папу убили… — она смотрела на меня волком. — Миша, поклянитесь честью, что вы здесь не при чём!

— Светлана, — в моём голосе появилась сталь. — Мы это обсуждали.

Она заморгала, будто бы мысль о моей причастности была наведена тёмной ворожбой. Нахмурилась.

— У меня были все доказательства его вины, Света, — смягчился я. — Если бы хотел с ним разобраться, то передал бы всё туда, куда следует.

Говорить ей о том, что гибель графа меня даже немного расстроила — я не стал. Девушке не нужно знать о моих планах использовать добытую информацию для решения вопросов со Скоробогатовым. Это должно было быть только между мной и покойным графом.

Но человек предполагает, а располагают совсем другие сущности.

— Если не ты… То… — её голос дрогнул. — То кто⁈ Ах, что я говорю! Простите, мне срочно надо ехать!

— Хочешь, мы поедем с тобой? — предложила Александра. Графиня помотала головой, отказываясь. Огляделась, будто забыла, где находится.

— Нет, я хочу побыть одна… Простите… Простите…

— Черномор, — мысленно отправил я запрос виртуальному помощнику. — Мне нужна вся информация о произошедшем убийстве графа Скоробогатова. Подключи вычислительные мощности Яги. Одна голова хорошо, а две лучше.

Проекция седобородого ИскИна возникла за соседним столом, прямо посреди столешницы. Черномор нахмурился и сместился в проход.

Панова уставилась в экран телефона, лихорадочно листая страницы. Пожарская котлета в её тарелке грозила остыть. Впрочем, это проблемы оперуполномоченной, а не мои, потому что я вернулся к трапезе.

— Ох-ох-ох, Миша, — сказала вдруг Александра. — Там произошла целая война.

Она повернула ко мне экран, где плясало изображение дымящегося остова машины. На асфальте рядом с автомобилем графа лежал сам Скоробогатов, а в шаге от него распластался труп охранника.

— Спаси и сохрани. Спаси и сохрани! — вещал на заднем фоне старческий голос.

— Вы на самом деле не при чём? — Панова наблюдала за мной с нескрываемым интересом.

— У меня не было никаких противоречий с его сиятельством, — ровным голосом ответил я, уплетая борщ.

— Это официальная позиция, Миша. Но мне вы можете сказать правду, — улыбнулась Саша. От неё пахло новыми духами, и причёску она себе изменила. Да и декольте у наряда стало в последние дни будто бы глубже. Неужели, девушка наконец-то отошла от своего дурмана и обратила внимание на кого-то ещё, кроме меня? Было бы очень недурно.

— Слишком сложная и грубая работа, — сказал я, и тут перед моими глазами полетели сводки с места происшествия, вычлененные Черномором из общего информационного шума. Хм… Пока данных мало, но то, что место покушения выбрано не случайно — уже очевидно. Все ближайшие камеры не работали, убийцы ждали Скоробогатова на маршруте, зная, куда поедет, и ловили за пределами действия Конструкта. Ну, он должен был думать головой, что тут сказать.

— Подавай в фоне, как только что-нибудь станет известно, — попросил я помощника, продолжая поглощать суп, не забывая откусывать от ломтя душистого чёрного хлеба с чесночком.

— Грубая?

— Машину охраны взорвали, а телохранителя, как я понял, застрелили из снайперской винтовки. Голову бедолаге просто разворотило. Много шума, много организационной суеты. Я бы действовал иначе. Тоньше.

Панова хмыкнула, изучая меня. Затем отодвинула тарелку.

— Не будешь есть? — заметил я этот жест.

— Да, конечно, угощайся, — рассеяно кивнула девушка.

Пожарские котлеты я уважал. Местный повар готовил их просто изумительно.

— О чём вы хотели поговорить, кстати? — напомнил я, когда закончил со вторым. Панова снова оторвалась от телефона, секунду соображала, а потом лицо девушки прояснилось.

— Люций. Последние несколько ночей он просыпается с одним и тем же криком. Он выкрикивает имя.

— Имя?

— Имя… — повторила девушка задумчиво. — Ставр. Он кричит «Ставр». А ещё он стал меньше улыбаться. Кажется, Люций что-то вспоминает.

Она оживилась:

— Миша, я бы хотела показать его одному психоманту. Может быть, тот сумеет расковырять его сны? Может, мы узнаем, кто это такой?

— Имя редкое.

— Зарегистрировано тридцать тысяч таких имён, Миша. Плюс это может быть прозвище. Название клуба, блюда, тайной группы или коктейля в баре…

Оперуполномоченная, когда погружалась в размышления, становилась дико привлекательной. А я, повторюсь, люблю людей с внутренним светом. Так что улыбка сама по себе появилась на моём лице.

— Мы могли бы узнать хотя бы это, Миша. Хотя бы что значит «Ставр», — продолжала увлечённая Александра.

— Саша, мы уже говорили про психомантов, — понял я, куда клонит Панова. — Нет никого, кому бы мне хотелось доверить информацию такого плана. Что там увидит психомант, в лабиринтах изувеченного разума, мы не знаем. Что он потом сделает с теми секретами, свидетелем которым станет? Риск слишком велик.

Панова сокрушённо вздохнула, но кивнула, и сразу перевела тему:

— Свету жалко. Отец у неё тот ещё фрукт, но он всё-таки отец… Мне кажется, что ей не стоит оставаться одной в такой момент.

— Как у тебя с работой сейчас, кстати? — спросил я, и девушка вспыхнула. Огляделась и тихонько, с максимально серьёзным видом произнесла:

— Внедрилась в окружение объекта, составляю необходимые отчёты, никаких подозрительных активностей объект не ведёт.

Она вдруг хихикнула и добавила:

— Ведь не ведёт?

— Тебе надо размяться, — решил я. — Посмотри сама, что там стряслось у Скоробогатовых. Ведь есть слухи, что к этому причастен объект. Нужно подтвердить, понимаешь.

Рыжеволосая тряхнула кудрями с озорным видом.

— Люция сможешь ведь оставить? — поинтересовался я.

— Он на телевизоре «змейку» нашёл. Целыми днями теперь в ней сидит, — сокрушённо вздохнула Саша. — Даже не заметит, если меня не станет. Лишь бы была брюква на столе.

— Тогда займись этим делом. Вижу же, что засиделась. Ты ведь оперативник, а не сиделка. А объект никуда не денется.

Панова даже приосанилась. Мысль переключиться ей нравилась всё больше. Я вытер рот салфеткой, встретил взгляд проходящей мимо Лены. Та подняла руку к уху, изображая телефон, и подмигнула. Но сделала это так, чтобы не заметила Саша. Мудрая женщина.

— Хорошо, Миша. Хорошо, — Панова засобиралась, и я проводил девушку взглядом. Откинулся на спинку, теперь можно было и поразмыслить.

Смерть Скоробогатова означала только одно. В моих краях есть игрок, о котором я прежде не знал. Был он тут всегда, или только появился?

Ладно, разберёмся. Со всем. Но в порядке очереди.

Убийство графа произвело эффект разорвавшейся бомбы местного масштаба. В больших городах, далёких от фронтира, такая новость шла в бегущей строке между информацией о курсе рубля и результатами матча головной группы по киле. Но у нас всё бурлило. Полиция выпотрошила все дома вокруг места покушения. Допросила каждого, от мала до велика. Никто ничего не видел. Обычный день. Просто что-то взорвалось. Потом выстрелило. Кто-то рассказал, что до этого на повороте было дорожно-транспортное происшествие, но после взрыва ничего про те машины не помнит. Место, откуда убили Петрова, помощника графа, нашли, и им оказалась заброшенная водонапорная башня. У следствия по снайперу были только отпечатки ботинок стрелка и пуля. Ещё были два свидетеля, которых спеленала охрана Скоробогатова незадолго до убийства, но они помнили только то, что объезжали аварию чёрной и белой машины. По душу обоих несчастных уже ехал матёрый психомант, чтобы выдернуть из сознания хоть какую-то информацию.

Не знаю, кому Скоробогатов насолил ещё крепче, чем мне, но людей у организатора убийства хватало. Похороны прошли очень быстро, и на них пришёл весь свет привечаемого Павлом Павловичем дворянства. Сложно сказать, сколько из них пришли из лучших побуждений. Большая часть, вероятно, хотела таким образом завоевать расположение новой владелицы земель. Политика. Благородные семьи. Быть частью аристократического лицемерия страшно не хотелось, но на похороны я тоже приехал. Исключительно потому, что попросила Светлана. Девушка торопливо привыкала к новой роли, и, кстати, её сложно было узнать. Вместо светловолосой искательницы древних артефактов, ползающей в яркой туристической куртке по подземельям с фонарём — передо мной предстала серьёзная женщина в деловом чёрном платье, излучающая скорбь и холодную решимость. Но я знал, как же девушке нужна наша с Пановой поддержка. Поэтому не хотел её лишать таковой.

Хотя находиться на похоронах человека, кто при любом удобном случае мог устроить мне неприятности… Как-то неправильно. Особенно если ты на них не пляшешь. В момент завершения официальной церемонии, когда священник попросил попрощаться с усопшим всем близким, я тихонько покинул душный храм и выбрался на свежий воздух. Последней каплей оказалась сцена, где со слезами на глазах пафосно произносила долгую слащавую речь уже знакомая мне Агнесса Земляная. На похороны та явилась в очень соблазнительном и откровенном чёрном наряде, почти ничего не скрывающем. Но зато в широкополой шляпке с вуалью. Спектакль!

— О, Миха, — окликнул меня голос. — Тоже задыхаешься, да?

Ко мне подошёл Подвальный. Он уже был навеселе, и отработанным жестом предложил мне фляжку. Я молча отказался, дав ментальный подзатыльник зашевелившемуся внутри меня тёмному попутчику. На алкоголь тот реагировал неадекватно. Не зря эта дрянь людям жизнь губит.

— Вот и всё, Миха, — вздохнул Зодчий Скоробогатова, не обидевшись на отказ. — Нет больше Пал Палыча, да пусть земля ему будет пухом. Так обидно, клянусь тебе. Ведь всё началось получаться.

Я приподнял бровь в вежливом вопросе.

— Твои игрушки у меня уже, Мишка! — хрюкнул Подвальный. — Скоро всё изменится. Если всё так, как описано в твоих сопроводительных бумагах, то… Просто всё изменится, понимаешь?

— Если честно, Андрей, не понимаю, — признался я.

— Твои раскачивалки Конструкта, Миха! То, что ты с Павловым создал, ну⁈ Спустили их нам всем! Свободное пользование. Ты хоть за этого хорошо получил, а?

— Полагаю, ты про Фокус-Столбы?

— Ну да! — осклабился Подвальный. — Дикое название, ну да привыкну. Жаль, Пал Палыч не увидит, как всё вокруг в порядок выйдет. Я, кстати, всё по инструкции делаю. Все четыре вогнал уже. Завтра настраивать пойду. Если чего, я ж тебе по дружбе могу позвонить, да? Расскажешь, что куда поворачивать, да? Ты молодой, а я уже старый, глупый.

Я удержался, чтобы не осадить панибратствующего коллегу. То, что он растратил свою жизнь на служение графу, это его глубокая личная драма. Никто другой ответственность за неё не несёт. Однако было что-то располагающее в Зодчем.

— Возможно. Если будет время.

Двери храма распахнулись, и из него потянулась процессия. Народ расходился, выказывая соболезнования оставшейся одной Светлане, а та с достоинством принимала слова поддержки. Наши взгляды пересеклись, возможно чуть дольше, чем того следовало. Графиня поспешно переключилась на подошедшего к ней Безусова, ведущего под руку роковую Агнессу. Её «брат» помогал спускаться по ступеням всхлипывающей вдове Саратовой. Земляные взяли дворян в оборот. Мне вспомнилась сцена между «родственниками» в их автомобиле. Бр-р-р.

— Ну, там вроде всё несложно, да? — не унимался Подвальный.

— Просто делайте всё по инструкции, Андрей, — сказал ему я и поспешил по ступеням к Светлане.

Та терпеливо ждала меня, оставшись в одиночестве. Лишь два охранника в строгих костюмах застыли у храма, наблюдая за новой хозяйкой. Изнутри святилища тянуло ладаном.

— Спасибо, что приехал, Миша, — тихо сказала графиня. — Я это ценю. Понимаю, что друзьями вы не были.

— Как ты?

— Сложно, — вздохнула Скоробогатова. — Это скучно и противно. Все эти люди… Они фальшивые насквозь.

Она смотрела в спины дворян, расходящихся по автомобилям. Один за другим дорогие машины покидали парковку у храма.

— Мы сами создаём своё окружение. Они были частью жизни твоего отца. И не обязательно должны быть частью твоей жизни, — заметил я. — Теперь ты здесь хозяйка.

Светлана кивнула.

— Как ты думаешь, — спросила она вдруг. — Был ли папин убийца на похоронах?

Ответа на такой вопрос у меня не было, но Скоробогатова его и не ждала.

— Я думаю, он приходил, — произнесла Светлана незнакомым тоном. Зловещим. Я покачал головой: любовь слепа. Павел Павлович строил козни вокруг дочки, пытаясь подложить её под меня, и она узнала о планах родителя. И всё равно любила.

Всё равно хотела отомстить.

У меня зазвонил телефон. Я вытащил его из кармана и сбросил, глянув на экран. Глебов. О, вернулся? Вроде рано. Я неделю назад их снабдил новыми амулетами и отправил на поиски. Что-то случилось. Но это подождёт.

— Ты снова весь в делах, — грустно улыбнулась Светлана.

Телефон опять зазвонил.

— Ответь, Зодчий, — попросила Скоробогатова. Что ж… Уговаривать меня не надо. Я поднёс трубку к уху.

— Нашли, ваше благородие! Нашли мы тварюгу эту! — рявкнул мне в ухо Мстислав. — Клянусь богом, нашли!

— Ещё раз спасибо, что приехал, — улыбнулась графиня, подалась ко мне, и её губы коснулись моей щеки. Рука скользнула по плечу, и девушка отступила.

— Время не вылечит твою рану целиком, — сказал я Светлане. — Но боль притупится. Живи. Помни, но живи.

Владения Скоробогатовых, ставших мне союзными, я покидал на повышенной скорости, и на форте Вепря был уже минут через двадцать. Снегов вёл «Метеор» с нескрываемым удовольствием, иногда давая газа больше, чем нужно и наслаждаясь мощным мотором агрегата. Я же смотрел по сторонам, радуясь переменам на новых землях. Дорога к форту уже была отличной, и по обочинам тянулись к небу тоненькие деревца. Среди чёрной гнили пробивались зелёные ростки свежих трав, и мусора вокруг стало гораздо меньше. Мне навстречу проехал мотоблок, за рулём которого сидел мужик в шапке набекрень и с папиросой в зубах. Прицеп был завален выцветшими обломками.

Водитель с улыбкой мечтал о том, на что потратит копейки, вырученные за этот лом, чья судьба сгореть в утилизаторе Трансмутатора. Местные жители постепенно перерабатывали старое польское имущество и недвижимость. Хотя старую церковь и кладбище я трогать запретил. Церковь фонила Эхом и являлась шедевром религиозного зодчества, а кладбище…

Я не из тех, кто воюет с памятниками. Не я их ставил, не мне разрушать.

Глебов находился в сталкерском углу и, увидев меня, сразу же проводил к столу, на котором была расстелена карта.

— Здесь! — ткнул лидер сталкеров пальцем в небольшую деревеньку. — Здесь Колодец! А здесь видели бессмертного!

Километра полтора к востоку, в сторону Собибора. По прямой до точки на карте, где разведчики отыскали то, что мне так было нужно, насчитывалось около десяти километров. Если нарезать наложение земель у Приборово, то смогу пробить полосу до нужного мне места, затем забрать энергию и направить на Томашовский Конструкт.

Отлично!

— Злобек… — прочитал я название на карте. — Ничего хорошего от такого места ждать не приходится, верно? Потери есть?

— Очень легко прошли, ваше благородие. Прямо на удивление. Ну что? — глаза Глебова лихорадочно сверкали. — Мы молодцы, верно?

— Огромные. Передай бойцам, что обязательно премирую. Теперь приходите в себя, и назначь мне проводника, хорошо? Ну и не останавливайтесь на достигнутом. Мне нужны все Колодцы, которые вы сможете найти.

— Сделаем, ваше благородие!

— Оу, Миша! Вы найти новый враг? У меня есть ваш сворд, ю ноу? Ремембер?

Я медленно повернулся к Дигриазу. Тот, возникший как чёрт из табакерки, заломил шляпу с лихим видом и подмигнул мне как ни в чём не бывало. Снегов, стоявший неподалёку от меня, нахмурился, явно не понимая, как Билли подобрался так близко.

— Ты-то мне и нужен, — сказал я с видом, будто бы совсем не удивлён его появлению.

— Тогда, получается, я джаст ин тайм! — шутливо поклонился «американец»