Ярость и разрушение

ГЛАВА 35

Путешествовать на мотоцикле было гораздо легче, чем на машине, хотя и немного пугало, когда Зейн врывался и выезжал из потока машин, как будто он участвовал в гонке, чтобы побить свой личный рекорд по количеству раз, когда автомобиль мог нажать на клаксон.

Мне нравилось ощущение воздуха и ветра на моей коже и ветер, который теребил мою косу, то, как мои бёдра прижимались к его бёдрам, и ощущение крепких объятий — но, самое главное, мне нравилось, как, когда мы останавливались, он наклонялся и гладил моё колено или сжимал его.

И ещё тот факт, что мы не шли пешком.

Мне это тоже очень нравилось.

Зейн сумел занять парковочное место чуть дальше по дороге от огромного отеля, который занимал почти целый квартал и выглядел так, словно его привезли из Франции.

— Отель красивый, — сказала я, когда мы шли по тротуару.

— И он старый. Я думаю, что он был построен в 1800-х годах.

Он держал руку на моей пояснице, когда вёл меня вокруг группы туристов, фотографирующих крошечных горгулий и фонтаны, которые были вырезаны под многими окнами.

Я вздохнула.

— В этом месте наверняка водятся привидения.

Он усмехнулся.

— Просто не обращай на них внимания, пока мы не закончим.

— Тебе легко говорить, — пробормотала я.

— Он здесь, — сказал Зейн, когда мы приблизились к входу.

Под голубым навесом стоял Кайман, и я бы его не узнала, если бы не Зейн. Он был одет в дорогой на вид чёрный костюм и мокасины. Настоящие кожаные мокасины. Его тёмные волосы были собраны в аккуратный конский хвост, и когда он увидел нас, то поднял чёрные брови.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала я ему.

— Я подумал, что надо одеться соответственно, — он окинул нас взглядом. — Очевидно, вы так не сделали.

Я посмотрела на свои чёрные леггинсы и серую футболку. Зейн был в кожаной куртке, и я подумала, что нам, вероятно, следовало подумать о том, как мы впишемся. Или нет.

— Мы здесь не для того, чтобы ходить по подиуму, — заметил Зейн.

— Но если бы было так, я бы заплатил за билеты в первом ряду, — съязвил Кайман, и я усмехнулась. — Вы готовы?

Зейн кивнул, Кайман отступил в сторону и открыл одну из тяжёлых дверей. Воздух вырвался наружу прохладной волной. Оказавшись внутри, я сразу поняла, что мне придётся не снимать солнцезащитные очки. Я была ошеломлена ослепительно ярким светом хрустальных люстр и великолепием роскошного вестибюля. Я и раньше видела дорогие произведения искусства и рисунки, одному Богу известно, сколько стоил Большой зал в общине, — но это было безумие. Всё, казалось, было сделано из мрамора или золота, и мне вдруг захотелось выбежать наружу и вытереть ноги.

— Подождите здесь, — сказал Кайман. — Мне нужно достать ключ от этажа.

Кайман неторопливо подошёл к регистрационной стойке и наклонился, привлекая внимание молодого человека. Я понятия не имела, что он сказал, но через минуту он вернулся к нам с ключ-картой отеля, торчащей между двумя пальцами.

— Это было быстро, — заметила я.

— У меня волшебный голос, — он подмигнул мне. — Следуйте за мной.

Мы миновали пруд с карпами кои и огромное количество колонн, окружённых многочисленными пальмами в горшках. Между листьями зелёных растений я заметила женщину, вцепившуюся руками в пышные фиолетовые юбки, которая, несомненно, была призраком.

Мы подошли к лифтам. Кайман провёл нас к последнему, провёл картой и вошёл.

— Пошли, дети, — позвал он. — Нет свободного времени.

Я подняла бровь, взглянув на Зейна, но он только покачал головой, когда мы вошли в удивительно тесный лифт. Из скрытых динамиков доносилась лёгкая джазовая музыка.

Кайман нажал кнопку тридцатого этажа.

— Я ожидаю, что, как только эти двери откроются, нас встретят не очень весело. Я могу о них позаботиться…

— Другими словами, убить их? — вмешалась я.

Он посмотрел на меня.

— Эээ. Да.

— Как насчёт того, чтобы мы с Зейном нокаутируем их или иным образом выведем из строя, а ты что-нибудь сделаешь с их памятью, — предложила я. — Вот что нам нужно.

Демон-брокер надул губы.

— Это совсем не весело.

— Ты здесь не для того, чтобы развлекаться, — заметил Зейн.

— Кто сказал?

— Боже, — вздохнул Зейн, потягивая шею из стороны в сторону.

— Ну, Бог мне не начальник. — Кайман закатил золотистые глаза. — Но всё равно. Я сделаю, как ты просишь, но не гарантирую, какие воспоминания оставлю. Я думаю, заставлю их обожать BTS[11], которые официально заменили 1D[12] в моём списке лучших групп в истории.

Я открыла рот, но лифт плавно остановился. Когда двери открылись, Зейн встал передо мной.

— Трое справа, двое слева. Номер 3010. Я справа.

— Прошу прощения, — раздался низкий мужской голос, как только Зейн вошёл в холл. — Мне нужно увидеть кое-что… — его слова закончились глухим стуком, когда Зейн с силой отбросил его в стену.

Я выскочила, мой узкий взгляд сфокусировался слева, когда мужчина, одетый в чёрный костюм, отделился от стены, потянувшись к своей талии.

— Нет.

Я схватила его за плечо и развернула, потом схватила за затылок. Я прижала его лбом к стене и позволила его телу упасть, рванувшись вперёд. Я услышала, как ещё одно тело рухнуло позади меня, быстро последовал вскрик, я предполагала, это означало, что Зейн добрался до третьего.

Парень передо мной схватился за пистолет, но я была быстрее. Развернувшись, я ударила его ногой и поймала за локоть. Револьвер взлетел в воздух, мужчина застонал. Зейн поймал пистолет, когда я схватила мужчину за плечо и всем своим весом повалила его на пол. Судя по стуку затылка об пол, когда он проснётся, у него будет чертовски болеть голова.

— Отлично, — сказал Зейн, бросая пистолет Кайману, который стоял на коленях рядом со вторым мужчиной.

— Ты не слишком мешкал…

Вышел ещё один человек, его рот был открыт, как будто он готов был выкрикнуть предупреждение. Я вскочила и ударила его локтем под подбородок, заставив его челюсть сомкнуться и запрокинуть голову. Зейн поймал его, когда он падал, и закрыл ему рот рукой и показал подбородком вправо от меня.

Я подняла глаза и обнаружила, что мы стоим у двери 3010. Я обернулась и помахала Кайману рукой.

Демон поспешил, заменив руку Зейна своей, и заглянул в широко раскрытые глаза мужчины.

— Привет. Вы нашли Иисуса, Господа Нашего и Спасителя, и всеобщего психоделического братана?

Я медленно посмотрела на демона. Он широко ухмыльнулся, и я подняла глаза, говоря одними губами: «Какого чёрта?» Зейн только приподнял бровь и жестом велел мне молчать, а сам поднял одного из потерявших сознание мужчин и взвалил его на плечо.

Чёрт.

Зейн был силён.

Лицо человека на полу стало расслабленным, как будто он был в каком-то путешествии. Он не издал ни звука, когда Кайман оттащил его от двери в помещение, похожее на прачечную или кладовку. Через несколько мгновений они очистили холл, и Зейн вернулся, чтобы встать сбоку от двери, которая открылась, в то время как Кайман задержался. Зейн встретился со мной взглядом, и я кивнула.

Он постучал в дверь, и через секунду она приоткрылась.

— Уилсон? — спросил мужской голос.

Зейн плечом распахнул дверь, отбросив мужчину назад.

— Сенатор на диване, — сказал он, обхватив рукой шею мужчины и оказывая на него нужное давление, чтобы заставить его заснуть.

Я прошла в комнату, осматривая всё вокруг, когда Кайман проскользнул за мной и тихо закрыл дверь. Комната была большая, размером почти с всю квартиру Зейна, и на стенах и ковре было столько синего и золотого, что у меня в глазах зарябило. Мой взгляд скользнул по картинам в рамах, двери, обеденному сервизу, к тёмно-синей кушетке и пожилому мужчине, который поднимался с неё.

Сенатор Фишер выглядел как клише обычного старого конгрессмена, который давно уже перестал быть полезным людям, которых он представлял. Волосы белоснежные и подстриженные, бледная кожа собиралась в уголках рта и глаз и складками шла по лбу. Его одежда щеголяла цветами Америки: костюм тёмно-синий, галстук ярко-красный, рубашка белая. Он был ходячей рекламой патриотизма и привилегий, скатанной в один беспорядочный маленький комочек хорошо скрытого зла.

— Что всё это значит? — спросил он, доставая из кармана телефон. — Я не знаю, кто вы, вы совершаете ужасную…

— Ошибку? Не такую ужасную, как то, что ты сделал.

Я выхватила телефон у него из рук. — Садись.

Его слезящиеся голубые глаза сузились, прежде чем его взгляд нервно метнулся туда, где Кайман что-то шептал человеку, которого уложил Зейн.

— А теперь послушайте меня, юная леди. Я не знаю, что вы, по вашему мнению, делаете, но я сенатор Соединенных Штатов…

— А я — снеговик Фрости. Сядьте.

Сенатор уставился на меня, его щёки покрылись пятнами, а затем побледнели, когда я почувствовала, что Зейн подошёл ближе.

— Проверь пентхаус, — сказал Зейн Кайману. Демон поклонился и почти убежал.

В нетерпении я хлопнула сенатора по плечам и силой усадила его на диван. Удивление, расширившее его глаза, принесло мне некоторое удовлетворение.

— Спасибо, что присели, — я широко улыбнулась. — У нас есть вопросы, а у вас — важные ответы. Итак, мы немного поболтаем, и если вы будете умны, то не станете нам мешать. Видите большого блондина позади меня?

Губы сенатора Фишера сжались, когда он кивнул.

— Он так же силён, как и горяч.

Я села на край кофейного столика прямо перед сенатором.

— И я только сегодня узнала, что он чрезвычайно искусен, когда дело доходит до перелома костей.

— Экспертный уровень, — пробормотал Зейн.

— Но мы не хотим, чтобы до этого дошло. Имейте в виду, что нежелание прийти к этому не означает, что оно не придёт к этому. Понимаете?

Он посмотрел между нами.

— Вам это с рук не сойдёт.

— Знаменитые последние слова.

Кайман вернулся в гостиную и плюхнулся в кресло рядом с диваном.

— В пентхаусе скучно и чисто. Больше никаких охранников и проституток, ни живых, ни мёртвых.

Я нахмурилась.

Кайман пожал плечами.

— Видели бы вы, что я находил в гостиничных номерах некоторых политиков. Мог бы написать мемуары-бестселлеры.

Тогда всё в порядке.

— Кто вы, люди? — спросил Фишер, расправляя лацканы пиджака.

— Просто ваш дружелюбный сосед-Страж, — ответил Зейн. — О, и демон, и Истиннорождённая.

То, как быстро кровь отхлынула от лица мужчины, было достаточным доказательством того, что он точно знал, с кем столкнулся. Его взгляд сфокусировался на мне.

Я снова улыбнулась, приподняв солнцезащитные очки так, чтобы они сидели у меня на голове, и немного показала свою благодать. Фишер втянул воздух, его грудь быстро поднималась и опускалась.

Сидя в кресле, Кайман сказал:

— Эта светящаяся штука очень жуткая.

Только демон мог подумать, что это жутко.

Я отозвала свою благодать.

— Теперь вы поняли, кто мы? — спросил Зейн.

— На самом деле я не Снеговик Фрости, — намекнула я.

У Фишера был такой вид, как будто у него случится удар.

— Я знаю, — он сглотнул и прочистил горло. — Тогда вы также знаете, кого знаю я.

— Если ты думаешь, что мы хотя бы отдалённо боимся Предвестника, то сильно заблуждаешься, — посоветовала я, откидываясь назад. — Ты нам поможешь.

— Я не могу, — сказал он, опустив руки на колени. — С таким же успехом вы можете убить меня, потому что я не могу вам помочь.

Я вздохнула, поднимаясь с кофейного столика.

— Думаю, это будет трудный путь.

Зейн не занял моё место. Вместо этого он схватил стул от обеденного стола, а затем пнул кофейный столик назад, короткие ножки процарапали глубокие борозды в деревянном полу.

— Было жарко, — сказал Кайман.

Действительно.

Зейн поставил стул перед сенатором и сел.

— Где Предвестник?

Фишер покачал головой, когда я встала на место Зейна.

— Где остановился Предвестник?

Зейн наклонился вперёд, его глаза оказались на одном уровне с глазами сенатора.

Тишина.

Зейн взял сенатора за руку. Человек пытался бороться с ним, но это было похоже на то, как кролик борется с волком.

— Вы знаете, сколько костей у вас в руке? Двадцать семь. В запястье? Восемь. По три в каждом пальце. Две в большом пальце. В каждой руке по три нерва, и, как вы наверняка знаете, человеческая рука невероятно чувствительна. Теперь я могу сломать каждую из этих костей по отдельности, — продолжил он мягким голосом, поворачивая руку мужчины. — Или я могу сделать всё сразу. Мне кажется, я знаю, что нужно сделать, и мне жаль, что вы, кажется, не знаете ничего лучше.

Раздался треск, заставивший меня внутренне съёжиться, когда сенатор закричал, его тело сжалось внутри.

— Жаль, что у меня нет попкорна, — заметил Кайман.

Зейн наклонил голову.

— Это был всего лишь один палец. Три кости. Впереди ещё много всего. Где Предвестник?

Боже милостивый, Зейн был похож на Чака Норриса от Стражей.

Тяжело дыша, Фишер застонал, зажмурив глаза.

— Господи.

— Я действительно не думаю, что от него будет какая-то польза, — сухо сказала я.

Ещё один треск заставил мою голову дёрнуться к Зейну.

— Это был твой большой палец, — сказал он. — Значит, ещё две.

— Я не знаю, где остановился Предвестник. Боже, — выдохнул он. — Ты действительно думаешь, что он мне расскажет? Он? Он не дурак.

— Тогда как же вы с ним связываетесь? — спросила я.

— Я не связываюсь.

Мужчина задрожал, слегка покачиваясь, когда Зейн медленно, методично перевернул его руку. Он взял в руку средний палец.

— Клянусь. Я не связываюсь с ним. До этого он приходил ко мне только один раз.

— Неужели? Ты видел Предвестника только один раз? — Зейн покачал головой. — Не думаю, что я был достаточно серьёзен….

— Это Баэль, — простонала Фишер. — Обычно я разговариваю с Баэлем.

— Хм… — я скрестила руки на груди. — Ты был прав.

— Я же говорил, — пробормотал Зейн, почти дружелюбно улыбаясь сенатору.

— А чем занимается старый добрый Баэль?

Кайман пошевелился, перекинув ноги через подлокотник одного из кресел.

— Сто лет не видел этого панка. Неужели он носит плащ-невидимку в стиле Гарри Поттера? Распространяет свою паутину лжи? Я думаю, что так оно и есть, учитывая, что он король обмана. Ты работаешь на одного из старейших демонов, известных на этой земле, рождённого из преисподней. Интересная у вас компания. Можно подумать, что это заставит вас остановиться и задуматься, на правильной ли вы стороне того, что они планируют.

— Ты демон, — выдохнул сенатор. — Ты собираешься проповедовать мне о том, чтобы быть на правильной стороне?

Кайман одарил его полуулыбкой.

— Иногда правильная сторона истории состоит из тех, кого ты меньше всего ожидаешь там увидеть.

— Где Баэль? — спросила я.

— Подальше отсюда, — ответил сенатор. — Он далеко, спрятался. Я могу дать вам номер, по которому звонил в прошлом, но это вам не поможет. Не сейчас.

Как и говорил Сулиен. Расстроенная, я шагнула вперёд.

— Почему он держится в стороне?

— Я не знаю.

— Фишер, — вздохнул Зейн. — Похоже, вы знаете очень мало. Это разочаровывает.

— Подожди… — крик прервал его слова, когда Зейн сломал ещё один палец.

И тут сенатор Джош Фишер раскололся.

Всего восемь костей. Крошечные. Болезненные, но крошечные по сравнению с такими же хрупкими большими костями.

— Я люблю свою жену, — простонал он, сморщив лицо и свернувшись калачиком на боку, вытянувшись так далеко, как только мог, пока Зейн всё ещё держал его за руку. — Я люблю свою жену. Это всё. Я люблю её. Я не могу сделать это без неё. Она — всё, что я когда-либо хотел, — из мужчины вырвались душераздирающие рыдания. — Я любил её с того самого дня, как она вошла в мой эконом-класс в Ноксвилле. Она — моё всё, и я сделаю всё, чтобы увидеть её снова. Обнять её. Вернуть её. Это всё, чего я когда-либо хотел.

Я развела руки, обменявшись взглядом с Зейном. Он отпустил руку, и всё, что сделал сенатор, это ещё сильнее сжался. Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя неловко от демонстрации острой боли. Этот человек вступил в сговор с демоном и ведьмами, убивая невинных людей и Стражей. Он был связан с Предвестником, который хотел приблизить Конец Света, так что он отстой большую часть времени, но если он не был опытным актёром, он страдал от боли, намного большей, чем сломанные пальцы.

— Какое отношение она имеет к Баэлю, Джош? — спросил Зейн, назвав его по имени и таким нежным голосом, что было легко забыть, что он только что сломал ему пальцы.

Фишер не отвечал несколько минут, только всхлипывал, пока, наконец, не прохрипел:

— Предвестник услышал мои молитвы и пришёл ко мне.

Я вздрогнула, когда Кайман спустил ноги со стула и наклонился вперёд.

— Он был похож на ангела, — глаза мужчины открылись, широко раскрытые и невидящие. — Он говорил как ангел.

Я полностью понимала, как он мог принять Сулиена за ангела, но подумать только, что он и его акцент казался ангельским? С другой стороны, Фишер был из Теннеси. Может быть, он думал, что все Небеса разговаривают, как Мэтью Макконахи в рекламе автомобилей.

— Что он сказал? — Голос Зейна был таким мягким.

Мужчина задрожал.

— Это он… Что я могу заработать то, чего хочу больше всего. Наташу.

О, боже.

У меня возникло смутное подозрение, к чему всё это ведёт.

— Он сказал мне, что ко мне придёт человек, и я должен помочь ему с тем, что ему нужно, а этот человек был овцой в волчьей шкуре, — прошептал он теперь. — Я думал, что это сон, но потом появился тот человек. Овца в волчьей шкуре.

Он имел в виду демона, притворяющегося плохим?

— Баэль? — спросил Зейн. — Человек, который вовсе не был человеком? — Когда Фишер кивнул, Зейн сложил руки под подбородком. — Ты знаешь, кто он?

— Не сразу, но, в конце концов… да.

Я хотела спросить, не думал ли он, что это был, ну, не знаю, яркий грёбаный красный флаг, но промолчала.

— Чего он хотел от тебя? — спросил Зейн.

— Доступ в школу. Не знаю зачем. Он никогда не говорил мне, а я не спрашивал… Я не хотел этого знать.

Мужчина всё ещё дрожал.

— Я просто хотел свою Наташу.

Гнев вытеснил всё сочувствие, которое я испытывала.

— А тебе не приходило в голову, что это может быть плохо, что демон хочет получить доступ в школу?

Зейн бросил на меня предупреждающий взгляд, прежде чем снова сфокусироваться на сенаторе, который не ответил, только заплакал сильнее.

— Ты когда-нибудь ходил в школу?

— Нет, никогда. Я просто организовал компанию, сделал несколько звонков и смог её купить. На её месте уже строилась новая школа. Это всё.

Планы по школе для детей с ограниченными возможностями, хотела крикнуть я, но зажала рот.

— И когда он сказал мне, что мне нужно встретиться с ними, с ведьмами, он сказал мне, что сказать, и я… Я сделал это.

Мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не заговорить.

— Баэль пообещал мне, что он вернёт Наташу обратно. Что как только они получат то, что хотят, я заберу её, — пробормотал он, тяжело дыша. — И я это сделал. Я пошёл против всего, во что верил, и сделал это. Я знал, что это неправильно, что чары убьют, но ты должен понять — она для меня всё.

— Подожди, — заговорил Кайман. — Баэль сказал, что может вернуть твою жену к жизни?

— Предвестник и Баэль обещали мне.

— Ни у кого нет такой силы, — сказал я, качая головой.

Дикий взгляд сенатора метнулся ко мне. Он перестал дрожать.

— Ваша жена умерла. Она, наверное, перешла дорогу. Её нельзя вернуть.

— Это неправда, — губы Фишера раздвинулись, обнажив зубы. — Это неправда.

— Баэль не может оказать тебе такую услугу. Мне всё равно, кто Предвестник, но и ему тоже, — сказал Кайман, вставая. — Кроме того, кто там главный, в этом мире есть только одно существо, которое может сделать такое, и он сделал это только один раз. Всё закончилось плохо, так что я сомневаюсь, что он сделает это снова. Особенно для человека. Без обид.

Понимание включилось в игру.

— Ты говоришь о Жнеце? Но он не может воскресить кого-то из мёртвых, тем более… — я посмотрела на сенатора. — Когда умерла ваша жена?

Мужчина перевёл взгляд на свои распухшие пальцы.

— Три года, десять месяцев и девятнадцать дней назад.

Это было… точно.

— Она супермертва, — заметила я. — Суперразложилась и мертва.

— Это не имеет значения, — ответил Кайман, ошеломив меня. И, видимо, даже Зейна, потому что он повернулся к демону. — Жнец может сделать с душой всё, что угодно, и это всё, что нужно, чтобы оживить тело.

Мои глаза расширились.

— У вас есть… её тело?

Сенатор не ответил, и мой желудок скрутило. Я не был уверена, хочу ли я знать, где хранится её не очень свежее тело, если оно не в могиле.

— Тебе не нужно тело, — объяснил Кайман. — Тебе просто нужна душа.

Я изумлённо уставилась на него.

— Это… это невозможно.

Я не могла в это поверить. После всех мёртвых людей, которых я видела, это просто невозможно.

Кайман улыбнулся.

— Всё возможно, особенно когда ты Азраэль, Ангел Смерти.

— Но, как я уже сказал, он сделал это только один раз, и если вы спросите его, можно ли это сделать, он сначала соврёт, но он может освободить душу, он может уничтожить её и… — он сделал драматическую паузу. — Он может воскрешать мёртвых.

Я не знала, что сказать.

Кайман шагнул к дивану и опустился на колени, так что сенатор оказался на одном уровне с ним.

— Я также могу сказать тебе, что Азраэль никогда не заключит такого соглашения. Ему буквально никто ничего не может предложить. Тебя обманули.

Мужчина не двигался.

Зейн опустил руки.

— Она была твоей слабостью. Они нашли её, — сказал он, повторяя то, что сказал мне ранее. — Они воспользовались этим.

Мой взгляд скользнул по мужчине.

— Самое печальное, что ты бы увидел её снова. Если бы она была хорошей, и ты был хорошим, ты бы увидел её, когда умер. Ты бы присоединился к ней, остался бы с ней на всю вечность. Но сейчас? — я отрицательно покачала головой. — Этого не будет.

Он крепко зажмурился.

— Они обещали мне, — прошептал он. — Они мне обещали.

Я тяжело вздохнула, разрываясь между ненавистью к этому парню и жалостью к нему. Как я могла чувствовать и то, и другое? Он не был хорошим человеком. Может быть, в какой-то момент он и был таким, но он закрывал глаза на всё плохое, чтобы получить то, что хотел, и я…

Холодок наполнил мой желудок, когда я взглянула на Зейна, думая, что я никогда не хотела знать, каково это, добраться до точки, где находится сенатор, когда я сделаю всё, чтобы вернуть любовь всей моей жизни.

Я в жизни редко молилась, но тогда начала молиться, чтобы никогда не узнать, каково это.

Никогда.