Ярость и разрушение

ГЛАВА 18

К моему большому удивлению, перекус превратился в настоящий ужин в стейк-хаусе, мимо которого мы проходили много раз во время патрулирования.

Судя по числу мужчин в тёмных костюмах и женщин в юбках и строгих брюках, которые наслаждались своим ужином, это заведение относилось к числу тех, где предпочитали дресс-код столь же точный, как вырезки стейков. И поэтому мы с Зейном — он в джинсах, я в своей свободной футболке — полностью нарушали идиллию, но на наш вид забили, как только хостес увидела Зейна. Сомневаюсь, что девушка вообще осознавала моё присутствие.

Впрочем, как и официантка, которая в матери мне годилась, вряд ли осознавала, что Зейн ужинал не один.

Но кого это волновало? Уж точно не меня, когда мой живот был полон сочного мяса, запечённой спаржи и картошечки с трюфелем. Ни когда, секунды отбивали минуты, которые переросли в часы, во время которых мы обсуждали чисто людские вопросы. Ни Предвестника. Ни демонов. Ни обязанности. Всё это отошло на задний план.

Я узнала, что у нас одинаковые предпочтения в музыке. Он был фанатом музыки прошлых лет, как и я, и мы пришли к согласию, что половина того, что сейчас играли на радио, и рядом не стояло с хорошей музыкой, которую исполняли в период между 80-ми и началом 2000-х.

И пока я поглощала самый толстый риб-стейк, что я когда-либо видела, а Зейн педантично ел постное филе, я обнаружила, что он в жизни не смотрел «Игры Престолов». И я решила исправить это в самое ближайшее время. Я объяснила, как совсем недавно подсела на старые ситкомы из 90-х, такие как «Принц из Беверли-Хиллз» и «Шаг за шагом». Оказалось, что его любимым фильмом был «Парк Юрского Периода». Я призналась, что у меня нет любимого фильма, и я не могла понять, как кто-то мог выбрать только один фильм, и моё признание привело к довольно жаркой дискуссии.

Вкусы в фильмах и телевизионных программах у нас были разными.

— Готова поспорить, что ты сможешь процитировать половину всех фильмов «Форсаж», — сказала я, затеребив край футболки. — По памяти.

Зейн усмехнулся, а пламя свечи в стакане затанцевало.

— Слушай, я из тех, кто может оценить красивые формы в любой модели.

Я моргнула.

— Повтори-ка?

Он улыбнулся и подался вперёд, положив руки на стол.

— Цитата из «Форсаж 4». И чтобы ты знала, я остановился на «Форсаж 7».

— Их целых семь?

Его глаза широко распахнулись.

— Их больше чем семь, эх ты бедолага.

Я фыркнула, и откинулась на спинку стула.

— Экшн не моё.

— А что твоё?

Мне даже размышлять на этот счёт не надо было.

— У меня слабость к забавным фильмам ужасов.

— Забавные фильмы ужасов? Звучит как оксиморон.

Не совсем. Многие из них страшные и жуткие, и довольно уморительные. Ну, вот старые фильмы «Крик», они были умными и смешными. Как и «Хижина в лесу».

Зейн закатил глаза.

— Умные и ужасные тоже звучит как оксиморон.

У меня отвисла челюсть.

— Думаю, мы больше не можем быть друзьями.

Он рассмеялся и, взяв свой стакан воды, сделал глоток.

— Без обид.

— И ты считаешь экшн фильмы умными? — я бросила ему вызов.

— Неа. Быстрее нудными, — он поставил стакан. — В отличие от тебя, я признаю присущие недостатки вещей, которые мне нравятся.

Теперь настала моя очередь закатывать глаза.

— И в отличие от тебя, у меня хороший вкус.

Зейн улыбнулся мне, и моё дурацкое дыхание сбилось, когда его взгляд поймал в ловушку мои глаза. Эмоции наполнили меня до предела, пока мы смотрели друг на друга сквозь мерцающий свет свечи. Он прикусил нижнюю губу, проведя зубами по плоти, и у меня подогнулись пальцы ног.

Я не пытаюсь облегчить задачу.

Это были его слова — слова, которые не могли значить то, что мне казалось — но чем дольше он удерживал мой взгляд, тем больше я сомневалась. Воздух был прохладным, но моя кожа пылала жаром. Пульс отбивал стаккато, и несмотря на то, что крошечная часть меня чувствовала себя глупышкой, положительно относясь к тому, что мы решили поиграть несколько часов в обычных людей, это была лучшая из всех ночей, что я могла вспомнить за долгое время — и у нас всё ещё было завтра. День осмотра достопримечательностей и просто… безделья. Я с таким воодушевлением ждала этого, что мне хотелось ускорить время, равно как и нажать на паузу, чтобы всецело насладиться ожиданием. Примерно также я ждала канун Рождества. Приготовление, воодушевление и предвкушение того, что грядёт.

Женщина прочистила горло, и я резко отвела взгляд от Зейна, посмотрев на источник звука. Официантка. Как её звали? Дейзи? Долли? Её распущенные светлые волосы казались чересчур блестящими и упругими — и довольно отличались от конского хвоста, в который они были убраны, когда мы вошли в заведение.

Зейн поднял глаза и улыбнулся.

— Мы злоупотребили вашим гостеприимством?

Обычным ответом было бы «да». Мы просидели здесь довольно долго и даже не заказали десерт. Мы даже не посмотрели меню десертов.

Только вот, само собой, ответ был иной.

— Конечно же, нет, милый, — женщина сложила вместе руки, выставив довольно впечатляющее декольте. — Ты можешь оставаться столько сколько пожелаешь. Я просто хотела убедиться, что тебе больше ничего не нужно.

— Всё хорошо, — Зейн посмотрел на меня. — Трин?

Я взглянула на полупустой стакан с «Колой» и покачала головой.

— Нам ничего не надо.

Зейн искоса посмотрел на телефон, лежавший на столе. Его экран так часто загорался, что мне было до жути любопытно, кто же слал ему сообщения. На одно сообщение он ответил.

— Вообще-то, нам уже пора, — он снова перевёл свой взгляд на меня. — Если только ты не хочешь десерт?

— Боже, — я рассмеялась. — Если я ещё и десерт съем, следующей остановкой будет Город Снов, с одним жителем в моём лице.

Он широко улыбнулся мне.

— Посчитайте нас, пожалуйста.

Официантка поспешила прочь. Я изогнула бровь, а Зейн уставился на меня, словно понятия не имел, почему я так смотрю на него. Разве можно было быть таким слепым?

— Который час?

— Почти девять, — ответил он.

— Сколько? — воскликнула я.

Мы пришлю сюда не прямиком из парка, мы сходили домой, потому что Зейну надо было найти управляющего или кого-то в этом роде, но мы пробыли здесь уже почти три часа.

Зейн откинулся на спинку кресла, пожав плечом.

— Время не существует, когда ты наслаждаешься жизнью.

Что верно, то верно.

Он сдержанно кивнул головой.

— Знаешь, а я соврал тебе.

Мои брови поползли вверх.

— О чём?

— Помнишь, когда ты спросила меня, хотел ли я когда-нибудь быть кем-то иным, а не Стражем? — задал он вопрос, и я кивнула. — Не знаю, почему я начал раздумывать об этом, но я ответил тебе не искренне. Думаю, я соврал, потому что ты застала меня врасплох этим вопросом.

Я вспомнила, что никто никогда не спрашивал его об этом, и я предположила, что даже Лейла не интересовалась этим.

— И что же это?

Зейн кивнул.

— В детстве я… я хотел быть доктором, — он повернул голову, и я могла жизнью своей поклясться, что увидела румянец на его щеках. — Травматологом.

— Травматологом? Ничего себе, — я не смогла сдержаться. — Отличная профессия для эгоцентричных личностей.

Он рассмеялся, и я заулыбалась как идиотка.

— Ты назвала меня эгоманьяком?

— Ни в жизни, — подшутила я. — Что же сподвигло тебя захотеть стать доктором?

— Не знаю. Хотя нет, знаю, — он провёл рукой по волосам. — Каждое утро в субботу мой отец водил меня в кафе-мороженое. Такое старомодное, которое с виду кажется нечто таким из другой эры, и это была традиция, которую я, в конечном счёте, продолжил с Лейлой.

Ожидая, что меня вот-вот снова накроет потоком ревности, я была удивлена, когда испытала лишь приступ грусти. Не из-за Лейлы. Не потому что это могла быть… должна была быть… я, а потому что у нас с Мишей тоже были свои традиции.

— В общем, в один из дней, когда я был там с отцом, в кафе вбежала женщина, неся на руках мальчишку, которого сбили. Повсюду была кровь, и никто, на крики помощи матери, не сдвинулся с места. Даже отец застыл на месте. Можешь представить это? Такой Страж как он, оказался неспособным перед случайной человеческой бедой.

— Нет, — прошептала я, хотя и представить себе не могла, что было бы со мной на их месте.

— И тогда-то откуда-то в кафе вошла женщина и взяла ситуацию под контроль. Ни страха крови, ни боязни, что она сделает что-то не так. Она знала, что надо зафиксировать голову и шею мальчика, и смогла поддерживать сердцебиение парня до приезда реанимации. Мне было лет шесть или семь, и я был впечатлён. Я краем уха услышал, как она сказала реаниматологам, что она доктор, а потом она стала разговаривать профессиональными терминами, и для меня это был просто другой язык.

Он подался ближе ко мне, взгляд его бледных глаз был напряжённым.

— Я понятия не имею, выжил ли тот ребёнок, но я до сих пор считаю насколько поразительной была та женщина. Я хотел быть тем самым случайным человеком в толпе, который мог вмешаться и спасти жизнь. Так что, да, я хотел быть доктором.

— Ты когда-нибудь говорил отцу об этом?

— Нет, — он тихо рассмеялся, и потянулся за стаканом, который так и не поднёс к губам. — В этом не было смысла, ты сама прекрасно это знаешь. Я был воспитан и подготовлен принять на себя… Ну, ты знаешь, эту историю. Не то, чтобы он рассмеялся надо мной или наоборот разозлился. Зная его, он бы накупил мне медицинских учебников для изучения. Но я понимал, что я был здесь не для этого.

Я медленно кивнула, понимая, что под здесь он имел в виду вовсе не место, а скорее его предназначение.

— Знаешь, ты может и не стал доктором, но ты и есть тот человек.

Он в замешательстве нахмурился.

— Тот случайный человек в толпе, который может вмешаться и спасти чью-то жизнь, — объяснила я, и обнаружила, что сама подалась ближе к нему. — Ты уже раньше так поступал. Вероятно даже больше раз, чем можешь сосчитать. Ты не доктор, но ты и есть тот самый человек.

Зейн так долго прожигал меня взглядом, что я начала беспокоиться всё ли верно я сказала.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Всегда, — пробормотал он, и затем снова прикусил нижнюю губу. — Я просто никогда не думал об этом в таком русле.

— Посмотри на меня, — я улыбнулась. — Вся такая полезная и тому подобное, показываю тебе новый уровень мышления.

— Ты всегда помогаешь, — густые ресницы поднялись и его взгляд пронзил меня до глубины души. — И ты всегда показываешь мне новый уровень мышления.

Я открыла рот, чтобы сказать сама не знаю что, но Зейн неожиданно сменил тему:

— Я тут последнее время думал о наших условиях проживания, — сказал он. — Мы не можем оставаться там, как минимум в той квартире. Нам надо какое-то жилье с двумя спальнями и двумя ванными комнатами. Это одно из дел, которым я сегодня занимался. Я встречался с управляющим здания, чтобы узнать, если свободные квартиры.

Поиск жилья побольше, было разумным решением. Зейн не мог продолжать спать на диване, и хотя утренний распорядок у нас был налажен, всё равно было немного мучительно. Но странное дело, я была застигнута врасплох, потому что он не обсудил эту идею со мной.

Он провёл пальцем по основанию свечи.

— Контракты на съём жилья в этом здании продлеваются из месяца в месяц, так что если мы переедем, мы не застрянем на одном месте.

Я кивнула, ведь в этом тоже был здравый смысл. Мы с ним — сколько я проживу, столько проживет и он — были постоянным нечто. Вечным. И было умно и безопасно нам жить вместе. Именно поэтому мы с Мишей жили в одном доме в общине.

Я понятия не имела, почему я вела себя так, словно он говорил на незнакомом мне языке.

Ещё раз тряхнув головой, я с облегчением обнаружила, что ко мне вернулся рассудок.

— Есть свободные квартиры?

— Да, две, но одна требует масштабного ремонта, и это настораживает меня, поскольку здание новое. Кто знает, чем там занимались предыдущие жильцы?

Мой разум тут нарисовал сцену убийства, в которой потребовалось биологическая зачистка… и это явно было признаком, что со мной что-то не так.

— Что насчёт второй квартиры?

— Сейчас она под обязательствами, но пока что люди не подписали договор аренды, так что, может быть, они ещё откажутся. Если будет отказ, она наша.

— Наша? — я нервозно хихикнула. — Тогда это значит, что я хочу помочь с оплатой аренды. Теперь у меня есть деньги, — я умолкла, я никак не могла привыкнуть в виду нулей на моём счету. — Я должна платить свою долю.

— Ну, если ты так этого хочешь, так и поступим.

Я улыбнулась и снова кивнула, больше не чувствуя себя отпетой халявщицей. Но потом мне пришла ещё одна мысль в голову, и моя улыбка померкла. Я подумала над тем, что он сказал прошлой ночью, о том, что его квартира была просто местом для отдыха.

— Ты, в самом деле, не планируешь вернуться и жить с твоим кланом, никогда?

Зейн покачал головой.

— Нет.

— Всё из-за меня и связи?

— Как только я съехал оттуда, я понял, что пути назад нет. Кем я был, когда жил там, внутри тех стен, под той крышей, с моим кланом? — задал он риторический вопрос. — Я больше не тот, и это не имеет никакого отношения к тому, что я твой Защитник.

Я обдумала его реплику.

— Из-за твоего отца и… и того, что случилось с Лейлой?

— Да, из-за этого, но вдобавок я со многим не согласен, чтобы быть частью их клана, как это было ранее. И они знают это. Многие из них больше не доверяют мне, и само собой я многим из них тоже теперь не доверяю. Мой уход был лучшим решением.

Он подразумевал своё отношение к демонам. Я могла понять, какой клин это вбило между ним и остальными Стражами, даже не смотря на то, что Николай показался мне с более широким кругозором.

Ну, Николай не плевался и не выводил крест в воздухе, стоило ему услышать имя Рота. Не уверена, что это указывает на его иное отношение к демонам.

И, вне всяких сомнений, я знала, что, несмотря на то, что Зейн, по сути, изолировал себя от клана и сделал это в тот миг, когда встал на сторону Лейлы и Рота, те Стражи всё равно будут поддерживать его.

Официантка Долли-Дейзи вернулась с чеком. Она склонилась к Зейну, повернувшись спиной ко мне и упершись бедром об стол.

Я состроила Зейну гримасу, которую он либо не увидел, либо проигнорировал.

— Не спеши, — она положила папку с чеком на стол, которую Зейн тут же схватил и открыл. — И если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Я с радостью помогу.

Зейн увидел это в ту же секунду, когда увидела и я. Даже я не могла ошибиться насчёт того, что лежало на счёте. Карточка с номером телефона, написанным размашистым почерком. На карточке было написано и имя, которое я не смогла прочитать. Единственное, чего тут не хватало, это оттиска её никогда не меркнущих ярко-красных губ.

Святые летающие повсюду горгульи, я не могла поверить в то, что видела.

Официантка только что дала ему свой номер телефона в моём присутствии! Сначала я была просто ошарашена и хотела разразиться смехом, за исключением того, что я была… ну, я была оскорблена. Безусловно, эта женщина была достаточно взрослой, чтобы родить меня на законных основаниях, но она выглядела чертовски хорошо для своего возраста, и насколько можно было судить по её макияжу, он был в тему. Взрослая женщина была привлекательной, но даже если она посчитала меня вчерашним мусором, это было смелым шагом.

Я отреагировала, не думая — не дожидаясь какой будет ответная реакция Зейна. Как обычно, моя импульсивность взяла верх.

— Привет, — громко произнесла я. — Дейзи? Долли?

Женщина повернулась ко мне, недоуменно вскинув бровь.

— Меня зовут Дебби, милочка. Тебе что-то нужно?

— Меня зовут не милочка, — я улыбнулась ей. — Вы только что дали ему свой номер телефона?

Она приоткрыла рот.

— В то время как я сижу прямо здесь, с ним на свидании? — продолжила я.

Припудренные щёки женщины покраснели, а Зейн издал какой-то странный приглушённый звук. Она снова открыла рот.

— Я всецело за расширение прав и возможностей женщин, удовлетворение наших сексуальных потребностей и всё такое хорошее, но попытайтесь начать уважать своих сестёр по половому признаку, а это было совсем неуважительно.

Дебби выпрямилась, опустив руки по швам. Я посмотрела на Зейна. Одной рукой он прикрывал рот, уставившись на стол.

— Хотите что-то добавить к разговору? — я помедлила, прищурив глаза. — Дорогуша?

— О, нет. Думаю, мы уже почти всё обсудили, — Зейн опустил руку и поднял глаза, в которых плясали огоньки. — Можешь оставить себе номер. Мне он не понадобится.

Дебби не взяла свою карту.

— Извините, — пробормотала она себе под нос и поспешила прочь так быстро, как только позволяли её каблуки.

— Ну, — сказал Зейн, привлекая моё внимание. — Сомневаюсь, что она сделает это снова.

— Возможно, нет, — протянув руку через стол, я взяла карту. — Тебе она нужна?

— Нет, — ответил он тихим смешком.

— Уверен? — я бросила карточку на его сторону стола. — Не могу поверить, что она это сделала. Она не знала, кто я такая. Была я твоей девушкой или нет.

— Может, она подумала, что ты моя подруга, — сказал он, бросив на меня долгий косой взгляд. — Или, может быть, моя сестра.

Я уставилась на него.

— Ты сейчас серьёзно?

Он рассмеялся.

— Шучу-шучу.

Я снова прищурила глаза.

— Ха. Ха.

— Серьёзно, это было грубо, и я собирался указать на это, прежде чем ты сделала это в такой дерзкой манере.

Зейн наклонился и вытащил тонкий бумажник.

— У меня есть деньги, — я потянулась за пачкой наличных, которую прихватила перед выходом из квартиры. — Я могу заплатить…

— Я сам.

Он положил несколько банкнот, одна из которых была довольно крупного номинала.

— Я уже и так живу в твоей квартире, ем твою еду и украла твою…

— Я заплачу, Трин, — он закрыл счёт. — Именно так я и делаю на свидании.

Я чуть не подавилась собственной слюной. Слава Богу, я ничего не пила.

— На свидании?

Зейн кивнул, и длинным пальцем отодвинул на край стола папку-счёт.

— А разве мы не на свидании?

О, боже.

Моё лицо вспыхнуло ярче тысячи солнц.

— Послушай, я сказала это Долли…

— Дебби, — поправил он меня.

— …не потому что думала, что у нас свидание. Я просто доказывала свою точку зрения.

— Я знаю.

— И не то, чтобы я думаю, что в этом всё дело.

Я готова была умереть. Прямо здесь. Иссохнуть от смущения.

— Я сказала это не для того, чтобы заставить тебя заплатить.

— Я знаю, — повторил он, вставая. — Но если он ходит, как утка, и крякает, как утка, должно быть он и есть утка.

— Что?

Я с трудом поднялась на ноги.

— Это похоже на свидание и выглядит так же, — он подождал, пока я обойду стол. — Так что, может быть, это свидание.

— Это не свидание, — прошипела я.

Мой взгляд метнулся от него к тускло освещённому узкому, запутанному пространству между столами.

— Почему нет? — он шёл немного впереди меня.

— Потому что мы не можем встречаться, — сказала я ему, ударившись бедром о край стола.

Щёки запылали ещё сильнее, и я поспешно извинилась перед людьми, чей столик я толкнула.

— Мне очень жаль.

Зейн повернулся и быстро оценил ситуацию. Не говоря ни слова, он положил руки мне на плечи, направляя меня так, чтобы я оказалась перед ним. Мы сделали пару шагов, прежде чем он снова заговорил:

— Ты же знаешь, что я тебя дразню, да?

Я открыла было рот, но тут же закрыла его. Ну конечно, он шутил. И конечно, я была идиоткой.

— Я ненавижу тебя.

Усмехнувшись, он сжал мои плечи.

— Как пожелаешь.

Он понятия не имел, насколько это было правдой.

Я держала рот на замке, пока он выводил меня из переполненного ресторана на свежий ночной воздух. Мне потребовалась секунда, чтобы осмотреть наше окружение. На другой стороне улицы расположилась старая церковь и ещё несколько ресторанов и магазинов.

Держась поближе к зданиям, пока мы шли, я взглянула на Зейна. Эта глупая, сексуальная улыбка была приклеена к его лицу. Нервная энергия гудела во мне.

— Не могу поверить, что мы пробыли там так долго. Мы уже должны были бороздить улицы сейчас.

— Возможно, но нам позволено жить, — ответил он, но мой отец, вероятно, не согласился бы с этим. — Кстати, о жизни, какие места ты хочешь увидеть завтра?

— Эм… я не знаю, — я обогнула парня с телефоном и поняла, что не проверяла свой с тех пор, как написала Джаде. — Я бы хотела посмотреть на динозавров.

— Это в музее естественной истории. В нём много крутых вещей. Множество окаменелостей и артефактов. Даже есть павильон бабочек.

Это звучало мило.

— И я хотела бы посетить музей холокоста. Это рядом с тем музеем, о котором ты говорил?

— Да, примерно в пятнадцати минутах ходьбы. Какое-нибудь ещё место?

Я кивнула.

— Афроамериканский музей… О, и ещё тот, с ракетами и всем прочим.

— Музей авиации и космонавтики.

— Да, точно. И я хотела бы посмотреть на памятники, — продолжила я. — Наверное, и памятник Вашингтону тоже.

— Похоже, мы проведём день на Национальной аллее.

— Ты не против? — я взглянула на него. — Я имею в виду, что ты, наверное, видел всё это миллион раз.

— Это идеально, и вообще-то, я побывал только в некоторых из этих мест пару раз, и это было давно, — объяснил он, осматривая улицы. — Это странно, учитывая, что я живу тут всю свою жизнь. Хочешь посмотреть какие-то места, но так как можно сделать это в любое время, постоянно откладываешь это.

Думаю, в этом есть смысл.

— Как там, хм, с освещением в музеях?

— Некоторые из них довольно ярко освещены, так что освещение там может быть немного резким для твоих глаз, в других — темно. Если у тебя возникнут какие-либо проблемы в любом из них, скажи мне.

Я с облегчением кивнула. Я терпеть не могла носить солнечные очки внутри помещений, потому что волновалась, что подумают другие люди, когда увидят меня, и это было крайне глупо. Словно я была слишком крута или что-то в этом роде. И хотя я знала, что меня не должно было волновать, что подумают случайные незнакомцы, мне всё равно было не по себе. А ещё я беспокоилась, смогу ли увидеть некоторые экспонаты, если не смогу подойти поближе, но надеялась, что смогу. Даже если я смогу увидеть только половину из них, всё равно будет удивительно и…

Зейн выругался. Это было единственное предупреждение. Только что я шла, а в следующую секунду я потеряла землю под ногами.