Ярость и разрушение

ГЛАВА 32

— Ты, правда, не умеешь складывать одежду, — указал Арахис из-под потолка.

— Спасибо, — пробормотала я, задаваясь вопросом, как я вообще положу всё это в чемодан. Я взглянула на Арахиса. — Что ты там делаешь?

— Медитирую.

— Звучит вполне законно.

Я сложила майку, пока мой разум медленно, но верно возвращался к тому, о чем я старалась не думать с тех пор, как Зейн покинул квартиру.

Что он делает со Стейси? Может, у них ещё одна встреча с мороженым? Они пошли в кино или в тот стейк-хаус, куда он меня водил?

Я покачала головой, запихивая футболку в чемодан. Это не имело значения, и это было к лучшему. Он заслуживал какой-то жизни, кроме того, чтобы быть моим Защитником, с кем-то, кого он сам выбрал. В конце концов, боль в груди утихнет, и я буду смотреть на Зейна как на своего Защитника или друга. Может быть, тогда я даже найду кого-нибудь чтобы… чтобы скоротать время вместе.

Если мы проживём достаточно долго.

То, что мы узнали сегодня, было большим событием, но оно также породило больше вопросов, чем ответов, и я не могла избавиться от ощущения, что мы что-то упускаем.

Что-то очень большое.

Мы всё ещё не знали, что Предвестник планировал сделать в школе, как план включал пойманных духов и почему у него не только были ангельские клинки, но и он смог использовать ангельские заклинания, чтобы поймать духов. Что-то не имело смысла, потому что даже если его ангельский отец был папой года, зачем Архангелу учить Истиннорождённого Ангела оберегам? На это у меня не было ответа.

Тем временем Зейн, вероятно, ел мороженое и конфетки «Твиззлерс».

Я схватила джинсы, материал натянулся, когда я складывала их.

— Что тебе сделали эти джинсы?

Арахис опустился рядом со мной.

— Они существуют.

— У кого-то плохое настроение.

Я подняла плечо.

— А где Зейн?

— Ушёл.

— Почему ты не с ним?

— Потому что мне нужно собрать вещи, — ответила я, не желая вдаваться в подробности.

— На сборы у него уйдёт, наверное, минут десять, — сказал он, бросив взгляд на шкаф. — Он такой организованный.

Я промолчала.

— А ты самое неорганизованное существо, которое я когда-либо видел.

Я бросила на него взгляд, обещавший верную смерть. Возможно, это сработало бы, если бы он уже не был мёртв.

Он ухмыльнулся мне и, учитывая, что его голова была скорее прозрачной, чем твёрдой, он выглядел как жуткий фонарь на Хэллоуин.

Я пропустила Хэллоуин.

— Знаешь, вчера я проследил за Зейном до его новой квартиры. Он заходил туда, прежде чем подняться сюда.

Я этого не знала, но это объясняло, где он был после того, как я вернулась в квартиру.

— Как выглядит это место?

— Мило. Две спальни. Две ванны. Кухня и гостиная одинаковы, — он скрестил свои ноги, как он опускается на пол. — На самом деле это квартира чуть ниже этой.

— Круто, — я только наполовину завидовала, что Арахис видел новое место, а я нет. — Думаю, завтра придут грузчики, чтобы забрать диван и всё остальное. Они заберут кровать последней.

— Неужели? — он вытянул это слово. — Тогда где же будет спать Зейн?

Хороший вопрос. Мой желудок сжался, хотя я знала, что точно не со мной.

— Я не знаю. Может быть, он останется на новом месте.

— Это будет одиноко.

Я пожала плечами.

— Новая квартира, вроде той, как у Джины, но там три спальни и кабинет, — сказал он. — Но я не думаю, что кто-то ходит в каморку.

Джина.

Чёрт побери, я опять забыла об этой девчонке.

— Расскажи мне о ней, — попросила я, складывая очередную рубашку.

— Тут нечего рассказывать.

Я взглянула на него.

— Ты мог бы рассказать мне, как вы с ней познакомились.

— Ну, я летал по квартирам, проверял людей, смотрел, как живут крутые.

Я сморщила нос.

— А я сидел у неё на кухне и разглядывал магниты на холодильнике, кстати, вам всем не помешали бы магниты… и она увидела меня и поздоровалась.

— Тебя не испугало, что она тебя видит?

— Я испугался, когда узнал, что ты меня видишь?

Я опустила рубашку, которую подобрала.

— Э-э, да. Ты кричал, как банши.

— Ох. Ага, — хихикнул Арахис. — Всё было именно так.

Покачав головой, я скомкала рубашку и бросила её в чемодан.

— Итак, в какой квартире она живёт?

— Зачем тебе это знать?

— Потому что я хочу с ней познакомиться.

— А я не хочу, чтобы ты с ней знакомилась.

— Что? — я немного обиделась.

— Потому что ты, скорее всего, напугаешь её, а у неё и так хватает забот.

Я прислонилась к изножью кровати.

— А что у неё за заботы? Домашние задания и родители?

— Ты даже не представляешь.

Мой взгляд заострился на нём.

— Тогда расскажи мне.

— С ней и её семьёй всё… сложно, — он плюхнулся на спину и провалился в пол. — И это всё, что я могу сказать.

Я нахмурилась, глядя на него сверху вниз.

— Почему ты не можешь сказать больше?

— Потому что я обещал маленькой чувихе, что ни с кем не буду говорить об этом, — сказал он. — И я держу свои обещания.

— Но я не просто кто-то, — возразила я. — Я… чёрт возьми!

Арахис полностью провалился сквозь пол, и я знала, что он не вернётся ещё какое-то время.

Тот факт, что он ничего не сказал мне ни о девушке, ни о её семье, вызывал беспокойство. Я в третий раз добавила к списку информацию о ней, беспокоясь, что либо с ней происходит что-то плохое, либо она делает что-то, чего не должна делать.

Услышав, как открылась входная дверь, я вскочила с кровати. Было уже поздно. Была поздняя ночь. Я не ожидала, что Зейн будет отсутствовать так долго.

Передвигая чемодан, который мне, наконец, удалось упаковать, за исключением одежды на ближайшие пару дней, я сказала себе не выходить туда, потому что это будет выглядеть так, будто я ждала его. Как собственно и было.

Я сжала пальцами прохладную дверную ручку.

Но у меня были вопросы.

Например, что они делали? Неужели у них был романтический ужин при свечах между друзьями? Потом они пошли в кино или на прогулку? Или обратно к Стейси? Потому что было уже почти одиннадцать, так что они никак не могли просто поужинать. Они проводили часы, делясь новостями или целуясь? Я ничего не почувствовала… странная связь, но это ничего не значило, поскольку расстояние ослабляло её. И хотя Зейн настаивал, что они всего лишь друзья, Стейси была действительно хорошенькой, и они уже встречались в прошлом. Там был какой-то уровень притяжения, физического и эмоционального, а Зейн не…

Он не мог быть со мной.

Возможно, он даже не хотел быть со мной сейчас.

Мой желудок скрутило в узел. Мне нужно было держать себя в руках. Я сказала себе это, распахивая дверь спальни с такой силой, что чуть не сорвала её с петель.

Вот тебе и вести себя отстранённо.

Мой взгляд скользнул по гостиной, остановившись на расплывчатой фигуре Зейна. Он стоял за диваном, как будто внезапно остановился.

Он уставился на меня.

Я смотрела в ответ, и молчание растянулось между нами, пока у меня не закончилось терпение.

— Привет.

Зейн был слишком далеко, чтобы я увидела, улыбнулся ли он, но когда он заговорил, мне показалось, что улыбка была.

— Привет.

Борясь с желанием помахать ему, как дурочка, я сложила руки вместе.

— Ты вернулся.

— Я… — он сделал шаг вперёд, потом ещё один. — Я не был уверен, что ты ещё не спишь.

И ждала его? Я съёжилась. Неужели это так очевидно?

— Я как раз собиралась спать, и меня мучила жажда.

Это была полная ложь, но, по крайней мере, я была в пижаме.

Я вышла из спальни, приказав себе просто подойти к холодильнику, взять бутылку воды и вернуться.

Но я сделала не это.

— Ты хорошо провёл время?

— Да, — сказал он, а затем наступила пауза. — Наверное.

— Наверное? — я скрестила руки на груди. — Ты довольно поздно пришёл, так что я думаю, что ты хорошо провёл время.

Он склонил голову набок.

— Ещё не очень поздно.

— Итак, — я переступила с ноги на ногу. — Чем вы занимались?

Зейн прислонился к дивану, обхватив руками его спинку.

— Мы поужинали, а потом пошли в торговый центр. Мы просто гуляли и разговаривали.

Раздражение вспыхнуло с новой силой, и я попыталась подавить его, но мне хотелось гулять по торговому центру с Зейном и ничего не делать, только болтать и смеяться, как нормальные люди, как мы планировали, прежде чем всё пошло к чёрту.

Мне нужно было попить и лечь спать. Вот что мне действительно нужно было сделать.

Так, вместо того, чтобы сделать это и держать рот на замке, я сказала:

— Звучит, как прекрасное свидание.

Зейн выпрямился.

— Свидание?

Я пожала плечами.

— Я имею в виду, что не часто бывала на таких.

Или вообще не бывала, но всё равно.

— Но для меня это звучит именно так.

— Это было не свидание, Трин. Я же тебе говорил. Между мной и Стейси ничего подобного больше нет.

— Нет?

Раздражение уступало место гневу и ревности. И, о, боже, мне нужно было взять себя в руки, потому что между нами тоже всё было не так.

— Это не имеет большого значения. Впрочем, мне всё равно.

— Похоже, тебе совершенно не всё равно.

— Ты ошибаешься.

— Да, я так не думаю. Ты ревнуешь.

Я открыла рот, и жар залил мои щёки. Я не могла поверить, что он сказал это вслух.

— Я не…

— Даже не говори, что это не так. Я чувствую это, — он покачал головой и оттолкнулся от дивана. — Знаешь, я не могу поверить, что ты действительно считаешь сегодняшний вечер чем-то вроде свидания.

Моя спина выпрямилась.

— С чего бы мне так не думать? Ты один. И она тоже. У вас двоих есть история. Не понимаю, почему вы думаете, что это такой безумный вывод.

— А ты не знаешь?

Он сделал ещё один шаг ко мне, и черты его лица стали менее размытыми. Он определённо хмурился.

— Неужели ты думаешь, что после всего, что произошло между тобой и мной, я пойду на свидание с кем-то другим?

Я медленно разжала руки.

— То, что произошло между нами, не имеет значения.

Его брови взлетели вверх.

— Нет?

Я покачала головой, хотя это была ещё одна ложь, потому что то, что произошло между нами, имело значение.

Это всегда будет иметь значение.

— Это не может иметь значения, — сказала я, наконец-то сказав правду.

Скривив губы в жестокой гримасе улыбки, он покачал головой и отвернулся.

— Я не знаю, за кого ты меня принимаешь и, чёрт возьми, если я хочу знать, но позволь мне сказать тебе кое-что, Трин, — его взгляд вернулся ко мне. — Ни за что, чёрт возьми, я не стану валять дурака только потому, что не могу заполучить того, кого хочу.

У меня перехватило дыхание.

Зейн был теперь всего в футе от меня.

— Может быть, для некоторых это так работает, но только не для меня. Ты должна это понимать.

Я должна.

Какая-то часть меня, в глубине души, понимала — логическая часть меня, к которой я редко прислушивалась. Та же часть меня, которая, по-видимому, оставила меня на произвол судьбы.

— И если ты думаешь, что я способен делать что угодно с кем угодно, то ты, очевидно, не обращаешь внимания ни на что.

С трудом сглотнув, я сделала шаг назад, потом ещё один.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал он, прищурившись. — Глядя на тебя сейчас, я могу сказать, что какая-то часть тебя всё ещё не знает этого.

— Я…

Это всё, что мне удалось выдавить. Зейн двигался так быстро, что я даже не могла уследить за ним, вероятно, не смогла бы, даже если бы у меня были хорошие глаза. Он был в одном месте, и вдруг его руки оказались на моей талии. Он поднял меня, и в мгновение ока моя спина оказалась прижатой к прохладной цементной стене.

Затем его рот впечатался в мой, и в этом поцелуе не было ничего медленного или неуверенного в том, как его губы двигались по моим. И мои губы раскрылись для него. Звук, который он издал, согрел мою кожу, и я просто отреагировала так, как хотела, нуждалась. Я поцеловала его в ответ. И поцелуй был… О, боже, это было всё, потому что я не хотела мягкости или вопросов. Я хотела этого. Сильно. Быстро. Мокро. Он целовал меня так, словно тонул, а я была воздухом, и я не была уверена, что меня когда-либо целовали так. Даже он сам. Я даже не знала, что можно так целовать.

— Извини, — сказал он. — Я забыл, что целоваться запрещено.

У меня не было слов.

— То, что я не должен хотеть тебя, не означает, что я перестал хотеть тебя, — сказал он. — Только потому, что то, что я чувствую к тебе физически, не должно означать чего-то большего, это не значит, что я перестал хотеть тебя. Это не изменилось.

Его слова были поразительной смесью тепла и холода, когда его рот снова нашёл мой. Я хотела услышать это от него. Нуждалась в этом, потому что чувствовала себя хорошо, тепло и правильно. Но его слова также принесли с собой шок от холодной реальности.

Он не должен был этого делать.

И я тоже.

Всё это казалось чем-то большим.

— Ты хочешь этого? — спросил он хриплым голосом. — И это не изменилось?

— Нет, — призналась я. — Никогда.

Его губы снова были на моих, его поцелуи напоминали длинные глотки воды, и я хотела большего. Я хотела слишком многого. Прервав поцелуй, я откинула голову к стене, и моё сердце бешено заколотилось.

— Правила…

Зейн последовал за мной, преодолевая небольшое расстояние. Его губы коснулись моих, посылая тугую дрожь по моей спине.

— К чёрту правила.

Мои глаза расширились, когда в горле защекотало от смеха.

— Зейн.

— Что? — его лоб коснулся моего, а руки крепче сжали мои бёдра. — Следовать правилам никогда не приносило мне пользы в прошлом. Всё, что я когда-либо делал, это следовал правилам.

Его кожа горела под моими руками, когда я смотрела на него.

— Я почти уверен, что работа с демонами это противоположность следованию правилам.

— Вот именно. Когда я, наконец, нарушил эти правила, по большей части из этого вышло только хорошее.

Мне было интересно, что он имел в виду под «большей частью».

— Были и другие правила, которым я предпочёл бы никогда не следовать. Правила, которые не служили никакой другой цели, кроме как контролировать меня.

— Но мой отец…

— Мне всё равно, — сказал он. — Ничего не случилось ни в прошлый раз, когда мы целовались, ни когда мы делали больше этого. Ничего не произошло до связи, и ничего не произошло после неё. Мы оба всё ещё здесь.

— Да, но это ничего не значит.

— Сколько существует правил, которые не имеют абсолютно никакого смысла, — рассуждал Зейн, и я не могла ответить, потому что было много правил, которые были шуткой. Он усмехнулся, и этот звук пронзил меня. — Не могу поверить, что ты настаиваешь на соблюдении правил. Обычно всё наоборот.

Мои губы дрогнули.

— Может быть, сегодня день наоборот?

— Может быть…

Его руки сжались на моих бёдрах, а затем он поднял меня ещё выше. Инстинкт заставил меня схватить его за плечи и обхватить ногами за талию. Наши тела были выстроены самым интересным образом… а потом он прижался ко мне так, что моё дыхание перехватило.

— А может быть, иногда следовать правилам это неправильно.

— Может быть, — повторила я.

Моя кожа гудела от прикосновения, когда я провела рукой по его шее, к челюсти. Щетина задела мою ладонь, когда мои глаза изучали его лицо. С такого близкого расстояния каждая деталь его лица была поразительно ясна.

— Может быть, ты и прав.

Одна сторона его губ приподнялась.

— Я всегда прав. Неужели ты этого ещё не поняла?

Ухмылка растянулась у меня на губах, а затем исчезла, когда моё сердце загрохотало в груди с тоской, которая заставила меня чувствовать, что моя кожа расколется вместе с ней. Зейн был прямо здесь, где я хотела его, где я провела бесчисленные моменты, желая, чтобы он был со мной. Теперь, когда он был рядом, это казалось невозможным и в то же время неизбежным.

Его рука скользнула вверх по моему боку, остановившись чуть ниже груди. Каждую клеточку моего тела, казалось, закоротило, как будто я была проводом под напряжением.

Я хотела Зейна.

Да, это было физически. Моё тело горело для него — для его прикосновения, для его простого присутствия. С каждым днём, когда мы были рядом, становилось всё труднее и труднее игнорировать почти непреодолимую потребность, но это было больше, чем физическое желание. Это был он, всё, что касалось Зейна. Его юмор и ум. Его потребность защищать тех, кого другие не считают достойными защиты. То, как он иногда смотрел на меня, как будто я была самым важным существом из когда-либо существовавших. Это было даже в том, как я знала, что он любил Лейлу, был ранен её потерей, но всё ещё хотел, чтобы она была счастлива с Ротом. Это были мгновения. Когда он позволил себе уйти, выскользнул из роли Стража и Защитника, чтобы просто быть Зейном. Это был тот ужин и те ночи, когда он был со мной, чтобы отогнать кошмары. Это были моменты, когда он помогал мне забыть о Мише.

И всё это… пугало меня, потому что я была напугана… Я влюблялась в него, а это было запрещено. Даже если бы это было не так, это было рискованно, потому что он так сильно любил Лейлу, и я не знала, означает ли это, что он способен снова почувствовать такую любовь.

Но Зейн хотел меня.

Я чувствовала, как сильно он хочет меня, через связь и то, как его тело дрожало рядом с моим, и я поняла, что он больше не борется с этим.

И я… Я перестала сопротивляться.

Я перестала думать и беспокоиться.

Наши губы встретились, и поцелуй был жёстким и глубоким, и когда кончик моего языка коснулся его, я потерялась в низком звуке, который вырвался из его горла.

Зейн прижал меня к стене, его рука ласкала моё лицо, когда он целовал меня, покачивая бёдрами. Оказавшись в ловушке между ним и стеной, я не могла избавиться от нахлынувших ощущений, которые вызывало каждое движение его бёдер. Я застонала, и весь контроль, который мог быть у Зейна, рухнул.

Мощным рывком он оттащил меня от стены и повернулся, не отрывая губ от моих, пока шёл назад. Кое-как мы добрались до спальни. Он положил меня на спину, и только тогда его губы оторвались от моих. Его губы проложили дорожку вниз по моей шее, а руки скользнули под рубашку. Его пальцы сомкнулись вокруг ткани, когда он поднял голову. Вопрос наполнил его сияющие глаза, острая потребность изливалась из каждого дюйма его лица.

— Да, — ответила я.

Его зрачки сузились, а затем превратились в вертикальные щёлочки.

— Слава Богу.

Я бы рассмеялась, но в лёгких не хватало воздуха. Я подняла руки и плечи, он стянул с меня рубашку и отбросил её в сторону. Он попятился назад, глядя на меня сверху вниз, его грудь поднималась и опускалась так тяжело, что ткань рубашки натянулась.

Зейн положил ладонь мне на живот, чуть выше пупка.

— Я уже говорил это раньше, но чувствую, что должен повторять это снова и снова. Ты прекрасна, Тринити.

Я чувствовала себя красивой, когда он так смотрел на меня, когда произносил моё имя, но потом его рука шевельнулась, и всё, о чём я могла думать, было его прикосновение. Его ладонь скользнула вверх по моей грудной клетке, а затем ещё выше. Мои пальцы вцепились в толстое одеяло, в то время как его большой палец скользил сводящими с ума кругами вокруг самой чувствительной области.

Затем его рот последовал за его рукой, и я выгнулась к нему, задыхаясь, когда я обвила ногами его бёдра, постоянно двигаясь рядом с ним.

Зейн не торопился, оставив меня задыхаться, когда он, наконец, проложил путь губами и языком вниз по центру моего живота, задержавшись вокруг моего пупка, а затем спустившись ниже. Он легко разорвал хватку моих ног, отстраняясь, когда стягивал мои шорты.

Я приподняла бёдра и одним быстрым движением освободилась от всей одежды. Всей. Пьянящий румянец пробежал по моему телу, и он проследил за ним взглядом.

— Боже, Трин, — его голос был гортанным, почти неузнаваемым.

Дрожащими руками я приподнялась на локтях.

— Это несправедливо.

— Нет?

Он всё ещё смотрел на меня сверху вниз.

— На тебе ещё надета вся одежда.

— Да, — ресницы приподнялись. — Хочешь что-нибудь с этим сделать?

— Ага. Да.

Я кивнула на всякий случай, если не совсем ясно выразилась.

Зейн ждал.

Сев, я схватила его за рубашку и потянула. Материал растянулся и порвался прежде, чем я поняла, что сделала.

— Вот дерьмо.

Я отпустила его. Испорченный материал зиял, открывая тугую золотистую кожу.

— Прости?

— Не стоит, — усмехнулся он. — Это было действительно горячо.

Я усмехнулась.

Зейн бросил рубашку на пол. Я потянулась к его брюкам, успев расстегнуть пуговицу и молнию, прежде чем он поймал мои запястья.

— Пока нет.

— Почему нет?

— Потому что я постоянно думаю об этом, и мне до смерти хочется это сделать, — сказал он, держа меня за запястья.

Он спустился и прижал мои руки к кровати. Его губы накрыли мои, а потом он начал всё сначала. Целуя меня, задыхаясь, бессмысленно, пока он не отпустил мои руки, я даже не могла пошевелиться, но затем он снова пошёл по этому пути, остановившись на моей груди, а затем на пупке, прежде чем опуститься ниже и ниже.

Мои глаза распахнулись, когда я почувствовала его губы на внутренней стороне моего бедра. Вид его там почти опрокинул меня через край, и ощущение его языка на моей коже, приближающегося всё ближе и ближе, лишило меня способности говорить.

Я никогда этого не делала.

Очевидно.

Тысячи мыслей пронеслись в моей голове, угрожая разрушить жар, но когда он остановился, пронзив меня своими глазами, когда он посмотрел на меня, я была…

Найдена.

— Можно? — спросил он.

Жар обжигал меня изнутри. Всё, что я могла сделать, это кивнуть, а потом он произнёс что-то вроде молитвы.

Первое же прикосновение его губ превратило мои мышцы в жидкий огонь.

Я издала звук, который наверняка смутил бы меня позже, но в тот момент мне было всё равно. В этом мире существовал только он и то, что он делал. Я даже не понимала, что делаю, пока не схватилась одной рукой за его плечо, а другой не схватила его за волосы. Я двигалась навстречу ему, насколько могла, когда его рука лежала на моём животе, удерживая меня на месте, как будто, как будто… он пировал.

Я потеряла всякое чувство себя, контроль, и это было великолепно. Не беспокоясь. Не испытывая стыда. Страха. Просто всё, что он вытягивал из меня с каждым взмахом и падением.

Внезапно это я ощутила перенапряжение, что-то скрутилось глубоко внутри меня. Жидкий поток необузданных ощущений, льющийся и пульсирующий во мне. Мои пальцы впились в его плечо, когда я дёрнула головой назад, хватая ртом воздух, когда освобождение хлестнуло через меня. Я дрожала и тряслась, когда он отодвинулся от меня, подняв голову. Он положил руку мне на бедро, и мне потребовалось мгновение, чтобы сфокусировать на нём взгляд.

— Зейн, — выдохнула я, пытаясь отдышаться.

Медленная улыбка тронула его губы.

— Думаю, тебе это понравилось, — он наклонил голову, целуя мой живот. — Мне точно понравилось.

— Да.

Я сглотнула, моё сердце бешено колотилось. Я ослабила хватку.

— Но это ещё не всё.

— Нет, — его губы коснулись меня, а его волосы щекотали мои рёбра. — Это не так, но может быть.

Я провела ладонями по его рукам, нервное предвкушение сменило насыщенную томность.

— А что, если… что, если я хочу всего?

Зейн поднял голову, его лицо было почти суровым. Он не произнёс ни слова.

— Ты этого хочешь? — прошептала я.

— Боже. Да, — его голос был хриплым. — Хочу.

Моё сердце подпрыгнуло, когда я сделала прерывистый вдох.

— Я готова.

— Я тоже, — сказал он, и я поняла, что это значит для него.

Я знала, что это значит для меня. Я почувствовала всё это, когда он снова поцеловал меня.

— Одну секунду.

Я не знала, что с собой делать, когда он перекатился и встал, его джинсы неприлично низко свисали, когда он подошёл к комоду. Я просто лежала, поджав ноги, пока он открывал ящик.

— Презерватив?

Я покраснела. Что было глупо. Если я не могу сказать «презерватив», то, вероятно, мне не следует делать то, для чего нужен презерватив.

— Да, — он повернулся, держа в пальцах маленькую фольгу. — Я знаю, что ни один из нас не может передать болезни, даже если бы мы были с кем-то, но…

— Беременность, — прошептала я, выгнув бровь.

То, что я не подумала об этом, было тревожно, главным образом потому, что я не была уверена, что это вообще может произойти.

— Разве это возможно?

— Я не знаю. Ты не совсем человек, — сказал он, возвращаясь к кровати.

Он бросил его на одеяло, и мне почему-то захотелось хихикнуть.

— Так что, наверное, разумно перестраховаться.

— Да.

Я кивнула, потому что, привет, мало того, что ребёнок был бы ужасной идеей в данный момент, был хороший шанс, что я буду абсолютно худшим родителем, известным в истории мира.

Даже я могла это понять.

Зейн усмехнулся и потянулся к брюкам. Я подумала, что, может быть, мне стоит отвести взгляд, но не смогла. Даже если бы чупакабра заплясала по комнате.

Когда его штаны упали на пол, у меня возникло ощущение, что я бы тоже упала, если бы стояла. В первый раз, когда мы целовались, в комнате было темно, и никто из нас не стоял. Я его не видела.

Теперь я увидела его, и у меня пересохло во рту. Я почувствовала лёгкое головокружение и жар, действительно жар.

— Если ты и дальше будешь так смотреть на меня, — сказал он, упираясь коленом в кровать, а затем положив руку мне на плечо. — Тогда это будет для тебя большим разочарованием.

— Не понимаю, как, — я перевела взгляд на его лицо. — Вовсе нет.

Он засмеялся, устраиваясь рядом со мной и кладя руку мне на живот.

— Потому что всё закончится довольно быстро.

— Немного веры, — поддразнила я. — Всё получится.

И всё получилось.

Начав всё сначала, как будто это был первый раз, когда он коснулся меня, он заново познакомился со всеми впадинами и выпуклостями моего тела своими руками и губами. Только когда моё дыхание стало прерывистым и неглубоким, он потянулся за фольгой, а затем, через мгновение, переместился так, что оказался надо мной, его вес был сосредоточен на одной руке, когда его нижняя часть тела выровнялась с моей.

Я знала, что это оно. Я больше не нажимала на тормоза и не трогалась с места, хотя знала, что если сделаю это, он остановится. Но я хотела как раз этого.

Зейн смотрел на меня сверху вниз, его глаза были такими светлыми и в то же время такими яркими. Его губы приоткрылись, и я задумалась… Я думала, он что-нибудь скажет, но он поцеловал меня, протянув руку между нами.

Был щипок, ощущение давления и полноты. От этого ощущения у меня и Зейна перехватило дыхание. Он замер надо мной, его руки и тело дрожали.

Ожидание.

Подождав, пока я скажу ему, что всё в порядке, он снова двинулся, и через мгновение между нашими телами не осталось пространства. Резкий, обжигающий укус заставил меня широко распахнуть глаза.

— Прости, — прошептал он, целуя меня в левую щёку, потом в правую.

Ещё один поцелуй о кончик носа, а затем скользнул по влажному лбу. — Мне очень жаль.

Дрожащими руками я погладила его по спине, чувствуя, как напряглись его мышцы.

— Всё в порядке. Это… это случается.

— Лучше бы этого не было, — он прижался своим лбом к моему. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала боль.

Боль была частью жизни. Иногда это оставляло шрамы, физические и душевные. Иногда это приводило к чему-то худшему, а иногда, как сейчас, я думала, что это может быть необходимым шагом к чему-то удивительному.

— Это не так уж плохо, — сказала я ему, и это действительно было не так.

В основном это было просто неудобно, когда его сердце колотилось о моё.

И медленно, это действительно становилось лучше. В течение нескольких минут я не думала, что это возможно, но это было так, и когда я осторожно пошевелилась, резкое дыхание, которое покинуло его, прозвучало как другой вид боли.

— Тринити, — выдохнул он, когда я снова приподняла бёдра, и между звуком моего имени и интересным трением, это становилось больше, чем просто лучше. — Я пытаюсь дать тебе время.

— У меня было достаточно времени.

— Ладно, — он открыл глаза. — Я пытаюсь дать себе время, чтобы всё не закончилось, даже не начавшись.

Ухмылка тронула мои губы, а затем дикий смех вырвался из меня. Я пошевелилась, подняла руки и обняла его за плечи. Я поцеловала его в щёку.

— Я говорил тебе, что ты сводишь меня с ума? — спросил он.

— Может быть.

Затем, потому что у меня началось странное головокружение, я прикусила мочку его уха.

Сдержанность Зейна сломалась, и я думаю, он дал себе достаточно времени. Он двигался. Я двигалась. Ладони. Руки. Губы. Бёдра. Ноги. Сплетённые вместе, казалось, не было ни конца, ни начала, и всё кружилось вокруг того, как мы были соединены вместе, и этого необъяснимого глубокого ощущения свёртывания.

Когда он потерял всякое чувство ритма, его спина согнулась, это случилось. В этот момент. Поток грубого наслаждения, ревущий через связь, исходящий от него, исходящий от меня, омывающий нас бесконечными волнами и волнами. Нас было не двое. Мы были единым целым.

Как будто так должно было быть всегда.