Японская война 1905. Книга седьмая

Глава 6

Лавр Георгиевич Корнилов проснулся пораньше, чтобы успеть забежать в госпиталь, где у княжны Гагариной в последнее время начали собираться на утренний чай те, кто чувствовал, что Макаров в последнее время свернул куда-то не туда.

– Верхний лист – самый толстый и молодой, поэтому, когда его сушат, он почти не крошится и сохраняет в себе вкус до самой последней капли, – Дмитрий Борисович Неплюев щедро делился как мудростью, так и найденной на рынке Инкоу добычей.

Он заглядывал сюда всего раз в неделю, когда ездил на доклад к Столыпину. Вообще, можно было обойтись и телеграммой, но родственник Петра Аркадьевича предпочитал держать руку на пульсе не только порученной ему большой порт-артуровской стройки, но и всех маньчжурских дел.

– Вам не кажется, что в городе в последнее время стало много японцев? – сменил тему один из офицеров. – И я имею в виду не стройки, а военные полигоны.

– Лавр Георгиевич, может быть, вы знаете? – спросила у Корнилова княжна, и разведчик поспешил покачать головой.

Если Макаров даже своей невесте ничего не рассказал, то и ему, пожалуй, стоит молчать. Пусть он и не согласен с некоторыми решениями, но все же... Разведка – это даже не служба, это образ жизни.

– У меня знакомый есть среди англичан, так те говорят, мы на французов хотим напасть. За то, что они сначала в войне не помогли, а после и вовсе наш флот задержали, – неожиданно выдал упитанный фон Бергманн.

Корнилов помнил, каким неуверенным был столичный доктор, когда только приехал в Маньчжурию, как держался в стороне, пока шла война. Но в последние недели у него словно открылось второе дыхание, и многие молодые врачи начали искать его покровительства.

– И вот опять, – вздохнул первый офицер, – штаб как решето. Никакие секреты сохранить не могут!

– Действительно, некоторые уж слишком любят играть в таинственность, – поддержал разговор Бергманн. – Вот только какой смысл давить своих, когда даже простые иностранцы уже в курсе?

Корнилову очень хотелось ответить, но пришлось сдержаться. А то борьба за правду – это, конечно, хорошо, но быть тем, кто в итоге выдаст планы Макарова, ему совсем не хотелось. Вместо этого Лавр Георгиевич снова бросил взгляд на княжну. Раньше она всегда с пылом защищала генерала, кто бы и что бы против него ни сказал, а тут – погрузилась в мысли и молчит.

– Или враг все же обманулся? – Деникин, который тоже ходил на эти чаепития, не удержался от легкого намека. – До этого генерал не раз водил за нос всех наших неприятелей.

– Ну полно вам, – Бергманн засуетился. – Все-таки одно дело – обмануть кого-то перед сражением, когда вдали от городов и сторонних глаз есть возможность сохранить тайну. А тут же все на виду! Те транспорты, на которые японцы перекупили фрахт у Рожественского. Или торговые корабли, которые якобы арендуются для отправки новых партий водорослей. Даже я заметил, что они приплывают к нам и как будто случайно задерживаются на целые месяцы.

– А у меня есть доля в Безобразовских концессиях в Корее, – заметил еще один офицер. – Так нам после войны вернули собственность, и сейчас почти весь лес выкупают или Макаров, или Сацума. Я, конечно, рад, прибыль получается неплохая, но... Это ведь тоже неспроста.

Так, за разговорами, полчаса и пролетели совсем незаметно. После этого княжна начала собираться: больных было немного, и врачи вполне могли обойтись без ее участия, но привычка – вторая натура. А вслед за хозяйкой поднялись и остальные. Корнилов хотел снова поговорить по душам с Деникиным, но тот отошел в сторону с тем самым недоверчивым офицером, которого, как оказалось, звали Карл. И даже титул имелся – финский фрайхер, то есть барон.

В любой другой день Корнилов бы тоже с радостью присоединился к явно интересному разговору, но сегодня его ждали в еще одном месте. Неожиданно, но Огинский попросил Лавра Георгиевича о личном разговоре и ждал его к девяти утра прямо у себя дома. Пришлось ловить извозчика.

– Николаевская, 221, – Корнилов назвал адрес и на следующие двадцать минут оказался погружен в целый ворох последних сплетен.

Вообще, дорога обычно занимает гораздо меньше времени, но с утра слишком многие спешат на работу, и быстро ездить никак не получалось.

– Побыстрее бы трамваи запустили, – извозчик тоже этого коснулся. – Люди на них пересядут, и снова можно будет разогнаться. А то чем дальше, тем больше кажется, что у меня не лошадь, а черепаха. Правда, говорят, что скоро лошадей в центре и вовсе запретят – чтобы какашки с дороги не убирать. А то пахнет якобы! Но так от машин же пахнет еще больше! Конечно, если прям все, даже ваши благородия на трамваях ездить станут, то, конечно, чище будет. И тише. Но ведь не станут. Впрочем, если генерал решит, то он-то и заставить может. А совсем уж важных людей иногда и потерпеть можно.

Корнилов не удержался:

– И кого бы вы не стали заставлять ездить вместе со всеми?

– Ну, – извозчик явно не привык, что ему отвечают, и сначала растерялся. – Думаю, 1-й и 2-й класс по табели о рангах могут машины использовать. Да даже 3-й и 4-й тоже: все-таки генералы, как с ними иначе. А вот те, кто ниже – если сами по себе, путь с народом едут, а если по заданию, то можно и машину, но опять же не личную, а от полка или дивизии. Чтобы не злоупотребляли.

Корнилов, который сначала принял извозчика за одного из ветеранов, понял, что ошибся. Этот был явно из бывших интеллигентов, которые раньше в народ ходили, потом губернаторов взрывали, а теперь все чаще появляются в Маньчжурии, словно в поисках какого-то своего Эльдорадо.

Тем временем они доехали до места, Корнилов расплатился, добавив целый рубль за храбрость и интересный разговор, а там его заметил Огинский и даже помахал рукой из окна. Внутри дома Алексея Алексеевича неожиданно оказался настоящий хаос. Все слуги бегали туда-сюда, а в кабинете самого поручика на полу оказался огромный чемодан чудовищно рыжего цвета.

– Куда-то уезжаете? – спросил Корнилов, пытаясь понять, что же это все может значить.

– Мне пора взяться за дела на месте, – Огинский бросил на своего гостя быстрый взгляд. – И, соответственно, мне нужен кто-то, чтобы присмотреть за делами уже здесь.

– Разве вам это нужно обсуждать не с Глебом Михайловичем? – что-то внутри Корнилова дрогнуло.

– Полковник Ванновский возьмет на себя все мои внешние контакты, – спокойно ответил Огинский. – Но мы же оба понимаем, что он просто не сможет работать с делами внутренними.

Корнилов кивнул. Они были дружны с Ванновским, тот прекрасно поставил снабжение и организацию работы их службы, умел найти нужных людей для каждого дела, но в то же время был у него и существенный недостаток. Он не умел снимать белые перчатки. Грязные дела, недоверие к своим – Глеб Михайлович занимался этим только когда не было совершенно никакого другого выхода, и в свое время с радостью скинул все эти дела на Огинского, даже и не подумав спорить с выбором Макарова. И вот...

– Почему я?

– Вам тоже приходилось пачкаться, – просто ответил Огинский. – Лично я знаю два случая, когда вы, выбирая между тем, чтобы вытащить раненого товарища, или доставить информацию, которая может стоить наступления, ни разу не сомневались.

Сомневался. Кулаки Корнилова сжались, когда он вспомнил рядового Синицына и фельдфебеля Абаева – тех, кого ему пришлось лично застрелить, потому что вытащить их тихо не было возможности. А оставаться с ними значило поставить под риск жизни тысяч солдат.

– Я мог не убивать их... – словно назло самому себе возразил Корнилов.

– Я, как и вы, проходил курсы первой помощи и тоже знаю, с чем человек сможет выжить, а с чем будет только мучиться.

– Некоторые в таких случаях просто оставляют пистолет.

– А самоубийцы не попадают на небеса, – Огинский снова нахмурился. – Кажется, вам бы поговорить на эту тему со своими друзьями, не со мной... Мы же с вами не настолько близки.

– Это правда.

– Но именно вам бы я смог доверить свои дела, пока меня не будет, – Огинский открыл сейф, вытащил папку и подвинул ее к Лавру Георгиевичу. – Тут коротко расписаны основные фигуранты, которых мы сейчас ведем. Попрошу посмотреть, не вынося из дома, и впредь работать по моим делам именно здесь.

– Почему?

– Охрана, режим пропусков. Я натаскивал людей именно на это помещение, думаю, не стоит рисковать, что-то меняя. По крайней мере первые пару месяцев, пока вы не разберетесь с делами. А там либо я вернусь, либо вы уже сами сможете принимать решения.

Корнилов открыл папку. Французские агенты, английские, немецкие, японские, американские и даже китайские. По каждому были личные дела и основные задачи, которые стояли в проработке.

– Сейчас мы ведем по каждому направлению свою игру, подкидывая каждой стороне удобные именно для них причины нашей активности, – Огинский продолжил свой рассказ. – Так, немцы и англичане хотят перетянуть Россию на свою сторону, поэтому перед ними мы разыгрываем обиду на французов...

Корнилов сразу вспомнил разговоры за утренним чаем. Ну да, случайно все всё узнали.

– А французы не обидятся? – спросил он.

– Они были готовы даже больше чем обидеться, но... Тут мы использовали знакомства генерала Макарова, который лично заверил полковника Пикара и министра Думерга, что все это лишь способы манипулирования Лондоном и Берлином. Учитывая, что мы на самом деле ничего не планируем против Франции, доказать свои слова было совсем не сложно, и теперь посланники Третьей республики посматривают на всех остальных свысока.

– Но что, если эта информация уйдет дальше?

– Не если, а когда... Но ничего страшного, – Огинский махнул рукой. – Кто-то решит, что мы обманули французов. Кто-то поумнее оценит красоту комбинации. Лишь единицы начнут подозревать под вторым слоем третий... И вот этих нужно искать и отслеживать в первую очередь.

– А американцы? – Корнилов пролистал всю папку, но не нашел ничего про них. – Какую игру мы ведем для них?

– Для них мы обижены на попытку устранить генерала и поэтому в свою очередь самым банальным образом просто устраняем любого, кто с ними сотрудничает.

– Хм, – Корнилов хмыкнул, и у него на губах мелькнула усмешка. – Действительно, Ванновскому такие методы бы не понравились.

– О чем я и говорю, – Огинский крикнул своего адъютанта, чтобы тот занес им чай, а потом снова занялся сбором вещей.

Корнилов же продолжил изучать передаваемые ему дела. Он еще не сказал явное «да», но ни Огинский, ни сам Лавр Георгиевич не сомневались в том, что разведчик уже согласился. Он читал, оценивал огромную проделанную работу и сразу же накидывал некоторые решения, которые могли бы продвинуть ту или иную операцию. Огинский пару раз заглядывал в эти заметки и одобрительно кивал.

Одобрение от соперника – еще недавно Корнилов бы рассмеялся в лицо любому, кто сказал бы, что ему это может быть важно. Но теперь – он был доволен, он наслаждался доверием и работой. А все недавние сомнения начали казаться обычными детскими обидами. Как все оказалось поразительно просто: появилось дело, и он снова ожил... Так, может, у остальных любителей утреннего чая с этим же проблема?

Во время войны они творили историю, а сейчас у них просто ломка. Болезненное возвращение к обычной жизни, в которой снова нужно искать вкусы, цвета и запахи. Этот диагноз точно подходил княжне, Антону Ивановичу, но... Были и другие. Те, кто чувствовал их слабость и пользовался моментом. Паразиты, которых не жалко будет и прихлопнуть.

На губах Корнилова на мгновение мелькнула злая улыбка.

***

Хожу, проверяю глубину окопов на первой линии.

Сегодня проводим большие учения, после которых, как считают участники, будет принято решение, кого я поставлю командовать нашими добровольцами в Америке. Моя группировка по условиям маневров стоит в обороне, а кандидаты командуют каждый одним из трех атакующих полков, намешанных из японцев и русских.

– Они объединились и решили действовать вместе, – доложил мне, как обычно, следящий за связью Лосьев.

Значит, мои кандидаты только что прошли первое испытание, осталось еще пять. И взятие наших позиций, если что, даже не входит в этот список.

– Что по их плану? – спросил я.

И да, я воспользовался своим положением, чтобы усложнить задачу, и сразу несколько человек с той стороны докладывали мне обо всем, что решат наступающие. Но все по-честному! Заодно, помимо приказа следить и докладывать, каждый из моих шпионов получил и конверт, где записана та или другая из подготовленных мной ловушек. Почти как на настоящей войне, когда на свободе всякие иностранные агенты приносят проблемы, но после поимки, наоборот, могут рассказать о планах врага.

– Планируют расходиться на расстоянии двенадцати километров от нас, – сверился с последними докладами Лосьев.

– Тогда на восьми включайте новые глушилки. Посмотрим, что они будут делать, когда окажутся без связи.

– Я понимаю, это проверка, – Лосьев увидел, что мы сейчас просто ждем, и не удержался от вопроса. – Но честно ли загонять наших в такие сложные ситуации, при том, что враг еще точно не умеет ставить помехи для защищенных передатчиков?

– Сейчас не умеет, а что будет через два-три месяца, в самый разгар операции – лично я не поручусь, – я покачал головой. – Тем более, мне важно проверить прежде всего их умение сохранять холодную голову в неожиданных обстоятельствах.

***

Семен, как только узнал, что проверку их перед Америкой взял на себя лично генерал Макаров, сразу понял, что обычными эти маневры точно не будут. Поэтому, как только командир 1-го отряда генерал-майор Мелехов предложил им объединиться, он тут же согласился и приложил все усилия, чтобы убедить в этом же Славского и Врангеля, которые вместе с ним командовали 2-м отрядом. Третий отряд генерала Кондратенко тоже не стал долго сомневаться.

В итоге они потратили лишние полчаса на то, чтобы свести отдельные планы в единое целое. И вот... Общая разведка, общая стратегия, когда одни отряды могли бы прикрыть фланги других. Они двигались четко, быстро, не забывая отслеживать друг друга и корректировать ситуацию почти в реальном времени. А потом...

– По радио одни помехи, – доложил старший связист броневика Семена.

– Дерьмо, – приданный их отряду Чернов оказался немного... лаконичнее.

Потом он все же добавил технические детали: что-то про шумы ровно на той частоте, которую они использовали для связи, но Буденный почти не слушал. Все его мысли в этот момент были только о том, что уж больно ловко их отсекли. Словно знали, когда они должны разделиться, и специально сделали все так, чтобы каждый отряд оказался сам по себе. Ситуация была очень неприятная, но в это время в небо взлетела желтая ракета. Примерно оттуда, где должен был идти отряд Славского: значит, тот тоже столкнулся с проблемами, но принял решение продолжать наступление.

Сам Семен, несмотря на обычную горячность, наверно, предпочел бы остановиться, но... Приказ есть приказ. Как и было положено по плану, он отправил в обход несколько отделений, чтобы захватить и удержать переправы. Остальные делали то же самое, а враг... Враг пока никак не отвечал.

Взлетело несколько желтых ракет – это заняли свои позиции передовые отряды, которые должны были расчистить пару вершин под будущие артиллерийские позиции. Немного рискованно, но по условиям маневров у них был перевес в пушках, и командиры отрядов намеревались разыграть этот козырь.

– Продолжаем движение, – Буденный, как и должно было, снова приказал двигаться вперед, но чем дальше, тем неспокойнее было на сердце.

Где-то вдали загрохотали пушки, но вроде бы ничего критичного. Враг и не должен был молчать.

– Пройдем по границе сопки справа от нас, – где-то через минуту он все-таки принял решение отклониться от изначального маршрута.

Буденный прекрасно помнил карту и прикинул, что с новой позиции они как раз смогут увидеть хоть одну из соседних групп. И действительно, десять броневиков Славского под командованием одного из его капитанов спокойно катили к взятому заранее мосту. Желтая ракета – запрос, желтая и зеленая – отзыв. Мост был за атакующими, все было чисто. Семен уже практически успокоился, когда неожиданно заработала спрятанная батарея. Почти прямой наводкой она сначала выбила две головные машины, а потом уцелевшие и попытавшиеся отойти в сторону броневики оказались на минном поле.

Приданные группе наблюдатели от ставки тут же зафиксировали ее полное поражение, но в небо снова взлетела желтая ракета. Как будто позиция взята, и все продолжает идти по плану. Буденному только и оставалось, что скрипеть зубами, когда он понял, что на самом деле их ведут... И вели, причем с самого начала. Они забыли, что планы иногда не срабатывают, поверили, что простейшая подстраховка не может дать сбоя. Но если предположить, что враг умен? Что он узнал, как лишить их связи, выяснил коды сигнальных ракет, которые даже не поменяли отдельно под операцию и сейчас использовали совершенно стандартные?

Очень простое допущение и огромные неприятности. Возможно, даже хорошо, что это случилось здесь, а не по ту сторону океана... Впрочем, еще ничего не было кончено!