Японская война 1905. Книга седьмая

Глава 23

Передачу из Сакраменто сегодня слушали не только в Вашингтоне. Николай Александрович вместе с семьей и испортившейся погодой перебрался в Зимний и теперь сидел в кабинете с видом на Неву и задумчиво смотрел на только что замолчавший приемник. Он, конечно, надеялся на успехи Макарова, но следить за ними вот так, практически вживую, было очень странно и непривычно.

Раньше-то даже с телеграфом новости с полей сражений могли добираться несколько дней, за это время обрастая деталями и пониманием, что стоит за ними, чего стоит ждать дальше, кого наградить и кого наказать. А сейчас – все слишком быстро, слишком резко. Все нужно продумывать и просчитывать именно самому. Готовил ли его Бог к тому, чтобы возглавить страну в столь сложный период на границе эпох?

– Что думаете? – Николай оглядел собравшихся вокруг него людей.

Чем дальше, тем больше он понимал ценность умных и сильных сторонников, которые могли помочь сдержать и направить этот неудержимый бег времени. Военный министр Сахаров, который не сломался после первых поражений в Маньчжурии, а наоборот, сумел вовремя заметить и поддержать поднятую Макаровым победную волну. Стальной министр внутренних дел Плеве – говорят, на него опять готовили покушение, но он все так же бодр и полон сил. И министр финансов Коковцов! Человек, который смог в отличие от своего предшественника сохранить относительную самостоятельность и в то же время продолжить денежную политику, заданную еще Александром II. Кто-то скажет, и что тут такого? А Николай бы попросил указать еще хоть одну страну в мире, где почти тридцать лет без изменений держатся цены на все основные товары.

– Вы про то, – кашлянул Сахаров, – как передачи Макарова вяжут одной нитью старую Америку и крупных промышленников?

Было видно, что военному министру хотелось поднять близкие ему военные вопросы, но в то же время он точно знал и что интересует прежде всего самого Николая.

– Не только их, – добавил Плеве. – Вашингтон – Ротшильды, Карнеги – он связал не только их, но добавил к этой паре еще и внешних партнеров САСШ вроде Лондона и Парижа. И как будто бы прямо это не говорится, но послушаешь такую передачу и невольно задумаешься о том, что на самом деле родину продают не те, кто встанут под знамена чужаков в Калифорнии, а Белый дом и Уолл-стрит.

– А ведь они на самом деле приносят немало пользы Англии и Франции? – уточнил Николай.

– Конечно, – кивнул Плеве. – Вашингтон наступает нам на пятки по продажам зерна, давно обошел по стали и чугуну Лондон и медленно но верно расчищает себе место на рынке более дорогих и сложных товаров. Находись Штаты в Европе, и отнюдь не кайзер стал бы самой большой угрозой для английской торговли. Однако Америка все-таки в другом полушарии, и сам наш мир ограничивает их возможности и желания.

– То есть, – уточнил Коковцов, – они просто зарабатывают, как все вокруг. И как всех, кто зарабатывает, это вынуждает их ориентироваться на других крупных игроков, а Макаров противопоставляет это интересам самого американского народа, так?

– Верно. Увы, сейчас просто нельзя действовать по-другому. Начнешь вкладывать больше денег в страну и тут же потеряешь продажи. Прикроешь своих производителей пошлинами, и свои же покупатели порвут тебя на части за то, что у них дома все стало неожиданно дороже.

– Мой прадед вполне справлялся с этими задачами, – хмыкнул царь.

– Николай Павлович после того, как вместе с братом проводил парад в Париже, мог себе позволить и не такое. Но вспомните, чем все закончилось даже для него, – прикрыл глаза Плеве. – Крымская война и позор Парижского мира. Остановился – плати кровью, исключений нет. Возможно, когда все народы мира повзрослеют и пропадут те, кто будет позволять другим жить за свой счет, все сможет измениться. Но, наверно, не на нашем веку.

– Тем не менее, – задумался царь, – простые люди думать об этом не станут. Они найдут подтверждение всему, что сказал Макаров, в обычной жизни, а поверив в часть, смогут поверить и в остальное. Скажу честно, подобная полуправда кажется мне очень опасной. Гораздо более опасной, даже чем даже республиканские идеи.

– Я вижу эту полуправду уже десятки лет на наших улицах, – не согласился Плеве. – Людям подкидывают простые решения и простых врагов… Вот только теперь это зловоние вылилось еще и на чужие улицы. И скажу честно: не очень правильно радоваться боли и горю, но я рад. Рад, что наши враги, вливающие миллионы в наши беспорядки, теперь тоже изопьют из этой чаши. Ха! Мне даже интересно сравнить свои успехи и то, как уже они будут справляться со своими бузотерами или даже бомбистами.

– Кстати, насчет беспорядков, – встрепенулся Николай. – Мне раньше докладывали, что Санкт-Петербург волнуется, но последние недели все тихо. Что-то случилось?

– Начиналось все с неурожая прошлых лет и инфляции. Из-за дополнительных трат на войну мы впервые за долгое время печатали в разы больше денег, чем раньше, и цены начали расти, – вздохнул Коковцов. – Однако после Токийского мира ситуация стабилизировалась. Мы даже смогли вернуть расценки 1903 года, в основном за счет тех свободных денег, что привозили вернувшиеся из Маньчжурии солдаты и добровольцы. Подкрепленные победами да товарами из Инкоу и Китая восточные рубли здорово нам помогли.

– И восточный хлеб, – добавил Плеве.

– Разве мы что-то возили оттуда? – удивился царь.

– Главное, что не возили туда. И уже одно это снизило угрозу голода в центральных губерниях. А еще переселенцы, которые собираются опять же на восток по программе Петра Аркадьевича Столыпина. Да, их пока еще не так много, но… Хлеба больше, ртов меньше, люди видят, что с каждым днем становится чуть легче, и они обретают веру в Россию.

– А еще повышенные зарплаты на всех военных заводах, – добавил Сахаров. – Нам пришлось срочно пересматривать расценки, чтобы Обуховский и Сестрорецкий заводы не остановились.

– Кажется, вы обещали прибить за это Шереметева и Нератову, – хмыкнул Плеве.

– Сначала да. Один утащил с собой тысячи людей двойными выплатами, как будто в Бессарабии и Польше своих рук нет. Вторая без всякого зазрения совести повысила зарплату до того же уровня и начала открывать новые линии, привлекая все больше и больше рабочих. Другие заводы после каждого такого призыва были вынуждены простаивать иногда по несколько дней, пока к ним приходил хоть кто-то, чтобы заново запустить сборочные линии. И то – без знаний, без опыта и так не самая большая скорость производства падала в несколько раз. Пришлось вмешиваться.

– И мне, – добавил Николай, которому в свою очередь понадобилось немало воли, чтобы не дать решить проблему самым простым способом, прикрыв краник Путиловского.

К счастью, после победы в Маньчжурии его авторитета могло хватить и не на такое. В итоге даже дяде не удалось продавить свое. Что уж говорить про акционеров попроще. И впервые за долгое время ужиматься пришлось тем, кто выше, а не тем, кто ниже. Этакая первая русская революция: бескровная, но очень убедительная. И что интересно: на западе все подобные революции выходили в пользу нового класса буржуа, а тут неожиданно получилось в интересах даже не их, а рабочих.

– Да, и вам тоже, – смущенно опустил голову Сахаров. – Кстати, я провел небольшое расследование, если это можно так назвать. Деньги на наем Шереметеву и аванс на расширение Путиловского – все пришло из одного кармана. Генерала Макарова.

Военный министр бросил быстрый взгляд на Николая, проверяя, знает он или нет. Николай знал.

– Вячеслав Григорьевич иногда излишне инициативен, – вынес свой вердикт царь, – но его инициатива каждый раз приносила пользу России. Будем помнить об этом.

Сам Николай уже не раз напоминал об этом самому себе. После каждого спора с членами семьи, после каждой жалобы от сотен самых уважаемых людей из торговли и даже науки, после каждой ноты протеста, что ему присылали другие великие державы. Причем последние обычно действовали в два захода. Первую жалобу они отправляли, едва только слышали упоминание России. Вторую – когда осознавали, что наших там целый корпус, и те уже захватили территорию размером с Бельгию.

– Кстати, о пользе, – встрепенулся Коковцов. – Должен отметить, что этот подъем патриотизма и новые технологии помогли решить еще одну нашу проблему. Я уже начал опасаться, что после войны на руках у людей окажется слишком много лишних денег...

– Так бывает? – удивился Сахаров. – Разве это не, наоборот, хорошо?

– Это плохо, если на них нечего купить. Тогда люди начинают платить две, три – да хоть десять цен за то немногое, что еще имеется в наличии. Бешеным темпом растет инфляция, начинается хаос… В общем, лишние деньги порой могут натворить страшных бед, но в нашем случае вместе с деньгами пришли и товары. Не знаю почему, но Макаров отказался от колесных тележек, что раньше делал для его броневиков Путиловский…

– Они перешли на гусеницы, – пояснил Сахаров.

– Ну вот, а тележки остались. Также Обуховский завод не выкупил крупную партию моторов, ну а станки и люди у Нератовой были… В общем, они наладили выпуск гражданских машин очень неплохого качества. По отделке скооперировались с начавшим терять прибыль Каретным двором, и вот за новыми «Путилками» охотятся по всей стране, сливая на них половину всех свободных денег. А вторая половина идет на радио. Города, общины, предприятия – все скидываются и покупают приемники и макаровские кристаллы. Заодно вырос спрос на специалистов, которые могли бы все это обслуживать. В общем, наша экономика растет уже сейчас, а во что это выльется в следующем году, даже боюсь предсказывать.

– Интересная картина получается, – как-то по-простецки почесал затылок Плеве. – Те, кто хотят работать, теперь могут работать. А те, кто хотел великих дел, теперь могут вершить их где-то далеко за океаном. Вы знаете, что у нас за неделю после начала трансляций Макарова из Америки упало количество политических преступлений? Да и обычные пошли на спад.

– Я думал, что, наоборот, подрастут. Все-таки больше денег – больше лихих людей, обычное правило, – заметил Коковцов.

– А все лихие люди теперь едут в Америку. Как когда-то к бурам, там теперь к американцам. Некоторые покупают билеты на поезда и надеются попасть во вторую волну транспортов, что японцы уже начали собирать в Осаке. А другие и вовсе садятся на регулярные рейсы, плывут в любые города старых САСШ и надеются уже на месте пробиться до наших.

Николай только головой покачал. Иногда ему казалось, что мир сходит с ума, но как же было приятно, что это происходит где угодно, только не дома.

***

В Лондоне тоже слушали эфир из Сакраменто.

В кабинете премьер-министра Генри Кэмпбелла-Баннермана собрался уже привычный по последним месяцам ближний круг. Нервничающие Асквит и Ллойд-Джордж, и совершенно спокойный, но бледный, как сама смерть, лорд Бересфорд.

– Это возмутительно, конечно, – Асквит как канцлер казначейства начал с самого больного, с денег. – Мы теряем свою прибыль от продажи американских ресурсов, и нас же объявляют главным злом.

– А разве мы сами так не поступали? – неожиданно скривил губы Бересфорд. – Каждый из нас в свое время потопил десятки конкурентов на пути к этим креслам, так чего тратить время на пустые слова? Да даже сама наша Англия! Разве мы не торговали с САСШ, зная, что растим себе конкурента? А они сами не покупали наши товары, понимая, что эти деньги мы будем вкладывать в недовольные ими страны вокруг их границ?

– Деньги…

– Мы и так зарабатываем их больше всех в мире, – бросил Бересфорд. – Давайте смотреть на ситуацию трезво. Наша основная задача – это не получить еще больше, хотя мы и не откажемся. Нет, наша задача в том, чтобы сохранить статус-кво! А теперь посмотрите на то, что делает Макаров, с этой точки зрения.

– Он усиливает Россию, – возразил Асквит.

– Да, но она была слаба. А вот САСШ были сильны, они набирали очень хороший ход, а Макаров их притормозил. Да уже сейчас, даже если Вашингтон завтра разгромит всю армию вторжения, эта высадка будет стоить им нескольких лет отставания.

– Вы хотите сказать… – задумался премьер-министр.

– Я не хочу, я говорю! Я не понимал это во время японской войны, но сейчас это очевидно. Макаров сражается за равновесие. Возможно, он боится той ужасной бойни, образы которой расписывал вместе со своим американским писателем. Но это неважно! Главное, что равновесие на руку прежде всего нам! И тогда выходит…

– Что и это вторжение со всеми его успехами и неудачами играет нам на руку, – премьер-министр задумался. – В принципе, и появление новых русских товаров, которые так или иначе идут через наши порты и рынки, тоже нам не мешает.

– Приносит деньги. Возможно, я бы даже отменил операцию в Китае, чтобы не мешать русским работать на равновесие.

А вот это было уже лишним. Лорд Генри Кэмпбелл-Баннерман покачал головой. Польза пользой, но уступать влияние в Пекине, пока именно его партия держит Парламент, он не собирался. Как бы потом в неудачники не записали.

– Давайте лучше поговорим про это его радио, – Генри сменил тему. – Возможность вот так вот, в прямом эфире, говорить со всем миром – это слишком большая сила, чтобы ее игнорировать…

Он собирался было продолжать, но тут поймал взгляд Ллойда-Джорджа. Министр торговли просто пожал плечами, но все сразу стало понятно. Действительно, зачем паниковать, когда все, что положено делать в таких ситуациях, уже давно придумано? Собрать несколько крупных смежных компаний, предложить им вложиться в новый проект – скажем, Британскую Передающую компанию – добавить немного государственных денег, чтобы нужные люди смогли сразу заработать, и все.

Сколько бы это ни стоило, у Британии достаточно денег, мозгов и ресурсов, чтобы снова оказаться в числе лидеров. Лорд Генри Кэмпбелл-Баннерман даже улыбнулся, радуясь тому, что умные люди умеют смотреть на несколько шагов вперед и всегда видят не только неприятности, но и возможности.

***

В Берлине тоже слушали Сакраменто и тоже были очень довольны тем, как складываются дела.

– Эта операция – просто чудо, – Альфред фон Шлиффен разложил на столе листы с множеством заметок. – По радио передают новости с такими деталями, что можно по картам в мельчайших деталях отслеживать все русские и японские операции.

– И они настолько хороши? – уточнил Вильгельм.

– Настолько, – Шлиффен ни мгновения не сомневался. – Вы знаете, с какой скоростью перемещалась австро-венгерская армия по время последних учений? Десять километров в сутки, и они рвали себе жилы, чтобы пройти хотя бы столько.

– Разве средняя скорость человека не 4 километра в час? – нахмурился Вильгельм.

– То человека. А тут армия! Припасы, которые несут на себе. Припасы, которые везут на всех. Штаб, всякие прилипалы. Для австрийцев и 10 километров в итоге было приличным результатом.

– А мы?

– Мы делаем 25 километров в сутки при сохранении боеспособности. Если потребуется просто перебросить людей, то можно будет ускориться и в два раза.

– А русские? – Вильгельму стало на самом деле интересно.

– В последний раз русский полковник Буденный прошел за ночь сто километров, а потом с ходу взял столицу штата. Тот самый Сакраменто.

– Разве это не деревня? – немного презрительно скривился рейхсканцлер фон Бюлов. – Всего двадцать пять тысяч жителей.

– Иногда жители не так важны. Например, в Окленде было почти 80 тысяч, а Макаров там даже не остановился. Знаете, мне это напоминает разницу между учеником, который неуверенно ведет кривую линию карандашом, и мастером, что парой росчерков может нарисовать что угодно.

– И все же… – фон Бюлов не хотел признавать слишком уж большой размах чужих успехов.

Шлиффен от этого обижался, а Вильгельм понимал, что рейхсканцлер просто пытается снизить аппетиты армии в охоте на новые бюджеты, которыми неизбежно заканчивались подобные разговоры.

– Все же? – Шлиффен то ли случайно, то ли специально не давал Бюлову соскользнуть. – А давайте вспомним взятие Карквинеса. Километр! Чертов пролив шириной в километр! Иные армии и перед речками в десять раз уже месяцами стояли, а они за ночь перемахнули, словно не заметили! Нет, скорость и размах русских армий – это что-то совершенно невероятное в военном искусстве!

– Думаете, что Шафтер не сможет сбросить их в море? Все-таки у американцев будут неограниченные запасы снарядов, у русских же с японцами – только то, что смогли привезти с собой. Толстому Борову даже не нужно будет ничего делать, просто не прекращать стрелять.

– А если русские его обойдут и обрежут уже ему снабжение? С их скоростью это вполне по силам, никакие железные дороги не дадут американцам возможности перекинуть достаточно резервов, чтобы остановить подобные прорывы. По крайней мере, пока они сами не научатся поддерживать подобный темп и… – начальник Генерального штаба хитро прикрыл глаза. – Вы лучше подумайте о другой гипотетической ситуации. Что будет, если уже наша армия начнет действовать в Европе с подобной скоростью? Не скажу насчет остальных врагов, но вот отрезать армию Франции, которую она держит на нашей границе, будет совсем не сложно.

Шлиффен замолчал и бросил на кайзера взгляд своих умных карих глаз. В этот момент сразу стало очевидно, что все он понимал. И попытки фон Бюлова сдержать его аппетиты, и интересы промышленных кругов, и желания самого Вильгельма.

– И чего вы хотите? – кайзер внимательно посмотрел на Шлиффена.

– Отправим людей, – махнул тот рукой. – Мы не могли прямо вмешиваться, когда Россия сражалась официально. Но тут совсем другое дело. Гражданская война в САСШ – дело добровольное, и полк-другой под командованием Эриха фон Людендорфа вполне мог бы приплыть в Сан-Франциско и набраться на месте этого самого нового опыта.

– К нам будут вопросы, – фон Бюлов оценил, что Шлиффен предложил для этой операции именно его креатуру.

– Они и к России есть. Но тех, кто смог бы добиться ответов, на самом деле все устраивает.

Фон Бюлов через мгновение кивнул, соглашаясь с доводами своего вечного оппонента, а потом оба они посмотрели на Вильгельма. Странный опыт… До этого долгие годы все советники кайзера раз за разом упирали на то, что истинная сила в новых технологиях, а тут… Впервые все и дружно были согласны с тем, что самое ценное – это опыт и умение те самые технологии применять. Действительно, новый век наступил.

– Приступайте, – кивнул Вильгельм и прикрыл глаза.

Ему же в свою очередь стоило написать Николаю, чтобы заранее договориться о возможном сотрудничестве. Вот только нужна будет уступка… Может быть, открыть порты Маршалловых островов? В прошлый раз сацумцы обошлись без них, но в будущем они вполне могли бы пригодиться для регулярного сообщения через Тихий океан. А Германии пригодились бы деньги, которые этот поток сможет принести.

Помоги другим, помогая самому себе. Только так и должен действовать истинный правитель.