Японская война 1905. Книга седьмая

Глава 20

– Смитти, сколько еще ехать? – Элис прекрасно знала ответ на этот вопрос, но это знание совершенно не мешало ей мучить секретаря отца.

Чтобы тот поменьше думал о том, у кого пошел на поводу.

– Меньше, чем было, когда вы спросили в прошлый раз, – Смитти ответил с привычным ехидством, вот только потом все-таки не выдержал. – Мисс Рузвельт, это же правда, что ваш отец разрешил вам поехать на передовую? Вы меня не обманываете?

– Конечно, нет, – с каменным лицом ответила Элис. – Иначе выделил бы он вас, своего лучшего секретаря, мне в сопровождение.

– Но, может, тогда все-таки выйдем на связь?

– Нельзя. Война все-таки. Кто как не такой умный человек, как вы, должен это понимать? Лучше расскажите мне про того, кто выкинет русских и японцев с нашей земли. Кого поставили командовать нашей армией?

– Вы же слышали про Пекоса Билла?

– Парня из сказок, который придумал лассо и навел порядок на Диком Западе?

– Нет, я имею в виду генерала Уильяма Шафтера. Вы же помните «Руф Райдеров», которыми командовал ваш отец во время высадки на Кубу, когда мы дали пинка под зад этим вытянутомордым испанцам?

– Нет-нет, отец никогда не рассказывал, как вел своих всадников в бой, – Элис картинно взмахнула руками. – Не каждый вечер. И ни про бой у Лас-Гуасимас, ни про захват холма Сан-Хуан. Хотя в одних названиях скользит мощь того подвига, что оказался под силу только этим бравым ребятам.

– Вы зря иронизируете, – покачал головой Смитти. – Именно эти сражения позволили выбить испанцев из полевых укреплений, после чего они заперлись в городе. Для примера: русская армия под Порт-Артуром оказалась в похожей ситуации – без поддержки флота, перед превосходящими силами противника, но они почти месяц сдерживали японцев только на пути к своим основным укреплениям. А потом и вовсе стали насмерть на дальних подступах, в отличие от испанцев не дав обстреливать свои тылы.

– Да, русские – очень опасные, я запомнила, – фыркнула Элис. – Вот только несмотря на геройства отца я помню и все остальное, что говорили про этого Шафтера. Не знаю, кто назвал его Пекос Биллом и когда это было, но уже во время Испанской войны он весил под триста фунтов и провел почти все время в тылу, строча письма в Вашингтон с рассказами о страшных потерях и невозможности выполнить задачу. К его удаче они шли достаточно долго, чтобы он разок собрал волю в кулак и пошел в атаку. А потом был разбит испанский флот, и город просто сам сдался. Двадцать четыре тысячи вышли, опустив головы перед нашими семнадцатью.

– Видите, генерал Шафтер все-таки победил. И более того, именно он организовал переброску всей нашей армии на Кубу. Пятьдесят транспортов, 14 кораблей сопровождения, тысячи тонн припасов и снарядов – это была крупнейшая морская операция в истории.

– А я слышала, что в 1855-м англичане и французы высаживали в русском Крыму под восемьдесят тысяч солдат. Это же больше, чем семнадцать?

– Зато за восемь лет до этого опять же генерал Уинфилд Скотт высадил 12 тысяч солдат в Мексике, взял Веракрус и положил конец той войне. Так или иначе, десанты – это особенность и сила именно англо-американского менталитета. Мы можем не любить Британию, но общие корни у нас есть, и от этого никуда не деться.

– А то, что русские с японцами привезли через океан почти 30 тысяч солдат – это так, можно не обращать внимания?

– Тридцать тысяч! Это они говорят по своему радио, где никто не мешает ляпнуть и пятьдесят, и даже сто. Лично я вот уверен, что Макаров приукрашивает свои силы, чтобы выглядеть более грозно, чем он есть. Когда ты так далеко от дома, любому человеку будет страшно. А ведь он не может не понимать, что и по его душу придут «Руф Райдеры».

– Бояться кавалерии, сидя на броневиках?

– Я не про лошадей, а про саму идею. У нас ведь полно храбрых ребят, которые уже встают под ружье, чтобы дать отпор чужакам. Из горных Юты и Вайоминга приедут «Роки Маунтин Бойс», из Мичигана и Огайо – «Мичиган Бакиайс», и это я еще не говорю про черные части вроде «Буффало солджерс».

В этот момент состав начал замедлять свой ход, и Смитти повернулся к окну, проверяя, все ли в порядке.

– Кажется, мы прибываем в Сакраменто, – он на всякий случай сверился со специально купленной еще в Нью-Йорке фотографией вокзала и тут же зачастил. – Дальше мы точно не поедем, это может быть опасно. Сейчас встретимся с губернатором Парди, вы зададите все те вопросы, которые вам поручил отец, а потом… Я все-таки буду настаивать на связи с Вашингтоном.

– Ты зануда, Смитти, – Элис потянулась, ее взгляд скользнул по площади за окном, а потом она одним слитным движением прижалась к стеклу, мгновенно перейдя на официальный тон. – Господин секретарь, а вы когда-нибудь слышали, что наши заводы начали делать какие-то новые броневики? Или это местная инициатива?

Смитти вслед за Элис окинул взглядом вокзал и на этот раз тоже заметил выползающие на площадь стальные коробочки. Гусеницы как у тракторов, моторы ревут на всю сотню, а то и все две лошадиных сил, и пушки… Два десятка 47-миллиметровых Гочкиссов и столько же пулеметов Браунинга были направлены прямо на их состав.

– Что это значит? – голос Смитти дрогнул.

– А вон тот флаг? – Элис указала на черно-желто-белое знамя над одной из машин. – Разве он принадлежит не русским?

– Русским. И они чувствуют себя тут так вольготно, – Смитти закусил губу. – Похоже, они уже давно взяли Сакраменто, но… Почему тогда они не сказали об этом по своему чертову радио? Их Макаров же так любит хвастаться любыми мелкими продвижениями в районе бухты Сан-Франциско. А тут – полная тишина!

– Я, конечно, не военный гений, – Элис нервно хмыкнула. – Но если и наши генералы не знают о захвате города, то… Все военные пополнения ведь точно так же, как и мы сейчас, приезжают на этот вокзал? И каковы шансы недавних новобранцев против этих взявших их на прицел машин?

Ответа не потребовалось. Солдаты в конце состава, где, казалось, еще есть шанс прорваться на свободу, попробовали открыть огонь, но русские даже не стали тратить снаряды броневиков. Вместо них отработала стоящая где-то в отдалении пристрелянная пушка, и взбунтовавшийся вагон моментально превратился в гору щепок и гнутых стальных балок. Быстро, просто и жестоко.

Элис с трудом удержалась на ногах, когда и их вагон тряхнуло от докатившихся разрывов. Показалось даже, что их сейчас перевернет, но нет... Повезло. Повезло ли?

– У вас нет шансов. Все, кто не хочет умереть без пользы для своей родины, опустите оружие и выходите наружу с поднятыми руками, – русский офицер с острыми длинными усами, делающими его чем-то неуловимо похожим на того самого Пекос Билла, показался на крыше одного из задних броневиков.

Несмотря на расстояние его голос разносился по вокзалу через десятки динамиков. И сразу стало понятно, что операция отработана до мелочей. Он ведь даже специально молчал в самом начале, чтобы показать, чем будет грозить бунт. А теперь можно поиграть и в хорошего полицейского. Глаза Элис с интересом сощурились, пока она уже гораздо внимательнее, чем раньше, изучала этого вояку.

– Мисс Рузвельт, – Смитти тоже собрался и принялся сыпать инструкциями. – Вам ни в коем случае нельзя проявлять себя. Русские известны своим хорошим отношением к пленным, так что просто назовитесь именем одной из ваших подруг, и они вас не тронут. Потому что если они сообразят, что заполучили в свои руки дочь президента, это может очень плохо закончиться. Может, не для страны, но точно для вашего отца.

Элис старательно кивала на каждое слово Смитти. Она также не проявляла себя, когда по приказу молодого, но ловкого офицера с одной красной полоской на погонах шла к дверям. Но в тот момент, когда девушка оказалась на выходе из вагона – на одно мгновение, одна перед всеми, на высоте, на виду – она вскинула голову, и вся напускная покорность исчезла без следа.

– Я – дочь президента Северо-Американских Штатов! Я – Элис Рузвельт, и я прибыла сюда для переговоров с вашим командиром!

Сотни взглядов на площади разом повернулись в сторону девушки. Пленные американцы смотрели с надеждой, русские – с интересом. Где-то позади стонал Смитти. Но Элис точно не собиралась вести себя, как он. Выжидать, скрывать чувства, всегда сомневаться… Она не была такой, ее страна не была такой, так что пусть они лучше возьмут и решат все сразу – раз и навсегда.

***

Слушаю доклад Иноуэ и думаю о том, чего мы успели добиться за эту неделю на чужой земле. Или не доклад? Все-таки Хикару сейчас – это один из трех соправителей Сацумы.

– После того, как бывшие конфедераты Сан-Хосе пошли на нейтралитет, мы смогли наладить снабжение и ускорить движение вперед… – говорил Иноуэ, но меня в этот момент больше привлек хитрый взгляд Казуэ.

Девушка, скромно стоявшая в сторонке, явно знала больше и предлагала обсудить этот вопрос лично. Ладно, позже – я кивнул ей.

– За Сан-Хосе начинается плодородная долина Санта-Клара, – продолжал японец. – Много ровных пространств позволили нам быстро рассечь на части все собранные американцами силы. А вот дальше уже пошел район Пало-Альто с его бесконечными болотами. И здесь движение пришлось ограничить районом железной дороги и старой Камино Реал, которую строили еще местные миссионеры около века назад.

– То есть даже гусеницы не помогают? – уточнил я.

– Земля тяжелая, и это при том, что местный сезон дождей начнется только через месяц. Мощности моторов часто не хватает, так что мы действуем по более простой схеме. Подтягиваем бронепоезда, разрушаем укрепления – и потом уже лобовой штурм. Получается дольше, но американцы пока не придумали, что можно этому противопоставить.

– Слышал, они начали спускать ваши аэростаты?

– Доработали скорострельные пушки с миноносцев, чтобы задирались повыше. Подвозят их на ремонтных железнодорожных платформах и довольно метко стреляют. Мы, впрочем, быстро нашли способ противодействия. Просто всегда держим под прицелом их участок железной дороги и заранее все уничтожаем. Они, в свою очередь, пытаются пересадить пушки на телеги, но те просто не могут держать отдачу.

– Слышал, вы недавно захватили целый университет.

– Да какой там университет, – Иноуэ махнул рукой. – Впрочем, кампус на ферме Леланда Стэнфорда они построили приличный. Мужской – на 400 человек, а вот женский уже поменьше...

– Профессоров не обижали? – я не поддержал пренебрежительный тон Иноуэ.

Причем не только потому, что для меня Стэнфорд – это имя, но мне на самом деле могли бы пригодиться его профессора. Именно их выпускники помогли Калифорнии стать одним из самых богатых штатов Америки в мое время. Так зачем упускать такую возможность для себя? Да и чего тут думать: разве лишними будут люди вроде Джона Брэннора, у которого под рукой есть геологическая карта и образцы со всего западного побережья?

Или Джона Снайдера! Кажется, его исследования рыб – это мелочь, но на самом деле благодаря ему уже составлены биологические циклы десятков видов, которые в свою очередь помогают понять, как и сколько их можно ловить, чтобы на следующий год не остаться у пустого моря. Или его же исследования токсинов – мелочь же? Знать, каких рыб можно есть, а знакомство с которыми может плохо кончиться. Причем не только сразу, но и с накопительным эффектом. Золотое дно, о котором я забыл, но которое может еще больше укрепить нашу продуктовую безопасность.

– Все, как вы просили, – Иноуэ чопорно кивнул. – Университет окружили, но задерживать кого-то или мешать работе не стали.

– Прекрасно. И сколько осталось еще пройти, чтобы окончательно зачистить Сан-Франциско?

– От наших передовых позиций до форта Пойнт около тридцати километров. Сейчас мы замедляемся только для того, чтобы избежать лишних потерь, но даже в самом крайнем случае еще неделя, и город будет взят.

Я кивнул: оценка выглядела реалистично. Рывок Буденного на север обезопасил нам тылы, форты Бейкер и Алькатрас мы без лишнего шума взяли ночным десантом. Все-таки гарнизоны в 300-400 человек без тылов не могут обеспечить нормальной защиты. Люди выдыхаются, устают, начинают допускать ошибки – и в итоге мы обошлись практически без жертв.

– Вы же все равно не можете использовать все силы при атаке на Сан-Франциско? Даже с учетом ротаций?

– Все верно.

– Тогда выделите, сколько сможете, для зачистки побережья на юге прямо сейчас. Нужно взять Лос-Анджелес и зачистить территорию до наших мексиканских владений. И, конечно, железные дороги на восток…

Моя главная головная боль в последнее время. Повезло, что американцы пока направляли все свои усилия по борьбе с нами сразу на район Сан-Франциско. Но, вообще, у них было еще целых два маршрута к нам в тыл, которые мы пока не контролировали. Дороги из Лос-Анджелеса на восток через Пасадену к Сан-Бернардино и дальше к Аризоне и Неваде, а также кружной маршрут через Корону, пустыню Мохаве и дальше опять же в Аризону и Техас. Если наш противник оседлает эти железные дороги и отрежет нас крупными силами от Мексики, будет не очень приятно.

Проклятье! Из-за того, что мы не решили вопросы с безопасностью, приходилось сдерживаться по другим направлениям. А так-то я бы не отказался расширить зону контроля возле Сакраменто. Там ведь есть не только захваченный в плен губернатор, но еще и золотые шахты, Кеннеди и Эмпайер. Да и железо тоже добывают. Не так много, как в Пенсильвании или Огайо, но наши основные нужды закрыть можно. Вот в такие моменты и становилось очевидным, что даже пятьдесят тысяч солдат – это не решение всех проблем. Нужно больше! Не золота, людей! Люди – вот основная ценность!

– Да, вы передавали по радио, и мы уже начали готовить два полка, которые поведет генерал Хасэгава. Также мы получили контакты от господина Огинского, которые помогут провести захват нефтяных месторождений без лишних разрушений.

Я снова кивнул: уверенный тон и наличие своих людей во вражеском тылу внушали надежду, что все будет хорошо. Главное, чтобы никто не сотворил чего-нибудь странного, что вынудит наших врагов ускорить темп… Я опять поймал хитрый взгляд Казуэ и, не выдержав, сразу же после завершения ставки отвел ее в сторону.

– Что вы сделали? – прямо спросил я, глядя в черные смеющиеся глаза. – Это ведь как-то связано с конфедератами? Слышал, это вы организовали с ними переговоры и даже убедили отойти в сторону без каких-то явных уступок с нашей стороны.

– Я предложила им только то, чего они хотели.

– Давайте без игр, – я вздохнул. При всей пользе от Казуэ иногда с ней бывало довольно сложно общаться.

***

– Вы слышали про генерала Ли, командующего войсками Конфедерации во время Гражданской войны? – Казуэ распахнула глаза пошире. Макарова было сложно направить в нужную сторону, но он тоже был мужчиной, и некоторые женские чары пробивались даже сквозь его броню.

– Да, вы вышли на его потомка. Мэр Шмитц был очень доволен его успехами и собирался пойти на огромные уступки для движения ветеранов. Но Томас Фицджеральд Ли, несмотря на точно полученное им письмо, все равно исчез и перестал выходить на связь. Поэтому я хочу знать, что именно вы ему предложили.

Казуэ мысленно поморщилась. Именно поэтому с Макаровым было сложно: он был готов даже к случайным разговорам и никогда не полагался на информацию только из одного источника. С другой стороны, чем сложнее, тем интереснее.

– Я помню обсуждения будущего устройства Калифорнии и тот проект для привлечения местных элит, который вы предлагали и от которого князь Ито так категорически отказался. Города-республики, самостоятельные объекты, которые смогут вести политику отдельно от окружающих их земель. Включая право на выбор своих собственных представителей в городскую управу.

– Вы тогда поддержали князя, – напомнил Макаров.

– А сейчас я решила поддержать вас. Иноуэ дал мне полномочия для переговоров, так что против уже не будет. Если вы согласитесь, то вот получится и общее решение, – Казуэ улыбнулась, стараясь не думать, что этот же удар поможет и ей самой упрочить позиции, в свою очередь ослабив авторитет князя Ито, который в последнее время стал уж слишком много недоговаривать.

– И Томас Ли на это не согласился, – Макаров не спрашивал, а утверждал. Но откуда он мог знать? – Что еще вы предложили?

– С чего вы решили, что он не согласился? – Казуэ попробовала вернуть инициативу.

– Иначе вы бы не стали ждать меня, – генерал пожал плечами. – Так что вы пообещали ему от моего имени?

– Городу понадобится не только совет, Сан-Франциско будет нужен глава. Не японец, белый, успешный, богатый – за кем смогли бы пойти и местные промышленники с землевладельцами, и кому одновременно могли бы доверять мы, сацумцы. И у меня была только одна такая кандидатура. Вы же не откажетесь? Мы, если что, даже согласовали предварительный титул и статус. Как у вас на родине раньше приглашали правителей со стороны, князей, так этот же правовой статус мог бы подойти и в нашем случае.

– Значит, князь? – Макаров задумался.

Казуэ поняла, что, наверно, впервые с того самого дня, как он повязал ее в юкаку Ляояна, она видит его таким сосредоточенным. Даже в бою генерал все решал быстрее, но это и правильнее… Там-то варианты все-таки ограничены, а тут – политика, которая может пройтись эхом по всему земному шару и вернуться неудержимым цунами.

– У меня будут условия, – наконец, решил Макаров. – Вызовите этого конфедерата на разговор.

И непонятно в итоге, согласился он или нет. Раздражает!

– Он, скорее всего, не захочет ехать к нам до…

– Поздно. Они уже сдали все, что можно – так им и передайте. Так что все уступки с нашей стороны – это исключительно жест доброй воли.

– Я передам.

– Буду ждать его тут до завтра. И заранее предупредите, что количество голосов в совете, что у будут у него и его сторонников, будет зависеть от того, сколько людей он приведет.

Не успела Казуэ ответить, как к Макару подскочил Чернов и, даже не глядя на нее, что-то быстро зашептал. Чуткое ухо уловило только несколько слов. Дочь, Сакраменто, переговоры… Слишком много вариантов, что могло бы за этим стоять. Но Макаров нахмурился, потом улыбнулся и, наконец, повернулся к ней.

– У вас будет время не до завтра, а до вечера.

Казуэ тихо зарычала про себя – вот хотела построить Макарова, а в итоге почему-то гоняют именно ее – но в итоге кивнула. Времени действительно было мало: если она не хотела запороть начатую интригу, надо было поторопиться. А до новой тайны она еще обязательно доберется.