Японская война 1905. Книга седьмая

Глава 21

Томас Фицбург Ли ехал по русскому лагерю и невольно сравнивал то, как у них все устроено сейчас, с тем, как оно было раньше. И разница бросалась в глаза. Лавки открыты, но людей меньше. Железные дороги забиты, но не пассажирскими вагонами, а грузовыми. И в то же время – Томас помнил рассказы дяди о том, как все закрутилось во время Гражданской. Тогда стоило войне прийти в город, и жизнь замирала. А тут наоборот, по-своему, но шла вперед!

Томас умел замечать детали, и он видел, как прямо во время обстрелов русские подвозят оборудование и вдобавок к старым запускают десятки новых заводских площадок. Пока под открытым небом, но прямо вокруг них росли стены, подводились кабели электрических проводов, строились дороги. Словно пришельцы меняли мир вокруг себя, как в «Войне миров» Герберта Уэллса. Немного страшно: книге всего семь лет, а вот, недавняя фантазия уже становится реальностью.

– Тхуу! Тхуу! Тхуу! – мимо прошла группа китайских рабочих.

Под окрики «тащи» от своего старшего они перевозили телеги с красным крестом. Вообще, русские где можно предпочитали использовать машины. Хоть бензиновые, хоть паровые, при любой возможности тянули железные дороги, но на все техники просто не хватало. И тогда выручали китайцы: именно они первыми шли на все тяжелые работы, и в чем-то Томас одобрял подобный подход. Кто как не они и должны работать!

С другой стороны, ему в принципе не нравилось видеть азиатов в пределах города. Боже, благослови «Закон об исключении китайцев» 88-го года, который запретил для них официальную миграцию и гражданство. Этот акт два раза продлевали, потом сделали бессрочным, и только такая жесткая политика птичьих прав позволила удержать количество китайцев в разумных пределах. Всего 20-25 тысяч. Относительно терпимо, особенно когда им всегда можно было напомнить их место.

Переехавшие ирландцы и немцы, если честно, Томасу тоже не очень нравились. Но лучше уж они: городу нужны были рабочие руки, и почти двести тысяч европейских мигрантов пришлись весьма кстати. Ирландцы работали в порту и подмяли под себя профсоюзы, немцы контролировали фермы и шахты. Они брали на себя много, но и давали Калифорнии новую кровь. Томас ценил это. Вот итальянцы, попытавшиеся занять место главных рыболов, но потом сунувшиеся в чистый криминал – это было уже неприятнее. Их скромная община была не сильно больше китайской, но вот пошуметь они могли в разы сильнее.

Впрочем, с итальянцами всегда можно было договориться. Индейцы напа тоже сидели за городом и особо не лезли в настоящую жизнь, а вот мексиканцы и черные… Каждых было тысяч по пять, но как же они надоели своими постоянными попытками добиться того, чтобы их считали за нормальных людей.

– Ала! Ала! – а вот вслед за китайцами прошли и те самые мексиканцы.

Тоже тащат телеги с красными крестами – русские, казалось, всем могут найти работу, но в то же время люди как будто и не сопротивляются. Может, это какой-то особый опыт, который передал своим поданным русский царь? Или даже мексиканцы с китайцами понимают, что бесплатный госпиталь в центре Сан-Франциско, который пообещал всем Макаров, будет полезен и им? Эх, не слишком ли этот генерал заботится о тех, кто совсем того не стоит?

– Прошу, мистер Ли, – в этот момент японка свернула к совершенно неприметному на фоне всех остальных дому, где, как оказалось, и обустроился один из лидеров вторжения.

Томас оценил подобную предусмотрительность, которая никогда не будет лишней на войне. В то же время в глаза бросались и изменения, которые привнес с собой новый жилец. По стенам были разведены провода для различных приборов, где-то за стенкой гудел генератор… И бумаги! Всюду лежали аккуратные стопки из сотен различных документов, которые явно показывали, что хозяин предпочитает верить чему-то большему чем словам. И это был очень разумный подход.

А вот и он сам! Из соседней комнаты быстрым шагом вышел мужчина средних лет, в каждом шаге которого чувствовалась военная выправка. Он был в мундире, но Томас знавал подобных людей – такие даже в пижаме не смогут скрыть звездочки на погонах. А вот взгляд… Бывший конфедерат словно завороженный уставился в ледяные серые глаза. Такие он видел не у военных, а у убийц, способных отдать на разграбление целые деревни. И вроде бы романтик, на которого сотнями вешаются самые разные девушки, от пастушек до дочек губернаторов, а у самого руки по локоть в крови. Очень страшная комбинация.

– Рад, что вы смогли приехать так быстро, – Макаров крепко пожал руку Томасу.

– Это было несложно. Вы поддерживаете железные дороги в идеальном состоянии, так что нам с вашей посланницей оставалось только показать пропуск.

– Кто-то говорит, что для войны нужны деньги, деньги и деньги. А я вот скажу, что помимо них нужны еще дороги, дороги и дороги, – Макаров улыбнулся и сразу перешел к делу. – Я знаю, что наша общая знакомая уже рассказала в общих чертах о том, что мы хотим построить в Сан-Франциско. Однако теперь можно обсудить и детали.

И русский подвинул вперед лист бумаги, где была расписана структура будущего совета города.

– Десять мест постоянных, которые закрепляются за теми, кто первыми перейдет на нашу сторону. Десять мест выборных.

– Как Сенат и Палата представителей, но все в одном месте?

– Рад, что вы сразу уловили суть. Да, все так, – Макаров продолжил. – Предварительно 3 места у вас, по 2 у немцев и ирландцев, по 1 у мексиканцев, китайцев и…

– Цветных? – понял Томас и поморщился. – Вы разве не понимаете, что они смогут натворить, если этих людей перестать сдерживать? И… Почему тут нет японских и ваших голосов? Или вы готовы передать их полностью в выборные?

– Много вопросов, разрешите, я начну с конца, – Макаров потер лоб. – Для начала нам и японцам не нужны голоса совета. Достаточно тех денег и того объема работ, что город будет выполнять в пользу Конфедерации. Как именно их собрать, как все организовать – будете решать сами. Пока вы справляетесь с тем, что должны, никто не будет лезть в ваши дела.

– И ваши заводы, которые тут строите, тоже передадите городу?

– Мои заводы – это мои заводы, – резко отбил Макаров и то ли улыбнулся, то ли показал зубы. – Считайте, что они будут задавать ту планку, ниже которой вам не стоит опускаться. Но вернемся к остальному. Вы спросили, зачем в совете все остальные? Чтобы вы не боролись с ними, а мирно и заранее решали все вопросы. Те же тарифы на перевозки, на товары – если вы начнете перегибать палку, то вам всегда об этом напомнят. А если попутаете берега, то выборные голоса даже всего с одним постоянным смогут перевесить любое ваше преимущество.

Русские идиомы были непривычны, но Томас уловил суть. Слушать тех, кто тебе неприятен, чтобы делать общее дело. Ему лично это не нравилось, но гарантированные места в собственном Сенате неплохо подсластили пилюлю и помогали сдержаться. А еще понимание того, что если он сейчас взбрыкнет, то постоянные голоса могут уйти и кому-то менее принципиальному. Да и вовремя кинуть кость работягам – это не так уж и сложно.

– Мы обсуждали еще и вашу роль… – Томас поймал взгляд японки и напомнил о еще одной важной части соглашения. – Совет – это совет, но городу нужен и лидер.

– Через год, – неожиданно отмахнулся Макаров. – Год поработаете сами. Вдруг поймете, что дополнительная крыша вам и не нужна. А вот потом еще разок встретимся и еще раз все обсудим.

Японка покраснела и подскочила на месте, явно пытаясь что-то сказать, но Макаров одним жестом ее остановил. А ведь это целая принцесса, но слушается… Томас Фицбург Ли подумал, что подобный лидер им на самом деле мог бы пригодиться, но, если не хочет, заставлять не будут. Они – дикси, они – бывшие конфедераты, которые помнят не букву, а суть того, что оставили им отцы-основатели, они со всем справятся. А если кто-то вроде того же Диксона будет устраивать проблемы, то решать их опять же Макарову...

Конфедерат на мгновение задумался, как именно тот сможет их решить, и выругался про себя. Чертов Диксон! Не тот, что написал «Леопардовые пятна» и «Клан», а местный... Хорошо, что хотя бы до белых колпаков он и его подпевалы пока так и не дошли.

***

Вот корона князя и пролетела мимо. Во-первых, потому что кто-то настучал в Санкт-Петербург, и Николай поспешил черкнуть телеграмму, что это будет совсем неуместно. Пришлось учесть. А во-вторых – и это главная причина – когда мы взяли Стэнфорд и я пообщался с местными геологами, то вспомнил кое-что очень важное. Землетрясение 1906 года.

В моей истории оно почти полностью разрушило деревянную часть Сан-Франциско. Да и каменные дома с заводами, на которых местный авторитет Эйб Рюф успел немало положить в личный карман, порушило неслабо. Тогда город пришлось отстраивать фактически заново, и это стоило головы всем местным начальникам. Мне же, хоть мы и постараемся подготовиться, вся эта слава тоже была совсем не нужна. А вот после землетрясения да когда обустроимся – можно будет поднять вопрос и еще раз.

– И что, будем теперь конфедератов в армию обучать? – задумчиво спросил заглянувший ко мне Лосьев, когда Фицбург Ли и взбешенная чем-то Казуэ вышли на улицу. – Может, все же только в нестроевые части? Или хотя бы в полицейские силы? Чтобы навести порядок подальше от линии фронта, их как раз и хватит.

– Звучит разумно, – кивнул я, невольно вспоминая все те случаи, когда армии вторжения именно так и поступали. – Однако сделать так – будет равнозначно признанию, что мы боимся. Да и нельзя нам разделяться. Мало того, что наши и местные всегда будут помнить, что мы разные, так мы и тех, кто за нами пойдет, таким решением против всего старого общества поставим. Нет, будем действовать как решили изначально. Обучаем, добровольцев берем в основные силы да по старым ротам и взводам раскидываем. Пусть вместе тянут лямку да запоминают, что кровь и пот у нас общие.

– Мало пойдет людей.

– А они нам сейчас больше на заводах пригодятся. А на поле боя… Пока и так справимся.

Лосьев вздохнул, бросил взгляд на карту, где были отмечены так и не взятые из-за нехватки людей шахты, но спорить дальше не стал… И я не стал. Недооценивают еще в это время силу идей, не понимают, что, если правильно объяснить, люди и сами могут сражаться за свое будущее. Если правильно объяснить… Я бросил взгляд на часы – времени было не очень много, но мы еще успевали.

– Чернов! – я высунулся в окно, где мой главный связист готовил оборудование для новой станции. – Сколько тебе еще надо?

– Час! Сейчас прикину, ничего ли не упустил, а наш поезд как раз догрузят.

Вообще, до Сакраменто можно было бы и на броневиках скататься, но запас моторов карман не тянет, так что, если где-то можно поездом, на нем и будем ездить. Еще разок проверив все местные дела – передал шифровку Огинскому, перечитал доклады Иноуэ и Хасэгавы – я закинул в чехол парадную форму и поспешил на вокзал. Сегодня нас будут ждать великие дела.

Напоследок еще раз взглянул на часы. Кстати, а ведь почти самое время. Я подошел к приемнику и, покрутив регулятор громкости, включил передачи станции из Энсенады, где довольный, поднабравший басовитых ноток голос Гумилева уверенно рекламировал новинку.

– Сегодня ночью! Впервые в мире! Интервью в прямом эфире! Дочь президента САСШ Теодора Рузвельта, как ее называют журналисты светской хроники, принцесса Алиса – с одной стороны. И генерал Новой Конфедерации, человек, за неделю захвативший крупнейшие города Тихоокеанского побережья, Вячеслав Григорьевич Макаров. Не экономьте уголь, бензин и керосин, не выключайте ваши приемники. Ждите! Впервые в истории!

Учитывая, что до разговора дело дойдет, дай бог, часа через четыре, возможно, и слишком рано мы все объявили. С другой стороны, правильно товарищ Гумилев вещает: впервые в мире мы устроим такое шоу, так что подождут. Я улыбнулся и, выключив приемник, поспешил на улицу. Машина и поезд до Сакраменто уже меня ждали.

***

Элис с обеда следила, как вокруг соседнего дома начали суетиться люди. Сначала размотали несколько сотен метров кабеля по дому, потом зачем-то принялись носить внутрь плиты известняка и ковры. А после и вовсе на специальных крючьях-кошках полезли на привезенную, наверно, еще прадедом местного хозяина секвойю. Обычно такие высокие, под 50 метров, росли только у побережья или на склонах Сьерры-Невады, но вот кто-то и сюда прикупил, и теперь русские готовили дерево к каким-то своим темным делишкам.

– Пробовали ретранслировать сигнал?

– Пробовали! Даже с четырьмя последовательными генераторами мощности не хватает.

– И что тогда решили делать?

– На ближайшие штаты сами будем вещать. А на все остальные Энсенада запись сделает и сама в эфир отправит.

Непонятные технические разговоры на языке, который она еще и еле понимала, не особо прояснили ситуацию. А когда к Элис прислали служанку, чтобы помочь переодеться и привести себя в порядок, девушка окончательно перестала понимать, что тут происходит. Вернее, очевидно было, что русские готовятся к какому-то важному событию. Учитывая ее участие, это могли быть только переговоры. Но что значило все остальное?

Ответов не было. Тем не менее, девушка по давней привычке взяла себя в руки. Некоторые глупые люди называли ее безбашенной, вот только если бы она не умела останавливаться, то давно бы закончила либо в канаве, либо в самом грязном пригороде Нью-Йорка, слушая бесконечные рассказы о сломанной карьере ее отца. Но она ни разу не переступила черту, и все ее выступления так или иначе были на пользу семьи. Вот и сейчас Элис не сомневалась, что сможет переиграть глуповатых русских, что бы те ни задумали.

Как раз в этом году она ездила в Азию и поняла, что мужчины – и свои, и чужие – не так уж сильно отличаются. Хорошее платье всегда направит разговор в нужную сторону. Для начала… Она подобрала корсет из китового уса: обычно она носила полегче, чтобы сохранить легкость движений, но сегодня можно сделать и небольшую уступку в пользу осиной талии. Платье из Парижа от «Ворт», силуэт – песочные часы. Раз уж она разыгрывает образ сказочной принцессы, то все должно работать на одну цель.

Осмотрела себя в зеркало – все было идеально…

Кроме Макарова! Этот подлец как будто совершенно не спешил и прибыл только под самый вечер, когда Элис уже почти сдалась и готова была избавиться и от платья, и от прически. Пришел, как ни в чем не бывало поздоровался и без лишних слов пригласил в то самое соседнее здание. Очень хотелось послать его или хотя бы забросать вопросами, но Элис, чтобы сохранить остатки достоинства, держалась и молча делала вид, что ничего необычного не происходит.

Тем более, решила она, внутри и так все станет понятно.

Не стало! Странное помещение с тремя креслами оказалось выложено белыми плитами, а поверх натянуты ковры – очень странный дизайн, с которыми девушка никогда не сталкивалась раньше. А еще всюду были провода и… Микрофоны! Вот их Элис узнала, хотя вопросов от этого меньше и не стало.

– Ваши кресла, – навстречу девушке и генералу подскочил какой-то обильно потеющий мужчина. Почему-то в обычном гражданском платье, и его акцент… Его как будто совсем не было, и лицо казалось знакомым.

Элис невольно вспомнила главную сказку Клайва Льюиса. А ведь она смеялась, когда прикормленные журналисты окрестили ее принцессой Алисой. Никогда не думала, что ее жизнь может превратиться в плохую ее постановку. Но вот пришло время, и ей, несмотря на всю выдержку и привычки, так и хотелось выдать то, что отец обычно называет инцидентами… Впрочем, может, хватит сдерживаться? Вон, Макаров как на нее смотрит! Словно посмеивается про себя.

– Все чудесатее и чудесатее! – слова все-таки вырвались наружу, и девушка откинулась на спинку стула. Стало легче.

И пусть пока ход за ее противником, но она еще нанесет свой удар.

– Это правда, – закивал потный мужчина и неожиданно представился. – Губернатор Парди. Генерал попросил меня быть третьим в вашей беседе. Чтобы избежать неловкости, недопониманий и…

– А еще мне был нужен ведущий, – пояснил сам Макаров.

– Простите? – спросила Элис.

– Вы хотели поговорить? Я решил, что будет честно, если наш разговор услышит в прямом эфире сначала Америка, а потом и весь мир, – Макаров рассуждал так спокойно, словно то, что он собирался организовать, было ничего не значащей мелочью.

Но такие нюансы понимала даже Элис. Прямой эфир, который услышат Вашингтон, Петербург, Токио, Лондон, Берлин – это было что-то невероятное! Нет! Все эти города услышат не прямой эфир, а именно генерала и… Ее, Элис! В какие же неприятности она втравила себя на этот раз!

Захотелось запищать от страха, но девушка лишь мило улыбнулась.

– Звучит интересно.

– Вы очень храбрая леди, – неожиданно Макаров что-то почувствовал и кивнул Элис. Возможно, он был не такой уж и сволочью, как могло показаться на первый взгляд. – Тогда минутная готовность.

Нет, все-таки сволочь.

Элис изобразила улыбку, генерал сделал вид, что ничего не заметил: махнул рукой, и невидимый голос начал обратный отсчет.