Японская война 1905. Книга седьмая

Глава 2

Гуляю, смотрю, сравниваю... Все-таки то, что рождается у нас в голове, и то, что получается из этого в реальности, часто очень сильно отличается. Поэтому, вместо того чтобы поселиться рядом со штабом и не тратить зря ни единой минуты, я выбрал место для своего дома в самом обычном квартале. Отсюда можно было выйти и напрямую на Николаевскую, откуда до работы меньше десяти минут. Или даже прогуляться вкруг дальней дорогой, через порт и полигоны – в зависимости от того, что именно я сегодня хотел посмотреть.

И вот порт остался позади, меня с Огинским подхватила служебная машина, бодро разгоняясь по специальной выделенной полосе, и уже скоро до слуха долетел грохот моторов и перестук выстрелов. Я приказал остановиться на одной из наблюдательных позиций и первым делом сверился с висящим на стене расписанием.

– Значит, штурмовики из 2-го Сацумского корпуса, – я снова повернулся к полосе препятствий, где разбившаяся на небольшие группы рота японцев отрабатывала штурм укреплений.

– Слаженно работают, – Огинский оценил, как прибывшие на обучение солдаты прикрывают друг друга выстрелами и гранатами, не забывая при этом использовать и все доступные им складки местности.

И это не потому, что они успели зазубрить, что и где их будет ждать, как было бы, не меняй мы полосы препятствий каждую неделю. Да, так выходило сложнее, и пришлось выделить на работы целый вспомогательный батальон, но оно того стоило. И штурмовики учились не только стрелять или повторять одни и те же маневры, но еще и думать. А проходящие свое обучение офицеры набивали руку на подготовке и продумывании встречающих их укреплений.

Дело шло не очень быстро. Народ все равно раз за разом сбивался на хоть однажды сработавшие схемы и пытался повторять их с минимальными изменениями. Вот и сейчас, только взглянув на линию обороны, я сразу узнал работу капитана Сомова, из мелеховских, с которой уже две недели никто не мог справиться. А казалось бы: всего-то спящие пулеметные точки и подведенная на переднюю линию горная пушка, чтобы выбивать приданную штурмовикам технику.

Японцы как раз попались на незамеченную разведкой огневую точку. Пулемет: естественно, стрелял он холостыми, но по правилам такой огонь стоил отряду от десяти бойцов в минуту. В данном случае за счет внезапности – в два раза больше. И японский офицер не выдержал давления – все-таки грохот и эффекты сейчас были почти как в настоящем бою. Повел сразу всю роту вперед, чтобы вывести из-под обстрела в так и манящую низину на правом фланге, и тут же налетел на пристрелянные именно на этот квадрат еще несколько орудий.

Рота мгновенно потеряла четверть состава, и пусть кто-то еще оставался условно боеспособен, было очевидно, что защищающиеся снова побеждают. На соседней наблюдательной позиции тоже это поняли, и через мгновение до нас долетел радостный крик Сомова, радующегося удержавшемуся рекорду. Будет не очень хорошо, если он решит, что придумал абсолютную стратегию, но... Вмешиваться еще месяц я точно не собирался: пусть и японцы, и наши сами бросают вызов удачливому капитану, им полезно.

В этот момент внизу раздался шорох ног, и я увидел, как мимо спешат фельдшеры и носильщики из 2-го Сацумского. Выносят условных раненых. Тех, что оказались так быстро выведены из строя из-за глупой спешки.

– Такие молодые, – невольно вырвалось у меня, когда я разглядел их лица.

До этого как-то больше смотрел отчеты, изучал имена в списках, даже обращал краешком сознания внимание на даты рождения, но только сейчас, увидев вживую, я на самом деле осознал, кого именно уже скоро мы бросим в кровавую мясорубку на другом конце света. Новобранцы, почти каждому меньше 20 лет – и я сразу вспомнил, как сам был на их месте. Как это бывает... Рядом лежит товарищ в крови, теряет сознание и зовет маму, а вместо мамы приходится быть тебе.

– Меня тоже сначала удивил их возраст, – согласился Огинский, – но все оказалось просто. Те, кто постарше, слишком тяжело переживали свои поражения. Неудачи ломают волю, а еще сложно сражаться рядом с теми, кого еще недавно пытался убить. Молодые же просто не успели ничего понять. Они все еще думают, что война проще работы в поле и на заводе. Даже в очередях стоят, чтобы только записаться в новые корпуса и попасть к нам на обучение.

– Значит, просто глупость и неопытность?

– А еще вера в нас, – тихо добавил Огинский. – Я, конечно, не общался с рядовыми, но почти все офицеры прошли через службу безопасности. И мы много говорили... Они все верят, что мы обязательно придумаем тактику, которая поможет им победить. Сражаться ведь гораздо проще, когда знаешь, что все не зря, что даже если умрешь, то не из-за глупости и разгильдяйства, а ради дела.

Я кивнул. Знакомое чувство. Когда я переписывался с генералом Иноуэ и князем Ито, то думал, что придется потратить немало времени, чтобы убедить тех принять нашу помощь в составлении стратегии. Но японцы даже для вида возражать не стали – действительно верят. И тем больше ответственность, которая ложится на наши плечи... Оставив полигон, я вернулся в машину, и еще через десять минут мы доехали до штаба, где уже собрались авторы каждого из двух основных планов.

Одна группа – это мои штабисты во главе со Лосьевым, вторая – полевые офицеры, и даже издалека было видно, как машет и что-то говорит немного растерянный от навалившейся ответственности Буденный.

– Что хотели, то и получили. Чем удобряли, то и выросло... – долетел до меня конец его пламенной речи, и я невольно улыбнулся. Что ж, настрой у народа точно боевой, так что можно не терять время и сразу начинать.

Я занял свое место, и вперед тут же вышел Лосьев. Два помощника развернули за его спиной карту западного побережья САСШ, и штабист начал с самого начала, выделяя все наши возможные цели.

– Давайте первым делом рассмотрим каждую из целей, что может представлять для нас интерес, – он повел пальцем от границы с Мексикой к Канаде. – Итак, самый южный город на побережье – это Сан-Диего. Официально постоянных частей или фортов тут нет, оборона осуществляется силами национальной гвардии – это всего пара сотен человек. Однако буквально пару месяцев назад туда прибыла 28-я рота береговой артиллерии, это 192 солдата и 5 офицеров. Также даже без фортов в Сан-Диего имеется несколько береговых батарей. Четыре 10-дюймовые пушки стоят на Пойнт-Лома, а вот на Балласт-Пойнт и Норт Айленде уже только 3-х и 5-дюймовые...

– Откуда такие точные данные? – спросил я, когда Лосьев замолчал, восстанавливая дыхание.

– От наших мексиканских контактов, а еще много информации поступило от китайцев в Сан-Франциско, там у них целый свой Чайнатаун. Но про политическую обстановку лучше потом отдельно расскажет Алексей Алексеевич.

Я кивнул, соглашаясь. Действительно, нашей резидентурой и работой с местным населением занимался именно Огинский. Но были у меня и другие вопросы.

– Что насчет минирования бухты? И есть ли флот?

– Текущее состояние неизвестно, но... Есть документы по 1898 году, и тогда в бухте Сан-Диего стояло 15 мин, – Лосьев не удержался и обвел всех взглядом, видимо, предлагая вспомнить и сравнить с тем, что мы сами делали рядом с Инкоу. – Что же касается кораблей, то Тихоокеанская эскадра Штатов туда почти не заглядывает, изредка заходит канонерка-другая, но на постоянной основе кораблей нет.

Штабист сделал паузу, проверяя, нет ли у кого вопросов, и перешел к следующему городу.

– Севернее, буквально в 200 километрах, находится Лос-Анджелес, – продолжил он. – Населения там будет в четыре раза больше, но вот укреплений со стороны моря тоже пока нет. Как нет и отдельных батарей. Для обороны города стоит полк Национальной гвардии, и считается, что в случае опасности сюда же быстро подойдет гарнизон из Сан-Франциско, самого крупного города западного побережья и морской базы, где заодно дежурят и основные корабли Тихоокеанской эскадры.

– В двух словах, чего нам стоит ждать на море? – уточнил я.

– Два броненосца, старые и медленные, поэтому их обычно держат на севере. Чтобы могли и верфи Сиэтла прикрыть в случае чего, и сами на ремонт встать. А тут, на месте, главная угроза – это шесть броненосных крейсеров.

– Как показал опыт наших сражений, линейный бой против полноценных броненосцев они не тянут, – добавил с места Кондратенко. – Во время сражения наших с японцами в Желтом море стоило бронепалубным «Аскольду», «Палладе», «Диане» или «Новику» попасть под огонь сразу нескольких вражеских кораблей, и им не оставалось ничего другого, как отворачивать. А тот же «Цесаревич» держался и вел эскадру несколько часов даже на 20 кабельтовых. И даже потом смог вырваться и своим ходом добраться до порта!

Я кивнул, соглашаясь. В том, что японцы, если вывести их на удар, смогут обеспечить нам преимущество на море хотя бы на первом этапе, я не сомневался. А вот что будет дальше, кто знает... До Великого Белого похода, когда Рузвельт отправит в кругосветное путешествие 16 новых линкоров, выкрашенных в белое и золотое, осталась всего пара лет. Уже скоро САСШ смогут стать неодолимой силой на море, но... Именно что через пару лет! А пока у нас было окно возможностей, и надо было им пользоваться.

– Шестьсот километров на север от Лос-Анджелеса, – продолжил Лосьев. – Именно такое расстояние до Сан-Франциско, который по населению стоит на четвертом месте во всех Штатах. Целых 400 тысяч, – тут он сделал паузу и обвел всех взглядом. – Почему я уделяю такое внимание количеству людей? Потому что в Америке нет централизованной системы мобилизации, и, скорее всего, нас будет ждать то же, что было во время войны с Испанией. Президент объявляет чрезвычайное положение, Конгресс его утверждает – начинается набор добровольцев и мобилизация Национальной гвардии. Первые новые дивизии развернутся где-то за 11 дней, за две недели они займут позиции, перекрывая ключевые объекты и дороги, а потом постараются окружить нас и сбросить в море.

– Давайте сперва разберемся с тем, что встретит нас в первый день, – я остановил штабиста и вернул к началу. Было видно, что Лосьев проникся опасностями, которые нас будут ждать, и это хорошо, но всему свое время.

– Оборона Сан-Франциско в отличие от более маленьких городов уже гораздо серьезнее, – штабист мгновенно взял себя в руки. – В 1885 году в Штатах был принят план Уильяма Эндикота, на основании которого они начали модернизацию старых кирпичных фортов. Основная цель была в том, чтобы заменить их на крепкие бетонные, вроде нашего Порт-Артура, с прячущимися орудиями, которые скрывались за специальными щитами после каждого выстрела. Основной калибр 10-12 дюймов, то есть то, что может навредить даже самым современным кораблям и встретит огнем любого врага еще за 10 километров. За последние двадцать лет американцы потратили на эту модернизацию почти сто миллионов долларов, и все эти деньги ушли на два города. Пьюджет-Саунд на севере и Сан-Франциско на юге.

По знаку Лосьева схему всего побережья поменяли на схему отдельного города.

– Итак, пролив Золотые Ворота прикрывает комплекс из четырех фортов, – продолжил он. – Форт Бейкер стоит на северном берегу, форт Пойнт на южном. Этот еще старый, кирпичный, но с учетом дальности новых орудий это не умаляет его опасности. А еще его страхует стоящий на острове форт Алькатрас и расположенный в тылу форт Мейсон. Все вместе они формируют многоугольник, где каждый угол расположен всего в 2-3 километрах от другого, позволяя накрывать врага сразу с нескольких сторон, если тот решит подойти на ближнюю дистанцию. Ну, а на дальней – такие укрепления быстро не подавить, а значит, любой флот, решивший атаковать город, просто не сможет не терять корабли.

И еще шесть крейсеров – напомнил я себе – действительно крепкий орешек. К счастью, штурмовать его с моря мы и не собирались! Хотя взять Алькатрас было бы символично.

– Что с артиллерией? – спросил я.

– 63 орудия в 15 батареях. В каждом форте до 400 солдат регулярной армии и в самом городе около 4 тысяч Национальной гвардии.

– Мины?

– Управляются кабелем с берега. Могут перекрыть фарватер в течение 15 минут в случае объявления тревоги. Также все форты оборудованы дуговыми прожекторами и могут осветить бухту даже ночью.

Все на мгновение замолчали, оценивая ситуацию. С одной стороны, гарнизоны смешные, с другой, техническая часть была на серьезном уровне. Достаточно, чтобы задержать и дать время, чтобы провести мобилизацию, но... В нашем случае она просто не успеет помешать первому удару. А дальше будет уже совсем другая история.

Лосьев тем временем рассказывал дальше, забираясь еще севернее. Портленд – этот стоял вдали от побережья и был интересен разве что тем, что перекрывал проход по реке Колумбия вглубь континента. Учитывая, что мы подобных маневров не планировали, не самое интересное направление, но как возможную базу для легкого москитного флота американских добровольцев его тоже нужно было учитывать.

И, наконец, граница Северо-Американских Штатов и Канады. Они разделялись сначала широким проливом Хуан-де-Фука, а потом относительно узким Адмиралти, где стояли пять современных фортов, прикрывающих Сиэтл и главные тихоокеанские верфи Америки – Пьюджет-Саунд. Около сотни орудий калибром до 12 дюймов, в каждом форте по 4 роты и, конечно, минные поля. Еще один крепкий орешек, к которому еще и по суше, чтобы подобраться, пришлось бы дать крюк через половину страны.

– Итого 2 тяжелые цели, 3 относительно легкие, – подводил итоги Лосьев. – Встречать нас будут регулярные силы в составе 4 тысяч человек и еще около 15 тысяч Национальной гвардии. У Штатов почти нет запаса солдат на этом направлении, однако армия противника будет постоянно расти. Во время войны с испанцами они собрали 60 тысяч за месяц, за четыре смогли вырасти до 200. Очень быстро, а благодаря трансконтинентальным железным дорогам поезда с востока на запад будут добираться всего за неделю.

– Что насчет возможности опереться на местное население? – я посмотрел на Огинского.

– Промышленные круги – наш враг, рабочие из портов и заводов, которых тут довольно много, могли бы стать союзниками, но японцы не хотят работать с пролетариатом. Да и это вызвало бы раньше времени противоречия с Порфирио Диасом, так что... Наш единственный возможный союзник на американском континенте – это консервативные круги крупных землевладельцев. Мы уже начали собирать информацию по всем, кого лишили собственности после Гражданской войны, и сможем предложить ее вернуть любому потомку с нужной фамилией. Земля нужна всем!

– И даже если там что-то ценное будет, отдадим? Даже ради одного человека? – не выдержал молчавший все это время Буденный.

– Заводы и шахты – японцам, все остальное – да, отдадим. Чужое не так жалко, а еще это будет прецедентом для каждого, кто станет сомневаться, а стоит ли иметь с нами дело. Японцев ведь слишком много в Америку не привезешь – нам нельзя будет без местных. А победу в битве за умы приносят не деньги и не умение их зарабатывать, а прежде всего групповая лояльность. Сословие, партия, да что угодно... Если мы предложим идею, если будем стоять за тех, кто ее выберет, то люди к нам потянутся.

Я внимательно слушал Огинского, который до этого еще ни разу ни говорил ничего подобного. Групповая лояльность – это ведь не только Америки касается, но и нас тоже. Причем не всегда в хорошем смысле. Так, иногда группа – это 2-я Сибирская армия, где мы все стоим друг за друга, а иногда это проворовавшиеся чиновники, которые никогда не сдадут товарища, потому что знают: следом придут уже за ними.

Я отвлекся всего на мгновение, а потом снова сосредоточился на карте и плане, который представлял Лосьев. Оценив опасность Северо-Американских Штатов, он и остальные штабисты выбрали максимально осторожную стратегию. Высадка в беззащитном Сан-Диего, максимальная близость к нашим мексиканским резервам, спокойное формирование сухопутных группировок, а потом совместный марш по суше и морю на север.

– Итого с учетом организации поставок собранных припасов первый корпус сможет выступить уже на четвертый день. На седьмой мы блокируем Лос-Анджелес и, главное, нефтяные месторождения в округе Керн. Дальше нам останется перекрыть железные дороги, идущие с востока, и на три месяца мы гарантируем себе относительное спокойствие.

– Почему три?

– Примерно столько потребуется Вашингтону, чтобы мобилизовать достаточно солдат. Достаточно, чтобы обеспечить себе численное превосходство, при котором они могли бы попытаться нас выбить. Тем не менее, они не смогут не спешить, у нас же будет преимущество в технике и выборе места для сражения. Если выиграть этот бой, то для следующего удара американцам понадобится еще столько же времени. И уже у нас появится возможность для проведения контратаки. Отдельный плюс, что при этой стратегии мы не будем зависеть от побед флота.

– Значит, минимум риска, а также хлеб и нефть Калифорнии, – кивнул я. – Вопросы?

Лично у меня они были. С одной стороны, осторожность и желание избежать потерь – это неплохо. Желание вывести будущее столкновение в плоскость маневренной войны, в которой мы пока лучше всех в мире – тоже разумно. С другой, ну не верю я, что в такой авантюре можно обойтись полумерами.

– Если не взять Сан-Франциско, то с базой своего флота под боком американцы смогут закидывать десанты нам в тыл по всему побережью, – первым поднялся Кондратенко. Понимаю, он с подобными опасениями прошел через всю осаду Порт-Артура и повторять явно не горел желанием. – Да и в целом, пока у них есть флот, любой наш город на побережье – это потенциальная куча дров для хорошего пожара.

– В этом и смысл ограничить свою территорию. Сан-Диего и Лос-Анджелес прикроют корабли Того, причем ему даже не нужно будет разделять свои силы. Ну, а в случае дикой высадки мы и без помощи с моря сможем перебросить войска в любую точку побережья в течение суток.

Кажется, я начинаю понимать фразу «чем осторожнее, тем больше риска». Лосьева продолжили заваливать вопросами, и у него были ответы. Про то, где, как и какие войска будут действовать. Каким образом мы организуем снабжение, удержание и развитие территорий. Он даже подобрал пару мест для возможного сражения с идущими с востока подкреплениями... Но все же это было игрой в осажденную крепость, где единственный шанс на долгосрочный успех – это если враг отступит сам.

Не скажу, что такой вероятности не было. Северо-Американские Штаты на самом деле не могут позволить себе тратить слишком много сил даже на такую обидную войну. А то перенапряжешь экономику, и уже Британия начнет активнее подминать под себя соседей. Решишь потерпеть, а потом неожиданно выяснится, что из недавнего белого лебедя ты за какие-то пару лет превратился в калеку, уже безнадежно отставшего от других великих держав.

Собственно, меня бы и такой результат устроил... Подумал и опять вспомнил тех молодых японцев, которые тренировались круглые сутки и верили, что мы поможем им победить. По-настоящему.

– Что ж, теперь наша очередь, – вперед вышел Мелехов и опасно улыбнулся.

Павел Анастасович – главный по обороне во 2-й Сибирской, но сейчас ему помогали не кто-нибудь а наши главные броневые командиры: Славский, Буденный, Врангель. И эти точно на мирные инициативы размениваться на станут... И точно. Вот они закончили разворачивать карту, и я увидел уже знакомые контуры укрепления Сан-Франциско.

– Начнем с Золотых Ворот? – улыбнулся я.