Янычары

Глава 2

Наконец-то мы вместе, и вечер обрадован,

И тоска расплелась, и печали на слом.

Умаявшись за день, орта будущих янычар, крепко спала, и только дневальный бродил просторным помещением казармы, как живое воплощение Морфея. Зевая с риском вывихнуть челюсть, Стас потому и не садился, что боялся мгновенно уснуть, он посмотрел на наручный хронометр и подошел к кровати Веста Климука.

— Эй, Ромео! Уж полночь близится!..

Вест чуть-чуть приоткрыл один глаз, что-то невразумительно пробормотал и опять провалился в сон.

— Ну, как знаешь. Мое дело прокукарекать, а там пусть хоть и не рассветает… — Стас подождал немного и повторил попытку. — Эй, лежебока. Курсант спит — служба идет? Тебе не стыдно? Джульетта небось уже заждалась. Дрожит, мерзнет, бедняжка, а согреть-то некому. Их сиятельство господин Вест почивать изволят…

Вест повернулся на бок и произнес несколько вполне внятных звукосочетаний, которые, при наличии фантазии, можно было сложить в имеющую смысл фразу. Вот только смысл этот был оскорбительным как для Стаса, так и для Джульетты.

— Ну, ты вообще, — возмутился дневальный и толкнул Веста сильнее. — Сам же просил разбудить!.. Вставай, тебе говорят.

Тот вскочил и, по-прежнему не открывая глаз, стал привычно одеваться.

— Тихо, тихо… — глядеть со стороны на товарища без усмешки мог только такой же курсант Оджака. — Не торопись, а то успеешь.

— Тревога? — зашнуровав кроссовки, Вест посмотрел на дневального более осмысленно.

— Тоня…

Стас отвечал тихо и односложно, хотя вполне мог говорить в полный голос. Кроме команды: «Орта, подъем!» или сирены тревоги курсанты, скорее всего, проигнорировали бы да же трубный глас, возвещающий конец света.

— Тоня? — повторил Вест, потягиваясь и протирая глаза. — Тоня?! — он как пружина развернулся всем корпусом в сторону электронного табло настенных часов. — Который час?!

— Не шебаршись, успеешь. Я тебя с запасом в пять минут поднял.

— Спасибо, Стас. Ты настоящий друг.

— Ага, я это только что слышал… — ухмыльнулся тот. — А если бы и Тоня узнала, куда ты нас посылал, то сомневаюсь…

— Да ладно тебе, — Вест ткнул дружески кулаком товарища в живот. — Сам и не такое, спросонку несешь.

— Это точно… — согласился Стас. Потом прибавил задумчиво. — Знаешь, мне кажется, что и девчонки наши, в схожих ситуациях, не очень выбирают выражения. Ну, когда им не надо изображать из себя принцесс.

— Я спрошу… — кивнул Вест, хватая с тумбочки полотенце. — Скажу, что ты интересуешься.

— Да иди ты… Я серьезно.

— И я не шучу… — Вест проворно увернулся от нанесенного товарищем быстрого и не акцентированного кресент-кика[7]. — Эй, ты чего? Мне сейчас фингал совсем не нужен.

— Не хочешь чтоб тебя били — не нарывайся, — копируя голос ортного, назидательно произнес Стас. — Спасибо… Думал, засну…

— Ну, бди, — Вест взмахнул рукой, как бы отдавая честь и торопливо вышел из казармы. Несмотря на то что товарищ разбудил заранее, время уже поджимало. Равноправие равноправием, но все-таки нехорошо заставлять девушку ждать себя слишком долго. А тот, кто этого не понимает, рискует второе свидание провести в гордом одиночестве…

Первый отрезок «тропы наслаждения» у всех курсантов пролегал в одном направлении: казарма-санузел. На этом этапе самоволки еще можно было не опасаться встретить дежурного или какого-нибудь другого, из задержавшихся в лагере офицеров. Каждое живое существо имеет право справлять естественные нужды в любое время суток, несмотря на команду «Отбой». Поэтому по дорожке, ведущей в сторону сооружения, отдельно и скромно стоящего в дальнем углу лагеря, курсанты брели в полный рост. Кто и в самом деле по нужде, а кто притворяясь сонными, чтоб не выбиваться из общей массы — при этом внимательно посматривая по сторонам, все ли спокойно. Нет ли где посторонних глаз из среды преподавательского и воспитательского состава.

Проверившись, самовольщики переходили к осуществлению второй части плана, направленного на удовлетворение других нужд. Хоть и из того же числа естественных потребностей организма, но лежащих несколько в иной плоскости…

Убедившись, что никто не заметит его маневра, Вест не вошел в дверь санузла, а пригнулся, в три прыжка обогнул здание по кратчайшей траектории и оказался в глухой зоне, не просматриваемой ни с одной точки лагеря. Теперь оставалось только преодолеть трехметровую наружную ограду. Для этого, на задней стене санузла кем-то, как шутили курсанты, еще в «доисторические» времена, был укреплен пожарный щит, в комплектацию которого входили: огнетушитель, багор, топор, коническое ведро, лопата и… приставная лестница!

Лестница, кстати уже оказалась прислоненной к ограде, а значит, Стас вполне мог оказаться прав, и Тоня опередила Веста. Но, с большей степенью вероятности, они были не единственной парочкой, решившей провести сегодня некоторое время ночи вне расположения части. Излучение излучением, а возраст брал свое.

В общем-то это понимало (или вспоминало себя в эти годы) даже высокое начальство, и за все время существования на Инокине учебного лагеря Оджака ни одного курсанта (или курсистку) еще не исключили за нарушение внутреннего порядка таким способом. Но и поблажек для тех, кто попадался при периодически устраиваемых облавах, тоже не полагалось. Особенно, если самоволка была не первой. Нарушителей неделю гоняли по программе, предусматривающей двойные нагрузки. Так что все нерастраченные запасы юной энергии сублимировались в одно-единственное желание: поспать хоть три часа кряду.

Вест перемахнул стену, перекрывая любые нормативы и на секунду замер, давая глазам привыкнуть к темноте. Ночь за пределами базы, не подсвеченная ничем кроме звезд, оказалась на порядок чернее.

— Думала, ты уже не придешь…

Чтобы понять кто к нему прижался, даже глаза открывать не понадобилось.

Вест сгреб девушку в объятия и жадно поцеловал в мягкие, пахнущие мятой губы.

— Погоди, не здесь…

Тоня выскользнула из объятий парня.

— Мы же не одни на всей планете. Давай, хоть в сторону отойдем. А то свалится кто-нибудь прямо нам на голову.

— А побежали к морю?..

Вест и сам не сразу сообразил, почему предложил именно это. Ведь время, потраченное на дорогу туда и обратно, можно провести куда интереснее. Он уже хотел было исправить эту оплошность, но девушке его идея понравилась.

— Классно придумал, — она даже в ладоши захлопала. — Побежали!..

Тоня развернулась и, удерживая Веста за руку, нетерпеливо потащила парня прочь от лагеря. Причем, с таким энтузиазмом, словно это именно она, а не он, придумала фишку с ночным купанием.

Вест бежал так легко и быстро, как никогда прежде. Из ладошки девушки, которую он по прежнему крепко сжимал в руке, в его тело словно вливались дополнительные силы, и парню хотелось бежать еще быстрее, буквально ощущая как раздается, уступает перед его натиском упругий воздух.

Тоня, наверное, тоже чувствовала что-то похожее, потому что держалась вровень с товарищем, будто и не существовала никогда разница в уровне физической подготовки девушек и юношей. Только дышала чуть учащеннее и время от времени пыталась свободной рукой поправить, развевающиеся по ветру волосы.

Видимо не зря во всех религиях мира упоминается о том, что Создатель делал человека не в готовом виде, а используя принцип ионов. И полноценной молекулой, в смысле — личностью, тот становится только после обретения и соединения со своей половинкой…

Они бы могли нестись так еще много километров, даже не замечая расстояния, но пляж закончился. Да так неожиданно, что Вест едва успел остановиться у самой кромки, чудом не влетев в воду. Но нерастраченной энергии в нем оставалось еще слишком много, чтобы Вест мог оставаться неподвижным. Он подхватил Тоню на руки и закружил по берегу, как огромная и чуть сумасшедшая юла. Пока не споткнулся обо что-то и не повалился на песок. Извернувшись в последнее мгновение так, чтобы девушка оказалась сверху. Любовь любовью, а если на тебя с размаху валится почти сто килограмм литых мышц, удовольствие не самое приятное. Особенно, когда ты хрупкая, хоть и не кисейная, барышня.

Раздевались неспешно, скорее мешая, чем помогая друг другу и постоянно отвлекаясь на длительные поцелуи. Так что если бы их одежда состояла из большего числа предметов, нежели кроссовки, майка и шорты, то оному Создателю ведомо, сколько времени у них ушло бы на эту процедуру.

Зато в море повалились с визгом и хохотом… Прямо на мелководье. Побарахтались чуток, не размыкая объятий, а потом… Тоня взвизгнула.

— Ой! Жжется… — в ее голосе было больше недоумения нежели боли. Но только в первую секунду. Потом девушка закричала по-настоящему! — Нет! Нет! Ааа!

С неожиданной силой и яростью она высвободилась из рук Веста, вскочила на ноги и пошатываясь бросилась к берегу.

— Тоня?! Что случилось?

Вест тоже поднялся и растерянно глядел вслед девушке.

А Тоня уже даже не кричала, она как-то странно хрипела и, пройдя всего несколько шагов, ничком упала на прибрежный песок.

— Да что такое?!

Вест выскочил из воды и бросился к девушке.

— Тоня?!

Он упал рядом с ней на колени, подался вперед и протянул руку к плечу подруги. Но так и не притронулся. Даже в неверном и тусклом свете звезд было видно, что ее светлая перламутровая кожа странно потемнела. То ли до черно-красного, то ли до фиолетового цвета. А что еще больше потрясло парня, — его девушка уже не пахла ни мятой, ни другими цветами. От тела Тони разило тухлятиной, как от лежалого куска мяса…

Бываю моменты, когда нет времени на раздумья, а нужно действовать, мгновенно и единственно верным способом, иначе — за промедление придется платить жизнью. И если только собственной, то это еще не самое страшное…

Понимая, что ему не то что не справиться, а даже не понять случившегося, Вест подхватил бесчувственное тело девушки, которая уже вроде даже не дышала, и рванул обратно в лагерь так быстро, как только мог. Думая единственно о том, чтобы не упасть и успеть…Успеть, пока…

«Нет! Не думать! Прочь мысли о том страшном и непоправимом, что скрывается за невинным и скромным «пока»!»

Весь путь от берега моря и до санчасти в памяти Веста не зафиксировался. Более-менее осмысленные звуки он смог различить уже только после того, как дежурные медбратья отняли у него бесчувственное тело девушки и водрузили на каталку.

— В реанимацию! — отдал приказ фельдшер, бросив один только взгляд на пострадавшую. — В третий «аквариум». Я вызываю врача…

Дверь в медицинский блок недовольно зашипела, как потревоженная змея, но открылась. Проводив взглядом исчезающую за ней тележку и спину медбрата, Вест прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Вполне возможно, что впервые с того самого момента, как взял Тоню на руки.

— Эй, парень! Что произошло?! — фельдшер тронул его за плечо.

Вест недоуменно посмотрел на него, потом перевел взгляд на свои руки, опять посмотрел на фельдшера, но так и ничего не ответил.

— Понятно…

Фельдшер взял с вешалки халат и протянул Весту.

— На, набрось, а то тебя аж колотит всего… Понимаю, парень, тебе бы сейчас в горячий душ, да укольчик поставить, но — извини, до осмотра врачом не имею права. Чтоб картину не смазать…

Вест по-прежнему непонимающе смотрел на фельдшера, даже не попытавшись протянуть руку за предложенным халатом.

— Эк тебя…

Повидавший на своем веку всякое, фельдшер сам набросил парню на плечи халат, а потом вытащил из кармана плоскую флягу.

— Ну-ка, глотни… Авось, не повредит.

Вест на автомате сделал небольшой глоток и задохнулся, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. На миг парню показалось, что пищеводом прокатился небольшой плазменный заряд, который упал в низ живота и там взорвался. У Веста даже слезы навернулись.

— Ожил? Вот и славно…

— Что ты мне дал?

— Да так, этиловый спирт, один из компонентов многих лекарств. Я реферат о нем пишу. Говорят, что в древние времена, которые и не все звезды помнят, это было самое незаменимое средство от стресса. Вот и решил проверить… Ты же меня не выдашь?

— Что произошло?! — дверь санчасти рывком распахнулась и внутрь стремительно ворвался молодой мужчина в наброшенном на плечи кителе с погонами подполковника медицинской службы. — Кто вызывал?!

— Я, эфенди[8]… — фельдшер шагнул навстречу. — Девушка в реанимации. Что-то очень странное. Такое впечатление, что с нее живьем кожу снимали…

— Он доставил? — врач кивнул на Веста.

— Да, эфенди.

— Угу…

Доктор оттянул парню нижнее веко, потом пощупал пульс.

— Два кубика… нет, три кубика «коктейля Семенова».

Потом врач принюхался и удивленно приподнял брови:

— А почему от него этанолом пахнет? — и сам себя прервал. — Ладно, это подождет. Где пациентка?

— В третьем «аквариуме», эфенди.

Подполковник кивнул, круто развернулся и направился к дверям реанимационного блока. На этот раз они не посмели издать ни одного звука. Створка тихонько открылась, впустила доктора и так же неслышно затворилась за его спиной. Валентина Сокотнюка, начальника медчасти учебного лагеря Оджака уважал и опасался его гнева не только персонал, но и матчасть.

— Ну, все, парень, расслабься… Теперь твоя подружка в надежных руках. Наш доктор даже с того света парней вытаскивал. Семь лет в боевых частях. В самых горячих точках. Заметил шрам на щеке?..

Фельдшер мог говорить и спрашивать что угодно, Вест все равно ничего не слышал. Он даже не почувствовал, как в его предплечье трижды вонзилась игла шприца и только мимолетно удивился, что в мире вдруг стало так тихо и темно.

— Дежурному по части доложили?

— Еще не успели, эфенди…

— А чего ждете?

— Так парня в чувство приводил…

Голоса доносились словно сквозь скафандр с отключенными наушниками. Вставать не хотелось, но если рядом находится некто, к кому так учтиво обращается второй собеседник, курсанту лежать не пристало.

Вест сделал усилие и открыл глаза. Он все еще находился в санчасти. Лежал на кушетке, а рядом разговаривали давешний фельдшер и подполковник.

— Очнулся, герой? — военврач по неискоренимой привычке всех лекарей тут же ухватил парня за запястье. — Угу… Порядок. Пульс стабилизировался. Сесть можешь?

Вест смог.

— Великолепно. Голова не кружится?

— Нет… эфенди.

— Валентин Якович… — врач присел рядом, но заговорил не с Вестом, а с фельдшером. — Чего ждешь, Федор? Звони дежурному офицеру. ЧП оно везде ЧП.

— Да, эфенди. Уже…

— Ну давай, боец, рассказывай… Что с вами произошло?

— А как Тоня?..

— Не скажу, что очень хорошо, но… нормально, в общем.

— А…

— Стоп, воин! — военврач чуть-чуть сдвинул брови. — Так дело не пойдет. Давай сразу условимся: я спрашиваю, а ты — отвечаешь. Коротко и четко. Если понадобится развернутый ответ, я уточню. Хорошо?

Вест только кивнул. Если нельзя спрашивать о Тоне, то все остальное не существенно… Но отмолчаться не удалось.

— И так. Вопрос первый, — где ты ее нашел?

— На пляже.

— Дежурному доложили. Сейчас будет здесь… — вклинился в разговор фельдшер.

— Хорошо. Кстати, кровь у парня взяли?

— Да, эфенди?

— И что?

— Никаких отклонений. Все показатели в пределах нормы.

— А мазки из ушей?

— Нет.

— Возьмите. Он ведь душ еще не принимал? В раковине должна морская вода оставаться. Проверим на наличие примесей. И пошли санитара на пляж, пусть зачерпнет немного воды для сравнения. Только осторожно. Мы же еще не установили причину…

— Как прикажете, эфенди.

— Так ты говоришь: нашел девушку на пляже? — вернулся к прерванному разговору врач.

— Да.

— Угу. Что вы там делали после отбоя я не спрашиваю, но ты можешь описать, как с нею случилось все это…

— Я не знаю, эфенди.

— Валентин Якович.

— Валентин Якович, — послушно повторил Вест, явно не до конца понимая смысл произносимых слов. Слишком уж далеко он был сейчас в мыслях, переживая заново весь тот ночной кошмар. — Я ничего не видел…

— Что тут у вас за ЧП? — Вест узнал голос одабаши второй орты, капитана Хаима Ли. — Кто пострадал?

— Девушка из третьей орты, одабаши. Антонина Мухина. Обширный ожог второй степени. Но не термического характера, а, скорее всего, биохимического происхождения.

— Боевые ОВ[9]?! — дежурный офицер недоверчиво посмотрел на врача. — Здесь?

— Точно ответить не могу, пока проведен только предварительный экспресс-анализ, но вряд ли. Если б мы находились не на Инокине, я бы предположил, что девушка пострадала от массовой атаки медуз. Ну, или провела ночь в зарослях крапивы.

— Бред!

— Я с этого и начал, Хаим-ага, — ровным тоном ответил военврач. — Хотя, все не так просто. Вот этот молодой человек, например, утверждает, что нашел девушку на пляже.

— Где? На пляже? После отбоя?.. — офицер грозно двинулся к Весту, но фельдшер как раз в этот момент сунулся к Весту с ватными палочками, и ортному пришлось отступить. Он недовольно засопел, но в санчасти даже чорбаджи* подчинялся распоряжениям врачей.

— Вот я им устрою любовь! Они у меня год от особей противоположного пола шарахаться будут, как вспомнят!

— Ну, для начала девушке еще выздороветь надо, — хмыкнул военврач. — Да и герой наш не в самой лучшей форме. Так что пара суток постельного режима ему уже прописана. Это если карантин объявлять не будем. Вы бы подальше от парня держали, одабаши, если не хотите недельку-вторую в изоляторе провести.

— Благодарю, — офицер отступил еще на пару шагов. — И все же: что мне начальнику лагеря докладывать?

— С этим я как раз и пытаюсь разобраться, Хаим-ага. Но теперь, с вашей помощью, мы гораздо скорее установим истину. Вы присядьте, вон на том кресле, — военврач показал место за стойкой регистратуры. — Там и слышно все вполне отчетливо, и никакая бактерия не допрыгнет.

— Хорошо… — дежурный офицер если и понял насмешку, то никак это не показал.

— Итак, боец, — военврач снова повернулся к Весту, беря его за запястье. — Начнем с самого начала. Вы с девушкой отправились на пляж с целью… ммм, искупаться. Я верно излагаю?

— Чушь! — одабаши Хаим, как всегда, был предельно лаконичен и безапелляционен.

— Не понял? — доктор поднял голову.

— Я узнал этого бойца, док.

— И?

— Вест Климук из первой орты. Верно?

— Да, одабаши, — Вест попытался встать, как предписывает Устав, но военврач мягко нажал ему на плечи и усадил обратно.

— Не дергайся… Это хорошо что вы помните всех курсантов в лицо, Хаим-ага, но чем это знание нам поможет.

— Парень из Обстинатки.

— В Империи множество миров… — развел руками доктор. — Так что я по-прежнему ничего не понимаю.

— Жители Обстинатки воду считают одной из самых опасных, даже смертоносных стихий. И ни одному из коренных обитателей тех мест, даже с перепою, не придет в голову тащить подругу к морю. Тем более, ночью! Можете мне поверить. В свое время я провел на этой планете два ужасных года. На Аиде и то было не в пример легче. Исходя из сказанного, я делаю два вывода: либо курсант врет, что нашел пострадавшую курсистку на пляже, либо он никогда не жил на Обстинатке. Даже не знаю, что хуже, эфенди. И если мы до утра не разберемся во всем, боюсь, этот вопрос придется передавать в СВВИБ…