Всадник с головой

Глава 6 Лес

Перед выходом они с Мигелем обговорили некоторые моменты, но всё-таки решили ехать тем же порядком: один впереди, второй позади колонны. Смешно, но так выходит, что из всего поселка только следопыты проходят по статье «профессиональный военный». У остальных есть настоящее дело, а у этой троицы одна обязанность — прикрывать поселок. В данном случае караван.

Мигель, он особенно поднаторел в этом, даже язык дикарей худо-бедно знает. Жены из краснокожих у многих, язык учит он один. В своё время Вик выпытывал некоторые подробности семейной жизни у товарища. Не в интимных деталях, такие детали ему без нужды, а для понимания дикарей.

Оказывается, практически все женщины попали в поселок не как военные трофеи, а как товар. Племя в период затяжной бескормицы скинуло лишние рты, а заодно выручило за них изрядное количество еды. Так что для племени упорхнувшие из семьи девушки не предательницы, а чуть ли не спасительницы, пожертвовавшие собой. И еще, если не врет Мигель, если не врут его жена и подобные ей, их родное племя теперь — поселок. Даже те две женщины, которых умыкнули силком, даже они искренне отринули родственные узы с родичами и прилепились к новым мужьям. Такой менталитет, жена да отлепится от родителей и прилепится к мужу телом и душой. Предательства от них вроде как быть не может.

Может от этого Вика так спокойно приняли в поселке? Уже давно ходят по нему непохожие на коренных жителей Каталании бабы, ребятишки начинают ползать смугленькие. Счастливчик хоть и чернявый, хоть темноглазый, но один на весь поселок такой светлокожий, словно солнца не видел никогда, а еще конопатый. Как на его веснушки взглянешь, так сразу все вопросы про происхождение отпадают — пришлый!

Лес сначала появился на горизонте тёмной полоской, потом превратился в зеленую ленту, разделяющую светло-желтоватую зелень степи и синеву неба. И снова я бы на месте Виктора поразился красоте этих мест, этой изменчивости природных ландшафтов. Но нет, наш герой вместо этого сидел в седле такой напряженный, словно непременно ждал от мира очередной гадости. Не удивлюсь, если и мир не ждал от попаданца ничего хорошего. Мир этот в плане попаданческой активности уже не был девственником, успел почувствовать на своей шкуре некую долю прогрессорства, а это больно.

Караван втянулся в лес полностью, кому как не Счастливчику знать это, но лес даже не почесался. Картинка напомнила кадры втягивания толстым китайцем длинной макаронины. Вот она длинная-длинная извивается перед его ртом, вот видно, как её кончик приближается к губам, а вот уже нет никакой макаронины, а по щекам едока ничего не заметно, словно он и не проглотил только что целый караван. То есть макарошку. Или что там глотают в Китае, лапшу что ли?

Вику было не смешно, и сравнение леса с толстым китайцем его не развлекло. Он сам сейчас был последней крошкой сыра, непременно обязанной оказаться там, в сумраке этого живого организма. Всадник подождал немного, дождался момента, когда улеглась пыль от множества копыт, выбивавших из земли частицы её естества, а потом направил коня в просвет между деревьями. Вернее, в зеленый сумрак, а не просвет. Кстати, вблизи этот лес тоже смотрелся эпично, Виктор категорически не помнил ничего похожего, в его мире в его России таких лесов не бывает.

Пожалуй, он бы даже не сильно удивился, если бы не нашел караван среди этих зарослей. А что, да запросто! Втянул в себя всю колонну и проглотил как этот… Вик не нашелся с эпитетом. Он бы запаниковал — это да, но не сильно бы удивился, такое странное ощущение создавал этот лес-переросток. Следопыт нагнал своих, вернее всего одного своего — пастуха, подгонявшего замыкавшую группу бычков. А потом началось.

Как из ниоткуда сбоку и чуть сзади нарисовались три дикаря. Один, высунув от усердия язык, принялся натягивать лук, явно надеялся на верный выстрел в наездника. Двое других в это время бежали к Вику, отведя свои топорики назад для удара. Стрела воткнулась Счастливчику в седельную сумку, не помешав броску. Вернее, трем броскам. Первые два ножа он играючи метнул в подбегающих индейцев, один за другим. А третий не успел: в него полетела вторая стрела. Досадуя на такую неудачу, он автоматически сделал жест рукой, отмахиваясь, словно от мухи. И стрела изменила траекторию! Что, так просто⁈ Да если бы он знал раньше… Некогда думать, надо действовать! Вик метнул третий клинок, да еще и сопроводил его своей волей, уж дюже далеко стоял лучник, собирающийся сделать третий выстрел. Вот, уже никто ничего не собирается производить! Он улыбнулся от такого удачного нача…

Как из ниоткуда сбоку и чуть сзади нарисовались три дикаря. Один, высунув от усердия язык, принялся натягивать лук, явно надеялся на верный выстрел в наездника. Двое других в это время бежали к Вику, отведя свои топорики назад для удара. Стрела воткнулась Счастливчику во флягу на поясе, не помешав броску. Он успел подумать, что надо бы спрыгнуть с коня, чтоб его не задели стрелами горе-индейцы. Некогда думать, надо действовать! Вик метнул один клинок, второй! Одним движением он подкинул ногу и слетел с жеребца не за его круп, а в сторону еще живого лучника. Хрен его знает, идиот стрельнёт еще в Ветерка, лечи его потом… Летящую в кого из них, самого следопыта или коня, стрелу Вик отбил мысленным посылом, подкрепленным движением кисти. Третий клинок прошуршал сквозь листву и нашел свою жертву успевшую наложить на тетиву третью стрелу. Истошный крик не дал усомниться в точности брос…

Двое дикарей бежали к сидящему в седле Вику, они уже отвели свои топорики назад не то для удара, не то для броска. Стрела прилетела из кустов и воткнулась в седельную сумку, едва не зацепив жеребчика. Он успел подумать, что надо бы спрыгнуть с коня, чтоб его не задели стрелами горе-индейцы. Некогда думать, надо действовать! Вик метнул один клинок, второй! И слегка завис. В следующую секунду привычным жестом он уже уводил с траектории полета стрелу, направленную в него. А потом еще одно лезвие метательного ножа в руке, тут же еще один клинок полетел в лучника, стоящего именно там, где он и должен стоять.

Шорох где-то над головой и в стороне, Счастливчик вскинул голову и увидел сидящего на большой высоте краснокожего дикаря. Переплетение довольно тонких веток не отклонило бы пулю, но метать нож было бессмысленно. А вот подтолкнуть ступню в мокасине, которую Вик углядел — раз плюнуть! Колдовалось легко и непринужденно, магический дар слушался разведчика как паинька. Конечность, на которую было направлено воздействие, ожидаемо соскользнула с опорного сука, тело в кожаных шмотках мелькнуло в листве и с шумом рухнуло на землю.

Соскочить с коня — одна секунда, добежать до трупов на вытоптанной копытами земле — еще одна! Выдернул клинки, ткнул ими же в тела, как учил Мигель, побежал дальше. «Не оставляй за спиной живых врагов — дольше проживешь» — примета такая в этом мире. Не верить в приметы — себя не любить. Особенно в мире магии, где и сглаз бывает, и порча, и баба-Яга. Наверное. Виктор не ленился проверять сражённых своею рукой врагов, тем более что метательные ножи на деревьях не растут. Они порой вырастают на стволах, но не сами по себе, а когда Счастливчик их в стволы мечет. Лучник был жив, но ровно до того момента, когда разведчик метнул в него свой нож. Выдернул из тела два клинка и побежал туда, где упал, изрядно пошумев, четвертый.

Четвертый оказался жив, но заметно подавлен падением. Он стонал, лёжа на спине и не открывая глаз. Изломанные перья, нелепо раскинутые крылья… Придуряется? Погодите, какие крылья⁈ Не до такой же степени эти дикари не люди! Рука в наличии имелась, как минимум одна. Вик дернул за неё и перекинул достаточно лёгкого противника лицом вниз. Ха! Да тут две руки. Две ноги — всё как у людей. А перья — непонятный головной убор или летательный аппарат шел от головы по всей спине.

Потом удивляться буду. Так решил для себя попаданец и споро обездвижил пленника. Веревка — это то, что всегда в походе под рукой у разведчика. Вместе с солидным списком иных сильно нужных вещей. Руки-ноги связаны, самое время отползти и послушать лес. Вроде никаких звуков? Вот только что был затихающий шорох, словно кто-то осторожный сматывал удочки в направлении, противоположном от Вика, а уже тишина. Даже птички затаились. Не желают настоящие пернатые встревать в конфликт двуногих хищников. Тогда трофей на плечо, и погнали к Ветерку, а то еще убежит с перепугу. Впрочем, конь умный и не из пугливый, если не сведут, будет ждать хозяина. У Ветерка хозяин добрый ласковый, и поговорит, и лакомством угостит, от таких не уходят.

Идти до тропы было недалеко, хоть нелегко с такой ношей на плече, а еще кусты цепляются, словно против того, чтобы Счастливчик забирал тело своего врага из леса. А вот и тропа, хотя тропой ту дорогу, по которой уже не первый раз проходил через лес караван, назвать было сложно. Скорее дорога, просека. Или просека — это когда валят лес как по ниточке? Виляющая между деревьев-исполинов дорога на рукотворный маршрут походила слабо. На выходе Вик увидел, что пастух, замыкающий караван никуда не ушел, дожидался его вместе с лошадьми, Вика и своей, изготовив оружие к бою. Длинный топор на узкой рукояти с маленьким железком сильно напоминал боевые топоры викингов, но на самом деле был орудием труда. Именно такими здесь принято валить деревья.

— Вот ты ловок! Всех троих уделал в одиночку!

— Четверых. Этот пернатый птиц на дереве сидел. Решил живьём поймать, вдруг что интересное расскажет.

— А ты и язык дикарей знаешь? Откуда?

— Не я. Мигель. У него же жена из племени куплена.

— Ага. Есть такое. Еще кто-то нападет?

— Я откуда знаю? Интересный ты. — Вику даже стало обидно от того, какие ожидания пастух на него возложил.

— Ну так ты следопыт. И вообще.

— Вообще — это ты про что?

— Ну… Счастливчик, ты же маг.

— Ну да. маг. — И тут Вик вспомнил ту хрень, которая с ним творилась во время боя. То ощущения сбоя матрицы и какую-то привычность в бою. Не к бою привычность, а к тому, что он делал. Словно раз за разом проходил сложное сохранение в игре-РПГшке. — Слушай, а ты ничего странного не заметил?

— Лес считается за странное? Больше ничего.

Пастух повернулся к лесу, только тогда Вик увидел, что из его спины торчит стрела. Да уж, нашел умник, у кого про странности спрашивать. Дядька стрелу в собственной спине не почувствовал, куда ему странности подмечать.

— Это чего у тебя? — И он ткнул за спину собеседнику. Мужик ожидаемо развернулся и посмотрел, что у него за спиной. А за спиной лес. Тут он кругом.

— Ась? Чего у меня?

— Стрела у тебя в спине. Не колет?

— Да роде нет, не дошла видимо. Как знал, дублет кожаный с подбивной надел. Ехал, парился, а оно вона как.

Насчет «как знал» погонщик очень точно сказал, все знали, куда едут. Кроме следопытов все одоспешились в кожаные кирасы, вот такие дублеты или чешую из толстенной кожи. Вик подошел и осторожно выдернул стрелу, а потом осмотрел дырку в доспехе — крови не увидел. Стрела дала понимание, что не один он был целью этих диких лучников, кому-то могло не повезти.

— Чего делать-то будем, Счастливчик?

— Какие варианты у нас?

— Чегось? — Не понял крестьянин мудрёное слово.

— Говорю, нечего нам делать, кроме как продолжать движение. Мы от этих отбились, так погнали вперед, вдруг нашим помощь требуется. Авось бычки не разбегутся.

— Не, они леса боятся, за нами потрусят. Не убегут никуда. Так что давай по краю дороги их объедем и вперед!

Пастух сел на свою кобылку, но сам не покакал, всем видом показывая, кому надлежит мчаться на выручку впереди всех. То есть пастуха и бычков. Вик не то, чтобы прямо поскакал во весь опор, он пустил жеребца неспешной рысью. Ветерок мог достаточно долго рысить с приличной скоростью, хоть и индейский конь. Хорошее питание и уход укрепили коняшку, но сейчас на нём помимо седока лежал еще и навьюченный пленник, так что Вик старался его не запалить.

Основную группу своих товарищей нагнали на большой поляне. Тут и озерцо имелось, образованное выбившимся из-под корней деревьев ключом. На первый взгляд, тут были все. Животных подогнали к воде, видимо уже набрали для питья достаточное количество. Теперь в этом озере вода будет негодной для питья целый день. Впрочем, в ручье можно набрать. Мужчины, а женщин в караване не было, собрались на совет, самое время и Виктору туда идти, ему тоже есть что сказать. И показать, между прочим. Не каждый день в плен попадаются дикари, обычно они живьём не даются. Или их никто не пытается взять в плен?

Этот, который пернатый, произвел целый фурор в обществе.

— Ну ты посмотри! Ну Счастливчик дал! Я знал, что он парень не промах, но чтоб такое добыть!

— А что такого-то? Не, вы мне объясните, что не так с моим пернатым трофеем.

— Да всё не так. Такой обвес означает, что он вождь.

— Как-то молод дикарь для вождя. Или я не прав?

— Прав, Вик, еще как прав! Счастливчик и есть.

— С чего это? Алонсо, ты сам же сказал, что не вождь.

— Вот-вот. Маг это дикарский, вот кто он! Смотри, сколько перьев нацепил, спорю на сто дукатов — маг!

— Староста, да не будет никто спорить с тобой. Понятно, что маг, — подошел один из караванщиков. — Это и быку понятно, что маг. Делать будем с ним что? Зарежем или удавим?

— А вот уже не скажу, братцы. По уму надо порешить его. Надо было сразу, пока драчка шла. А сейчас вроде уже и невместно. Такое только палачу можно творить. По приговору суда.

— Ты староста, ты и суди. Другого суда у нас нету.

— Не возьму на себя такое бремя. И кровь не возьму на душу. Говорю же, в бою убил — это по закону. А вот так — не по-людски выходит.

— И чего, отпустить? А они нас снова резать почнут⁈ — Крик из толпы принадлежал никому и всем сразу.

— Отвезем в порт. А там суд старейших пущай разбирает, что делать.

Сняты й с седла индеец уже был перевязан иначе, через длинную жердь, что категорически отменяло всякую возможность покинуть пленнику своё место под солнцем. Даже червячком теперь не уползти, даже вперекатку как яблочко.

Со всеми этими задержками да пересудами нарисовалась внеплановая стоянка в лесу на приозерной поляне. Никому не хотелось ночевать тут. Но и брести через лес в сумерках, а потом по ночи было нельзя. Тем более, что днёвка здесь была запланирована изначально. Но не такая долгая, не с похоронами троих подстреленных. Оказалось, что не у всех прошло так гладко, как у Вика. Хотя что сравнивать, он следопыт и маг, а они просто переселенцы. Где-то отчаянные и смелые, но всё равно крестьяне.

А ближе к сумеркам к ним нагрянули гости. Вернее, парламентарии. Трое конных выехали из леса с поднятыми вверх ладонями, символизирующими пустые руки. Только у переднего в правой руке имелась палка с привязанным белым пером. Он держал её не как палку погонщика, не как оружие, а как… Да чёрт его знает, как! Виктор почему-то подумал про флейту, такая ассоциация пришла в голову.

— Чего это они?

— Понятно чего, переговоры хотят. — Алонсо не оставил происходящее без комментариев. — Их трое, нам надо тоже втроём идти. Я пойду, Мигель, он язык знает. И Вик.

— А чего это Вик? Постарше есть, посолиднее. Счастливчик у нас без году неделя.

— Он воин, он пленника добыл. У дикарей воины главные в племени.

— А у нас не так!

— Пока я староста, сделаем, как я сказал. А потом выберете6 другого, если вам я не люб.

— Да что ты начинаешь, — пошел на попятную скандалист, — Пущай Вик идет. Он и одет чудно, да и он магик до кучи. Прав ты, Алонсо.

Прямо на траве, вернее на подстеленных циновках уселись в кружок заклятые враги, местные и пришлые. Из леса выскочило двое краснокожих с охапками хвороста. Староста успел поднять ладонь, останавливая своих опасливых товарищей. Переговоры — значит переговоры, и нефиг тогда мельтешить.

Палка при ближайшем рассмотрении оказалась трубкой, составленной из двух кусочков дерева. Вернее, из тонкого сучка типа бузины, с высверленной мягкой сердцевиной и надетой на него бобышки из чего-то твердого, скорее всего из дуба. Когда самый старый дикарь раскурил трубку от костра, до Виктора донёсся аромат табака, классического обыкновенного табака. Сам он не так чтобы курил, баловался. Изредка за компанию покуривал сигареты, если угощали — то и сигары. Его в своё время научили не брать дым от сигар в лёгкие, а наполнять дымом рот и тут же выпускать его. Иначе можно было словить головокружение, а то и тошноту.

Забавно, что это умение сейчас пригодилось. Сморщенный и темно-коричневый как старое дерево индеец после пары затяжек передал трубку старосте, староста её тут же вернул в руки второго дикаря. Тот приложился и молча передал в руки Мигеля. Мигель не убоялся дьявольского зелья, показал класс. Вернее, попытался: его хватило на одну затяжку, на второй он уже закашлялся, заплакал и чуть не уронил трубку мира. Спасло то, что как все, он держал её двумя руками.

Третий участник переговоров от местных уже не скрывал своего превосходства. Да, слажали в нападении изподтишка, да, ухитрились потерять мага, а зато они курить умеют! Вик принял трубку со всем уважением, даже кивком головы поблагодарил самого старого краснокожего, который коричневый. А потом неторопливо сделал затяжку так, словно это была сигара. Выпущенный им изо рта дым полетел красивым колечком. А потом его догнала и пронзила тонкая струйка дыма от второй затяжки. И как ни в чём не бывало, он вернул трубку старейшине племени. Молча и без ненужной демонстрации превосходства на лице. Мол, могём, но не кичимся. И это был второй серьёзный аргумент в переговорах. Первый — это пленный в руках караванщиков.