Всадник с головой

Глава 22 Статус- все сложно

В этот раз всё было определенно, как минимум одного из встречающих Вик и Мигель знали доподлинно. Около пирса стоял Пабло Весельчак собственной персоной. Рядом с ним стоял еще один явно преуспевающий господин дородной комплекции. Причем не мужик, не типчик, а вот явный господин, у Витьки даже ничего альтернативного в голове не родилось насчет рода деятельности этого господина. Владелец всего, что приносит прибыль, и точка. Дядька был явно из тех, кто умеет устраиваться в этом мире, пухлые щеки его излучали удовлетворенность от уровня жизни, а в глазах читалось что-то эдакое, вроде предупреждения: не тяни лапы к моему, целее будешь. Как Виктор смог это расшифровать с такого расстояния, было загадкой. Разве что жизнь одарила его отсутствовавшей ранее чуйкой?

И сразу как-то легче стало на душе, да и на плечи словно перестало давить. Витя сам не осознавал, как давила ответственность за порученную миссию всё это время. Личное, то есть желание выжить, питаться и спать в пути, нормально добраться до цели, все эти обычные задачи просто маскировали его стремление сделать то, что мог сделать только и именно он. Как оказалось. И факт, что Вик делал дело не один, не умалял того понимания, что без него могло не получиться. Маршрут пройден, местность картографирована, если это солидное слово подходит к его скромным каракулям. Мигель определил, где можно устраивать водопои для животных и привалы для людей. Всё, выдыхаем?

Можно сказать, у них всё получилось, а можно напомнить себе, что надо еще вернуться, без этого пользы от их путешествия никакой. И от смерти Лео тоже. Так что, сильно не расслабляйся, Витёк! А еще надо вывести коней из трюма, определиться с ними, всех ли гнать назад. Избавиться от части, если предложат хорошую цену, определиться с обратной дорогой… Э-э, да ничего еще не окончено, братцы!

— Шевалье Виктор, рад видеть вас! Что-то долго добирались наши герои пустошей! — Пабло был в своём репертуаре. — Или отвлеклись, чтобы погонять дикарей? Дело полезное, не осуждаю.

Этот громкий спич был брошен в воздух явно лужёной глоткой. Виктор когда-то и где-то слышал это выражение, а вот сейчас оно вспомнилось и оказалось очень к месту. С лужёной посудой он уже сталкивался в этом мире. Не с его голосом было равняться с эдаким громкоговорителем, так что наш герой сошел с кораблика и только после этого разразился приветствием. На лице спутника, а скорее компаньона Весельчака он увидел одобрение такого поступка.

— Шевалье Пабло, сколько олова ушло на вашу глотку у лудильщика?

— Не понял.

— Говорю, у вас луженая глотка! Обычная уже бы давно треснула.

— А-ха-ха! Верно подмечено! Так как добрались? Где время потеряли? Мы ждали вас неделю назад самое позднее.

— Время, то ладно. Друга потеряли. Да и ваши морячки, если их можно так называть, не в полном составе.

— Краснопузые?

— Городские. С шерифом во главе.

— Господа, всё это очень интересно, но нас почему-то до сих пор не представили, — голос пухляша был спокоен и доброжелателен, но Вик не обманывался, под этой травой явно прячутся камни, как говорят в Каталании. — Пабло, ты мне самому прикажешь это сделать? Я могу.

— О! Да! Почтенные господа, разрешите вас представить друг другу. Шевалье Виктор, путешествующий инкогнито! Господин Меррин Петро, если по-вашему, Глыба. Мой компаньон и совладелец всего, что построено в наших горах. Почти всего.

— Спасибо, Пабло, я был уверен в твоей способности хоть иногда следовать этикету. — И это тоже было сказано весьма безэмоционально. Меррин побрил компаньона, что называется, без пены. — А теперь можно и о деле поговорить. Так что за история с шерифом у вас приключилась?

— Не «у вас», уважаемый Меррин, а у нас всех. Когда мы с вами затевали этот скромный и честный бизнес, вы не предупреждали, что городской совет будет настолько не рад предприятию.

— Да мы и сами не предполагали ничего подобного. И вообще, с чего вы решили, что тут замешан шериф и уважаемые люди?

— Да, Виктор, какие у тебя основания предполагать это? — Весельчак в противоположность своим словам был уже не так благодушен. Явно он был готов верить словам Вика.

— Какие основания? Всего лишь слова шерифа. Перед смертью он вкратце обсказал расклад по этой ситуации.

— Перед смертью? Давно это было?

— Когда мы первый раз поехали на встречу с вашим судном. Тогда и погиб мой напарник.

— То есть вас встретили, дело не кончилось миром, вы всех оставили в степи, а потом поехали снова? Отчаянные вы люди, парни из деревни за Проклятым лесом.

— Миром никто и не собирался поладить, нас атаковали без переговоров. Как и ваш экипаж, который захватили. Я предлагаю вам сейчас ничего не решать, а поговорить со своими речниками, вдруг что-то полезное вызнаете. Я толком с городскими бандитами не общался, почти всё время был без сознания или в трюме.

Вик говорил один, Мигель стоял в сторонке, не пытаясь подключиться к беседе. Он давно понял, что некоторые беседы, особенно такого уровня лучше доверить тем, кто в них разбирается, типа старосты или Счастливчика. А Луна вообще сейчас была при лошадях, её дело женское, сделай всё, потом всё остальное и сиди не отсвечивай. Оба мужчины надеялись, что молва о магических способностях жены Мигеля станет ей защитой от совсем уж грубого обращения. А нет, так они применят кулаки, чтоб пояснить, как надо разговаривать с женой следопыта. И плевать, что она из дикарского рода. Кони, те вообще не люди, и ничего, к ним относятся со всем уважением.

Поселок, развернувшийся вокруг пристани, а городом назвать его было категорически нельзя, жил своей обычной жизнью. Вик вертел головой, не думая о том, что может этим как-то обидеть собеседников или уронить своё реноме. (Ему вообще было незнакомо это словечко) Хотя не такой уж он специалист по прибрежным поселкам, чтоб определить, насколько обычным было поведение местных. Кто-то куда-то что-то тащил, кто-то орал на работяг, умудрившихся опрокинуть телегу. Кто-то уже помогал их Луне отвести коней неизвестно куда. Хотелось надеяться, что это не акт реквизиции или банального отъема транспортных средств. Вон и женщина спокойно всё воспринимает.

Пабло перехватил взгляд Вика на лошадей и правильно его истолковал:

— Не волнуйся, найдется кому обиходить твою скотину. Можем даже часть выкупить, если будет такое желание. Много у тебя их, трофеи?

— Да погоди ты, Весельчак про лошадей! — Перебил его Меррин, — Давай-ка устрой наших гостей на отдых, а мы пока с нашими людьми пообщаемся, надо и в самом деле узнать, что произошло. Вдруг уважаемый Виктор ничего не сочинил, вдруг мы в самом деле по самые уши в конфликте с Уондом.

— За языком следи. — Вежливо поправил собеседника Витя, уже определивший свой стиль поведения. Никаких вежливых юношей, здесь фронтир, здесь в почете суровые пацаны, отвечающих за базар, того же требующие от остальных. — Сомневаешься, так проверяй по своим каналам, а предъявлять мне ничего не моги без оснований.

— Виктор, прошу простить моего друга, он из того сословия, которое не всегда в полной мере отвечает за свои слова. — Пабло, которого Глыба только что мягко и вскользь понизил статусом до того, кому можно указывать, так же мягко вернул шпильку партнеру.

— За слова отвечать всегда приходится, может и не сразу. Но ладно, проехали.

— Куда проехали? — Хором спросили два компаньона.

— Мимо скандала. Я готов принять ванну, выпить чашечку кофе, а вы пока допрашивайте своих людей. Договорим после, заодно и жара спадет. А то стоять на солнцепёке утомительно и непродуктивно.

И Пабло с Меррином окончательно убедились, что перед ними тот еще фрукт, явно из благородных. Их мало в Новом мире, но с каждым годом всё больше. И никакие условия, никакие лишения и простота в одежде не сделают благородного дона ровней чернорукому крестьянину. Тут тебе и воспитание, и образование, и манеры, впитанные с молоком матери. В случае Витюшки можно было говорить о манерах, впитанных с детской смесью для вскармливания, но Меррин о такой никогда не слыхивал. Опять же кровь не водица, в жилах некоторых течет такой коктейль, что шевалье или бастард просто не может жить спокойно. Даже когда ему никто не рассказал про сложные не очень родственные отношения с папкой-виноградарем. Романтическое происхождение всплывает, когда крестьянский сын бросается в авантюры уровня владетельных баронов.

Примерно такие цепочки ассоциаций возникли в головах Весельчака и Глыбы к концу беседы с Виктором. Да какая разница, бастард он или путешествует по этой жизни инкогнито. Шериф в этом уже убедился и упокоился. Если верить словам Счастливчика, а никаких оснований не верить ему нет. Схлестнулись два мага, выжил один, прочая публика пошла как гарнир к основному блюду. Гордон был слабаком в плане магии, зато с пятигорским жезлом. Значит, Виктор не слабак. А еще он единственный маг на много миль вокруг, это тоже учитывать надо.

Да, про Луну-мага эти двое еще не знали. Про неё вообще мало кто знал что-то более того, что она что-то намагичила в трюме и оказалась на свободе в то время, пока остальные обреченно пыхтели, лёжа на досках. Пабло и Меррин выяснили этот факт во время опроса своих работников. Да, судно тоже принадлежало им двоим, так что тут практически все, почитай, были их работниками. Никто не мог сказать, как вышло такое, что свободная артель горняков-переселенцев потихоньку превратилась в наёмных работяг, но дело сейчас обстояло именно так.

Плыли люди в новые земли за свободой и тяжелым далером, а оказались практически в тех же условиях, что и в Старом мире. Город под городским Советом, шахты под этими двумя, которые организовали снабжение шахтерских городков продуктами и на этом перекупили уже готовые шахты. Только сельскохозяйственные поселки ввсё еще свободны от новых господ. Так это и понятно: если их деревни скупит кто-то богатый по сходной цене, а потом попытается запрячь на работы самих крестьян, то… То они переселятся на десяток миль, выстроят новую деревню, распашут поля и снова будут работать на себя, позвякивая вырученными монетами. Земли тут много, паши да сей.

Земля пока ничья. Не считать же её хозяевами тех дикарей, кто ленится семечко в неё кинуть да поклониться матери своей. Проскачут на лошадях поверху, и нет их, забыли. Даже костей не сыщут потом. Не то основательные мужчины, что приплывают с той стороны Срединного моря. Они знают цену землице, они её руками всю обласкают, удобрят, соберут урожай, да потом сами в неё и лягут. И дети камень приметный сверху положат, чтоб помнить, кто тут покоится. Хитрованы эти крестьяне, выходит.

Но нет, не всякому такое житьё впору. Кто-то труда не боится, да не такого. Наёмный работяга, да только медь-серебро, извлекаемые из горного нутра, они подороже корнеплодов. Поработал вволю, и можешь идти на все четыре стороны, проматывать заработанное. Отдыхай как кум королю и сват министру. А кончатся денежки, снова милости просим в шахту. А еще можно скопить побольше и осесть в городе, если силы есть не тратить всё по кабакам. Тогда просто живи себе тихохонько, проедай под старость наробленное, да жену за зад хватай, коли желание такое возникнет. Ты уважаемый владелец городского дома.

Как человек, привычный к восприятию больших массивов информации, Виктор воспринимал те картинки и звуки, которые видел и слышал вокруг себя, делал кое-какие выводы. Он давно перестроился, чуть ли не сразу, как попал в этот необычный мир. Родители не прикрывают, закон не грозит пальчиком злоумышленникам, свобода полная! Здесь тебе в любой момент могут предоставить полное право умереть даже не от стали в животе, не от протухшей пищи, а просто от её недостатка. Крутись сам, если хочешь жить. Леность не в чести, ленивому плохо. Да и так ли уж он необычен, этот мир магии и холодного оружия? А ну как именно он норма, а попал сюда Витя из ущербного редко кому попадающегося мирка, лишенного нормального классического волшебства?

Короче говоря, думать приходилось ежедневно, принимать важные решения, влияющие на свою судьбу, еще чаще. Так что нашему герою достаточно быстро стало ясно, что конкретно в этом поселке, а еще в паре близлежащих никаких коммун и самоуправления он не встретит. Тут даже не феодализм, а зарождение капитализма с его гримасами. И все вопросы решают эти двое, с коими он вроде как на одном уровне. Почему на одном? Потому как его принимают за благородного, а в большей степени потому как маг. И сейчас его голос, его мнение также важны, как и мнение старосты их безымянного поселка.

А вот чего в поселке при пристани не оказалось, так это гостиницы. Постоялого двора, хостела или просто дома отдыха тоже не было. Так что на постой пришлых определили в домике, принадлежащем… речнику, не вернувшемуся из этого плавания, вернее вдове одного из двух речников-неудачников. Неожиданно, но понять можно — у женщины наступили плохие времена, а тут магнаты предложили какой-то заработок помимо компенсации за утерю кормильца. Мол, содержи в порядке дом, будем к тебе подселять приезжающих.

Переночевали под крышей, спали на лавках, вот и чудно! Покормили домашним, а не по-походному — совсем здорово! Вчера до переговоров, второго их раунда так и не дошло. Видимо, набольшие в этом поселке опросили своих людей, осознали размах конфликта с городом, вернее, его глубину. Не просчитали Пабло с Меррином решимость городских отстаивать свои прибыли.

Дурацкая история, если говорить напрямую: на чужом континенте все, осваивай новые земли, их сколько хошь! Еще и местное население противостоит, как тут не объединиться против общего врага? А нет, за прибыль можно и своего прикопать, и с чужаком договориться. Потому и наконечники у дикарей на стрелах и дротиках всё чаще попадаются стальные, и ножи с топориками сильно походят на высокотехнологичные образцы, завезенные из Старого мира.

Переговоры, на которые Мигеля не позвали вовсе, проходили в атмосфере напряженности и непонимания дальнейшего развития ситуации. Но одно шахтовладетели заявили сразу: отказываться от прямых поставок из поселка они не будут. Дело даже не в экономике уже, а в принципе. Прогнутся сейчас, дальше пойдет по той же колее, шахты станут фактическими вассалами городского Совета.

— Люди нужны. Земля богатейшая, а вынимать из неё всё это богатство рак не хватает. — Меррин смотрел на Виктора так, словно у того есть где-то поблизости инкубатор по выведению армии клонов.

— Да, вам земледельцам тоже бы надо людей побольше. — Пабло раскурил трубку и теперь тоже был готов к беседе.

— И что? Где я, а где люди.

— Виктор, а ты вообще из каких земель? Если можешь сказать, конечно. Если нет, ты мы не в обиде.

— Русь. Есть такое северное княжество. — Он не был уверен, что в этом мире оно есть, но так было бы даже лучше, про несуществующую страну можно врать что угодно, никто за руку не схватит на лжи. А тут с ложью не очень, не любят её. Особенно благородные чураются вранья, как он понял. — Но я точно никого оттуда не привезу, уж очень далеко. Да и земли там полно, не поедут люди незнамо куда.

— Русы, слышал про них. Даже знаю одного владетеля, который принимает их и жалует у себя. Даже язык русов выучил. — Пабло кидал слова сквозь облако дыма чуть не по одному.

— Ты про Пятигорского герцога? Да, я тоже слышал. Вроде он даже плавал к ним года два назад. Или просто собирался, не знаю. — Глыба тоже сделал паузу. — А ведь тут интересно может закрутиться. Он, считай, одной ногой в Новом мире стоит, правда сильно южнее. Чего бы его не пригласить к нам? Экзотические товары — это хорошо, это выгодно, но у нас есть то, что будет интересно такому промышленнику, как он.

Виктор не сразу осознал, куда повернул разговор. Он вообще готовился к другому. Мол, они подтвердят готовность обмениваться караванами товара, согласуют точку обмена. Туда зерно, овощи и бычки, обратно медь, железо, серебро. А торг устраивать удобнее всего ниже по течению Серебряной реки, как её всё чаще звали «местные». Там, где они поднимались на борт кораблика.

Вместо этого его втягивают в какую-то активность по привлечению на континент мутного герцога, приваживающего русских. Причем, Виктор по словам партнеров теперь знал, что странный промышленник занимается торговлей с Центральной Америкой, а не Северной. Обе они здесь даже не Америки, а непонятно что, Новый мир какой-то. И вообще, может статься, что его личный русский язык ни капельки не походит на язык тутошних руссов. Приедет Витя такой деловой, мол здорово всей честной компании! А ему в ответ: иже паки херувим. Договорись попробуй, когда их этот Жорж мерсалец, а Вик только каталанским и владеет.