Всадник с головой

Глава 16 Кровь на земле

Если бы Виктор слышал о том, что необходимо магу, чтобы скастовать заклинание, он бы засмеялся. Или нет, учитывая обстоятельства, в которые он попал. В любом случае, сейчас он ничего не слышал, будучи без сознания после «гостинца», прилетевшего в его грудь. Медленный и тяжелый снаряд не смог сломать метательный нож из закаленной стали, но выбил дух из следопыта.

А насчет правильного применения магического дара — Вик был самоучкой, он не знал, что надо привязывать слово-якорь к магическому усилию, что для запуска воздействия требуется жест-ключ. Он совершенно не разбирался в механизме магической физики. Впрочем, в этом механизме не разбирался никто вообще во всем мире. Вик принял правила игры и пользовался чем-то чего не понимал также просто, как пользовался приложениями в мобильном телефоне. А якоря и ключи… ему было достаточно просто сильно захотеть, чтоб его магия включалась и давала результат. Используемые им жесты вообще никак не влияли на его ожидания. Единственно, в чем нуждался реально, пока он нуждался в визуальном контакте с перемещаемыми объектами.

Так что я бы посоветовал шерифу Гордону завязать парню не рот, а глаза. Но поскольку душой я не на стороне шерифа, так что ничего ему советовать не стану. Да и нет у автора такой возможности, я просто наблюдатель и рассказчик.

Утро наступило со всей неумолимостью, оно было в меру свежим и достаточно теплым для того, чтоб люди не вымокли от выпавшей росы. В небесной синеве звенела какая-то птица, рассказывая понимающим, что вот тут, под нею какие-то мутные личности творят свои мутные дела, так что лучше не ходите, зверюшки, сюда. Лео тоже бы понял эту песенку правильно, но увы, он уже ничего не мог услышать по причине своей безвременной смерти. Человек есть существо смертное, порой внезапно.

Вик очнулся в весьма скверном настроении и весьма неприятным способом: представьте себе, что бы вы сказали, если бы вас прямо в одежде окатили холодной водой. А потом бы вы до кучи выяснили, что связаны. А потом, когда вы попытались высказать этому миру и окружающим людям всё, что думаете о них, вдруг осознали бы, что ваш рот завязан какой-то тряпкой.

— Посадите его вон под то деревце.

— Что, Гордон, опасаешься, что его милость не захочет разговаривать лёжа? Или что ему голову солнце напечет? — Не поглумится над опасным поверженным врагом только умный, а таковых под рукой у шерифа было немного. Так немного, что обоих умных пришлось оставить в городе. И за порядком как-то присматривать надо, и не нужны они рядом, когда такое щекотливое дело делается.

— Заткнулись все! Своего ума нет, пользуйтесь чужим. Или просто запомните, без нужды жестоким только хорек бывает, когда от крови пьянеет. Если среди вас такой заведется, то я его первый придушу. Люди мы, а не уроды, не грабители, не дикари.

— Это да! Дикари по части пыток мастаки и любители!

— Всё, сказал! Заткнулись и отошли, нам побеседовать надо. Счастливчик, я сейчас тебе рот развяжу, только ежели ты магичить вздумаешь, тут же вот этим кулаком его и расшибу, зубами подавишься. Понял? Тогда кивни.

Вик кивнул. Он слышал, что о его способностях рассказывал этот урод. Ему не хотелось провоцировать бандитов, даже если эти бандиты из сил самообороны города. И его устраивало, что эти твари немного превратно оценивают его технику использования супер-способности. Дара, как здесь выражаются. Ему хотелось жить. Не до одури, не любой ценой, но Виктор имел конкретно сейчас некие планы на жизнь. Еще вчера он плыл по течению и ни о чем таком не задумывался, а вот прямо сейчас цель оформилась: отомстить всем им за смерть Лео. Понимая, что уроды будут против его планов, Вик не стал зыркать глазами, посылая лучи смерти из них, не стал запоминать диспозицию, он просто лежал, демонстрируя покорность обстоятельствам. И даже не впился зубами в руку, когда шериф снимал кляп.

— Ты, Счастливчик, зла на нас не держи, мы вас убьем не потому, что негодяи природные. Просто работа такая — город охранять.

— Ну да, поэтому вы на соседей нападаете. Я думал, это для бандитов дело, а не для милицианос.

— Мы не на всех. Конкретно вы были угрозой для жителей Уонда. А сейчас быть ею перестали. Ты пойми, следопыт, я на тебя зла не держу. А то, что тебя сейчас мои парни пытать почнут, ну так в этих землях заведено. Ты ж по-хорошему не расскажешь, где твоё золотишко закопано.

— Я дурак что ли золото закапывать? Оно работать должно!

— Да? Неудобно получилось. И я соглашусь — тут ты прав. А дурачки мои всё равно не поверят, так что не серчай.

— Шериф, ты так и не сказал, каким образом мы тебе помешали жить. Просвети ситуацию под занавес.

— Блин! Вот прямо слышно в твоей речи, что образованный. Веришь ли, скучаю по тем временам, когда и сам жил в Старом мире, вращался в приличном обществе. А теперь чего уж, — усач махнул рукой, — жизнь так сложилась, свой же корабль пожёг, пришлось бежать от обидчивого хозяина груза. Ладно, о чем мы?

— Про угрозу городу.

— Точно! Ведь вы собирались торговать в обход нас!

— В полном своём на то праве.

— Ага! А то, что мы вам защиту даём, это ничего? А торговлю с тем же Старым миром обеспечиваем! Это всё за спасибо?

— Отбиваемся мы весь этот год сами. А за товары из-за моря вы пошлину берете перевалочную. Скажи, вам мало, вы вообще всё хотите обложить.

— Да хоть бы и так. Право сильного никто не отменял.

— Тоже верно, шериф.

И тут Виктору в голову пришла очередная умная мысль. Он вдруг подумал, что если его способность к телекинезу распространяется не только на клинки? Ну да, бил же он в челюсть удаленно! Выходит, раз он может переместить любой предмет, то незачем так себя ограничивать. Вот взять Гордона, что навис сейчас над ним, дышит чесноком, он же, по сути, просто физический объект или даже набор физических объектов. Суповой набор. Что мешает выдернуть из супового набора одну мосолыгу?

Вот так без тренировки? Из живого сопротивляющегося тела? А силенок хватит не просто сделать больно, а убить? Не попробуешь — не узнаешь. И Счастливчик волевым усилием переместил черный глаз своего собеседника вперед на двадцать сантиметров.

Крик, вырвавшийся из горла вожака убийц, прокатился не только по лагерю, он напугал всю степь на милю вокруг. Столько боли и ярости было в нём, всякая умная зверюшка сразу поняла — если кто-то сделал так больно какому-то опасному хищнику, значит их неказистых он и подавно обидит. Так что одни предпочли спрятаться, другие убежать, кто летать не умеет.

Когда шерифу вырвали глаз, он инстинктивно отпрыгнул, а потом начал кататься по земле и выть от боли. Кровь, сочащаяся из глазницы, запачкала его пальцы, одежду, траву — жуткое зрелище! Я говорил, что всякая умная тварь бежала подальше? Милицианос к умным не относились, во всяком случае, их реакция была иной. Кто-то побежал к шефу с вопросами, иные схватились за оружие, кто-то вообще застыл столбом и просто смотрел, что будет дальше.

Из четверых только один догадался, откуда исходит угроза и принял решение. Он подбежал к полулежащему Вику и широко размахнулся тяжелым тесаком. Как удачно вышло — он подбежал к нему не сзади, не из-за деревца, а с фронта, уважил противника! Виктора учили одному забавному приёмчику как раз против тяжелых клинков и топоров: когда есть опасность, что не сможешь парировать его встречным ударом, сбей оружие с траектории. Да так, чтоб оно продолжило лететь, но уже в колено нападающего. Чем сбить, когда ты внизу и связанный? Да магией, чем же еще! Когда рубящий удар приходится по ноге — это очень больно. Так что через секунду уже двое раненых каталось по траве рядом с чертовым магом. Второй хотя бы не орал как резаный.

Кстати, подручный шерифа и успокоился очень быстро, только лужа под ним расплылась уж очень большая. Это Вик нашел взглядом вену на его шее и чуток её переместил. Получилось не сложнее, чем с глазом, только его немного забрызгало. Совсем малость. Он бы и шерифа успокоил, но тот катался далековато, разглядеть какое-то критичное место на его теле не получалось. Не то, что у вон того, стоящего столбом. Рубаха без ворота навыпуск, седло в руках, жилистая шея торчит из худых плеч, как труда из крыши.

Когда кровь фонтанчиком оросила приятеля этого бандита, произошло сразу два события: сам бандит упал и начал дергаться в конвульсиях, пытаясь зажать жилу на шее, а два оставшихся на ногах его товарища бросились к лошадям. Тот, которого оросило кровью, выиграл забег и моментом ускакал в степь. А второму было не так удобно, было видно, что он потихоньку съезжает из-за незатянутой подпруги. Ну да ничего, дядька опытный, потом поправит, если не упадет и не сломает себе шею. Тем более, что он шибко удачливый оказался тип, почти как Счастливчик.

Когда бывший шериф Гордон смог наконец встать на ноги и оглядеть стоянку, зажимая один глаз рукой, он не увидел ни одного из своих подчиненных. Не считая тех двух, что окровавленные лежали на земле. Зато этот маг сидел под деревом связанный, как ни в чем не бывало. Еще и лыбился криво — сквозь кровавую пелену шериф смог разглядеть его оскал. Шаг, другой, Гордон поднял руку и прицелился, он приготовил для своего врага самый большой самый пламенный шар огня.

Сильный удар в гортань сбил подготовку магического посыла и заставил захрипеть. Шериф плюнул на магию и побежал, намереваясь пинком размозжить это наглое лицо, стереть оскал с него, навечно стереть. Гордон думал, что бежит, на самом деле он откровенно ковылял, так что у Виктора было время примериться и вырвать второй глаз своему врагу. Око за око? Око за Лео, второе от себя.

Споткнувшийся шериф в этот раз не упал, он зажал ладонями ямы на месте глазных яблок и сейчас шел со стекающей по щекам кровью, чтоб найти Счастливчика наощупь, а потом задушить его. Вот только шел он не в ту сторону. Вик даже поначалу решил, что пусть идет — в степи слепой станет приятным подгоном для мелкой публики. Моего героя вполне устраивала бы столь медленная смерть врага. Опять же потом он мог честно сказать: «Я отпустил его, простив врагу все прегрешения».

Но нет, вторая мысль помешала его природному чувству пацифизма. Сейчас надо развязываться, шебуршать, крутиться. А ну как этот слепой приползет на звук? Забавная получится битва — слепой против связанного, нафиг-нафиг! Телекинез оказался удобной фичей, виртуальный удар в висок оказал вполне материальное воздействие на противника, погрузив его в беспамятство. Хотя не факт, что Гордон остался жив, Витя не мог этого гарантировать.

Так или иначе, пока тот лежит и не шевелиться, нужно подтянуть вон тот тесак поближе к спине — получилось! Да и не могло не получиться, не сегодня, не у Счастливчика. Прикинуть, где окажется рукоять, когда он завалится на бок и перекатится вправо. Нормально всё будет, пусть лежит так! Вик завалился на правый бок, а потом покатился колбаской в сторону тесака. Какая-то хрень больно впечаталась в ребро, потерпим. Ага, вроде это нужная железка! Пальцами ухватил рукоятку, начал ёрзать, водить кистями, елозя клинком вдоль ног.

Хрен там! Может, он тупой стороной водит? Пальцы перехватили ручку тесака, нащупали лезвие. Точно! Аж порезался, такое острое лезвие оказалось, но не с той стороны, которой он пилил веревки. Исправляемся. Пилим. Режем. А вот и веревка подалась, Вик прямо почувствовал изменение положения бедер. Сами мышцы ничего не чувствуют. Ага, начали расходиться ноги — это почти победа. Праздновать пока рано, решил для себя разведчик. Не дай бог, вернется кто-то из этих бедолаг. Хотя тут и богов-то нет! Всяк сам себе магичество и божество, во всяком случае некоторые.

Спустя какое-то время Виктор смог расправить и плечи, выгнуться всем телом, а потом покататься по земле уже свободным человеком, стараясь не вляпаться в кровавые лужи, которые он сам и напрудил. Кстати, вонь сейчас тут будет порядочная, живность начнет скоро возвращаться, а то и набегут пришлые — всем жрать охота, не только городским.

Мародерка! Самый любимый Витей этап схваток в реале был гораздо муторнее, чем в компьютерных играх. Это там было достаточно подойти и коснуться поверженного тела рукой, лут моментально оказывался в инвентаре. Было ваше — стало наше! Кони в игре приручались одним наложением ладони на круп, сейчас ему пришлось собирать коняшек, разбредшихся по округе. Но сначала он нашел и зарядил оба своих арбалета — вдруг милицианос вернутся?

А пара лошадей вообще пустилась вскачь подальше от человеческих разборок и криков шерифа. Их Счастливчик собирал верхом. Связав лошадок на узду одну за другой, он начал навьючивать их седлами, переметными сумками, тюками и скатками. Не настолько он богат, чтоб бросать здесь полог палатки. И запасец сухих дров не бросит. Обувь? Вон те сапоги он не оставит койотам на поживу, да и невкусные они. И те тоже. Пояса, почти все в пользу. Кошели и ножи с них в мешок! Короче, вдумчивый шмон и тотальная мародерка привели к тому, что на месте стоянки помимо пятен крови осталось шесть полураздетых трупов. И ни одной железяки или медяшки.

Виктор хотел везти своего товарища с почетом, уложенного на носилки между двумя лошадями, благо коней у него завались теперь. Но жизнь и тут подкинула бяку: оказалось, что если тяжелый груз размещать между лошадей, то вся упряжь довольно быстро съезжает на бок. Хочешь навьючить конягу — распределяй груз поровну в обе стороны. Так что Лео свой последний путь проделывал, лежа поперек седла, без пафоса и почета. А через сутки он завонял. И Виктору пришлось подыскивать красивое приметное место на холме, копать другу могилу, наваливать сверху камней, чтоб животные не потревожили его вечный сон. Идея, что Лео можно бросить в прерии просто так даже не приходила Вику в голову.

Небольшой караван по меркам этих мест, всего десяток лошадей, но в одно лицо управиться с таким было непросто. Еще и головой постоянно надо было крутить. Впрочем, если бы на него наткнулись дикари, он в любом случае стал бы лёгкой добычей. Или ускакал с парой заводных, бросив всё богатство? Вик так и не смог ответить себе на этот вопрос. Два заряженных арбалета висели с двух сторон седла, пять клинков в перевязи — при небольшой доле удачи, можно очень сильно огорчить небольшую банду. Всё племя он бы не одолел, а группу боевиков ссадил бы. Так что Счастливчик решил, что решать проблемы станет по мере поступления. Но то ли прозвище ему дали не зря, то ли дело было в непопулярном маршруте, он никого не встретил.

Разведчики краснокожих, наткнувшиеся на место стычки через сутки, были впечатлены. И шестью полуобглоданными телами, и обилием выпущенной крови, и вырванными у одного из мертвецов глазами. Белые люди так обычно не воюют. А красные тем более. Зачем в бою вырывать глаза, когда можно просто убить? По следам они поняли, что два чужака сбежали прямо во время боя, а отряд победителей ушел неспешно с богатыми трофеями. За кем гнаться? За теми двумя трусишками, не принявшими смерть в бою? Или за богатой добычей с острыми длинными зубами? Их всего пятеро, они дети Одинокого Волка, смелые и опытные, а еще умные — пусть дурак гоняется с палкой за взрослым медведем! Умный воин сойдет с его дороги.

Долг ли путь обезумевшего испуганного человека без припасов в прерии? Что ждет его там? Что может он ответить под пытками тем, кто ничего не спрашивает? Оба пойманных милицианос были рады рассказать всё, что знают. Но как сказал один из них сутки назад. Дикари умеют пытать. И не ради знаний о мелких секретиках бледнолицых, коренных обитателей этого континента волновали глобальные вопросы бытия. А еще морально-волевые качества противника, присланного на их головы разгневавшимися Духами. Качества оказались так себе, пленные умерли слишком быстро, одна польза от них — две кобылки. А и то хорошо, лошади оказались полукровками, несущими достаточно чужой сильной крови, потомство дадут хорошее. В их земли вливается новая кровь, может этого хотят духи?