Всадник с головой

Глава 33 Вперед, вперед!

Никаких расшаркиваний не потребовалось, даже в дом не пошли — просто скинули бормочущее тело на руки челяди да Вик разок рыкнул, когда кто-то потянул руки к поводу его коня. Пусть радуются, что не пришлось бегать по городу в поисках господского тела. Привратник со вторым слугой попытались выяснить, по какому праву им сдали хозяйского сынка неопоясанным, да еще и коня уводят. Но ничего не вышло, аристократ, привезший тело был сильно не в духе, такому под горячую руку попадись, он и убить может. Попытались шевалье Илинга расспросить, а тот ушибленный, бормочет чего-то непонятное про боевые колесницы. Так и вышло, что господинчик на руках, а копытное ускакало.

Короче говоря, наш как бы боярич гордо удалился верхом, сопровождаемый пешим слугой и с донельзя напыщенным выражением лица. Ой! А ведь он покушать хотел. Провести целый день без маковой росинки во рту — это нормально в этом мире, тем более для следопыта. То есть не нормально, но бывает, если уж совсем точно говорить. В пустоши всякое бывает. Вот только там нет нужды строить из себя невесть что, а еще там принимают человека по его делам, а не по предкам и титулам.

Витя понял для себя, что не его эта тема — отыгрывать аристократа в каком-то поколении. Иным в кайф, а его напрягает сильно вся эта лабудень с «милостивыми сударями и извольте принять мои заверения в совершеннейшем к вам неуважении». Тьфу! Не нравится тебе человек, так отойди, не отстаёт — сунь в морду. Будут ему еще указывать разные, что следует надевать в данное время суток. Но кроме эмоций были и конструктивная мысль насчет того, что проще будет прилично прибарахлиться, чем каждому третьему с мечом в руке доказывать своё право одеваться согласно своему желанию. Ах да, меч тоже нужно купить. Он уже ляпнул впопыхах, что позволит выкупить трофейный клинок Илингу, теперь попятного давать не в масть.

Так думал молодой вельможа, свой зад приладивший в седле. На самом деле, он представлял из себя странный человеческий образчик: дважды студент, воспитанный гопниками из Балашихи, ставший следопытом на фронтире магического мира, а теперь надевший на себя маску аристократа. Заматеревший цирковой медведь, отставленный от должности и попытавшийся в Римском Сенате закосить под Юлия Цезаря, был бы примерно настолько же органичен, как нам кажется. Впрочем, у медведя в сенате было бы больше шансов выжить. Чем у Цезаря.

Нашли их через два дня. Если вы думаете, что всё это время Виктор плевал в потолок и радовался тому, что под ногами не качается пол, то сильно ошибаетесь в первой части предположения. Потому как начет радоваться твердой земле — это прямо в точку! Как выяснилось, самый короткий и быстрый путь из Нового Порта в Долинол, столицу герцогства, проходил по воде. Страха он не вызывал, чего бояться тому, кто пересёк Срединное море? Вдоль побережья, потом вверх по реке — плёвое дело. Но покачает немного, это да.

Ах да, их же нашли. Нашли и начали высказывать претензии в части невыполнения своего обещания предоставить возможность выкупа фамильного клинка.

— Шевалье Илинг, я не нахожу причин для ваших упреков! — Вик старался строить свои фразы максимально выпендрежно, настолько, что порой сам к концу фразы забывал начало. Аристократия, итить её бабушку. — Декларируя ваше право выкупить меч, я не налагал на себя обязательство бегать за вами дабы… дабы облегчить вам сию возможность. — Уфф, вырулил.

— То есть вам просто было лень приехать в дом моего отца? Или же вы боялись умаления своей чести? Пустое! Барон дер Гонну считает меня единственно виновным во всём, что со мной приключилось. Это ведь я не смог вас убить и позорно проиграл поединок. Вам же он благодарен за столь великодушное отношение к проигравшей стороне. Теперь вы всегда желанный гость в нашем доме и нашем баронстве.

— Да уж. Насчет невозможности реализовать возможность моего убиения, — тут Вик перегнул с оборотами, — вряд ли бы у вас получилось. Всё-таки последние годы я живу в весьма опасной стране, где стычки возникают на ровном месте не по какому-то поводу, а просто потому, что у тебя есть то, в чем нуждается оппонент. Я говорю про Новый мир. Не только каждодневные упражнения, но и постоянная борьба за свою жизнь делают человека готовым ко всему или мёртвым.

— Что, и чернь может просто так напасть на благородного?

— В лесу кабан не спрашивает ваш титул, он нападает по своей природе. А свободный человек опаснее любого зверя. Новый мир — земля свободных равных людей.

— Вы так говорите, словно одобряете такой мерзкий уклад.

— Я его принимаю. Как упражнение для ума: чем вы… Не так. Чем я лучше своего слуги?

— Да всем! — Илинг аж вскочил со стула и начал ходить по номеру,В котором Вик его принимал — Ум, знания, умения, манеры, боевой опыт, вереница славных предков в конце концов!

На каждом слове Виктор кивал, показывая своё согласие со сказанным. Ровно до славных предков. Но подумал пару секунд и тоже кивнул. Второй раз подписываться на дуэль не хотелось, а его возражения, что славные предки не заслуга аристократа будут расценены как явное оскорбление, это он уже понял.

— Насчет всего вами сказанного соглашусь в каждой букве. Неустанный труд над собой, врожденные способности, порода… Всё так. Но раз мы с вами настолько сильнее, то честно ли не дать несчастным простецам выступить против нас как минимум на равных? Если благородный человек превосходит чернорукого крестьянина на голову, то зачем его опасаться, зачем ограничивать его во владении оружием?

— Их много, они могут собраться в банду и напасть толпой на одного.

— Как это происходит на войне? Тогда тем больше чести победившему разбойников аристократу. Выйти против медведя толпой почетно, а против толпы бандитов одному — разве нет? Тоже славный подвиг, я считаю. У мужика ум, ненависть, коварство похлеще медвежьего.

— Звучит логично, шевалье. Но почему ваши слова переворачивают весь привычный уклад с ног на голову⁈

— Просто я приплыл из далеких земель, где всё немного иначе.

— Да, видимо так. — Баронский сынок решил, что надо соскочить с этой скользкой темы. — Так что с моим мечом?

— Пока он не ваш. Но готов стать таковым, если или когда мы сойдемся в цене.

— Теперь мне понятно, почему вы гуляете по городу в кольчуге под одеждой, это всё ваши пограничные привычки.

— Кольчуга? Ну да, есть такое дело. Но и вы правы, некоторым привычкам в цивилизованном мире не место. — Виктор вспомнил, что вечером он нашел на своём камзоле не спроектированную портным прорезь. Причем в том же месте была прорезана сорочка и пояс с золотыми монетами. Посидев минутку и выпрямив пальцами погнутый ударом далер, он догадался о происхождении прорехи. Получается, он тогда не заметил пропущенный удар по левому боку, монеты хорошо прикрыли его тело.

Умеренный, но всё же торг сделал Вика богаче на четыре гросса и сорок гульденов. Он поначалу в уме округлил гульдены до половинки золотого — сорок типа почти пятьдесят, но потом вспомнил — сорок серебряных составляют ровно треть от гросса. Ну и ладно, тоже деньги. По Илингу было видно, что он хочет поторговаться и за коня, но не решается. Скорее всего его финансы поют романсы и коня выкупить не на что, а на выкуп клинка деньги пришли от отца. Делать широкий жест Виктор не собирался, даже с учетом того, что скоро ему четвероногий транспорт окажется не нужен, раз он пойдет водой. Вик решил, что покатается на коняшке до отплытия, раз это подчеркивает статус, а потом скинет в ближайшем «трейд-ине».

Дуэль, в которую Виктор ввязался так опрометчиво и без всякого на то желания, принесла ему материальную выгоду и новое знакомство с настоящим аристократом. Оно не было полезным в обычном смысле, поскольку Вик не собирался здесь задерживаться. Но польза имелась, по сути, это было первое полноценное общение в Старом мире. Все аристократы, с которыми он общался ранее, были какими-то урезанными версиями, кроме нелюдимого капитана, с которым наш герой даже обедал по большей части молча. Харальд дер Блом не считал сухопутных себе ровней, даже если они благородные, даже когда они вроде как платят и бьются за его корабль. Тем более, если с ними потом приходится делиться честно награбленным.

Молодой парень, понятное дело, что весь на нервах и обидах, потом ударенный по голове и побежденный на дуэли — не самый тонкий инструмент для определения подлинной аристократичности, но всё-таки. Виктор был рад, что не провалился с первого раза. Опыт нарабатывается в повторении, главное теперь не зарываться и не нарываться, фильтровать базар, не борзеть без меры, но и лохом не выглядеть — жителя Подмосковья жизнь такому учила не один год.

Приятно, когда деньги, выделенные на путешествие, не кончаются, а совсем наоборот, понемногу увеличиваются. И даже некое неудобство от их количества, вернее, от массы монет, не могло испортить настроение Виктору. Счастливчик, это прозвище, которое ему заменяло в Новом мире фамилию, здесь уже не произносились ни им, ни слугой. А прочим про него и знать не нужно. С Арнолдо был разговор, по итогам которого он решил не уходить от своего нового доброго хозяина, во всяком случае на территории Мерсалии слуга точно будет при Викторе за обычное для такого найма вознаграждение. А найм предполагает риск, путешествие, невзгоды и лишения, то есть плата такому помощнику в разы больше, чем у обычного домашнего слуги. Кто-то скажет, что Вик балует слугу, мол сто гульденов он не стоит.

Вот только кто скажет? Кто настолько далеко засунет свой нос в дела боярича Вяземского, чтобы контролировать его траты и решения? Ни сюзерена, ни родителей в обозримом пространстве. Не то что жены нет, никто даже не претендует на тёплое местечко возле него. Были какие-то завуалированные намёки в Изобильном, но Счастливчик их старательно не понимал, даже в рощу у речки ни с кем не ходил. Знаем мы эти прогулки, бедовая оторва сначала покажет, какой узор вышит у неё на нижней юбке, а потом встанет на центральной площади поселка, потупив взор и будет кивать на все вопросы отца и родичей: «Было, батюшка. Допустила, батюшка. По согласию, батюшка. Согласная, батюшка». А парня когда начнут спрашивать, он сам-то согласен? А парней в такой ситуации не спрашивают — поелозил груздем, полезай в кузов! Раз, и готова ячейка общества. А община вам сейчас дом построит, чтоб вы детишек настругали поболе.

Не надо пока такого Вите, тем более что дом ему и так уже достроили, небось. Как главному дипломату и послу доброй воли. Ишь, узор у неё на нижней юбке занимательный… Виктор поймал себя на воспоминании об этих узорах и понял — пора идти к неприличным женщинам. Пока новые костюмы пошьют, время есть на всякое разное.

Неприличные женщины в Новом Порту были в достаточном количестве, буквально на любой вкус и кошель, всё-таки портовый город, география диктует. Вот только оказалось, что при всей вольности нравов, которая должна царить в подобных заведениях, никакой особой вольности тут нет. Во всяком случае, сословные ограничения присутствовали. Может, в низкого пошиба матросский гадюшник аристократа бы и пустили, но вот бродяге в приличном заведении точно бы показали направление. Вернее, его бы даже к дверям не подпустили. Если бордель можно назвать приличным заведением.

Так что выбор у Виктора сузился до всего одного места, названия которого он даже не запомнил. Не то «Бархатная роза», не то еще какой цветок, и не факт, что бархатный. Сравнить сей храм порока с теми, что процветают в том, покинутом мире, Вик не мог по причине фатального провала в практических знаниях. А иметь суждение об их устройстве по фильмам — это такой себе вариант, в фильмах все и всегда врут. Картинка на экране создана не для правды жизни, а чисто ради искусства. Если судить по видеоматериалам криминальной хроники, то нифига красивого там нет. Стрёмные телки щемятся по диванчикам, тесные каморки, «уставший» ремонт…

А в Новом Порту, в этой самой «Розе» оказалось всё хорошо, только слишком прилично. Столики, кабинеты, живая музыка, негромкие беседы, девушки в чуть ли не королевских туалетах. В смысле, в платьях, а не на унитазах. Где дефилирующие колонны и шеренги раздетых девиц, где разнузданный канкан или гоу-гоу? Атмосфера порока, которую себе представлял боярич Вяземский, отсутствовала напрочь. Он уже начал подозревать, что под развратом здесь понимают общение непредставленных друг другу людей, но обошлось.

Через полчаса выматывающего прослушивания местных песенок и два выпитых бокала белого вина к нему подошел распорядитель и шепотом поинтересовался, сделал ли он свой выбор. Выбор, какой выбор? Он и не видел еще никого. То есть, вот эти аристократки в платьях до мола и есть те самые девицы лёгкого поведения? Это они так прелестями своими торгуют в зале? Типа, улыбнулась из-за веера вульгарно, а вторая бедром качнула под платьем — это вызов морали? У Вика от такого должно всё взыграть тут же⁈ Это фиаско, братан!

Впрочем, раз выбирать особо не из чего, поскольку все девушки ему показались на одно лицо, Виктор чуть ли не наугад ткнул пальцем в какую-то девицу. Неуловимое движение халдея рукой, и вот уже выбранная дева с целомудренной улыбкой ведет кавалера куда-то вглубь помещения.

Если бы Вик был поддатый или невыспавшийся, он бы уснул в первый же час разоблачения прелестницы. Все эти петельки, крючочки, ленточки, подвязки, юбки, нижние юбки никак не хотели кончаться. Его раздражение вылилось в решительные боевые действия, когда незнакомка менее всего этого ожидала. Он просто подошел сзади, уронил её на постель кверху попкой, задрал все оставшиеся на ней юбки, раскидал роящиеся ленты и куда-то вонзился. Короче говоря, сделал всё то, что на его месте совершил бы любой плывший с ним на «Красотке» моряк. Мы даже уверены, что каждый из тех моряков всё это уже совершил, но в другом борделе.

И только насытив свой первый сексуальный голод, Вик позволил девушке окончательную распаковаться. Заодно и разглядел её. Да уж, если сравнивать с краснокожими женщинами, то никакого сравнения. Просто совсем другая история, впрочем все женщины таковы, что сравнивать их бесполезно. Скажем для кратости, что наш герой был удовлетворен представшей перед ним картиной женской наготы и покинем его — удовлетворяться он собрался еще не единожды.

Недаром говорят, пошли дурака в бордель, он себе всё пузо сотрет. Виктор каждый раз, как мысленно возвращался в тот вечер, улыбался до ушей. Стоял, смотрел в морскую даль, ухватившись за планшир и улыбался. Имевшее место изрядное волнение на море ничуть не сбивало его с приятных мыслей, если эту мозговую активность можно именовать мыслительным процессом. Моряки судна, на котором он плыл в Имант, с уважением посматривали на пассажира — хоть и сухопутный, а с пониманием человек. Каботажное судно имело достаточно удобств для путешествующих, для таких состоятельных даже отдельные каюты имелись. Мало этого, Виктора даже не стали записывать в боевое расписание на случай нападения — что значит внутренние спокойные воды. Даже жалко, что «Дельфин» не поднимется по реке до самого герцогства, придется пересаживаться. А то бы плыл и плыл с комфортом и без проблем с ночлегом и дорогами.

Что еще порадовало, экипаж весь говорил на мерсальере, в королевстве Имант тот же язык, что и в Мерсалии. И в Пятигорском герцогстве тоже, тут они молодцы, не стали разводить языковой винегрет. Полезность слуги как толмача и соратника теперь оказалась невостребована, таскать сундуки по палубе тоже не требовалось. Но Вик оставил Арнолдо при себе — иметь слугу удобно, что бы кто не говорил в прошлой жизни про «слуг у тебя не будет, сам убирай свою тарелку, сынок». Да и по статусу положено, раз он аристократ. Кстати, дуэль помогла в этом плане, Витя теперь постоянно следит за собой. Лицо, осанка, речь, походка. Не в смысле, что он как-то по-особеному расставляет широчайшие мышцы спины (и это тоже). Просто оказалось, что по эту сторону океана благородный человек фактически не имеет права учитывать при своём перемещении траектории других человеков, если они не из его сословия. В упор не видеть людей — это не фигура речи, а образ жизни. Может, и Илинг зацепился тогда за Виктора не по поводу его костюма, а по манере передвигаться по городу? Кто знает, Вик решил, что над этим надо подумать.