Всадницы и всадники

Глава 20. Роман

А я стоял в сторонке и чувствовал, как захлёстывает дикая ревность. Хотя казалось бы – какие у меня права на Хейли? Да их меньше, чем у Мэнси на меня были. С ней ведь мы действительно встречались, я служанке кучу комплиментов делал. Молодая всадница же сразу дала понять, что я ей противен.

А ещё я понял Гирнера: как ему должно было быть фигово, когда я с Мэнси под ручку у него перед носом фланировал. Упомянутого виконта я в глаза не видел, вообще о нём первый раз сегодня услышал, а уже мысленно желаю сдохнуть в страшных мучениях просто потому, что он посмел написать письмо Хейли. Окажись он внезапно в столовой, без колебаний задушил бы с особой жестокостью. Удивительно, как Гирнер тогда удержался и не отмудохал меня до бесчувственности, прежде чем к драконам закинуть.

Поняв, что сейчас сотворю чего-нибудь неправильное, я решил покинуть девушек и пошёл к двери.

– Ты куда на ночь глядя, Ром? – спросила вслед Мия.

– Пойду на полигон, позанимаюсь чуток, – бодро соврал я. – Тут ваши женские дела, не особо интересно слушать, как вы мужиков обсуждаете.

– Да, точно, – согласилась Мия.

Хотя не особо-то я и врал: до полигона дошёл и даже попытался там чего-то изобразить с мечом. Однако было так фигово, что я оставил бесполезные попытки и просто шлялся среди реквизита сегодняшнего сражения, временами его пиная. Часть уже растащили прислужницы, тут с этим быстро. Завтра уберут всё остальное и площадка вновь примет привычный вид.

Бродя по полигону, я пытался разобраться в своих чувствах к Хейли. Неужели я успел её полюбить? До сегодняшнего дня я воспринимал молодую всадницу иначе. Девушка мне очень нравилась, было приятно на неё смотреть и вообще находиться в её обществе, пусть даже ко мне она была настроена отрицательно. Но любовь? Не ощущал я её, не было всепоглощающего чувства, когда думать способен только о женщине. Я строил планы по завоеванию девушки, пытался их как-то реализовать, но не зацикливался на этом. У меня и помимо наставницы было чем заняться.

Тогда почему я так отреагировал, когда узнал о виконте? Я даже к Ольке так не ревновал, хотя её-то я точно любил и после расставания несколько месяцев был сам не свой. А тут просто взбесился, и не только от того, что Хейли будет потеряна, но и от того, что достанется другому.

Настроение было таким плохим, что принимай меня Гаррах – взял бы его и свалил куда подальше. И даже сочувствия не у кого получить: к всадницам не пойдёшь, а с девчонками мы перестали общаться. Точнее, не перестали, просто больше не собираемся по вечерам. После якобы самоубийства Эльзы я прикрыл лавочку с посиделками и историями. Не хотелось больше никого провоцировать, и так дней пять мучился осознанием собственной вины.

Сначала меня очень просили продолжить рассказы Мари с Кирой. Всячески убеждали в невозможности повторения произошедшего и обещали недавно принятых в прислужницы девушек больше не приводить. Потом девушки организовали целую делегацию и принялись уламывать уже толпой. Когда и это не помогло, решили действовать через Сарен. Однако эта рыжая прохвостка их заложила, повозмущавшись попутно коварством. Хотя что-то подсказывало: сделала она так не потому, что внезапно возжаждала справедливости, а просто устраняя конкуренток. Ведь теперь я снова общался в основном с ней.

Дайану можно было смело не принимать в расчёт: она даже наедине продолжала называть меня господином и кланяться, ни в какую не переходя на более простой стиль общения. Местный владетель, на землях которого она раньше жила, своих крестьян вымуштровал знатно. Тот ещё зверюга, почище Драгра. Если барон был просто сволочью, то господин Дайаны настоящим садюгой, который мучил собственных крестьян за любую провинность. Сарен же оказалась из столицы и была свободной горожанкой.

Как и во многих странах мира, порядки в столице весьма отличались от порядков в провинции. Жизнь била ключом, аристократов было как собак нерезаных. Если перекрывать каждый раз улицы ради любого завалящего баронета или заставлять каждого горожанина кланяться, всё остановится. Поэтому людей разгоняли только в случае проезда членов императорской семьи или каких-нибудь герцогов, а кланяться заставляли только при прямом обращении, да и то, начиная исключительно с баронов. Ну и такого беспредела, как на собственных землях феодалов, не было. При таких порядках положение горожан было в разы лучше положений дворцовых слуг.

Сарен вообще была дочкой не последнего человека в гильдии гончаров, с благородными лично никогда не сталкивалась, так что вела себя довольно свободно. В общем, поговорить я мог теперь только с ней, отчего она ходила страшно довольной.

Хотя чего тут говорить? Я как был никем, так никем и остался. Да блин, я теперь ничего вообще не решаю и бедней, чем когда слугой был. Там у меня хотя бы заначка была, а в Башнях ни единого медяка за душой. Интересно, чего с этой заначкой стало? Надеюсь, Ган успел до неё добраться прежде, чем остальные – я ему на всякий случай показал место, где монеты храню. Знал, что он не возьмёт без разрешения, хотя к деньгам мой приятель относился очень легко и транжирил их направо и налево.

Одежда на мне – и та не моя, а выданная. Единственной моей личной вещью, которую никто бы не осмелился отобрать, была чешуйка, подаренная Гаррахом. Увы, она была потеряна во время драки с Кэтлин. На следующий день я поискал её в ткацком здании, но ничего не нашёл. Вряд ли это обычные служанки зажали чешуйку, за это их бы точно казнили. Значит, Кэтлин прикарманила.

Ну, хорошо, допустим, мне каким-то чудом удастся вызвать у Хейли ответные чувства. Что дальше? Из Башен нужно будет уходить, это понятно – если меня драконы не тронут, то её обязательно. И куда, спрашивается, я её приведу, как когда-то справедливо заметил Ган? Некуда: в замке хотя бы комнатушка была, а теперь нет и её.

У самой, Хейли, конечно, есть и земли, и люди, и деньги. Переселяться к ней на правах приживалы? Нет уж, меня это не устроит.

Впрочем, я совсем не о том думаю, сначала нужно девушки добиться. Сделать это, по всей видимости, можно только будучи аристократом. Простолюдинов Хейли ни во что не ставит, и её даже обвинить в этом нельзя – такое вокруг общество, так воспитали. Может, мне бы удалось изменить мнение всадницы касательно простого люда, но вот засада – сначала надо, чтобы она к этому мнению прислушивалась. А без звания аристократа это бесполезно.

Зато у виконта оно очень даже есть со всем прилагающимся. Откуда он вообще взялся? Да и я тоже хорош, расслабился, думал, что раз теперь драконий всадник, то Хейли никуда не денется – времени-то впереди полно. А вот облом, внезапно нарисовавшийся конкурент если не у финиша, то на последнем круге.

И как мне его обойти? Конечно, будь я настоящим драконьим всадником, было бы проще. Увы, с Гаррахом у меня ничего не получалось. Мне кажется, дракон и впрямь нашёл себе игрушку. Дней пять назад, окончательно озверев от неудач, я забил на уговоры и в наглую полез на Гарраха, цепляясь за крыло чуть ли не зубами. Удалось почти до места доползти. Потом дракон снова дал понять, что так делать нельзя: приподнялся и лениво стряхнул меня вниз прямо на… в общем, хорошо, что в башне я тогда был один, а в пристройке наличествовала ванная.

Больше, в общем-то, никаких преимуществ у меня перед виконтом нет. Хотя я учился по двенадцать часов в сутки, в искусстве боя на оружии мне его не превзойти. Он шпагу или меч взял в руки лет в пять, за плечами наверняка богатый опыт реальных схваток.

Попробовать Хейли заболтать? Так она слушать меня не желала категорически, а когда я попёр напролом, процедила, что мнение разных там крестьян её не интересует. И всё опять упёрлось в необходимость получить статус аристократа.

– Рано или поздно ты им станешь, – передразнил я Нарриту, а потом спросил в пустоту: – Позже – это когда, лет через двести?

– Почему же через двести? – раздался со стороны голос главы всадниц. – В ближайшие месяцы всё решится.

– Эээ… ууу… – только и смог невнятно промямлить я, совершенно не ожидая встретить тут Нарриту. Какого её вообще на полигон понесло, ночь на дворе. Следила за мной, что ли?

– Иди, садись, – похлопала женщина рукой камень рядом с собой.

Пришлось подойти и сесть, ибо отказ явно не предусматривался.

– Ну, рассказывай, как у тебя дела, – Наррита будто предлагала излить ей душу.

Хотелось, конечно, нажаловаться на постоянно пытающихся задеть меня Таниру и Лотту; Гарраха, что каждый раз придумывал новые издевательства; Хейли, которая упорно не желала видеть во мне не то, что мужчину, а просто человека. А особенно на непонятно откуда взявшегося Декстера, обломавшего все планы на личную жизнь. Только вот делать этого было нельзя категорически. Я не у земного психолога на приёме, а Этерия – не та страна, где слово «милосердие» хоть что-то значит. Если Наррита завела подобный разговор, её истинной целью вряд ли является узнать, как у меня дела. Уверен, она и так прекрасно знает, как эти дела у меня идут.

– Нормально вроде, учусь с утра до вечера, – не стал я плакаться в жилетку.

– Молодец, – слегка кивнула глава всадниц, только мне при этом показалось, что молодцом она меня назвала именно потому, что жаловаться не стал. – Кстати, Мирра тебя хвалит. Говорит, ты очень быстро читаешь и хорошо запоминаешь.

– Это она преувеличивает, – занизил свои успехи я.

– А мне показалось, преуменьшает, – не согласилась женщина и добавила с толикой иронии: – Для бывшего-то слуги, потерявшего память.

– Может, я в архиве раньше работал, – буркнул я с досадой. Легенда моя, и так не слишком-то правдоподобная, трещала по швам. Хотя что-то подсказывает – Наррита в курсе, что никакую память я не терял. Просто не хочет давить, приняла правила игры.

– В походном, видимо? – окончательно подтвердила мои догадки женщина. – Чем ещё в лесу, среди чудовищ заняться? Только и остаётся, что книжки читать.

Желания в очередной раз почувствовать себя болваном у меня не было, так что в ответ я промолчал.

– Ну а как у тебя с наставницей? – вопрос главы всадниц заставил меня насторожиться. Чего это она интересоваться начала? Я на Хейли ни разу не жаловался, если только девушка сам обо мне чего-нибудь наговорила.

– Хорошо, Хейли всё прекрасно объясняет и показывает, – максимально дипломатично ответил я.

Хотя в данном случае кривить душой не пришлось, Хейли действительно хорошо объясняла и показывала. Всадница как-то разделяла процесс учёбы и своё отношение ко мне: постоянно говорила колкости и при этом старалась максимально подробно всё рассказать и показать.

– Может, тебе назначить другую? Мирру, например. Вы вроде с ней хорошо поладили, – предложила Наррита.

– Да не нужно, – постарался я махнуть рукой максимально беспечно. – Она ведь ваша заместительница, зачем её отвлекать от важных дел?

– Ради первого всадника можно и отвлечься немножко, – рассудительно заметила Наррита. – Мирра куда опытней Хейли, да и Лотта получше с луком будет. Она весьма своеобразна как человек, но дело знает, поверь. А времени у нас не так много осталось. У нас не принято менять наставниц, но я поговорю с Хейли. Думаю, она не откажется от замены.

Не откажется от замены? Это мягко сказано, Хейли на радостях новый всеимперский праздник по такому поводу учредит.

Пока глава всадниц расписывала, какими хорошими наставницами будут Мирра с Лоттой, я судорожно пытался придумать аргументы против. У меня и так-то дела с Хейли идут сильно так себе, а если я вдобавок лишусь «доступа к телу», с мечтой заполучить девушку можно будет попрощаться.

Только вот как сказать об этом женщине, не вызвав подозрений? Ведь по уму она права, Мирра будет куда лучшей наставницей. Да и Лотта, пусть и относится ко мне плохо, как воительница очень хороша. Видел я её дуэли, она хоть и лучница, но мечом тоже машет отменно, получше Ринаты с Танирой.

– Завоевать нас непросто, – внезапно прервав мои размышления Наррита. – Но возможно, пусть получается у одного из тысяч. И если бы среди нас, случайно конечно, оказался молодой парень, то шансов заполучить всадницу у него было бы куда как больше, чем у всех остальных. Как минимум потому, что у него была бы возможность постоянно находиться рядом с понравившейся ему девушкой. Даже если она отказывается общаться.

Нда… плохой из меня конспиратор вышел. Вот откуда она про мои чувства к Хейли узнала? При других девушках я ни разу их не проявлял, даже взгляд больше положенного на молодой всаднице не задерживал. Может, тут какие-нибудь магические устройства слежения есть? Или Наррита просто мысли читает? Да нет, вряд ли, тогда бы со мной совсем по-другому общались.

Но теперь хотя бы стало понятно, почему именно молодая всадница стала моей наставницей. Ведь действительно куда логичней было назначить ту же Мирру. Я ещё радовался – повезло Хейли в наставницы заполучить. Оказывается, везение тут ни при чём. Просто Наррита как-то поняла, что девушка мне нравится и сделала подарок.

– И что же делать этому молодому парню, если у него нет денег даже на простенький подарок в виде заколки? – спросил я. – Как ему сравниться с тем, кто дарит тёмные сапфиры?

– Для начала понять – не в сапфирах дело. Не в них самих, точнее. Каким бы ни был роскошным подарок, сколько бы ни стоил: если мужчиной для его получения затрачены только деньги, он не значит ничего. Букет эдельвейсов, сорванных на одном из пиков Анд, порадует девичье сердце куда больше, чем колье из изумрудов.

– Когда же у молодого парня появится возможность сорвать горный цветок? До того, как его сорвёт кто-то другой? – спросил я, подразумевая конкурента в лице виконта. -

– Они у него есть каждый день, – сделала щедрый жест рукой Наррита, явно на что-то намекая. – Нужно просто захотеть их увидеть.

– А… – попытался было спросить я, как именно мне увидеть эти возможности, но глава всадниц меня прервала, буквально угадав мысли:

– А вот как – это уже задача юноши. В личную жизнь друг друга мы не вмешиваемся, каждая решает только за себя.

Наррита поднялась с камня и пошла к выходу с полигона. Однако прежде чем уйти, предупредила:

– Но шанс у тебя только один. Второго мы никогда не даём.