Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6

Глава 2

Я стоял в подсобке «Жемчужины», прислонившись к холодной стене, с руками, всё ещё пахнущими мылом и рыбой. Мика смотрела на меня, её глаза были тёплыми, но с лёгкой настороженностью, как будто она ждала, что я скажу что-то не то.

— Где ты живёшь? — её вопрос повис в воздухе, как ловушка. Тецуо маячил у выхода, его бычья шея и злобный взгляд буравили мне спину. Я чувствовал, как пот стекает по вискам, не только от жары кухни, но и от напряжения. Хиро Ямада не живёт в пентхаусе в Минато, не ездит на внедорожниках с личным водителем и не пьёт виски за тысячу долларов. Мой разум лихорадочно искал правдоподобную ложь.

— В Сэтагая, — выдавил я, добавляя в голос усталую небрежность. — Снимаю комнатку недалеко от станции. Ничего особенного, но жить можно.

Мика кивнула, её лицо смягчилось, и я почувствовал, как напряжение чуть отпускает. Сэтагая — район достаточно обычный, чтобы не вызвать подозрений, но не настолько убогий, чтобы она удивилась. Я мысленно выдохнул, радуясь, что не ляпнул что-то вроде «у бабушки в деревне».

— О, круто, — сказала она, перекидывая сумку через плечо. — Я в Накано, почти по пути. Может, завтра вместе поедем? А то после смены тут одной опасно.

Я кивнул, стараясь выглядеть дружелюбно, но не слишком заинтересованно. Мика была ключом — её болтливость и намёки об уволенном парне могли привести меня к разгадке убытков «Жемчужины». Но Тецуо всё ещё торчал у двери, и я чувствовал его взгляд, как лезвие у шеи.

— Договорились, — сказал я, натягивая кепку ниже на глаза. — Завтра увидимся.

Мика улыбнулась и ушла, её шаги растворились в гуле опустевшей кухни. Тецуо бросил на меня последний взгляд, сплюнул на пол и вышел, оставив меня одного. Я вытер пот со лба, чувствуя, как спина ноет после коробок и тарелок. Мой пентхаус манил, но я знал: Хиро Ямада не возвращается в Минато. Я вышел через чёрный ход, вызвал такси до скромной гостиницы в Сэтагая, где снял номер на ночь, и рухнул на жёсткую кровать, мечтая о горячей ванне и «Макаллане».

На следующее утро я снова был в гримёрке Tokyo Skyline Network, сидя перед зеркалом, окружённым яркими лампами. Миюки уже колдовала надо мной, её кисточки порхали, как бабочки, а голос звенел, заполняя комнату энергией. Она напевала что-то из поп-хитов, её короткие волосы подпрыгивали в такт движениям, а улыбка была шире, чем вчера.

— Господин Мураками, или лучше Хиро Ямада? — сказала она, подмигнув, пока наносила тон на мои скулы. — Как прошла первая смена? Уже разоблачили всех злодеев? Ой, я вчера гримировала ведущего под пирата, и он так вжился в роль, что чуть не начал орать «Йо-хо-хо!» в прямом эфире! А вам мы сегодня добавим чуть больше усталости — знаете, такой вид, как будто вы всю ночь не спали после смены. И бородку чуть гуще, чтобы никто не приглядывался!

Я хмыкнул, глядя в зеркало, где моё лицо снова превращалось в чужое. Накладные скулы, лёгкая бородка, тени под глазами — Миюки была гением. Её болтовня действовала, как кофе, прогоняя утреннюю усталость и боль в мышцах после вчерашнего марафона в «Жемчужине».

— Ты слишком увлечена, — сказал я, но уголки губ дрогнули. — Главное, чтобы я выглядел как парень, который моет посуду, а не как пират.

— О, не волнуйтесь! — воскликнула она, добавляя штрихи к бровям. — Вы будете идеальным Хиро! Чуть моложе, чуть проще, но с шармом. Знаете, грим — это как театр: если верить в роль, все поверят. А вы, похоже, уже вжились! Расскажите, как там в «Жемчужине»? Повара орут, как в фильмах?

— Орут, — буркнул я, вспоминая хаос кухни. — И не только повара. Но я разберусь.

Миюки рассмеялась, отступая, чтобы оценить работу.

— Готово! — сказала она, хлопнув в ладоши. — Хиро Ямада, часть вторая! Взгляните!

Я повернулся к зеркалу и снова не узнал себя. Лицо было тем же, но другим — молодой парень, слегка потрёпанный, с небрежной бородкой и усталыми глазами, будто он всю ночь считал чаевые. Ни следа Кенджи Мураками, ни намёка на владельца «Спрута». Я выглядел, как человек, который растворяется в толпе, и это было именно то, что мне нужно.

— Миюки, ты волшебница, — сказал я, вставая. — Если я выберусь из этого живым, столик в «Белом Тигре» за мной.

Она просияла, её глаза загорелись.

— Держу за слово, Хиро-сан! Удачи там, и не забудьте: держите плечи опущенными, чтобы выглядеть скромнее!

Я кивнул, поправляя кепку, и вышел из гримёрки, чувствуя, как адреналин начинает пульсировать. «Жемчужина» ждала, и я был готов копать глубже.

Я стоял на кухне «Жемчужины», по локти в мыльной воде, скребя бесконечные тарелки, пока кухня гудела, как улей перед боем. Повара орали, сковородки шипели, а запах жареной рыбы и соевого соуса пропитал мою дешёвую куртку. Мышцы ныли после вчерашней разгрузки, но я держал ритм, чтобы не выделяться. Хиро Ямада, новичок с кепкой на глазах, не должен привлекать внимания. Но мой разум был острым, фиксируя всё: грубость Тецуо у чёрного хода, намёки Мики об уволенном официанте, странные коробки без маркировки в подсобке. Сегодня я должен был копнуть глубже — найти Мику, проверить поставки, следить за Марком Кимуро. Убытки «Жемчужины» были не случайностью, и я собирался найти гниль, которая их вызывала.

Внезапно Рёсуке, помощник шеф-повара, ворвался на кухню, его сальные волосы прилипли ко лбу, а лицо было красным от раздражения. Он ткнул пальцем в сторону поваров, его голос перекрыл шум:

— Где Хаято? Опять слинял? Чёрт, он сегодня нужен! У нас три ВИП-заказа, а этот идиот, похоже, заболел!

Повар у плиты, коренастый парень с татуировкой на шее, пожал плечами, не отрываясь от сковородки.

— Звонил утром, сказал, температура, — буркнул он. — Не придёт.

Рёсуке выругался, вытирая пот с лица, и его взгляд упал на меня. Я замер, держа тарелку, чувствуя, как его глаза буравят меня. Он махнул рукой, будто я был последним шансом спасти ситуацию.

— Ямада! — рявкнул он. — Хватит мыть. Пойдёшь на овощи. Чистка, нарезка, всё как надо. Не облажайся, или вылетишь.

Я кивнул, скрывая вспышку азарта. Овощи? Это был мой билет ближе к сердцу кухни, где я мог наблюдать за всеми — поварами, Тецуо, даже Кимуро, если он появится. Я вытер руки о фартук и направился к рабочему столу, где уже ждали мешки с морковью, дайконом и луком. Внутри что-то щёлкнуло, как старый замок, отпирающий воспоминания. Я вдруг оказался в «Красном Фонаре», моей первой идзакае, где я, ещё пацан, чистил овощи под крики пьяных клиентов и ворчание Генерала. Тогда я научился держать нож так, чтобы он пел, а не резал пальцы. Эти будни закалили меня, и теперь, в «Жемчужине», я чувствовал себя на своей территории.

Я взял нож, проверил его остроту большим пальцем и начал. Морковь поддавалась легко, превращаясь в тонкие ровные полоски. Дайкон падал аккуратными кубиками, лук — почти прозрачными кольцами. Мои движения были быстрыми, но точными, как у хирурга, и я невольно погрузился в ритм, забывая про боль в спине и липкий пот под кепкой. Это было не просто нарезка — это был танец, где нож и овощи вели, а я следовал. Воспоминания о «Красном Фонаре» нахлынули: запах угля от гриля, смех завсегдатаев, вкус дешёвого саке, который мы пили после смены. Тогда я был никем, но кухня научила меня видеть порядок в хаосе.

Я не заметил, как шум кухни чуть затих. Повар рядом, тот с татуировкой, кашлянул, бросив на меня взгляд. Другой, что мешал соус, остановился, его брови поползли вверх. Я продолжал резать, но краем глаза уловил, как Юки, шеф-повар, повернулся от плиты. Юки был невысоким, с лицом, изрезанным морщинами, и глазами, которые видели всё. Его движения были скупы, как у самурая, но сейчас он смотрел на меня, его взгляд был острым, как лезвие моего ножа. Я почувствовал, как сердце ускорило ритм. Хиро Ямада не должен выделяться, а я, похоже, перестарался.

— Ямада, — сказал Юки, его голос был низким, но резким, как удар хлыста. — Где ты так резать научился?

Я замер, нож завис над доской. Кухня притихла, даже шипение сковородок казалось тише. Все глаза были на мне — повара, Рёсуке, даже посудомойка у раковины. Я сглотнул, проклиная себя за то, что увлёкся. Хиро Ямада — парень из Сэтагая, безработный, а не повар с десятилетним стажем. Я кашлянул, опустив взгляд, и заговорил, добавляя в голос лёгкую неуверенность.

— Да так, — сказал я, пожав плечами. — Работал в забегаловке пару лет назад. Там научили. Ничего особенного.

Юки прищурился, его взгляд не отпускал, будто он пытался разглядеть под моей кепкой правду. Секунда тянулась, как час, и я почувствовал, как пот холодеет на спине. Если он начнёт задавать вопросы, если заподозрит — моя маскировка рухнет. Но Юки только хмыкнул, его губы чуть дрогнули в намёке на улыбку.

— Забегаловка, значит, — сказал он, возвращаясь к плите. — Неплохо для новичка. Не расслабляйся, Ямада. У нас тут не идзакая.

Кухня ожила, повара вернулись к своим делам, но я чувствовал, что Юки всё ещё следит краем глаза. Я продолжил резать, стараясь двигаться медленнее, небрежнее, но внутри всё кипело. Я привлёк внимание, и это было ошибкой. Юки не был Тецуо — он не орал и не грубил, но его взгляд был опаснее, потому что он видел. Я должен был быть осторожнее, особенно с ним.

В этот момент дверь в зал распахнулась, и вошла Мика, её пучок волос чуть растрепался, а на униформе виднелось новое пятно от соуса. Она несла поднос с пустыми бокалами, но её взгляд метнулся ко мне, и она улыбнулась, будто радуясь, что я всё ещё жив. Я кивнул, возвращаясь к овощам, но заметил, как она замедлилась, ставя поднос, и бросила быстрый взгляд на Юки, будто проверяя, смотрит ли он. Затем она подошла ближе, её голос был тихим, почти шёпотом.

— Хиро, ты как? — спросила она, поправляя рукав. — Слышала, тебя на овощи поставили. Не зашиваешься?

Я покачал головой, держа нож в движении, чтобы не привлекать внимания.

— Нормально, — сказал я, понизив голос. — Справляюсь. А ты? Что нового?

Мика наклонилась чуть ближе, её глаза сузились, и я почувствовал, как она хочет сказать что-то важное. Но прежде, чем она заговорила, дверь в подсобку хлопнула, и в кухню вошёл Тецуо. Его бычья шея блестела от пота, а глаза, как всегда, искали, кого бы придавить. Он остановился, глядя на меня, и его губы искривились в ухмылке.

— Новичок, — рявкнул он, ткнув пальцем в мою сторону. — Кимуро хочет тебя видеть. Сейчас. Шевелись.

Мика отшатнулась, её лицо побледнело, а Юки повернулся от плиты, его взгляд снова впился в меня. Я положил нож, чувствуя, как сердце ухнуло. Кимуро. Это могло быть шансом узнать больше — или ловушкой, которая раздавит мой план.

Сердце заколотилось быстрее, но я заставил себя дышать ровно, вытирая руки о фартук. Тецуо ткнул пальцем в мою сторону, повторяя:

— Кимуро хочет тебя видеть. Шевелись.

Мика замерла у подноса, её глаза расширились, и я уловил в них тревогу, смешанную с чем-то, что она не успела сказать. Юки, шеф-повар, повернулся от плиты, его острый взгляд буравил меня, как будто он пытался разглядеть под моей кепкой правду. Кухня гудела — шипение сковородок, крики поваров, звон посуды, — но для меня всё сжалось до этого момента. Вызов к Марку Кимуро мог быть шансом копнуть глубже в убытки «Жемчужины» или ловушкой, которая раздавит мою маскировку. Хиро Ямада, новичок из Сэтагая, не должен паниковать, но Кенджи Мураками внутри меня уже прокручивал варианты, как лезвие в руке.

Я кивнул Тецуо, стараясь выглядеть равнодушным, и снял фартук, повесив его на крючок. Мои движения были медленными, чтобы выиграть секунду и собраться. Тецуо не отводил взгляда, его ухмылка стала шире, будто он предвкушал, как меня размажут. Мика сделала шаг, будто хотела что-то сказать, но Юки кашлянул, и она отступила, опустив глаза. Я бросил на неё быстрый взгляд — позже, я найду её позже. Пора было играть роль.

— Иду, — буркнул я, поправляя кепку, чтобы тень скрывала лицо, и направился за Тецуо через кухню к узкому коридору, ведущему в офис Кимуро.

Коридор был тесным, стены увешаны выцветшими грамотами и старыми фото «Жемчужины» — улыбающиеся гости, повара с наградами, всё, что должно было кричать о славе, но теперь выглядело как маска, скрывающая гниль. Тецуо шёл впереди, его шаги гулко отдавались по линолеуму. Он не оборачивался, но я чувствовал его напряжение — этот громила был не просто псом у двери, он был в игре, и я собирался выяснить, в какой. У двери офиса он остановился, постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул её, мотнув головой, чтобы я входил.

— Заходи, новичок, — сказал он, его голос был пропитан ядом. — И не трынди лишнего.

Я шагнул в офис.

— Ямада, — сказал он, его голос был резким, как треск ломающегося стекла. — Садись.

Я опустился на стул, держа спину чуть ссутуленной, как подобает Хиро Ямаде. Мой разум работал на полную, фиксируя детали: нервозность Кимуро, его обгрызенные ногти, конверт, который он быстро убрал в ящик, как только поймал мой взгляд. Он откинулся в кресле, постукивая ручкой по столу, и его губы искривились в улыбке, которая не доходила до глаз.

— Ты, значит, новенький, — сказал он, листая мой отчёт, будто это был мусор. — Хиро Ямада. Из Сэтагая, работал в забегаловке, да? А теперь на моей кухне режешь овощи, как будто всю жизнь этим занимался.

Я почувствовал, как холодок пробежал по спине. Юки. Его взгляд на кухне, его слова про «забегаловку» — он доложил Кимуро. Я перестарался с ножом, и теперь это могло стоить мне маскировки. Я пожал плечами, изображая лёгкую неловкость, и заговорил, держа голос ровным.

— Просто делал, что сказали, — сказал я, глядя в пол. — Научился в той забегаловке. Ничего особенного.

Кимуро хмыкнул, его глаза сузились, и он наклонился ближе, будто пытаясь разглядеть под моей кепкой что-то большее.

— Ничего особенного, говоришь? — сказал он, его тон стал тише, но острее. — А Юки думает, что ты слишком хорош для новичка. И знаешь, Ямада, я не люблю, когда новички… слишком выделяются. А еще не люблю, когда меня обманывают. Кто ты такой?

Он замолчал, постукивая ручкой, и я почувствовал, как воздух в комнате сгущается. Это был не просто выговор — он проверял меня, искал трещину в моей истории. Я заставил себя расслабить плечи, изображая покорность.

— Я простой рабочий. И я просто хочу работать, — сказал я, добавив в голос усталости. — Скажите, что делать, и я сделаю. Без вопросов.

Кимуро смотрел на меня ещё секунду, его взгляд был как рентген, но затем он откинулся назад, бросив ручку на стол.

— Хорошо, Ямада, — сказал он, его голос стал чуть мягче, но в нём звенела угроза. — Будешь на кухне, но без фокусов. И держись подальше от подсобки. Там… лишние глаза не нужны.

Я кивнул, чувствуя, как сердце стучит. Подсобка. Он сам указал, где искать. Но его слова про «лишние глаза» подтвердили: там была гниль, и Кимуро её охранял. Он махнул рукой, отпуская меня, и я встал, стараясь не смотреть на ящик, где лежал конверт. Когда я уже был у двери, он добавил, его голос был почти шёпотом:

— И, Ямада… не суй нос, куда не надо. У нас тут не любят любопытных.

Я вышел, чувствуя, как его взгляд прожигает мне спину. Коридор казался длиннее, чем раньше, а шум кухни, когда я вернулся, бил по ушам, как молот. Мика стояла у раковины, её руки двигались быстро, но она бросила на меня взгляд, полный вопросов. Я кивнул ей, давая понять, что жив, и вернулся к своему столу с овощами, но мысли были далеко.

— Хиро, ты как? — спросила Мика, подойдя ближе и наклоняясь, чтобы шум кухни не заглушил слова. — Выглядишь, будто тебя через мясорубку пропустили. Кимуро не съел тебя там?

Я хмыкнул, не отрываясь от моркови, и кивнул, держа голос ровным.

— Живой, — сказал я, бросив на неё быстрый взгляд. — Справляюсь.

Мика фыркнула, её улыбка стала шире, но в её глазах мелькнула та же тревога, что я видел раньше, когда она шептала про Тецуо и «патрона». Она была союзником — или могла им стать, — но я не мог доверять ей полностью. Её открытость казалась искренней, но в «Жемчужине» всё было маской. Я решил рискнуть и задать вопрос, который крутился в голове. Понизив голос, чтобы повара не услышали, я спросил:

— Слушай, Мика, когда тут бывает потише? Ну, чтобы… передохнуть нормально.

Она прищурилась, её взгляд метнулся к моему лицу, потом к кухне, будто проверяя, не подслушивает ли кто. Юки был у плиты, Рёсуке орал на посудомойку, а Тецуо, к счастью, не маячил. Мика наклонилась ещё ближе, её голос стал тише, но в нём появилась нотка любопытства.

— Потише? — переспросила она, поправляя рукав. — После обеда, где-то с двух до четырёх. Зал пустеет, кухня на перерыве, только пара поваров возится. А что? Хочешь вздремнуть в углу?

Я усмехнулся, качнув головой, но мой взгляд невольно скользнул к двери подсобки — тяжёлой, металлической, с облупившейся краской. Мика проследила за моими глазами, и её улыбка дрогнула. Я понял, что надо объясниться, но так, чтобы не выдать себя.

— Хочу кое-куда сходить, — сказал я, понизив голос до шёпота и кивнув на подсобку. — Просто… проверить кое-что.

Мика замерла, её пальцы сжали поднос, и я увидел, как её лицо напряглось. Она знала больше, чем говорила, и мой намёк попал в точку. Секунду она молчала, будто решая, стоит ли продолжать, а затем заговорила, её голос был едва слышным.

— Хиро, — сказала она, её глаза сузились. — Подсобка… это не то место, куда стоит лезть. Тецуо там как цепной пёс, а Кимуро… он следит. Если тебя поймают, будет плохо. Очень плохо.

Я кивнул, чувствуя, как адреналин бьёт в виски. Её слова подтверждали: подсобка — ключ. Но её страх был настоящим, и я понял, что она не просто болтает — она предупреждала. Я хотел спросить больше, но в этот момент Рёсуке рявкнул с другого конца кухни:

— Нагасаки! Поднос не сам себя унесёт! Шевелись!

Мика вздрогнула, схватила поднос и бросила на меня последний взгляд, полный смеси тревоги и чего-то, похожего на доверие. Она ушла в зал, её каблуки цокнули по полу, а я вернулся к овощам, прокручивая план. Два часа дня — затишье. Момент, чтобы пробраться в подсобку. И я это сделаю.