Возвращение рейдера «Нибелунг»

Глава 19 Первые потери

Примерно через минуту второй эшелон противника обнаружил за своей спиной два корабля королевского флота в режиме торможения и их командиры явно забеспокоились. По крайней мере корабли начали перестраиваться в растянутую линию перпендикулярно курсу, чтобы быть менее уязвимыми в случае массированного залпа. Ответить Хищник-3 не мог из-за собственной высокой скорости. Противник даже не мог сбросить торпеды в качестве мин, так как летел с сильным опережением. Всё, что имелось в его арсенале — это короткий прыжок. Но к нему командиры врага по какой-то причине не прибегали, иначе корабли уже погасил бы джеты.

Это заставило графиню задуматься. Дистанция позволяла кораблям второго эшелона совершить прыжок и продолжить торможение, скажем, в ста миллионах километров дальше по курсу. Время на свертывание периферии имелось — два корабля королевского флота только начали торможение. Окажись на месте вражеского командования графиня, она так и бы и поступила. Значит, противник вынашивал какую-то иную идею. Какую?

Она размышляла, а её команда в предвкушении боя пылала энтузиазмом. Все знали, что через каких-то несколько минут они смогут поразить довольно жирную цель, а успешная атака, вполне возможно определит весь ход сражения.

— По двадцать торпед на каждый из крейсеров, — распорядилась Ада Демир, продолжая размышлять над загадкой. — "Алькатрасу стрелять по эсминцам. Залп по команде. Но если Хищник-3 начнет сворачивать периферию, огонь открывать немедленно.

Секция связи передала приказы, в торпедном отсеке закончили программировать боеголовки и готовились задать хорошую трепку противнику.

Корабли не успели даже выйти в ноль.

— Многочисленные разрывы! — прокричал оператор ОКП. — Комбинированный залп!

Это означало, что в них прилетело всё, что могло изобрести человечество для уничтожения космических кораблей.

— Выполнять Кадриль! — выкрикнула графиня и ударила по клавише.

Нажатие на одну из горячих клавиш и короткий голосовой код, на тот случай если перегрузки или падение корабельной сети не позволят активировать процесс привычным способом, привели к выполнению экипажем и вычислителями корабля целого каскада команд, перечисление которых в виде отдельных приказов заняло бы слишком много драгоценного времени.

Вспышки ядерных взрывов послужили предупреждением. Наиболее опасным боеголовкам с импульсным рентгеновским лазером требовалось больше времени для ориентации и прицеливания. Обычно чуть больше десяти секунд. Это время — всё, что имелось в запасе у жертвы. Поэтому код «Кадриль» запускал сразу несколько действий. Отключение двигателей, выброс дипольных отражателей и отстрел имитаторов, передача идентичного приказа на «Алькатрас», свертывание части периферийных устройств на тот случай, если последует команда срочного ухода в гипер. Многие заранее опустили визоры шлемов и полностью перешли на внутреннюю связь.

— Облучение радаром! — выкрикнул оператор, опять же дублируя пульсирующий огонек предупреждения.

Все на мостике напряглись, ожидая невидимого рентгеновского луча, что вскрывает прочный корпус корабля и проносится по отсекам вторичной ударной волной. Многие машинально коснулись шлемов, проверяя на месте ли защита. Экраны, транслирующие изображение с внешних камер, смогли показать им невидимое. Рентгеновский луч пронзил облако отражателей, испарив ту часть, что оказались на его пути, разметав по сторонам соседние. Но к счастью по кораблю не попал.

— Срочный уход в гипер!

За мгновение до свертывания систем слежения они зафиксировали, как еще один луч ИРЛ впился в уже обездвиженный и окруженный отражателями «Алькатрас». И на этот раз обманки не помогли.

Затем около секунды «Принц» все еще оставаясь в пространстве, не мог получать никакой информации извне. Эта секунда длилась долго.

— Мы в гипере! — объявил, наконец, Мур. — Параметры в норме. Но, мэм, нужно выставить таймер на выход.

Так как они не успели до конца погасить скорость, гиперфаза уносила их на окраину системы. Но очень медленно. Так что время на размышление имелось.

— Давайте сперва разберемся, кто стрелял и откуда?

Легче сказать, чем сделать. Из гиперпространства не выглянешь, чтобы осмотреться.

— Все записи последних десяти секунд на проекцию, реконструировать общую схему атаки.

Сенсоры, датчики на внешнем корпусе зафиксировали направление, по которому пришла шрапнель, просто потому что одни получили удар на миллисекунду раньше других. Но это мог быть и стандартный разброс поражающих элементов. Другой дело камеры наблюдения. Они разглядели форму ядерной вспышки. На большой скорости полета боеголовки, вспышка вовсе не выглядела как шар, а получилась размазанной, точно дыхание дракона. По форме и динамике огня можно вычислить, как вектор так и скорость полета торпеды. А если вычесть из полученных цифр собственную скорость торпеды, можно рассчитать и скорость носителя.

— Вектор всё тот же. Надаль, — пришли к выводу в ОКП. — Скорость примерно полторы тысячи километров в секунду.

— Согласна.

— Вот вам, миледи, и третий эшелон, — заметил Лемэтр.

— Обозначить группу, как Хищник-4. ОКП, постарайтесь определите их местоположение.

Не фиксируя противника средствами контроля, определить его местоположение можно было лишь с помощью логики по косвенным признакам. Корабли повстанцев летели по баллистике с известной скоростью. Скорость давала высокую точность и позволяла стрелять хоть с самого края системы, оставаясь невидимым. Ведь даже даже фотоны от факелов разгоняющихся торпед дойдут до сенсоров жертвы, когда от неё уже ничего не останется. Однако, по времени реакции можно было определить примерный район запуска.

Допустим, пару кораблей королевского флота Хищник-4 заметил только с началом их торможения. Они тормозили четырнадцать с половиной минут. За это время свет пролетает около двухсот шестидесяти миллионов километров. Но это максимум. Из которого следует вычесть время реакции, разгон и полет торпед, хотя последнее совсем незначительно.

Лемэтр произвел те же вычисления.

— Хищник-4 находится предположительно в районе от двухсот шестидесяти миллионов километров и ближе. По вектору на Надаль. Там и нужно будет искать.

— Две ладони по карте, — мрачно заметил Вальтер. — Их могла засечь группа Шпака-Кречмана.

Могла, хотя она находилась гораздо дальше. Задействовать её графиня из гипера не могла, да и не желала. Что если эшелонов не три, а четыре? Что если больше? Что если они лезут, как зубы акулы один ряд за другим, без остановки. У генерала Марбаса много кораблей. Он захватил целые Холмы, будь они прокляты, и наверняка набрал там трофеев. Повстанцы запросто могут смести их пикет, как и всё в этой системе. А потом и во всех остальных системах.

Впервые Ада Демир подумала, что они могут проиграть войну.

Было ли ей страшно? Размышляя над этим вопросом на досуге Ада Демир пришла к выводу, что человек, ступивший на путь воина проходит две стадии страха. Сперва он сталкивается со страхом иррациональным, который может привести к панике, глупым действиям, излишнему риску. Этот страх обусловлен непониманием. Со временем, когда воин набирается опыта иррациональный страх сменяется рациональным. Воин понимает, где бояться нужно, а где нет, он контролирует свой страх и даже использует его во благо.

Задача в том, чтобы пройти первую стадию и выжить, не наделать глупостей, не сбежать, не загнать себя в психологический и нравственный тупик. Лично ей помогла пройти этот путь жада мести. Она притупляла страх, гнала её вперед. Хотя жажда мести столь же опасна для носителя, как паника, она позволила графине сохранить рассудок и целостность личности. Теперь она обрела способность четко мыслить во время боя. И подчиненные, особенно новобранцы опирались на её холодный разум, чтобы в свою очередь пройти через стадию иррационального страха.

Однако, даже несмотря на медленное движение в гиперпространстве, соображать требовалось быстро.

Итак, вопрос в том, где им лучше выныривать? Пока они находились в безопасности и могли улететь хоть на самый край системы. А что потом? Они потеряют время…

— Что с «Алькатрасом»? — вспомнила она о консорте.

— По снимкам трудно судить, мэм. Он получил лазером прямо по центру. Почти наверняка разрушены кольца маршевых двигателей. Возможно разломился корпус. Но трудно сказать наверняка.

В любом случае «Принц» остался без связи. Значит ли это, что нужно лететь к пикету Шпака-Кречмана? На «Черном дельфине» есть орудия и она могла бы оттуда руководить сражением с помощью информационных снарядов. Но тогда они потеряют время и возможность нанести удар по самой крупной группировке противника.

— Прыгаем на сто миллионов километров. Думаю, Хищник-4 не ближе двухсот миллионов от Хищника-3. Это логичное эшелонирование чтобы прикрывать спину.

— Окажемся между ними? — переспросил Вальтер.

— Да, и достаточно далеко от каждого.

Она ввела данные в вычислитель. При такой низкой скорости кораблю предстояло лететь в гипере двадцать четыре минуты и тридцать секунд. Тем не менее, благодаря конструкции и криогенным системам, шнелльбот мог даже теперь не отключать энергетический реактор.

— Таймер на выход, — распорядилась графиня. — Двадцать четыре минуты тридцать секунд за вычетом прошедшего времени.

Мур ввел данные в навигационный компьютер и проекция высветила обратный отсчет. Оказывается они проведи в гипере всего чуть больше девяти минут.

На столь медленной скорости входа возможный люфт получался огромным — до сотни тысяч километров. Примиряло лишь то, что куда бы корабли ни выбросило, они окажутся подальше от противника.

— Теперь вы скажете, что задумали, миледи? — спросил Лемэтр.

— Мы вернемся на хорошей скорости и вмажем по ублюдкам полный залп.

— Выход.

— Развернуть периферию. ОКП, дистанция до Хищника-3?

По кораблю разлетались команды, операторы пытались определить положение противника, который все еще шел по тому же курсу с тем же торможением.

— Включить маршевые, мэм? — предложил Лемэтр.

— Одну секунду, Ив!

Они могли продолжить манёвр в любой момент. Вопрос с каким ускорением? Противник, что один, что другой заметит джеты их двигателя не раньше, чем через пять с половиной минут. «Принцу» же нужно за это время закончить торможение и начать разгон в обратном направлении. Потом прыгнуть и произвести залп.

Чтобы запуск торпед не заметили нужно чтобы они в гипере опережали скорость света в обычном пространстве, иначе противник засечет запуск и успеет принять меры. Удар должен быть неожиданным для врага. Чтобы он сам оказался в их недавнем положении, когда только разрывы боеголовок указали бы на начало атаки.

Но это как раз не проблема. Собственная скорость торпеды приближается к нужной величине. Проблема в другом — в точности. Чем меньше скорость тем больше разброс из-за неточности вычислений и флуктуаций. Но пяти с половиной минут будет мало при обычном разгоне. Итак… максимум, что ни могут достигнуть в заданных параметрах это… пятнадцать километров в секунду. Плюс торпедные десять, итого двадцать пять. Чтобы выйти в ноль и разогнаться до такой скорости им потребуется…

— Ив, на тебе расчеты, сказала графиня. — Разгон на четырех же пять минут двадцать секунд до скорости пятнадцать километров в секунду. Затем прыжок на дистанцию залпа по Хищнику-3, залп и сразу второй прыжок к Новой Австралии.

— Да, мэм.

Вроде бы ничего не забыла.

— Боцман, приготовить корабль к перегрузкам, — распорядился старпом. — Инженерный, запустить маршевые двигатели по команде. Активировать форсаж. Ускорение сорок метров в секунду за секунду.

Четырехкратные перегрузки для персонала военного флота дело нормальное, но нельзя сказать, что привычное. Кратковременно они иногда возникали при выходе шаттлов или ботов на орбиту или во время посадки. На космических кораблях максимальное ускорение использовали крайне редко, так как это приводило к колоссальному расходу топлива. Однако, сейчас только работа на пределе возможностей могла позволить графине обмануть эшелонированную армаду.

При боевом режиме команда заранее готовилась и к перегрузкам, и к разгерметизации. Во время боя корабль могло разнести на куски, а могло закрутить так, что глаза вылезут из орбит. Поэтому все изначально полулежали в креслах, разложенных в противоперегрузочном варианте и были облачены в скафандры. Теперь им осталось лишь надеть шлемы, потому что во время четырех же сделать это будет непросто. Поэтому предупреждение и проверка лишними не бывают.

— Корабль готов, — отозвался боцман, собрав отчеты с отсеков. — Люди в пристегнуты. Вещи принайтованы.

— Двигатели готовы, — доложили из инженерного.

— Poehali, — сказал Лемэтр.

Навалилась тяжесть. Стало трудно дышать. Скафандр делал все что мог, включая подачу особой дыхательной смеси. Она облегчала управление голосом и предотвращала кессонную болезнь в случае разгерметизации.

— Три метра в секунду за секунду, — сообщил вычислитель.

На боковых проекциях несколько циферблатов отсчитывали время до момента пуска и ухода в гипер.

— Торпедный. Выставить замедление десять секунд на боеголовки с ядерным взрывом и шрапнелью, — распорядилась графиня. — Я хочу, чтобы первыми сработали ИРЛ.

— Да, мэм, — отозвался лейтенант Смит. — Цели прежние?

Ада задумалась. «Алькатраса» с ними больше не было, а значит в залпе будет только шестьдесят торпед и потратить их все на три крейсера выглядело теперь непозволительной роскошью. Основная задача сейчас не уничтожить флагманы противника (если предположить что ими выступают крейсера), а вывести из игры как можно больше боевых корпусов. Выбить панели контура, разрушить радиатор, повредить топливную систему. Что угодно, лишь бы ремонт занял побольше времени. А еще хотелось бы нанести удар по слабо защищенным транспортным судам.

— Торпедный, поправка по распределению целей, — ответила она, наконец. — На каждый крейсер по три торпеды с ИРЛ и по одной с ЭМИ. Ядерные фугасы и шрапнель на транспорты. По одной на борт. Остальные заряды распределите по эсминцам. По два. Сколько хватит.

— Да, мэм.

Графиня поморщилась. Такое распределение целей не отвечало канонам боя, предписывающим концентрацию огня. При заданных параметрах только одна из двух боеголовок сможет выйти на дистанцию эффективного поражения. Но что делать? Она была ограничена в ресурсах.

— Четырнадцать метров в секунду, — сообщил вычислитель.

Цифры на проекциях таймеров приближались к нулям.

— Готовность! — проревел боцман.

Вот где наконец-то сказался инженерный гений Джонсона. Хищник-3 не успел среагировать на опасность. Он даже не увидел её, пока острые и невидимые глазу рапиры рентгеновских лазеров не начали вспарывать корпуса. Те, кому повезло еще успели вырубить двигатели и выпустить облака отражателей, электронные имитаторы. Но лазерные боеголовки уже все сработали, летела шрапнель, сдувая обманки, боеголовки с генератором ЭМИ глушили приборы. А ядерные взрывы полировали излучением обломки и отражались в глазах тех, кто пережил бойню.

— Уходим, — произнесла графиня.

Результатов дожидаться не стали. С данными они могли разобраться позже, по записям. Сейчас важно было выйти из под удара третьего эшелона, где уже засекли их первый прыжок и наверняка поняли, к чему идет дело. Счет шел на секунды.

— Развернуть контур, — отдал команду Лемэтр

— Контур развернут.

— Подтвердить.

— Целостность подтверждена. Контур рабочий.

— Активировать программу перехода.

Они вновь оказались в гипере и на этот раз раньше, чем кто-либо успел им ответить.

Всё сражение с самого начала происходило на одной условной линии, что тянулась от Новой Австралии по вектору на Надаль. Все три эшелона расположились на ней, на ней же дежурила пара кораблей внешнего пикета, и все перемещения «Принца» с «Алькатрасом» следовали вдоль этой единственной оси.

Сейчас они прыгнули обратно. Откуда начали.

Через десять минут «Принц» появился в нормальном пространстве недалеко от планеты. Прыжок на сравнительно небольшой скорости входа позволил им почти сразу выйти на орбиту через гравитационный захват. Не пришлось даже использовать маршевые двигатели. Это было удобно, так как при торможении их могла засечь и потом расстрелять уже группа Хищник-1.

— Связь, найдите мне арсенальный транспорт. Мы должны загрузить торпеды! Свяжитесь с системным контролем трафика, я хочу знать, что с «Алькатрасом» и каковы результаты нашей атаки.

На орбите Новой Австралии и в точках Лагранжа оставалось несколько автоматических станций для контроля над пространством. Их оборудование было гражданским, но общее представление о ситуации они могли дать. Во всяком случае сеть из десятка гражданских станций видела лучше чем куцый набор инструментов шнелльбота. Такова плата за малую энергетику, возможность быстрой подготовки к прыжку.

Поскольку «Принц» летел в гиперфазе с небольшим опережением скорости света, данные об атаке еще только начали поступать. А вот предыдущий эпизод местные средства уже обработали.

«Алькатрас» так и не обнаружили. Он не посылал опознавательный флотский код, не выпускал информационный снаряд. Аварийные сигналы и маячки спасательных капсул сенсоры не приняли тоже. Орбитальные средства контроля зафиксировали вспышку, возможно взрыв боезапаса или реактора.

— Скорее всего на борту никто не уцелел, — прозвучал вердикт ОКП.

Боцман охнул и потер грудь кулаком. Гибель консорта потрясла его. До назначения на «Принц» он служил в той же должности на «Алькатрасе», прошел «путь карликов». И там осталось половина если не больше прежней команды.

Результаты их собственной атаки немного подсластили горечь.

— Как минимум шесть бортов вынесло полностью, — доложила Эвелин. — Среди них четыре боевых корабля и два транспортных. Несколько судов занялись поиском и спасением. Повреждено, по разным оценкам, до десятка бортов. Они продолжили разгон, но средства контроля зафиксировали изменения отражательной способности корпусов, утечку атмосферы и топлива. Скорее всего они не пригодны к гиперпрыжку и требуют ремонта.

— А что по типам?

— На этот раз большинство, то есть шесть транспортных судов, из них один танкер, и четыре эсминца или крейсера.

В лучшем случае минус восемь. В худшем минус четыре. Из тридцати семи. Графиня ожидала большего. Ведь она истратила весь боезапас.