Возвращение. Часть II

Глава 4 Что ты наделал?

Самым трудным для Матвея оказалось оторвать голову от подушки. Череп со всей силы сжимали невидимые ладони, а по затылку как будто били крохотным молоточком.

С невероятным усилием он сел на край койки, протёр глаза, поднялся на ноги и, шатаясь, добрёл до раковины. Повертел кран, но в ответ смеситель лишь противно чавкнул, выплюнув пару капель.

Матвей глубоко вздохнул и прижал лоб к холодной стене, надеясь унять нескончаемое гудение в висках. Попытался вспомнить вчерашний шабаш, но в памяти всплывали только обрывки. Надя отказывается от очередной кружки, а вот Маша — напротив, просит добавки. Гюго зачем-то пытается встать на голову и покрутиться…

Но разве это всё? Нет, был ещё один случай.

У Матвея защекотало в груди, когда он частично вспомнил их с товарищем вчерашний разговор — откровенный бред, домыслы, ерунда.

Собиратель вернулся в комнату и бросил взгляд на соседнюю койку, где спал Дэн. Пусто. Может, уже проснулся и бродит где-то поблизости?

«Надо бы его найти, поговорить ещё раз. Но сначала — проведать Эрика», — решил он.

Вышел в коридор, по пути встретил пару восточников, пожелал им доброго утра. Те устало кивнули в ответ, пошатываясь и жалуясь на отсутствие воды. По пути он заглянул к Наде, постучавшись в её дверь немного раньше, чем следовало.

— Как малыш? — первым делом спросил он.

— Только что отрыгнул и измазал мне всю кофту, — она кивнула на бледное пятно у себя на плече. — И спать ни в какую не хочет. Ты только глянь на него.

Маленький Йован лежал на койке, размахивая ручками и ножками, как перевёрнутая на панцирь черепаха. Он хныкал, сопел, хватал воздух пальцами, будто пытался на ощупь понять этот странный мир.

— Капризничает, — предположил Матвей с лёгкой улыбкой.

— Надеюсь, с ним всё в порядке, — взволнованно прошептала Надя, покусывая ноготь. — Хочу поскорее вернуться домой. Там мне будет спокойнее.

— Мы отправимся через несколько часов. — Матвей остановился в дверях, вспомнив: — Кстати, ты Дэна не видела?

Надя отрицательно покачала головой.

— Не видела со вчерашнего дня.

Пощекотав малыша на прощание и немного успокоив Надю, Матвей направился к медблоку. Там он застал Лейгура, сидевшего напротив барокамеры. Эрик всё ещё был без сознания и, похоже, так и не пришёл в себя с тех пор, как его поместили в капсулу.

— Доброе утро, — произнёс Матвей.

— Доброе… — устало откликнулся исландец.

— Он не приходил в себя?

— Нет.

Это было не то, что Матвей надеялся услышать.

— А Виктор Степанович заходил?

— Нет. Я не видел его со вчерашнего вечера.

И это оказалось неожиданным. Сколько Матвей знал Виктора Степановича Щукина — тот всегда с особой заботой следил за своими пациентами.

— Похоже, его придётся оставить здесь, — с досадой сказал Матвей. — Перевозка сейчас слишком рискованна — может не выдержать.

Лейгур тихо выдохнул, будто соглашаясь.

— Надо найти Виктора Степановича.

«Ну вот, теперь придётся искать и его — в дополнение к Дэну», — подумал Матвей.

— Он позаботится о нём. А как только Эрик встанет на ноги, мы первым же вездеходом отправим его на «Прогресс». И Гюго тоже стоит предупредить.

— Угу, — снова коротко ответил Лейгур.

Матвей положил руку ему на плечо.

— Скоро выезжаем, будь готов.

Ответом вновь было молчание, лишь кроткий кивок. Казалось, тяжёлая дума сдавливала голову исландца, мешая ему разговаривать.

Матвей поднялся со стула, направился к выходу, но остановился в дверях, вдруг вспомнив, для чего он ещё сюда пожаловал.

— Ах да, совсем забыл. Я ищу Дэна, ты его, случаем не видел?

— Он заходил сюда вчера, поздно вечером. Больше я его не видел.

Услышанное насторожило. Да куда он запропастился⁈

— Вы говорили о чём-то?

— Ага, о том, что ему стоит поднабрать веса. Потом он вдруг вскочил и пошёл тебя искать. Мне ничего не сказал.

— Хм, — Матвей задумался, вспоминая вчерашнюю с Дэном короткую перепалку. — Ладно, пойду спрошу у Гюго…

Возле двери в комнату друга он стоял уже спустя несколько минут. Вежливо постучал, но предложения войти так и не услышал. Потом коснулся ручки, потянул её вниз — открыто. Про себя подумал, что его друг не будет возражать против его внезапного появления, и приоткрыл дверь.

— Гюго?

В комнате оказалось пусто. На койке валялось скомканное и сморщенное белье, верхняя одежда висела на спинке стула, а сброшенная как будто впопыхах обувь лежала на входе в уборную комнатку, откуда доносился плеск воды.

— Гюго? Ты здесь? — предпринял вторую попытку Матвей.

Шум воды резко оборвался.

— Это ты, Матвей? — донёсся приглушенный стеной голос.

— Да! Извини, я не…

— Дай мне минуту! Я почти закончил.

Матвей взглянул на часы — пол седьмого утра. Следуя заранее оговорённому расписанию, они должны были покинуть «Восток» уже через пятнадцать минут.

Дверь в уборную открылась, и оттуда к Матвею вышел сам Гюго, с красным лицом и слипшимися от влаги волосами. На нем был тёплый свитер и мешковатые штаны. Капельки воды поблёскивали на его пшеничного цвета бородке.

— Тоже с водой проблема? — подметил Матвей.

— Водой? — недоуменно переспросил он и посмотрел за спину. — А, ты про это? Нет, в этом случае я, как и все сегодня в зимовочном комплексе, тоже в ряду неудачников. Видать, опять насосы накрылись. Ну а я просто встал с утра пораньше, набрал снега снаружи, ну знаешь, по старинке. — Он закрыл дверь. — Целый час убил на растопку.

Гюго щёлкнул пальцем, и в уголке его рта заиграла ухмылка.

— Помнишь, как мы ещё пацанами помогали нашим с колкой льда?

— Даже не напоминай… — протянул Матвей, скребя отросшими ногтями шею. — Я там чуть всех пальцев не лишился однажды.

— Так все мы их чуть не лишились, раз уж на то пошло. Хотя нет, парочке ребятам всё же не повезло. Как же их… — Его брови задумчиво нахмурились.

— Серёга Зимин и Давид Табидзе, — подсказал Матвей.

— Точно! Этим двоим несколько пальцев ампутировали. Они вроде как даже были не против, лишь бы вновь в эту холодрыгу не выходить.

— Ага, — с улыбкой подметил Матвей. —

Немного помолчал, окунувшись в воспоминания.

— Слушай, — сказал Гюго, — а это ведь мы тогда с тобой договорились больше никогда лёд не колоть и стать собирателями, верно?

— Да, — сказал Матвей и отчётливо вспомнил перед картину того дня, словно это было вчера. Он и Гюго сидят вдвоём, после очередной смены по колке, и дают друг другу клятву — лучше уж они повидают старый мир в роли собирателей, рискуя быть съеденными мерзляками, чем этот безжалостный холод заберет их пальцы. Именно это он и сказал отцу за несколько дней до начала его рейда, тем самым уговорив взять его с собой. Гюго же никого упрашивать не пришлось — его родители померли ещё во времена Адаптации.

— Тыщу лет с тех пор как будто бы прошло, а? — вздохнул Гюго.

Ненадолго комната с ними внутри накрылась звонкой тишиной.

— Готовы выезжать? — поинтересовался Гюго.

— Да… Боже… — прыснул Матвей, отряхнувшись от воспоминаний. — Заболтал ты меня, и я совсем забыл, зачем пришёл. Я никак Дэна не могу отыскать.

— Дэн? Это который американец?

— Угу. Он ночевал со мной в одной комнате. Весь жилой блок обошёл, нигде его нет.

— Хм… — Гюго провёл рукой по шее, посматривая в потолок. — Странно, я тоже не видел его со вчерашнего дня.

Гюго многозначительно сдвинул брови, погладил подбородок и заговорил:

— Давай так, я сейчас соберу всех наших и велю им поискать американца. Он явно где-то рядом околачивается. Может, заблудился или случайно заперся где-нибудь.

Матвей не услышал сказанного Гюго, впав в глубокую задумчивость: он гадал, не связано ли как-то исчезновение Дэна с предметом их вчерашнего разговора?

— Ты слышишь меня? — Гюго чуть пихнул его в плечо.

— Да, да, я здесь, — пробормотал Матвей.

— Я сообщу остальным восточникам, они его поищут.

— Хорошо. — И немного погодя добавил: — Я помогу вам.

— Не стоит, — резко ответил Гюго и положил руку на его колено. — Ты лучше потрать это время на подготовку к поездке. Ну знаешь, перепроверь батареи и прочее. Вам ещё предстоит долгая дорога.

Чуть поразмыслив, Матвей ответил:

— Да, пожалуй ты прав.

Гюго хлопнул себя по коленям, встал.

— Вот и хорошо. Я сейчас же пойду соберу ребят. Мы этого америкоса вмиг найдём.

Матвей направился к двери, коснулся ручки, шагнул в коридор, но вдруг вспомнил ещё одно важное обстоятельство. Обернувшись к товарищу, он произнёс:

— Кстати, я совсем забыл. Тот самый мужчина, которого мы поместили в барокамеру. Нам придётся…

Мелкая дрожь прошла по горлу Матвея, когда он заметил, как на плече собеседника медленно расползается алое пятно, пропитывая шерсть свитера влажной кровью.

Гюго поймал направление его взгляда, наклонил голову и шепнул себе под нос ругательство.

— Это что, кровь? — настороженно спросил Матвей. — Ты ранен?

Лицо Гюго меняло одну маску на другую: вот он тревожиться, и лоб поблескивает от пота, а вот пытается силой заставить натянуть губы в оправдательной улыбке.

— Это-то? Да пустяки… — он прикрыл ладонью быстро вырастающий тёмно-алый островок. — Поранился этим утром, когда наружу выходил. Штурвал заклинило, я на него налёг с силой, а он, сука такая, возьми и как ударь мне по плечу…

Сказанное не внушало доверия, а скорее походило на поспешно сочинённую и довольно неуклюжую ложь.

Матвей передумал уходить и вернулся в комнату.

— Покажи.

— Что показать? — Левое веко Гюго затрепетало.

— Рану. Покажи ее мне.

— Боже, Матвей, у тебя дел мало? — в голос Гюго медленно вспыхивало раздражение. — Ступай к своим и приготовьтесь к отъезду.

— Гюго… — Матвей приблизился к нему на шаг и на этот раз потребовал: — Это не просьба. Сними свитер.

Тот увел взгляд в сторону, дернул челюстью и твердо произнес:

— Нет.

Серые глаза ножами впились в лицо Матвея.

— Самое лучшее, что ты можешь сделать, Матвей — это уехать. Прямо сейчас. Сделать вид, что этого разговора не было. Собери своих друзей и убирайся отсюда подальше. Так будет лучше для всех.

Капля крови просочилась через пальцы Гюго и упала на носок сапога.

У Матвея внутри происходил кавардак чувств: непонимание, гнев, отрицание. Потребовалось силой оторвать себя с места и направиться в сторону уборной, где, как он подумал, у него получится докопать до сути.

Он коснулся ручки двери и нажал на неё.

— Матвей…

Обернулся и посмотрел на голову Гюго, покачивавшуюся в знак несогласия.

— Не делай этого.

Прозвучавшая не то просьба, не то угроза не подействовала. Матвей не колебался ни секунды — открыл дверь и вошёл внутрь.

Вся раковина измазана красными разводами. На полу лежали комки одежды, — в которой Гюго вчера выпивал с ним за одним столом — вся красной от крови. Здесь же лежала марля, нитки, иглы. Все это никак не походило на следствие раны от штурвала двери. И хоть об одном Гюго не соврал — он действительно набрал снега в ведро.

Сзади послышался щелчок курка, и Матвей медленно обернулся.

— Какого хрена здесь происходит? — недоумевал собиратель, глядя на друга, державшего его на прицеле старого револьвера правой рукой, а левой прижимая раненое плечо.

И тут, завидев чёрную пасть дула — бескомпромиссную, не задающую лишних вопросов, а только безмолвно выплёвывающую смерть, — он вдруг понял: такую рану, как у Гюго, могла оставить лишь пуля.

Остальное стало проясняться в голове постепенно, словно кусочки пазла, которые оставалось всего лишь сложить вместе: огнестрельное ранение Гюго, пропажа Дэна, питающий подозрения насчет восточников. По всей видимости, минувшей ночью бывшему шерифу удалось найти доказательства оглашенных им вчера опасений, и, по всей видимости, об этом прознали…

— Дэн никуда не пропадал, верно? — Жилистые руки собирателя медленно сжались в кулаки.

— Даю тебе последнюю возможность, Матвей, как другу… — Он сглотнул, дуло револьвера заходило ходуном. — Разворачивайся прямо сейчас, забирай своих друзей и уезжай на «Прогресс».

Адресованное ему «друг» слышалось теперь не иначе как оскорбление. Матвей не отступал:

— Где Дэн?

— Твою-то мать, я же русским языком тебе объясняю…

— Он жив?

— … если ты и твои люди не хотят проблем…

— ОТВЕЧАЙ НА МОИ ЧЁРТОВЫ ВОПРОСЫ! — Матвей не выдержал и всю накопившуюся за эти считаные секунды злобу выместил на книжный шкаф, ударив его кулаком так, что на пол упало несколько небольших томов. Он не почувствовал никакой боли, наоборот — лишь ещё одно неумолимое желание нанести очередной удар, но в этот раз прямиком в лицо Гюго.

— Этот америкос сунул свой нос, куда ему не следовало, — холодно ответил восточник, двигая желваками на скулах. — И мне пришлось его заткнуть.

— Заткнуть? — исторгнул из нутра Матвей, почти задыхаясь. — Ты что, убил его?..

Гюго вздохнул:

— Мне пришлось.

В глазах помутнело, закружилась голова, и лишь подпитывающий его конечности гнев помогал устоять на ногах.

— Не так все должно было закончиться, — продолжал нервным тоном Гюго. — Тебе и твоим друзьям нужно было просто уехать, как я и планировал, и тогда всё бы обошлось. Но этот проклятый америкос всё испортил. Всё!

— Матвей?

В дверях появился Тихон. Взгляд его широко раскрытых глаз перепрыгивал с Гюго на Матвея.

— Что здесь происходит? Гюго, почему ты…

— Тихон, — перебил его Матвей, — немедленно предупреди наших.

— Не слушай его, пацан. Стой где стоишь…

— Он убил Дэна, — Матвей не стал размениваться на слова.

Тихон вздрогнул.

— Да не стой ты как вкопанный, живо беги!

Мальчишка отступил и убежал, в коридоре послышались его быстрые шаги.

— Дерьмо… — выпалил Гюго и губы его на мгновение превратились в тонкую ниточку. — Ты всё просрал, Матвей. У тебя был шанс. Теперь всё будет только хуже.

— Что ты натворил?

— Повернись ко мне спиной и положи руки за голову.

— Ответь мне…

— Делай как сказано, мать твою! — закричал Гюго.

Собиратель подчинился: лениво отвернулся лицо к стене и сцепил пальцы на затылке.

— Видит бог Матвей, я этого не хотел.

Холодное дуло револьвера коснулось его лопатки, и за спиной раздался словно бы чужой голос, велевший двигаться в направлении кают-компании.

А в голове Матвея всё неустанно гудел один-единственный вопрос:

«Что ты натворил, Гюго?»

Арина едва успела выйти из-за угла с кружкой в руках, как в неё врезался Тихон. Холодная вода прозрачной блестящей волной подпрыгнула и окатила её с головы до ног, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Ты… — Она растопырила пальцы, чувствуя, как лицо медленно искажает злость. — Придурок малолетний, куда ты всё…

— Там, там… Матвей… — сбивчиво пробормотал мальчишка, судорожно хватая воздух и тыкая пальцем в место, откуда прибежал. — И этот, как его… Гюго! Он его на прицеле держит!

— Что? — Арина сразу почувствовала, как злость сменяется холодной тревогой. Она крепко схватила Тихона за худые плечи и впилась в его испуганные глаза взглядом разозленной матери, отчитывающей нашкодившего ребёнка. — Кто кого на прицеле держит? Ты можешь сказать внятно⁈

Тихон сглотнул комок страха, мешавший ему говорить, и поторопился объяснять:

— Гюго нацелился на Матвея, я сам видел! А Матвей велел предупредить наших!

— Предупредить? — Арина почувствовала, как внутри становилось все холоднее и холоднее. — О чём⁈

— Я не знаю! Просто велел бежать и предупредить! — чуть не сорвался на крик Тихон и вспомнив самое страшное, поспешил добавить: — Матвей сказал, что Гюго убил Дэна!

Арина ощутила, как кровь отлила от лица, делая кожу ледяной и бескровной. Она мгновенно приняла решение, схватила Тихона за руку и резко толкнула его в ближайшую комнату, чтобы скрыть от чужих глаз.

— Где они сейчас?

— У этого Гюго, — тихо сказал мальчишка, по-прежнему испуганный и растерянный.

Арина осторожно выглянула в коридор, проверяя, нет ли кого поблизости, и быстро вернулась к мальчику:

— Слушай меня внимательно. Сейчас же беги к Наде, потом к Лейгуру. Расскажи им всё, что слышал, ясно?

Тихон быстро закивал.

— Пусть будут готовы ко всему. Я пойду искать Матвея.

— Но там же этот… — попытался возразить мальчик, но Арина уже пихнула его, подначивая поторопиться.

— Иди! Быстро! — прошипела она.

Тихон больше не спорил и, оглядевшись по сторонам, стремглав понёсся прочь. Проводив пацана взглядом, она сделала глубокий вдох-выдох и спешным шагом направилась в комнату Гюго. Через несколько минут она уже была там, но внутри никого не застала.

— Арина?

Обернувшись, она увидела перед собой Никиту. Щеки парня горели красным, грудь чуть вздымалась от вздохов, как будто бы ещё несколько секунд назад он быстро бежал.

— Ох, это ты… — с облегчением произнесла Арина, приблизилась к нему и зашептала: — Никит, здесь творится какая-то хрень. Тихон только что рассказал мне, что Гюго убил Дэна, того американца с «Мак-Мердо», который приехал с нами, а теперь держит Матвея на мушке… Короче, чего я распинаюсь⁈ Пошли, надо отыскать их как можно быстрее!

Она побежала дальше, но, не услышав позади шагов Никиты, замерла.

— Ты чего стоишь⁈ — она едва сдержалась, чтоб не накрыть его благим матом по самую макушку.

— Слушай… — Никита поморщил нос, поскрёб пальцами затылок и как-то буднично спросил: — А между нами типа всё, да? Больше ничего нет?

Арина обомлела от услышанного и первые несколько секунд была уверена — это ей послышалось. Но нет, Никита по-прежнему стоял как вкопанный и смотрел на неё исподлобья, как нашкодивший мальчишка.

— Ты вообще слышал, что я тебе только что сказала?

— Слышал. — Он прочистил горло. — Но всё же, я хочу знать, между нами всё кончено или как?

Арину бросило в дрожь. Господи, он это серьезно⁈ Собрался выяснять отношения сейчас, когда вот-вот может произойти что-то непоправимое?

— Я не собираюсь говорить об…

— ОТВЕЧАЙ! — громко рявкнул Никита и сжал кулаки до побелевших костяшек.

Арина вздрогнула, ощутив, как по её внутренностям медленно ползёт ледяной змей страха. Довольно быстро она мысленно схватила его, отбросила в сторону и отчётливо произнесла:

— Ты — истеричный и жалкий кусок говна. Меня от тебя тошнит.

Уголки губ теперь ее бывшего парня дернулись.

— Ну и катись на все четыре стороны, злобная ты сука, — огрызнулся он, и в довесок к сказанному плюнул ей под ноги.

Накатившее на Арину негодование от происходящего не давало ей сдвинуться с места. Она просто ушам не могла поверить. Мир вдруг как будто сошёл с ума с тех пор, как Тихон врезался в неё к ней несколько минут назад с ужасными новостями.

Может, это ей всё снится?

Не сказав Никите больше ни слова — а будь у неё время и возможность, она бы себя точно не сдерживала, и высказал бы ему всё в его напыщенную рожу, — Арина сорвалась с места и побежала дальше.

Ещё немного, и на пути ей повстречался Ярик, спешно идущий по коридору. Она в двух словах рассказала ему о случившемся.

— Они в кают-компании, — сухо ответил ей мужчина, указал в дальний конец блока и продолжил идти. — Ждут тебя.

Арина снова почувствовала, будто она во сне. Все происходящее казалось странно-нереальным.

— М-меня?

— Угу… — Ответил он ей из-за плеча, удаляясь дальше по коридору. — Иди скорее, пока не поздно.

Всё это ей очень, очень не нравилось.

До кают-компании, где ещё вчера происходило скромное празднование в честь возвращения Матвея и остальных, Арина брела словно в тягучем бреду, не желающий заканчиваться. У входа она встретила Юрия Павловича, одного из техников. В левой руке он держал пистолет, а в правой рацию.

— Рома, приём, где вы там? — Связывался он с кем-то. — Отбой, слышишь меня? Отбой! Забейте на труп…

— Чей труп? — осторожно спросила Арина.

Застигнутый врасплох её внезапным появлением, Юрий Павлович слегка вздрогнул и потянулся к рукоятке пистолета.

— А, это ты, Арин… — он мягко и как-то сочувственно улыбнулся. — Заходи, тебя все уже заждались.

— Кто «все»?

— Все. Восточники.

Арина заглянула внутрь. Юрий Павлович не соврал — в кают-компании собрались почти все восточники, за исключением нескольких человек. Встретили её улыбающимися взглядами и короткими кивками.

За столом, где все они ещё вчера выпивали, сидел Матвей, закованный в наручники. Его голубые глаза посмотрели на неё с явно выраженной досадой, как бы говоря: «Ты не должна быть здесь, не должна!»

— Аринка… — Гюго стоял, прислонившись к электрической плите, и держал в руке револьвер. — Не бойся, все будет хорошо.

— Что здесь происходит? — только и выдавила из себя Арина.

Сзади к ней подошёл Юрий Павлович.

— Стой смирно, мне надо тебя обыскать.

В любом другом случае она не позволила бы себя трогать и стала бы сопротивляться, но шок от увиденного парализовал её, оставив безразличной к обыску.

— Чисто, — сообщил Юрий Павлович.

Гюго кивнул.

— Присаживайся. — Дулом он указал на место за столом. — Нам всем предстоит серьезный разговор.

— Не знаю как ты, Надь, а я вот отчётливо вижу в этом розовом комочке будущего учёного. — Маша пощекотала ноготками малыша Йована по животику. — Будет помогать тёте Маше в лаборатории, и однажды, сделав величайшее открытие и по традиции воскликнет «Эврика!».

У Нади не нашлось ответа для подруги. Может, он и вправду станет учёным, а может — нелёгкая занесёт его в ряды собирателей. Возможно, он пойдёт по стопам матери, возьмёт в руки оружие и начнёт оттачивать навык стрельбы.

Как бы там ни было, он будет волен сам выбрать, по какой тропе идти. А до тех пор она сделает всё, что в её силах, чтобы у сына хотя бы была возможность ступить на ту дорогу, что он сам сочтёт своей.

— Ты не помнишь, сколько занимает путь отсюда до «Прогресса»? — поинтересовалась Маша.

— В тот раз мы управились за два дня, — вспомнила Надя, наливая воду в стакан. — Только это на «Титане». Думаю, наша нынешняя колымага управиться с этим расстоянием в два раза хуже.

Со стороны Маши послышался разочарованный вздох.

— Жаль «Титана» больше нет с нами. Иногда я так скучаю по его удобным сиденьям…

Малыш Йован забеспокоился, красное личико сконфузилось и маленькие, скрюченные пальцы потянулись к Маше. В эту секунду в комнату влетел Тихон. Споткнувшись о дверной порог, он успел схватиться за изголовье койки и, пытаясь отдышаться, быстро заговорил:

— Матвей… его держит на мушке Гюго… он убил Дэна.

Надя и Маша в ужасе огляделись друг на друга.

— Тихон, не торопись… — Надя положила руку ему на плечо. — Расскажи по порядку, что произошло.

Мальчик ответил, попутно пытаясь отдышаться:

— Я толком не знаю… Я шёл искать Матвея, увидел его с этим Гюго… И как он наставил на него пушку. Матвей велел мне бежать и всех срочно предупредить. Это всё, что мне известно. Я встретил Арину, предупредил её, она пошла их искать.

— Господи… — Маша прикрыла рот ладонью.

Полный кавардак. Но, как и с любым другим кавардаком, с ним лучше разбираться с оружием в руках — это правило Надя Соболева давно уяснила на собственной шкуре. Только вот незадача — все их пушки остались в вездеходе.

— Чуяла я, что здесь что-то не так… — прошептала Надя. — Нам нужно попасть в гараж, к вездеходам.

— А как же Матвей? И Арина? — В голосе Тихон слышалась обеспокоенность.

— Вернемся за ними сразу, как только вооружимся. — Надя выглянула в коридор, пусто. — Идём!

Втроем вышли из комнаты.

— А что на счёт Лейгура? — спросила шёпотом Маша и перевела взгляд на Тихона. — Он в курсе происходящего?

— Не знаю, я еще не успел до него добежать.

— Наверняка сидит в медблоке, — вслух предположила Надя, вспомнив, как вчера заглядывала к Эрику и застала исландца, сидящего там, словно верного пса, ждущего выздоровления хозяина. — Пойдём сначала к нему. Нам понадобится его помощь.

Без приключений добрались до «Модуля С» и сократили путь через спортзал, обставленный старыми, утонувшими во тьме и пыли тренажерами. Вышли в левое крыло модуля, и когда уже до медблока было рукой подать, услышали за спиной голос:

— Эй, эй, а ну, стоять!

Обернувшись, они увидели одного из восточников. При нём имелась винтовка, висевшая на плече с помощью худой верёвки.

— Так, вы все со мной пойдёте, — приказным тоном объявил тот и, подчеркивая серьезность своих намерений, снял оружие с плеча. — Прямо щас.

— Да что здесь мать вашу происходит? — не выдержала Маша. — Можете вы объяснить или нет?

— Вот скоро и узнаете, а щас давайте топайте за мной.

— Тебя Колей звать, верно? — Надя вытащила из памяти имя восточника, прозвучавшее в его адрес минувшим вечером.

Тот кивнул.

— Тут такое дело, Коля, — спокойно проговорила Надя, — что ещё вчера мы сидели, выпивали друг с другом, а сегодня утром узнаём, будто бы Гюго убил одного из наших, а теперь ещё и вроде как Матвея держит на прицеле. И вот скажи мне, как ты думаешь, хотим мы тебе подчиниться, или нет?

— А у тебя выбора нет, дорогуша, — ответил тот с кривой ухмылкой, — если, конечно, не хочешь, чтоб я вас здесь на месте всех не пришил. — Он передернул затвор винтовки. — Живо руки за голову!

Надя зыркнула в сторону обидчика ненавистным взглядом и поклялась себе, что если этот говнюк хоть пальцем дотронется до её сына, она под пули прыгнет, но доберется до этого пальцы и отгрызет его с корнем.

— Хорошо, — Надя подняла руки и взглядом дала остальным знак подчиниться.

— Ну вот так бы и сразу, а то ишь чего, спорить они вздумали.

— Куда ты нас поведёшь? — строго спросила Надя.

— А не твоё собачье дело. Куда надо — туда и поведу. А теперь живо мордами к стенке! И чтоб без лишних телодвижений!

Неохотно они подошли к стенам.

Надя скользнула взглядом по Маше — та стояла прямо, сжимая кулаки, будто силой заставляя себя не бояться. В её глазах не было паники — только напряжённая сосредоточенность.

Потом Надя посмотрела на Тихона. Тот едва заметно шевельнул обсохшими губами, и Наде показалось, что он беззвучно прошептал: «Приготовься».

— Так, начнём с тебя пацан, — заговорил восточник. — Есть чего в карманах?

— Нету у меня ничего.

— Врёшь ведь. Выворачивай.

— Да сказано тебе нечего выворачивать. Пусто у меня там.

— Ты чего, щенок, по башке давно не получал? Ну сучёныш, учти, если я сейчас там внутри да хотя бы камушек найду, таких тебе вставлю…

— Да проверяй ради бога.

— Ну я тебя…

Надя заметила, как Коля подошёл к мальчишке и грубо схватил его за плечо, намереваясь повернуть лицом к себе. Но рука Тихона вдруг резко поднялась ввысь, в свете что-то сверкнуло серебром, и по комнате раздался дикий крик.

— Ах ты маленький!..

Надя шарахнулась в сторону и заметила, как из плеча восточника торчит деревянная рукоять ножа, с вырезанными на ней тремя буквами «ВМФ». Половина лезвия вошла в плоть, а другая оросилась брызгающейся кровью.

— Бегите! — завопил Тихон и бросился своим худощавым, маленьким тельцем на взрослого мужика, а точнее в сторону висевшей на его плече винтовке. Коля попытку Тихона завладеть оружие пресек незамедлительно, схватил того за горло и ударил головой об стену с такой силой, что тот бесчувственным телом рухнул на пол.

Всё это произошло за долю секунды. Ну а когда восточник, стискивая зубы от боли, потянулся к автомату, она поняла — не успеет она убежать. Да и Тихона оставлять один на один с этим теперь уже не на шутку взбешенным она не собиралась, ведь он его наверняка прикончит.

Надя быстро передала ребёнка в руки опешившей Маше и бросилась на восточника, свалив с ног. Тот завопил от нового потока боли, которую наверняка дополнил впившийся из-за падения на пол теперь уже по самую рукоять нож. Надя пыталась выдернуть винтовку из-под его туши, но та не поддавалась. Она занесла кулак в намерении вырубить его, но восточник отбросил её в сторону. Продолжая корчиться, он сел на колени, снял винтовку, прицелился, но меткий удар в живот Надиным тяжелым сапогом выбил из его рук оружие и повалил на спину.

— Ах ты долбаная…

Удар помог ей выиграть заветные несколько секунд, позволившие ей встать на четвереньки, схватиться за винтовку, навестись мушкой на пытающегося подняться восточника, коснуться спускового крючка и…

— Брось… — раздался за спиной жёсткий голос, и в затылок ей упёрлось что-то холодное и твердое.

Не поворачивая головы, она с ужасом в сердце посмотрела в ту сторону, где стояла Маша. Никого. Обоих как след простыл. И Надя ощутила спокойствие: по крайне мере сейчас её сын в относительной безопасности. Значит, винтовку и впрямь можно положить.

Она медленно опустила оружие на пол и почувствовала, как чьи-то пальцы вцепились в её руки, грубо заломив их за спину. Затем запястья обожгла ледяная сталь — щёлкнули наручники.

Коля встал и нащупал рукоять ножа у себя под левой лопаткой.

— Не стоит, — предупредил его донельзя спокойный голос.

Надя узнала голос — он принадлежал тому самому здоровенному восточнику с заячьей губой, Ярику. Обернувшись, она окончательно убедилась в своей догадке и заметила, что рядом с ним стоят ещё двое восточников, оба при оружии.

— Ты слепой, или как? — взбесился Коля. — У меня нож из плеча торчит! Предлагаешь мне его таскать как грёбаное украшение, или что⁈

— Выдернешь и истечёшь кровью. Дождись, когда док придёт в себя, он всё сделает как нужно.

— Дождись⁈ И сколько мне по-твоему…

— Столько, сколько понадобится. — Теперь в спокойном голосе послышалась нотка раздражения.

Коля зыркнул, стиснул зубы, плюнул в сторону.

— Чего с пацаном? — ответил один из двух восточников, сопровождающий Ярика. — Дышит вроде…

Тихон и правда дышал и, кажется, вот-вот должен был прийти в себя. На его макушке среди чёрных кудряшек поблёскивала свежая кровь. Удар об стену оказался серьезным.

— Ну это я могу быстренько исправить… — стиснув зубы, пробормотал Коля, прорезав мальчишку суровым взглядом.

— Пацана не трогать, как и всех остальных, приказ Гюго. — строго напомнил Ярик. — Несите его к остальным. — Взглядом он указал в сторону Нади. — И её тоже.

— С ней ещё была другая баба, — сказал Коля, — та прогрессистка, она куда-то смоталась.

В эту секунду Наде так хотелось прыгнуть на него и перегрызть его сраную глотку.

— Дим, — обратился Ярик к одному из подчиненных, — отправь пару ребят её поискать после того, как закончите с ней и пацаном.

— Сделаю.

— А я, пока пойду наведаюсь в медблок к этому исландскому чудаку, — буркнул Ярик, убирая пистолет за пояс. — Ждите, я скоро.

Тягучий электронный писк, внезапно раздавшийся из компьютера барокамеры, заставил сердце Лейгура Эйгирсона забиться чуть быстрее.

Он прислонился к стеклянной крышке и заметил, как дрогнуло веко Эрика. Кадык ярла ползал вверх-вниз, вены налились кровью и набухли, как обожравшиеся черви. Лицо покрылось испариной.

Лейгур растерянно взглянул на экран компьютера и среди десятка неизвестных ему показателей разобрал лишь одно, с быстро бьющимся цифровым сердцем, возле которой билась цифра 107, потом 112, 118… Линия пульса металась, словно билась в панике, рисуя ломаные пики.

Лейгур бросился к двери, намереваясь позвать доктора, но неожиданно для себя встретил одного из восточников, здоровяка с заячьей губой. Кажется, его звали Ярик?

— Нужен доктор… — Лейгур указал на взбесившийся компьютер, в надежде, что одного лишь взгляда в его сторону будет достаточно для воздержания от излишних разъяснений.

— Ох, это не хорошо. Пошли, поищем его вместе.

Лейгур заметил, что на лице восточника ничего не дрогнуло. Ему это показалось странным.

— Пожалуй, я останусь здесь, на случай если он придёт в себя или…

«…или начнёт умирать…» — едва не вырвалось у него.

— Ты пойдешь со мной, — настойчиво сказал Ярик и потянулся к рукояти пистолета за поясом.

Лейгур отступил на шаг, внимательно изучая лицо стоявшего перед ним человека. Его сжатые губы и строгий взгляд не сулили ничего хорошего.

— И это не просьба, — добавил восточник и вытащил пистолет.

Аппаратура сзади настойчиво продолжала пищать, словно живой человек, умоляющий ему помочь.

— Хорошо… — сказал Лейгур.

— Оружие при себе есть?

Он покачал головой:

— Нету.

— Учти, если у тебя вдруг…

Позади раздался глухой стук. Эрик очнулся и стал бить по стеклу, отвлекая внимание восточника на долю секунды. И Лейгур не упустил данной ему возможности. Он кинулся на Ярика, но прежде чем успел его настигнуть, услышал выстрел и почувствовал, как в правую ногу ударило что-то горячее. Едва палец восточника сжался на спусковом крючке, как Лейгур схватил его за руку и поднял над головой. Снова раздался выстрел, и на их головы посыпались осколки лампы.

Лейгур откинул назад голову и резко ударил лбом противника в нос. Тот крикнул, его хватка ослабла, и пистолет грохнулся на пол. В суматохе один из них сбил его ногой, и оружие скользнуло под койку.

Искаженные злобой глаза с воспалёнными, красными ниточками вперили взгляд в Лейгура. К стиснутым зубам подползла хлещущая из носа кровь. Ярик заревел, собрал всю силу воедино, отпихнул Лейгура и бросился в сторону койки. Исландец попытался его схватить, но, вставая, почувствовал пронзающую боль в левой ноге. Бросив на неё короткий взгляд, успел заметить, как на штанине появилось багряное пятно от пулевого ранения.

Восточник тем временем уже встал на четвереньки возле койки, вытащил из-под неё пистолет, взвёл курок…

«Но ведь Боги…» — успело мелькнуть в голове Лейгура.

Выстрел.

Пуля просвистела возле его уха. И как только предсмертная тьма рассосалась, он увидел в нескольких шагах от себя два борющихся тела — восточника и ярла Эрика. Оба пытались дотянуться до пистолета, лежавшего в метре от них.

Лейгур захотел встать, но боль в ноге мигом вернула его на пол. Тогда он принялся подбираться к дерущимся ползком, ни на секунду не упуская из виду оружие. И вдруг чьи-то ладонь сомкнулась на рукоятке.

Очередной выстрел. На этот раз вплотную, рядом с сердцем.

Ярик сбросил обмякшее тело, вытер тылом ладони ослепившую его кровь.

Лейгур, не издав ни звука, подскочил к противнику и накинулся на него всем телом. Пистолет вновь оказался на полу, и пока Ярик попытался до него дотянутся, длинные и толстые пальцы вонзились в его глазные яблоки.

Раздался душераздирающий вопль. Рука, прежде пытающаяся нащупать пистолет, теперь беспомощно пыталась схватиться за лицо убийцы. У Ярика получилось угодить исландцу в подбородок, но тот и бровью не повёл, продолжая погружать пальцы всё глубже и глубже, пока вскоре тело под ним не перестало извиваться, а на обагрённом кровью лице не замерла посмертная маска ужаса с открытым ртом.

В ушах звенело, и мир на короткий срок стал крошечным и состоял лишь из Лейгура Эйгирсона и убитого им восточника. Так длилось, кажется, вечность, пока в этот мир не ворвался ещё один звук — быстрого дыхания.

Эрик лежал на спине и жадно хватал ртом воздух. Исландец медленно сполз с тела, добрался до северянина и увидел вокруг него растущую лужу крови, бурным потоком покидающее пока ещё живое тело.

Глаза ярла посмотрели на Лейгура — глаза, теперь уже видевшие образы Богов. От полноценной встречи с ними их разделяли считаные секунды.

— Я позабочусь о них, — сказал Лейгур, крепко сжимая пальцы ярла. — Твои люди обретут новый дом.

Эрик приоткрыл рот, и из него тут же хлынула горячая, темная кровь, помешавшая ему заговорить.

— Клянусь тебе, — добавил Лейгур, сжав его руку в своей.

Прежде чем умереть, губы Эрика, кажется, тронула спокойная, почти умиротворённая улыбка.