Возвращение. Часть II

Глава 10 Жучок и Паучок

Очередная бессонная ночь подняла Машу с койки раньше обычного. Глаза жгло, голова гудела, а тело казалось бесформенной жижей, лишённой костей. В мозгу царил хаос: обрывки фраз, смутные мысли, беспорядочные догадки. Успей она всё это записать, вышло бы нечто, напоминающее бред безумца.

Потом к груди подкатило волнение, стиснувшее лёгкие железной хваткой. Ей стало не по себе, закружилась голова. Не без труда она доковыляла до раковины, шлёпая босыми ногами по полу, опёрлась руками о металлический обод и втянула воздух полной грудью.

Вдох…

Всё будет хорошо, милая, ты справишься.

…выдох.

Помни, что стоит на кону.

Покрутила барашек смесителя, подставила ковшиком ладони под струю ледяной воды и брызнула себе в лицо. Затем взглянула на отражение в тусклом зеркале: опухшие глаза, на голове гнездо из волос, и на лбу прорезалось пара лишних морщин.

Маша спросила себя, выглядела ли она иначе ещё год назад? Или ей одной кажется, что за время экспедиции она успела состариться минимум лет на десять.

Раздался вежливый стук в дверь, за которым последовал приглушенный стеной голос капитана:

— Мария Вадимовна, мы подплываем к «Звездному»

— Поняла, — отозвалась она через плечо и вновь обратилась к своему отражению.

Вдох…

Ну вот и всё.

…выдох.

Теперь уж отступать некуда.

Она собрала русые волосы в конский хвост, обулась в кожаные сапоги на ремнях, надела тёплую куртку, шапку, и вышла на палубу.

Как и обещал дядя, до места назначения её доставили быстро, всё путешествие отняло полтора дня. Эх, что такое эти несчастные полтора дня в сравнении с теми неделями, в окружении, казалось, бескрайнего Атлантического океана?

Её взору предстали холмы восточного берега, отчасти покрытые снегом. Небо серое, унылое, и хватало лишь на минуту задержать на нём взгляд, как в груди начинало тесниться чувство тягучей тоски. Даже солнце едва пробивалось сквозь эту серую завесу из облаков.

Лёд у них на пути ломался, как яичная скорлупа, оставляя проторенную морскую дорогу.

Маша было подумала, что капитан поторопился, слишком рано выманив её наружу, как вдруг, на горизонте показалось нечто. Это был военный корабль станции «Звездной». Подобно морскому чудищу из древних легенд оно вырастало по мере приближения их жалкого судёнышка.

Внушительно смотрелась мачта с антенной, походившая на громадный рог. Большие пушки на палубы направлены в сторону океана, а те, что поменьше, вели свой неусыпный дозор, обращенные к холмистому берегу. Надстройка величиной с зимовочный комплекс «Востока», внутри которого с легкостью уместилось бы человек пятьсот, может и того больше.

Рассматривая этого исполина, Маша ощутила приступ тошноты. Боже, и как только им сладить с подобным монстром? Непросто победить, так ещё и взять его под контроль? А потом отправить за тысячи километров туда, в сторону далёкого севера?

Похоже, она втянула себя и друзей в заведомо провальную авантюру.

С трудом оторвав взгляд от корабля, она взглянула в сторону станции. Увиденное отозвалось в ней разочарованием и облегчением одновременно. «Звездная», которую дядя нахваливал чуть ли не как лучшую станцию во всей Антарктиде, на деле оказалась раза в два, а то и во все три меньше, чем «Мак-Мердо». Всего два зимовочных комплекса (у них на «Прогрессе» их было три!) и сотни жилых модулей под ними. Невольно вкрадывались сомнения о количестве её жителей, насчитывающих, как она слышала, порядка двух тысяч человек.

«Тысяча, не больше» — сделала она мысленное предположение.

Корабль медленно подошёл к пристани, где стояли трое вооружённых людей. Маша поблагодарила капитана вместе с доставившей её командой и сошла на берег, направившись к ожидающим её громилам с пушками. К чему вся эта предосторожность?

— Мария Зотова? — обратился к ней тот, что стоял в центре. Половина его лица скрывал шарф. Глаза закрывали ветрозащитные очки.

Осмотрев каждого из них, Маша ухмыльнулась.

— Это так «Звёздный» встречает гостей? — произнесла она, сопроводив замечание ядовитой ухмылкой.

— Отвечайте на вопрос, — спокойно потребовал тип с очками.

— Да это я, — устало бросила она. — Зотова Мария Вадимовна собственной персоны.

— Следуйте за мной.

Звездный отступил на шаг, давая ей возможность пройти. Двое его подчиненных встали, обошли её сзади и пристроились за спиной, чуть ли не дыша в затылок.

Маша почувствовала себя в роли особо опасного преступника, которого конвоируют в тюрьму. Местные трепетно беспокоятся о безопасности станции, даже чересчур.

На берегу их ожидал вездеход. Ей указали на дальнее сиденье и сели напротив неё, по-прежнему держа автоматы наготове.

Вездеход тронулся.

— Куда мы едем? — полюбопытствовала она.

Никто из троицы не ответил, только смотрели в её сторону и тряслись на ухабистой дороге.

В маленьком окошке один за другим мелькали жилые модули с горящими изнутри блеклыми огнями. Несколько квадроциклов промчались мимо, разбрасывая в стороны комья грязи и рыхлого снега.

С виду обыкновенная станция, коих сотни по всей Антарктиде — так думала Маша до тех пор, пока вездеход не накрыла тень от горы на западе станции. Сам же «Звездный» остался теперь позади.

Маша прислонила голову к иллюминатору, стремясь разглядеть место, куда они приближались. И увиденное заставило её невольно ахнуть.

Зашедший на стальную платформу вездеход подъехал к большим воротам, словно вживлённым в само тело скалы. Медленно они стали подниматься, отзываясь едва заметной дрожью в земле. Не прошло и минуты, как они нырнули во мрак открывшегося перед ними тоннеля, а гигантские ворота, впустив их, уже медленно закрывались позади.

Послышался щелчок. В салоне вспыхнул свет электричества, и лампы освятили её молчаливую компанию оранжевым. Включившиеся фары вездехода яркими лучами рвали чернильную тьму.

Не прошло и минуты, как перед ними возникли ещё одни гигантские ворота. Когда они открылись, перед Машей предстал немыслимых размеров гараж с десятками вездеходов, квадроциклов и снегоходов. Были здесь даже внедорожники и пикапы, которые ей довелось увидеть в изрядном количестве на Шпицбергене.

Проехав вдоль рядов различного транспорта, они остановились.

— На выход, — приказал ей охранник.

Покинув вездеход, Маша задрала голову. Потолок вздымался так высоко, что у неё перехватило дыхание. Здесь с лёгкостью мог бы стоять целый десятиэтажный дом.

Где-то рядом трухлявый голос:

— Впечатляет, не правда ли?

Маше опустила взгляд и ощутила, как по спине пробежали холодные мурашки. В нескольких метрах от неё стоял Михаил Буров.

Из-под прищуренных век на неё смотрели колючие, въедливые глаза. На угловатых скулах перекатывались желваки, а нос едва заметно поморщился, словно уловив в воздухе нечто омерзительное. Внешность сержанта ни поменялась ни на каплю с момента их последней встречи.

Буров был не один. Рядом с ним, помимо двух вооруженных громил, которые присоединились к троице сопровождающих её, стоял худосочный старикашка. Одетый в форменный китель, увешанный гроздьями, медалями, и фуражку, нелепо громоздившуюся на его маленькой голове, он молча поприветствовал гостью сдержанной улыбкой.

— Эту базу построили ещё в пятидесятых… — заговорил вдруг старикашка, пряча руки за спиной, — в качестве ответа на аналогичную американскую станцию, расположенную в западной части континента. — Он провел языком по тонким губам и, словно наставник, готовящийся передать тайное знание, обратился к ней: — Как думаете, почему?

Однако всё внимание Маши оставалось приковано к Бурову. Она сверлила его беспощадным взглядом и чувствовала, как разгорячилась кровь, пульсирующая во взбухших венах. Этот мерзавец стоял в десяти шагах с наглой ухмылкой человека, будто бы не имевшего никакого отношения к злодеянию, которое он совершил в Москве.

Наверное, окажись в её руках пистолет прямо сейчас, она всадила бы пулю в его наглую рожу.

Соберись, милая, соберись. Помни для чего ты здесь.

— Мария? — старческий голос вывел её из блаженных, но одновременно невозможных мечтаний. По крайне мере пока…

— Шла холодная война, которая грозилась вот-вот перерасти в горячую фазу, — отстраненным тоном ответила она и силой заставила себя отвлечься от Бурова, обратив взгляд к старику. — Возможно, «Звездная» должна была стать главным оперативным штабом в Антарктиде.

Старик ответил ей двумя жидкими хлопками:

— Браво! Вы абсолютно правы. Полагаю, вам также известна причина конфликта, которому так и не суждено было случиться?

Машу эти разговоры начинали утомлять.

— Кобальт, — ответила она.

— Да! Он самый! Проклятый кобальт, — жёлтые зубы старика обнажились в широкой улыбке. — До сих пор помню все эти репортажи: «Кобальт — замена нефти! Если мы собираемся спасти Землю, вы выбираем зеленую энергетику! Мы выбираем — кобальт!» — Из его рта исторгся смех, скорее напоминающий кашель тяжелобольного.

Она что, прибыла сюда для лекций по истории? Или в качестве архивариуса из «Амундсен-Скотт», собирающегося записывать под диктовку всю ту чушь, льющуюся нескончаемым потоком из вонючей пасти этого старика⁈

В конечном счёте ей осточертела эта болтовня.

— Прошу прощения, как вас там?.. — сдержанно произнесла Маша.

— Ох, ну что же это я, право! — Старик поднял руки, будто в намерении сдаться. — Простите меня великодушно, моя любовь к истории заставила забыть меня о манерах. — Подошел к ней, мерзко ухмыльнулся и протянул костлявую руку. — Разрешите представиться, генерал-полковник Евгений Сергеевич Железнов к вашим услугам.

— Железнов?.. — Маша удивленно моргнула. — Но вы же…

— Мёртв? — уродливая ухмылка старика сделалась шире. — Так и есть, мёртв! Для большинства. Но для избранных людей, таких как вы, к примеру, я самый что ни на есть живой. Ну и кроме того… — голос его опустился до шёпота, — иногда лучше стать мёртвым, чтобы потом быть живым. — Он подмигнул. — Понимаете, о чём я?

И Маша более чем понимала. Зная, что вытворял здесь этот безумный старикашка ещё во времена Адаптации, немудрено, что многие возжелали его смерти.

Его обтянутая тонкой кожей рука так и висела в воздухе в ожидании рукопожатия. Маша решилась ответить ему лишь для подкрепления убедительности своей роли в этом представлении. Когда их ладони и пальцы соприкоснулись, Маше срочно захотелось тщательно помыть руки.

Генерал всё с той же вежливой манерой обратился к ней:

— Знаете, я вдруг понял, что этот гараж… — его влажные глаза ещё раз окинули огромное пространство помещения, — не самое лучшее место для бесед об истории. Мы обязательно вернёмся к нему немного позже. К тому же, полагаю, путь досюда вас изрядно утомил…

— Эта была лёгкая прогулка в сравнении с тем, что мне довелось пережить, из-за действий человека, стоящего от вас по правую руку.

И её пропитанный ненавистью взгляд вновь обратился к Бурову.

— О, прекрасно понимаю вашу обиду, и потому… — воскликнул Железнов, хлопнув Бурова по плечу. — Сержант, не хотите ли что-нибудь сказать нашей гостье?

Буров прочистил горло, бросил на Железнова косой взгляд и, похрамывая на правую ногу, нехотя поплёлся к ней.

На ходу он сжал челюсти так, что на скулах заиграли жилы. Остановившись на шаг ближе, уставился куда-то в сторону, избегая встречаться с ней взглядом.

— Мне… хотелось бы… принести вам свои извинения, — процедил он сквозь зубы.

Маша от души харкнула в его кислую рожу.

Бывшие ещё секунду назад безмолвными статуями бойцы ожили, взялись за рукояти автоматов, но повелительный взмах руки сержанта вновь обратил их в статуи.

— Можешь засунуть свои извинения себе в жопу, — прошипела Маша.

Буров не дрогнул, стоя как тысячелетний дуб, которого не свалить ни ураганом, ни уж тем более плевком. Из кармана он вытащил платок, вытер слюну с чёрных усов и ответил на её желающий смерти взгляд ужимистой улыбкой. Маше не понравилась эта улыбка — в ней было что-то опасное, словно безмолвная угроза.

— Увы!.. — протянул генерал, убрав руки за спину. — Как говорили раньше: попытка не пытка! Ну а теперь, Мария Вадимовна… — Пригласительным жестом он указал ей на стальную, тяжелую дверь за его спиной. — Прошу вас следовать за мной.

Вначале они шли по широкому коридору, освещенному тёплым и тусклым светом жировых ламп. Вдоль бетонных стен скользил сквозняк. На полу виднелись рельсы для перевозки тяжелых грузов.

Подошли к очередной двери над которой большими красными буквами было написано: НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ СЕКТОР.

Буров вышел вперёд, закрыв своим широким телом цифровую панель, и ввел код.

Сначала наружные ворота, затем ворота в гараж, а после кодовый замок. И это не говоря о дежурившем в море проклятом крейсере. Да это местечко неприступная крепость!

Вот же гадство…

Свет огня сменился электрическим. Теперь они шли вдоль бетонных стен секретной базы. Встречались люди в военной форме. При виде генерала они вставали навытяжку и отдавали честь.

— Вольно, вольно, вольно… — отвечал всем быстро Железнов.

Проходили мимо множества дверей с закрепленными на них табличками: архив, криолаборатория, столовая… Этим помещением, кажется, не было конца.

— Вот мы и на месте, — сообщил генерал, остановившись возле широких дверей. — Сержант?

— Так точно, товарищ генерал-полковник.

Ещё один кодовый замок. Шестизначное пик-пик! Дверь щелкнула, открылась.

Едва они оказались внутри лаборатории, как к ним навстречу направился высокий и худой как жердь мужчина.

— Товарищ генерал-полковник! — Толстые линзы его очков отразили блеск света. — Вы как раз вовремя! Я только что… — Его взгляд поймал Машу, он резко замолчал.

— Григорий Семёнович, — сказал Железнов, — позвольте представить вашего нового коллегу, Зотову Марию Вадимовну.

— Ох… — учёный нервно сглотнул. — Быть не может! Неужели вы всё-таки согласились приехать! Я наслышан о вас, Мария Вадимовна.

Он схватил её за руку, сжал обеими ладонями и возбуждённо затряс.

— Чертовски, чертовски рад с вами познакомиться. — На его красном лбу выступили бисеринки пота. — Ваша матушка, можно сказать, была одним из моих негласных учителей. Я прочёл все её работы, посвященные мерзлякам. И ваши тоже!

Маше услышанное польстило, и первое сложившееся о коллеге впечатление оказалось скорее положительным, хоть и выглядел он чрезмерно нервозным.

Железнов сказал:

— Григорий одним из первых настаивал на вашем присутствии здесь с тех самых пор, как мы узнали о вашем возвращении. Надеюсь, вы вдвоём поладите. Ну а теперь, если позволите…

— Прошу прощения, товарищ генерал-полковник, — прервал его Григорий. — Я хотел сообщить, что одна из новых комбинаций токсина готова для тестирования.

— Вот значит как?

— Прошу прощения, что значит «готова»? — вмешалась Маша. — Сколько вы работали над ней?

— Эм… — Взгляд учёного упёрся в потолок. — Дайте подумать… конкретно над этой… неделю? Может, пять дней?

— И только⁈ — Маша была уверена, что её разыгрывают. Огляделась на остальных, даже на сержанта, в глупой надежде увидеть ухмылки на их лицах. Ничего.

Хотя откуда им знать, что…

— … такие сложные вещества, как «Копьё» требуют продолжительной валидации, физико-химической стабильности и фармакодинамической селективности; их нельзя просто «сварганить» за пять дней! Нужна серия слоёв проверки: от молекулярной селективности до оценки риска коллатеральной активности.

Тихое и поразительное молчание воцарилось в лаборатории. А генерал так и вовсе расцвёл: улыбался и тихонечко кивал, слепо соглашаясь с кучей непонятных ему терминов.

— Эм… да, — потирая подбородок, мямлил Григорий, — вы правы, однако…

— Более того… — не сдавалась Маша. Её возмущению не было предела. «Копьём» завладели дилетанты! — Как именно вы собираетесь проводить опыты? Ведь это невозможно ввиду отсутствия…

— Подопытных? — На губах Железнова мелькнула тень улыбки.

У Маши вдруг в горле пересохло. Она смотрела на морщинистое лицо старика и всё не могла отделаться от мысли, что всё происходящее действительно жестокий розыгрыш.

— Мы решили эту проблему, — ответил он на её молчание. — Между прочим, не без помощи сержанта! — Положил руку ему на плечо, совсем как отец, восхваляющий достижения сына. — Но, полагаю, будет лучше вам увидеть всё собственными глазами. Григорий Семёнович, будь так любезны?..

— О да, конечно, конечно! Пройдёмте за мной. Всё уже готово.

Тысячи маленьких булавок покалывали у Маши в груди. Страх смешался с любопытством, чего же это такого звезданутые там напридумывали?

Они зашли в соседнее помещение, обставленное десятками лабораторных столов с микроскопами, компьютерами и подносами. На стене висела гигантская грифельная доска, исписанная кривоватым почерком (Григория, по всей видимости). Маше хватило беглого взгляда по расчётам коллеги, как в голове её вспыхнули десятки претензий. Она бы перечеркнула девяносто процентов нанесенных там записей. Нет, девяноста пять!

Они поднялись по ступенькам на небольшую платформу и оказались в круглой, причудливой комнате. Причудливость заключалась в том, что полукруглые стены, окружавшие их, были выполнены из чёрного стекла, отражавшего искажённые силуэты.

Григорий подошел к единственной консоли в центре помещения, размещенной на платформе, к которой вели пять ступеней.

— Так, одну минуточку… — бормотал он.

Пальцы его ударяли по сенсорному экрану, как падающие на крышу капли дождя: тап-тап-тап…

Чёрный занавес растворился, и стены превратились в прозрачное зеркало. Машина голова закружилась, глаза разбегались, тело бросило в дрожь и вдруг…

Мерзляк бежал в её сторону, занеся над мордой две своих конечности. Из бездонной пасти вырвался режущий ухо визг, клацнули мелкие жвала. И в тот миг, когда между ними оставались считаные метры, существо столкнулось с невидимой преградой, неуклюже свалилось на пол, также неуклюже поднялось и принялось скоблить по стеклу остроконечными лапами, оставляя на нём едва заметные порезы.

— Тише, тише, Паучок… — ласково шептал Григорий, — сейчас мы тебя немного успокоим…

Он взялся за поворотную ручку, сместил её против часовой стрелки. На стекле отразилась шкала Цельсия, значение которой принялось медленно опускаться с плюс сорока градусов. Когда отметка достигла пяти, буйство мерзляка заметно поутихло, и теперь существо лишь покачивалось, словно пьяное.

— А вот и Жучок… — всё тем же добрым голоском сообщил Григорий, будто речь шла о домашней собаке, мило лежащей кверху пузом. — Ну тише, тише…

«Жучком» оказался ещё один мерзляк вида щелкун. Уродливая вытянутая морда и грузное брюхо, поддерживаемое крупными шестью конечностями.

Оба пришельца свалились на пол, ослабленные пониженной температурой.

У Маши застрял ком в горле. Она не могла поверить в увиденное. А голову меж тем громадным молотом раз за разом бил только один вопрос: «Как им это удалось⁈»

Взглянувший на неё Железнов, заметив ошеломительное удивление в её глазах, самодовольно улыбнулся.

— Товарищ генерал-полковник, — сказал Григорий, — всё готово. Разрешите начать процедуру?

— Валяй. — Дал он отмашку.

Григорий в предвкушении потёр ладони, сделал глубокий вдох.

— Ну давай, родная, не подкачай… — Его пальцы стали тарабанить по сенсорной клавиатуре. — Активируют подачу газовой фазы токсина. Концентрация — пять миллиграмм на кубометр.

Маша набралась храбрости подойти вплотную к стеклу, прямиком к парализованному мерзляку, потрошителю. Поверить только — она посвятила всю свою жизнь изучению пришельцев, но только сейчас, спустя много лет, не рискуя быть сожранной спустя несколько секунд, наблюдала за одним из них со столь близкого расстояния.

Лишенные зрачков глаза, белые, как стеклянные шары с густым туманом внутри, смотрели в неизвестном направлении. Чёрный как вороново крыло хитин покрылся инеем.

— И всё же… — подошедший незаметно сзади Железнов застал её врасплох, — удивительные существа, эти мерзляки. Идеальное орудие убийства, вы не находите? Их не смогли остановить никакие бомбы, пулемёты, артиллерия… Я прекрасно помню, как мы использовали всё это против них, разносили их в клочья, но по итогу и только становилось только больше и больше.

Маша молчала, но лишь из упрямства. На деле же она полностью разделяла мнение генерала.

— Но знаете, что до сих пор мне не даёт покоя? — Он наклонился ближе к зеркалу. — Это мало кому известно, но все метеориты, на которых прилетели эти твари, били точно по военным объектам. Удивительно, не правда ли?

Маша оглянулась на него, не веря собственным ушам. Любопытство развязало ей рот:

— То есть вы хотите сказать…

— Я ничего не хочу сказать. Я лишь сообщаю вам факт, Мария Вадимовна. — Его рот расплылся в загадочной улыбке. — А что делать с этим знанием, решайте сами.

— Инициализация реакции. — объявил Григорий, обхватив небольшой рычажок. — Начало через три… две… одна!

Медленно потянул рычаг вниз.

Из динамиков послышалось шипение, и через мгновение в стеклянных камерах, где держали мерзляков, распространилось едкое облако дыма с зеленоватыми оттенками. Прошло немного времени, прежде чем оно полностью поглотило собой всё за стеклом, включая ослабленных мерзляков.

— Достаточно… — Быстро поднял рычаг и ввел на клавиатуре несколько команд. — Контур стабилен. — Набрал воздуха в грудь и выдохнул. — Приступаю к увеличению температуры в камере.

Над головой послышалось гудение вентилятора. Медленно он проникал в накрытую дымом комнату. В воздухе замерцало от соприкосновения холода и жары

Сердце Маши подскочило к горлу.

— Десять градусов Цельсия, — послышался отчёт позади.

Все жадно всматривались в стекло.

— Пятнадцать градусов.

Железнов стоял с гордо выпеченной грудью, задранным подбородком и заложенными за спиной руками.

— Двадцать градусов… Двадцать пять…

Потрошитель вынырнул из дыма и принялся бить по стеклу с ещё большим рвением, нежели прежде. Динамики, передающие звук из камеры, дребезжали от ярого визга и щелчков.

Маша обернулась влево, увидела щелкуна, живее всех живых. Он пытался выбить стекло своим прочным хитином, расположенным сверху на голове.

Кожа Григория по цвету стала неотличима от топлёного жира. Дрожащей рукой он достал из кармана платок, протёр лоб.

— Как странно… — Он вперил взгляд в монитор.

— Хочу напомнить вам, Григорий Семёнович, что наши ресурсы не безграничны. — Генерал обернулся к учёному. — Как и моё терпение.

Григорий в ответ затряс головой и откашлялся, дёргая кадыком.

Потом случилась тревожная тишина. Железнов взглядом хищника смотрел на растерянного Григория, то и дело сглатывающего вырывающийся наружу страх.

— Успокойте пришельцев, отключите всё оборудование, — велел генерал и размеренным шагом направился к выходу. — Проведите Марии Вадимовне экскурсию, расскажите, как у нас здесь всё устроено, поделитесь результатами вашей работы за эти полгода. Если, конечно, у вас есть чем делиться…

— Д-да, конечно… то есть, так точно, товарищ генерал-полковник.

Железнов встал у входа, посмотрел на них.

— Советую вам обоим поторопиться. Враг не дремлет. Мы должны опережать его на десять… нет. — Он поднял палец вверх. — На пятьдесят шагов! Это ясно?

— Так точно, товарищ генерал-полковник, — раболепно, дрожащим от волнения голосом ответил Григорий.

Железнов ступил за порог, но вдруг вновь остановился:

— И вот ещё что, так, небольшая мелочь… — На губах генерала мелькнула тень улыбки. — Полагаю, Мария Вадимовна, по прибытии сюда вам удалось лицезреть «Твердыню», наш боевой крейсер?

У Маши внезапно пересохло в горле.

— Просто на всякий случай, из вежливости, хочу вас предупредить, — продолжал Железнов, — что если в вашей, вне всякого сомнения, светлой головушке зреет какой-нибудь подлый заговор, план диверсии, желание отомстить, или ещё что-нибудь эдакое, препятствующее созданию токсина, то советую вам передумать. В противном же случае «Твердыня» отправится прямиком к вашей родной станции, и вы не успеете глазом и моргнуть, как она окажется в огне.

Генерал вышел. С ними остался только сержант. Прищур его холодных глаз замер на Маше и вкрадчиво смотрел на неё, будто пытаясь выяснить, что у неё на уме.

— Если что-нибудь понадобится, обращайся ко мне, — произнёс он и покинул наблюдательную площадку вслед за генералом, оставив Машу наедине с побледневшим от страха коллегой и гнетущем чувством нехорошего.

— Что ж… — почесал Григорий затылок и нервно хихикнул. — Полагаю, нам лучше не терять времени. — И после непродолжительной паузы добавил: — Кстати, пока мы здесь, не хотите взглянуть на «Копье?»

Двое крепких бугаев с автоматами дежурили возле тяжёлых дверей, ведущих в хранилище образцов.

— Это Мария Вадимовна, — предупредил парочку Григорий и начал шариться в кармане. — Вам же успели доложить о ней? Она будет работать вместе со мной в лаборатории.

Оба охранника смерили девушку взглядом. Один из них, с козлиной бородкой, промычал нечто отдалённо похожее на согласие.

— Вот и славненько! — Григорий нахмурился, сосредоточившись на поисках чего-то в левом кармане. — Да где же он?.. — Вытащил смятую бумажку, развернул, прочитал содержимое, смял обратно, запихнул в правый карман. — Неужели забыл в… А нет!

Он победоносно поднял над головой чёрную ключ-карту и под напряженным надзором охранника провёл ею по считывателю.

— Мы скоро, — заверил он охранников и поманил за собой Машу. — Прошу вас, Мария Вадимовна.

Зашли в небольшой тамбур-шлюз с закрепленными на стенах костюмами химзащиты с прозрачными шлемами-куполами. Над входом в хранилище, красными и жирными буквами кричало предупреждение:

⚠️ !ОПАСНОСТЬ ТОКСИЧНОГО ЗАРАЖЕНИЯ!⚠️

ВХОД ТОЛЬКО В ЗАЩИТНОМ КОСТЮМЕ.

— Вы знаете, как надевать эту штуку? — Гриша мотнул головой в сторону костюма. — Или вам помочь?

Подобный вопрос Маша приняла за оскорбление.

— Я их за всю жизнь столько раз надевала, что уже могу это делать с закрытыми глазами.

И всё же Маша была вынуждена признать, что лаборатория на «Прогрессе», оставленная ещё прежними полярниками-учеными, и в подмётки не годилась здешней. Ещё её мама говорила, что военные всегда получали самое лучшее:

«…простые же ученые, пытающиеся сделать этот мир лучше, доедают крохи с барского стола или довольствуются сдачей с больших заказов. Шикуют лишь те деятели науки, в чью непосредственную задачу входит изобретение очередного оружия массового уничтожения».

На одном из костюмов Маша заметила китайские иероглифы с инструкцией, в какой последовательности правильно костюм.

— Они же с «Чжуншаня», верно? — полюбопытствовала она, пощупывая материал из фторполимера.

— Откуда вы узнали?

— В моей лаборатории есть точно такие же.

— Что ж, вы правы! — гордо объявил он. — Костюмы и правда прибыли к нам из «Чжуншаня». Я лично об этом распорядился!

Маша заключила, что несмотря на навороченную лабораторию, даже «Звездной», предпочитающей держаться в стороне, всё же иногда приходится отступиться от принципа и прибегнуть к торговле с местными станциями. И «Чжуншань» с его гигантским изобилием товаров на разный вкус и цвет здесь подходил как нельзя кстати.

— Ответьте мне на один вопрос, Григорий Семёнович…

— Прошу вас, — оборвал он, приветливо улыбнувшись, — зовите меня просто Гриша.

— Хорошо, Гриша… — она ступила в сапог, герметично скрепленный со штаниной, — что вас угораздило называть мерзляков… — Даже вслух это звучало крайне нелепо для неё: — Жучок и… Паучок?

— Ох, да… — Он поскреб горло отросшими ногтями. — Боюсь, это всё следствие моей скудной фантазии. Нет, были у меня идеи их называть… — Его руки разошлись в сторону, будто демонстрируя невидимый таблоид. — Альфа и Омега! Но подумал, что это весьма банально. А вот Жучок и Паучок! Да и к тому же они такие милые, вы не находите?

Маша посмотрела на него странным взглядом, будто увидев в этом шебутном типе старого знакомого, которого знала всю жизнь, но впервые увидела только сейчас. И лишь потом её пронзило внезапное озарение: Гриша ужасно походил на неё саму до того, как она отправилась в экспедицию. До того, как мерзляки, прежде существовавшие в виде записей на её планшете, эдакие неведомые существа из иного мира, притягивающие своей таинственностью, в конечном счёте обрели плоть и убили её друзей.

Полностью облачившись в костюм, Маша теперь наблюдала, как её новоиспеченный коллега дёргал молнию, пытаясь застегнуться.

— Ну давай же, ну что ты…

Маша утомилась наблюдать за ним, подошла к новоиспеченному коллеге, взялась за язычок и одним плавным движением застегнула костюм.

— Ох… — с виноватым выражением взглянул на неё Григорий. — Благодарю.

Они зашли в следующий шлюз и запустили процесс дезинфекции. Белоснежный пар окутал учёных с ног до головы. Когда процедура закончилась, они вышли в хранилище с холодильниками. Гриша указал на один из них:

— А вот и оно.

Её обдало жаром волнения. Костюм стал стеснять, а в глазах двоилось.

Гриша обхватил ручку и принялся крутить ею по часовой стрелке, постепенно выдвигая ящик-платформу, внутри которой лежали колбы, наполненные ядовито-синей жидкостью.

Впервые Маше довелось воочию лицезреть «Копье».

— Ну? — На лице Гриши вспыхнула довольная улыбка. — Что скажете?

Что она скажет? Ну, наверное, она начнёт с самого начала, с того дня, как совершенно случайно столкнулась с первым упоминанием «Копья» в переписке двух вирусологов из Москвы. Какой трепет она испытала в ту минуту, и как жалела, что её мама не дожила до этого дня. Потом пуститься в рассказ о сборах в опасную экспедицию, о смерти её коллег и друзей, и выживании в московском метро и предательстве одного ублюдка…

И всё это ради этих маленьких колбочек, несущих спасение всему человечеству.

— Минуту… — шёпотом отозвалась она, быстро пробегаясь взглядам по имеющимся колбам. — Это все образцы? Матвей говорил, их было около пятидесяти штук.

— Прошу прощения, Матвей?

Оговорилась. Ничего страшного, просто переведи разговор:

— Просто ответь на мой вопрос.

— Да, когда сержант Буров доставил их сюда, при нём было пятьдесят три колбы.

— Я насчитала здесь двадцать семь. — Она обернулась к нему и на блекнущем свете визора его шлема заметила, как быстро он моргает. — Что случилось с остальными?

— Все они ушли на валидацию аналитики, калибровочные прогоны и создание контрольных образцов, после чего были утилизированы…

— Стоп, стоп… — Рукавицы Маши заскрипели от кулаков. — Ты потратил на валидацию половину всех образцов?

Гриша сглотнул. Пар от горячего дыхания влагой осел на его визоре.

— Д-да, — вновь сглотнул ученый.

— Боже мой… — Она схватилась бы за голову, если бы не стесненность костюма. — Почему так много? Для валидации достаточно не более трёх образцов! Это же преступная расточительность!

— Да, боюсь… я немного ошибся в расчётах…

— Ошибся в расчётах⁈ Да ты…

Она стиснула зубы и заорала про себя:

«Кретин! Чёртов кретин! Дилетант проклятый!»

Потом сделала глубокий вдох, выдохнула.

— Гриша, ответь-ка мне на один вопрос… — чуть спокойнее сказала она, закрыв глаза. — Кто тебя обучал микробиологии, вирусологии?

Гриша немного помолчал, прежде чем ответить:

— Никто.

Маша потеряла дар речи.

— То есть как это никто?..

— Я обучался по книгам, — совершенно серьезно ответил он. — Видите ли, Мария, в отличие от вас рядом со мной не присутствовало профессионального вирусолога вроде вашей матери, имевшей возможность получить свои знания до Вторжения и передать вам. Поэтому мне приходилось постигать всё самостоятельно, полагаясь исключительно на свою…

— Твою. Мать, — раздражённо отчеканила Маша.

Но всё же в одном Грише стоило отдать должное — он смог убедить в своём профессионализме Железнова! И даже наверняка продемонстрировать ему какие-то свои успехи. Может, сварил какой-нибудь яд или прочитал вычитанную им в книжке лекцию о вреде бактерий и грязных рук.

В глазах несведущего и фокусник, вытащивший из шляпы кролика, окажется волшебником.

Она посмотрела на Гришу, который вдруг из взрослого мужчины превратился в какого-то необразованного школяра. И ей вдруг стало его жаль. Ведь у него и правда не было возможности научиться всему тому, что узнала она благодаря матери. Кто знает, возможно у него прирожденный талант к изучению микробиологии?

— Вернемся в лабораторию, — снисходительным тоном произнесла она. — Хочу взглянуть на твои записи за последние полгода. Я должна убедиться, что всё это время ты не превращал «Копье» в нечто, способное дать мерзлякам иммунитет к холоду.

— Конечно, конечно… — пролепетал Гриша, задвигая обратно ящик с «Копьем».