Возвращение. Часть II

Глава 18 Расплата

— Так, — выдохнул Саша Сенкевич, и в темноте послышались хлопки его отряхиваемых рук. — Станцию мы обесточили, что дальше?

До поста управления электросистемы — или ПУЭ, как гласила аббревиатура над тяжелыми, железными дверьми, — они добрались без помех. Со слов Саши, почти всех способных управляться с оружием отправили на защиту станции и потому прямо сейчас им ничего не угрожало.

Но так думал только Саша.

Маша же была совершенно иного мнения, поскольку была прекрасно осведомлена, какие двери, помимо главных ворот, они открыли несколько минут назад.

Ваттбраслет её спутника вспыхнул белым кружочком, осветив тесное помещение.

— Выбраться отсюда, и как можно быстрее, вот что нам нужно. — Маше давалось говорить все труднее из-за вновь вспыхнувшей боли от полученных увечий. Нестерпимо щипала кожа в месте, где еще вчера росли ногти, ныне вырванные щипцами, все до единого.

— Да, это понятно, — произнес Саша, — но сперва я должен отыскать генерала, иначе эта сволочь может улизнуть и тогда…

— Мерзляки, — вот сейчас наша главная проблема. Нам нужно выбраться наружу до того…

— Погоди, погоди, мерзляки? Я не ослышался?

В белом свете фонаря его лицо, казалось, стало ещё бледнее.

— Вырубив электричество, мы открыли не только… — И вдруг она поняла: — Постой, ты что, не в курсе про завезенных на базу мерзляков?

— В курсе ли я⁈ — Его голос чуть не сорвался на крик. — Да я понятия не имею о чем ты говоришь!

У Маши по спине забарабанили холодные пальцы.

— Мне было лишь велено охранять тебя, пока ты работаешь в лаборатории, — произнес с тревогой Саша. — Никто мне и слова не говорил ни про каких мерзляков.

— Ладно, теперь это уже не важно. Позже будем выяснять обстоятельства, а сейчас надо валить наружу, в холод, и как можно быстрее.

Она направилась к двери. Саша остановился:

— Но как ведь Железнов?..

— Да забудь ты про этого маньяка! — прошипела она, коснувшись холодной дверной ручки из металла. — Никуда он не денется. Мои ребята с ними разберутся.

— А эти твои самые ребята хотя бы знают, что теперь по базе разгуливает здоровенный жук убийца?

— Два здоровенных жука убийцы… — те самые невидимые холодные пальцы забарабанили сильнее. Саша и вовсе приоткрыл рот, пялясь на нее как на сумасшедшую. — Да, я предупредила их по рации. Они будут готовы.

Надеюсь, засомневалась она про себя.

— Говоришь, нам лучше поскорее выбраться с базы наружу?

Маша кивнула.

— Идём, — Он снял винтовку с плеча. — Есть путь короче и безопаснее, через восточные ворота.

Арина довольно быстро приноровилась к управлению вездехода: раскусила поведение руля и как сильно нужно нажимать на педаль газа для поддержания надлежащей скорости. Разумеется, как и все новички, обделенные природным даром вождения (она лично знала таких: садились за руль простенького вездехода, и уже к вечеру рассекали по высоким застругам, как профессионалы с многолетним стажем) в первые часы она частенько тупила, сильно выворачивая руль, и сходила с проезженной преследуемыми ею вездеходами тропе, но уже к вечеру чертовски полюбила это дело — водить. Наверное, Арина даже могла бы сказать, что получила изрядную долю удовольствия, несмотря на весьма печальный опыт пребывания в роли пассажира в «Марте» или «Титане», если бы не одно существенное «но» ростом метр пятьдесят пять, сидевшее справа от нее.

Тихон за время их путешествия успел облазать весь вездеход и дотянуться до всего, что плохо лежало или не было прикручено к полу. Он постоянно маячил перед ее боковым зрением, показывал свои находки, и никакая просьба, даже сказанная без гнева, не унимала его ненасытного любопытства.

— Ну извини, — ответил он ей, когда она уже перешла на крик, велев ему сесть и не дергаться. — Я ж бывший пират, если ты вдруг забыла. Все, что можно взять — я беру.

После почти двенадцати часов безостановочной езды и тряски она позволила себе заглушить двигатель и немного вздремнуть. Но сейчас, достигнув наконец «Звездной», она успела сильно пожалеть о растраченном впустую времени.

— Ни хера себе… — прошептал Тихон, глядя на два столба дыма над «Звездной», сплетающихся в гигантское серое облако. Одно из них шло от станции, а другое — из-за горы. И не было понятно, что именно стало причиной их возникновения.

Парень вскочил с места и, хватаясь за спинки кресел, добрался к задней части салона. Оттуда донёсся металлический лязг и возня, но Арина всего этого не слышала, полностью сосредоточив внимание на творившемся впереди хаосе.

Тихон вернулся на переднее сиденье с оптическим прицелом в руке — одной из его сотни находок в этом вездеходе. Он плотно прислонил его к левому глазу, прищурив правый, и принялся крутить маховик.

— Наших видно? — не выдержав, обеспокоенно спросила Арина.

Парень ответил не сразу:

— Нет, только вездеходы.

Впервые за эти двое суток Арина пожалела, что сидела за рулем. Хотелось выхватить у Тихона прицел и разведать обстановку само́й.

Она заметила, как рот парня чуть приоткрылся.

— Ну! — Она всерьез вознамерилась отвесить ему подзатыльник и отобрать прицел. — Говори уже!

— Траулер…

— Какой траулер? О чем ты вообще…

— Наш с Тимой траулер! Вон там, у берега!

— С чего ты вообще взял, что он…

— Это он! — воскликнул парень, продолжая наблюдать. — Я узнаю его среди сотни других! Мы с ним столько рыбы выловили вместе на нем!

— Постой… — У Арины в голове закопошились жучки от размышления, — если это и правда траулер твоего брата, значит, выходит…

Он взглянул на нее и закивал:

— Да, Братство тоже здесь. — Снова примкнул глазом к прицелу. — И Тима с ними…

На внезапно возникший вопрос: «А какого чёрта здесь делает Братство⁈» — она нашла немедленный ответ. Ведь она сама и привела их благодаря своему дневнику и записями о «Копье». Но разве был у нее выбор? Не сделав она это, Матвей был бы уже мёртв. Возможно, все они уже были бы мертвы.

— Едем туда, на станцию, — едва ли не задыхаясь от перевозбуждения, сказал Тихон.

Арина бросила в его сторону взгляд, желая узнать, не шутит ли он? И судя по взволнованному выражению лица — нет, ни фига тот не шутил.

— Нет, — сразу отринула она его предложение, — мы едем к горе, как изначально и…

— Да плевать мне на эту гору, ясно⁈ — крикнул парень, обернувшись к ней. — Там мой брат!

— Ты совсем рехнулся⁈ — Нагрянувшего к сердцу гнев заставил её крепче схватиться за руль. — Прочисти глаза и погляди внимательнее! Там чёрт-те что происходит!

Щелкнул курок револьвера.

— Вези. Меня. На станцию! — отчеканил Тихон, выговаривая каждое слово, словно нанося яростный удар. Дуло уже смотрело в её сторону.

— Как же я… — «Ненавижу тебя, маленький ты…» — Хорошо, хорошо, черт с тобой!

Она еще сильнее нажала на педаль газа.

Главный вход на станцию, устланный следами шин, сапог и пустых гильз, становился все ближе. Когда она увидела перевернутый набок вездеход с одиноко лежащим трупом на подступе к станции, резко затормозила.

— Все, дальше я не поеду, иначе запросто схлопочем пулю.

Тихон не собирался с ней спорить и побежал к раздвижным, к дверям, к выходу.

— Тихон!

— Что⁈ — раздраженно бросил он, ещё не успев выйти наружу. С улицы вырвались тихие хлопки выстрелов, внутрь скользнул сквозняк.

— Будь осторожен.

Он промолчал. Бросил ее револьвер на пол и стремглав помчался в сторону бойни, гудевшей вроде бы далеко, но в то же время довольно близко.

Арина резко развернула вездеход и направила его к горе.

Вскоре она добралась до открытого прохода — тех самых ворот, через которые сбежала Ева.

Арина долго не решалась встать с места из-за давящего на ее плечи плохого предчувствия. Она сидела, положив руки на руль, и вглядывалась в этот черный прямоугольник тьмы, вход на базу, пытаясь понять, что же тут не так? А здесь и впрямь было что-то не так, не так как должно было быть.

Но мысли о Матвее и полыхающая в ее сердце обида, смешенная с любовью и переживанием, заставили ее встать. Она подобрала с пола револьвер, откинула барабан, проверила наличие патронов — все шесть заряжены. Затем пощупала под свитером рукоятку костяного ножа.

Пора.

Она вышла из вездехода и бегом бросилась в неприветливую тьму.

Лишь после, нащупывая светом фонарика ваттбраслета себе путь, она поняла, что именно смутило ее.

Снаружи не было ни одного вездехода команды, отвечавшей за скрытное проникновение.

Когда свет в просторном кабинете погас, накрыв чернотой большую карту Антарктиды, гигантский экран телевизора, стол из дуба и мягкий ковер красного цвета, генерал-полковник Евгений Сергеевич Железнов долго не решался подняться со своего удобного кресла из кожаной обивки. Потом его рука потянулась к выдвижному ящику, и пальцы нащупали успокаивающий холод пистолета. Оружие он положил на стол, на всякий случай направив дуло в сторону двойных дверей (по крайне мере он думал, что направил именно туда, поскольку чернота вокруг стояла хоть глаз выколи — все одно и то же), и открыл самый нижний ящик, где, как он надеялся, еще лежал его старый ваттбраслет. Генерал терпеть не мог носить эти громоздкие штуки, хоть и не отрицал их полезность для простых обывателей, вроде тех, что проживали вне горы. Сам он предпочитал пользоваться планшетами в этом самом кабинете.

Нащупав наконец ребристую ручку фонаря, Железнов нажал на кнопку. Белый кружок с чёрным пятнышком в середине упал на гардеробный шкаф, с парой запасных кителей внутри. Там же он хранил фуражки и другую повседневную одежду, которую носил лишь в тех случаях, когда оставался один.

Но сейчас он не собирался переодеваться. Бремя командующего боевыми действиями, как он твердо считал, стоило переносить исключительно будучи при полном параде.

Железнов увел фонарь чуть левее и нашел то, что искал: деревянный буфет с пристроенным к нему мини-баром. Удивительно красивая вещь с ручной резьбой: на дверцах шёл узор виноградные лозы, крошечные листья, переплетённые стебли. По краям тянулись узкие резные бордюры, будто кружево, вырезанное из дерева. Генерал не раз отмечал про себя прекрасный вкус своего предшественника, сидевшего в этом кресле до Вторжения. Жаль, он так и не отыскал о нем никаких сведений.

Кожа на спинке кресла протяжно скрипнула, когда Генерал, наконец, решил подняться. Он прихватил со стола пистолет и, держа его в левой руке, правой подсветил себе проход к буфету. Добравшись до него, открыл стеклянную дверцу, вытащил оттуда граненый стакан и бутылку виски, одну из десяти, аккуратно стоявших в ряд. За каждую он отдал уйму ватт, но оно того стоило. Крепкий напиток вроде этого помогал ему думать, само собой в ограниченных порциях, и наслаждаться моментом. Правда, прямо сейчас он вылил в стакан немного больше положенного, поскольку не собирался погружаться в размышления.

Генерал Железнов нервничал, и ему очень-очень хотелось избавиться от этого предательского ощущения сладким глотком. Янтарная жидкость плюхнулась на дно стакана. Он положил фонарик на столик, взял напиток, поднес его к губам, но не успел испить и капли, как в дверь за его спиной вежливо постучали.

— Товарищ генерал-полковник, вы здесь? — послышался обеспокоенный голос.

Железнов увидел, как в нижней дверной щели гуляют лучи фонарей.

— Чего тебе, сынок? — ответил он и сделал два тяжелых глотка.

— Простите, товарищ генерал… — звучал насквозь перепуганный голос. — Меня с ребятами прислал сержант Буров, он велел нам охранять вас до дальнейших распоряжений.

— А где же сам сержант? — поинтересовался Железнов, вытирая рукавом влажные губы.

— Отправился разбираться с электричеством. Обещал скоро вернуться

— Это хорошо… — Генералу вдруг страшно захотелось чего-нибудь съесть. — Что вообще произошло? Почему оно вырубилось?

— К сожалению, мне ничего об этом неизвестно. Возможно, это опять один из тех сбоев, что иногда происходят?

— Наверное…

Он стал обыскивать буфет на предмет чего-нибудь съестного.

— Сынок.

— Да, товарищ полковник?

— Есть какие-нибудь известия о напавших?

— Говорят, они похожи на чжуншановцев, товарищ генерал.

— Чжуншановцы значит… — горько ухмыльнулся он, уже замышляя, как сильно китайцы поплатятся за это дерзкое нападение. Отыскал кусочек вяленого мяса и бросил в рот. Пережевывая жилистый кусок, спросил у незнакомца за дверью: — Удается их оттеснить?

Нет ответа. Только странные шум и возня вперемежку с шепотом.

— Сынок? — еще раз обратился он к бойцу, озадаченно уставившись в дверь. — Ты здесь?

Неожиданно раздавшиеся выстрелы вынудили генерала быстро попятиться, ударившись спиной о буфет. Стакан выскользнул из пальцев и упал с громким стуком, расплескав дорогостоящую жидкость возле его ног. К автоматным очередям добавился хриплый крик и пронзительный визг. Огненные вспышки и лучи фонарей просачивались через щель, устроив на полу светопреставление.

Генерал вжался в дорогостоящий буфет всем телом и ощутил мизинцем прикосновение холодной рюмки. У него возникло странное и совершенно дурацкое желание превратиться в одну из этих десяток рюмок.

Неужели чжуншановцы проникли внутрь горы?

Он крепко прижал вспотевшую ладонь ко рту. Приставил к бедру отчего-то изрядно потяжелевший пистолет, и навел дрожащее дуло в сторону двери, поклявшись начать пальбу независимо от того, кто посмеет сюда сунуться.

Между тем выстрелы затихали, а с ними и крики бойцов, пока и вовсе не наступила громкая и жуткая тишина.

А потом в дверь его кабинета забарабанили кулаками.

— Откройте! — бешено кричал по-видимому тот самый мальчишка, говоривший с ним еще минуту назад. — Товарищ генерал, быстрее!

Железнов стряхнул с себя ступор, сделал два уверенных шага вперед и задвинул еще несколько запасных щеколд.

— Умоляю вас! Оно…

Чавкающий звук раздираемой плоти, скрежет разрушенного дерева, тихий всхлип. Генерал навел фонарик на дверь и в дрожащем свете увидел, как ту насквозь пробило нечто необычное, но в то же время страшно знакомое. Продолговатая штука с острым как нож концом, испачканная кровью — в темноте мерещилось словно метко брошенное копье. И вот на его глазах это самое «копье» молниеносным движением сдвинулось назад. Послышался мокрый, до омерзения отвратительным звуком.

И теперь Железнов понял, что именно скрывалось за дверью. Эта укоренившаяся в его мозгу догадка со скоростью света превратилась в неопровержимый факт. Но в следующий миг все это уже не имело значения.

Деревянная дверь, одна из немногих во всей базе, не сделанная из литой стали, слетела с петель, как простыня во время бури, которую забыли закрепить на бельевой веревке. Лежащие в коридоре фонари осветили вытянутую морду и острые как ножи жвала.

Генерал закричал и открыл огонь, и каждая новая вспышка от выстрела освещала приближающуюся морду мерзляка, его паукообразный силуэт…

Вспышка.

…белые глаза…

Вспышка. Объятый ужасом вопль.

…и смертельную конечность, нависшую над головой генерала Железнова.

Они падали от выстрелов её снайперской винтовки один за другим, как мишени в тире. Все те, кто не носил на предплечье красную повязку и держал в руках оружие, получали пулю в туловище или голову. Надя и её винтовка стали одним целым. Все действия выверены: прицелиться, задержать дыхание, плавное нажатие на спусковой крючок, отработанным движением поднять и дёрнуть назад рукоятку затвора. Гильза звякала о металл, новый патрон ложился в ствол, и затвор мягко становился на место.

Благодаря ее огневой поддержки чжуншановцам удавалось заметно продвигаться вперед, постепенно прокладывая путь к горе. Звездные медленно отступали от напирающих на них вездеходах, на крышах которых уже сидели смельчаки-пулеметчики.

В перекрестие ее прицела попал боец с ветрозащитными очками и помповым ружьем в руках — она застрелила его в голову. Высокий звездный, машет остальным бойцам, приказывает занять позиции? Прикончила выстрелов в грудь. За ним еще одного, низкого роста, затем следующего, кажется, женщину, потом…

Она увидела Тихона, и палец её уже по привычке согнулся на спусковом крючке, но Надя вовремя успела дернуть дуло винтовки вверх, прежде чем совершить, должно быть, главную ошибку в своей жизни. Пуля пролетела над головой мальчишки, наверное, лишь чуть зацепив верхушку его черных кудрей. Судя по всему, парень даже и не понял, что был буквально на волосок от смерти.

— Твою мать! — выругалась Надя.

Она вновь посмотрела в оптику. Жив? Боже, он жив?

Негодник прятался за одним из брошенных звездными вездеходом. Как только он умудрился подобраться так близко к ним? Да и вообще, какого черта он делает здесь⁈ Разве они не заперли его вместе с Ариной в том складе, на «Чжуншане»? Может, он ей мерещиться? Да нет же, вон он! Одет в ту же самую куртку с длинными рукавами и капюшоном с меховой опушкой, в которой она видела его в последний раз.

Сдавив в воображаемом кулаке сотни вопросов из разряда, каким образом Тихон здесь оказался, Надя подумала было окликнуть его, но из-за несмолкающих выстрелов и человеческой мешанины голосов, криков и воплей, это попросту представлялось невозможным.

Неожиданно Тихон, прежде наверняка выждав, рванул вперед, прямиком к звездным. Пацан бежал так быстро, словно дразнил смерть, пытаясь взять её на слабо.

— Что ж ты делаешь, дурак… — У Нади волосы дыбом встали. Она быстро прилипла глазом к прицелу, отслеживая его путь. — Они же тебя убьют, дурака. Они же…

Вдруг она заметила, как один из чжуншановцев открыл огонь в спину парня. Пули вонзались в землю, поднимая ворох снега и пепла. Закономерно он принял мальчишку за врага, ведь на том не было красной повязки.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо!.. — злобно шептала Надя, переводя как можно быстрее прицел на чжуншановца. Сначала взяла в перекрестие голову — отсюда, с такого расстояния она вполне смогла бы метко попасть ему в затылок, — но в последнюю секунду переключилась на плечо и нажала на спуск.

Чжуншановец крикнул и инстинктивно упал на землю, схватившись за рану. Но Надя уже не видела его агонии, поскольку круг прицела вновь принялся выискивать силуэт бегущего мальчишки.

Она заметила, как он поднялся с земли и, пригибаясь, уже со всех ног нёсся по лестнице, прямиком к входу одного из жилых блоков. Секунда — и он уже оказался в безопасности (наверное?), закрывая за собой дверь.

Вот уж его не отнять у мелкого засранца, так это умения не попадаться на глаза.

И, конечно же, просто природного таланта влипать в неприятности.

Но куда, черт его возьми, он так спешит?

Волнение кусало её горло, мешало дышать. Сердцебиение участилось. И Надя осознала, что не может позволить себе оставить мальчугана одного, где-то там.

Она сделала еще несколько выстрелов в сторону звездных, бросила винтовку и прихватила один из валявшихся рядом автоматов, после чего вышла в коридор, предварительно заперев дверь (мало ли найдется храбрец из стана врага, захотевший занять её позицию?). Дойдя до его конца, она нашла то, что искала — лестницу, ведущую на крышу блока. Не самый безопасный, но единственный путь пробраться незамеченной через врага.

Быстро вскарабкавшись по лестнице, она вскоре очутилась наверху. Повесила винтовку на шею и, вытянув в стороны руки, пошла ровно посередине, стараясь не смотреть на закругленные края, рискующие от одного неосторожного движения, превратиться для нее в горки с больным спуском вниз. Ко всему прочему она взмолила бога наделить ее невидимостью, в которой так сильно сейчас нуждалась. Ведь если хоть один из звездных решит взглянуть чуть выше, то увидит перед собой самую легкую на свете мишень, не иначе.

Ну что ты вытворяешь, милая? Забыла, что тебе нужно выжить? Или тебе напомнить, кто тебя ждет на «Прогрессе»?

Как же она была зла! Надя поклялась себе вытрясти из сорванца всю душу, как только его найдет. Вынудил ее покинуть такую прекрасную позицию, маленький говнюк…

Но Надя Соболева не могла поступить иначе, уж очень она успела прикипеть к мальчишке.

К тому же она была его должником, и не раз. Он спас её, когда она чуть не утонула, провалившись в лёд — первым бросился ей на выручку, наверняка ни секунды не задумываясь о последствиях. Да благодаря Тихону ей удалось спасти своего малыша, когда он помог бежать им с «Палмера».

Ты перед ним в большом долгу, Надя, милая, мысленно говорила она себе, так что будь добра найти этого юношу, пока кто-нибудь не навредил ему.

…или она сам себе не навредил.

Она успела немного приловчиться и уже быстрее шла по центру крыши. Через минуту она стояла прямо над головами сопротивляющихся звездных, коих пряталось за вездеходами человек десять. Их, конечно же, можно было бы подстрелить отсюда, но уж очень велик риск быть подстреленной в ответ — укрытия у нее не было от слова совсем. Поэтому ей пришлось двигаться дальше, вглубь станции. И, когда предоставилась возможность, она осторожно спрыгнула вниз на крышу одного из старых вездеходов и, оглядываясь по сторонам, проникла внутрь жилого модуля.

Тихон должен быть где-то здесь…

— Матерь Божья… — прошептал Саша с засевшем в горле ужасе.

Дрожащий кружок света упал на выпирающие наружу человеческие ребра и месиво из плоти. Лужа крови отбрасывала блики. Саша повел закрепленным на винтовке фонариком немного левее, пока на них не уставилось лицо мертвеца с полуоткрытым глазом и высунутым наружу языком. Его щеки до сих пор горели багрянцем — отпечатком ушедшей жизни, навсегда покинувшей это тело.

Крепко сжимая вспотевшей рукой фонарь, он пробормотал сиплым голосом:

— Я знаю его. Это один из…

— Теперь уже всё равно, — прошептала Маша, стараясь сохранять уверенность в голосе, хоть и сама была до чертиков перепугана. — Надо выбираться отсюда, и побыстрее. Эта тварь может быть поблизости.

— Здесь ещё!

Саша разгонял тьму в коридорах, скрывающую под собой ещё более тошнотворное зрелище. Останки тел, веревки кишок, оторванных рук и других человеческих внутренностей жутким ковром накрыли пол. Рядом лежало оружие, ещё горячее от недавнего использования.

Всё здесь провоняло порохом, испражнениями и смертью.

Маша отвернулась, постаралась себя взять в руки.

— Может, есть другой путь? — спросила она.

— Нет, только здесь. — Он поднял фонарь с покойников и подсветил дальнюю часть коридора, утопающую в темноте. — Идти надо к лестнице, а потом спустится на первый этаж. Уже оттуда, по тоннелю, можно попасть к восточным воротам, ведущим наружу.

Маша издала протяжный вздох, принимая неизбежное. Потом опустила взгляд и посмотрела на свои голые ступни, с выступившими венами и теперь уже отсутствующими ногтями.

Чертов ублюдок…

Последний раз она видела свои сапоги возле кровати, прежде чем Буров ударил ей между глаз.

Ей даже захотелось разрядить немного обстановку и пошутить про что-то в духе «Эх, если бы я знала, что нам предстоит такая переправа, то обязательно прихватила свои резиновые сапоги!», но вовремя одумалась, осознав, что подобное — это уже чересчур.

Вот что, дорогая, уж лучше запачкаться, чем присоединиться вон к ним…

— Пошли, — произнесла она уверенно и пошла вперед.

Кровь была вязкой, и каждый раз, ступая босой ногой на очередную лужу, ей чудилось, будто её пальцев касается клей, который еще немного и обязательно намертво приклеит её, оставив среди этого месива на веки вечные. Или пока сюда не решит заглянуть виновник всего этого кровавого торжества.

Каждый проделанный шаг она сопровождала корчащей от омерзения гримасой. Ударилась пальцем об один из стволов и шикнула от боли.

Саша шел рядом, заблаговременно вытянув руку за её спиной, желая тем самым заранее предотвратить возможное падение. Второй рукой он держал прижатую к бедру винтовку с фонариком, освещая путь.

Шлеп, шлеп, шлеп…

— Не знал, что эти существа способны на подобное… — Саша нервно сглотнул. — Нет, я, конечно, наслышан об их силе и всё такое, но чтобы настолько…

— Они загнали нас сюда, на самый холодный континент земли, в задницу мира, — отозвалась Маша, прослеживая, куда ступать дальше. — То, что ты сейчас видишь — щепотка от того, на что способны мерзляки.

Шлеп, шлеп, шлеп…

— Постой… — вдруг пробормотал Саша и увёл луч фонаря к стене.

— Ты чего делаешь! Я ж не вижу ни черта!

— Это же его кабинет!

— Что? О ком ты… — Саша сорвался с места. — Вернись!

Но её голос лишь бесполезно ударил ему в спину, оставив без внимания. Саша остановился возле выломанной двери, свисающей на единственной петле, и светил куда-то туда, в темноту неизвестной комнаты.

— Это кабинет Железнова. — Он протянул ей руку, помогая перешагнуть очередного покойника.

— Я же сказала: забудь о нём! — вновь отчитала Маша ему в спину. — Или тебе нужно сотый раз повторять, что…

Яркая белая вспышка заставила её зажмуриться и на мгновение прикрыть рукой лицо. Когда глаза привыкли к свету, она проморгалась и увидела перед собой громадный стол с планшетом, шкаф с кипами книг, разорванную карту Антарктиды…

Взгляд её опустился.

… и ещё одного мертвеца, выглядевшего в свете теперь уже работающего электричества намного отчётливее. Спина парня выглядела так, словно по ней ударили громадным молотком, заставив лопнуть и выплеснуть из живота все внутренности.

— Кто-то снова включил питание, — встревожилась Маша, оглядываясь через плечо.

— Это он… — послышался вздрогнувший голос, совершенно безразличный к включившемуся электричеству.

Маша посмотрела на своего спутника, стоявшего над ещё одним покойником, лежащего у подножия деревянного буфета. С этим мерзляк постарался на славу: выпотрошил как рыбу, оторвал руку и, по всей видимости, так сильно сдавил череп, что один глаз вылез из орбиты, а другой отсутствовал вовсе. И тем не менее несмотря на «помятое» лицо трупа, Маша сразу признала в нём Железнова.

Нельзя сказать, что ей в итоге было приятно видеть, как кончил этот старый психопат, но и в смаковании момента она не нуждалась.

Саша плюнул на останки генерала.

— Туда тебе и дорога, грязный ублюдок, — злобно процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Уходим. — Маша направилась к выходу, но тут же замерла, не услышав ответные шаги. Раздражение стало невыносимым. Пальцы сжались в кулаки, и она шикнула от боли, совершенно забыв, что теперь вместо ногтей у неё была лишь незащищенная плоть.

— Я должен сообщить об этом всем на станции. — Саша завертел головой в поисках чего-то. — Иначе будет поздно.

Его взгляд замер на планшете, лежавшем на огромном столе. Брови парня вскинулись. Он подбежал к устройству, предварительно подвинув к себе микрофон.

— Ты сдурел? — Маша поняла его намерения и направилась к нему. — Сюда вот-вот слетятся все звезданутые! Убить нас хочешь⁈

— Разве ты не слышала, о чем я тебе говорил, когда освобождал тебя? — раздраженно бросил Саша. — Они должны услышать, что Железнов сдох! Возможно, это убедит всех тех, кого вынудили оборонять станцию, сложить оружие.

— Ты в этом так уверен?

— Нет. Некоторые из них, особенно преданные делу генерала, будут сопротивляться до конца. — Он ещё ближе подвинул к себе старый настольный микрофон. — Но большинство обязательно сдастся, у них не останется выбора, понимаешь? Он, блин, их чертов вождь. Рыба гниет с головы, слышала такое выражение? Но даже не это самое важное… — Указательным пальцем он быстро ударил по планшету. — О его смерти должен узнать простой народ. Рыбаки, швеи, повара, механики… обыкновенные люди, запутавшиеся в паутине бессовестной лжи и изощренных правил, которую годами плел этот человек. — Он бросил ненавистный взгляд на останки Железнова. — Разумеется, и среди них есть верные последователи этого безумца, но если они узнают, что теперь он мёртв, возможно…

Маша молчала, поняв, что переубеждать его не имеет смысла.

— Это надо сделать сейчас, — продолжал Саша, — иначе всё это безумие рискует вновь повториться и лишь один бог знает, когда у кого-нибудь появиться шанс всё это остановить.

Он приблизил мягкую насадку микрофона к сухим губам и поднял взгляд на обеспокоенную Машу.

— Это не займет много времени.

И нажал на кнопку.

В коридоре раздался щелчок и фоновый гул. И первые несколько секунд глаза Саши растерянно бегали по столу, словно в поисках подсказки.

Наконец, предварительно прочистив горло, он заговорил:

— Жители станции «Звездная»… — Вцепившиеся в микрофон костяшки пальцев побелели. — Генерал мёртв. Повторяю, Генерал мёртв. Прямо сейчас я смотрю на его труп… — Она заметила, как тяжело ему давалось не выплеснуть эмоции гнева, и подумала, что он наверняка хотел бы в подробностях описать все то, что осталось от Железнова. — Тирании под его управлением пришел конец. Больше не будет этих чудовищных казней, этих бесчеловечных законов, зверств и разделения людей на правильных и неправильных. Все кончено. И те из вас, кто пытается сопротивляться… Если вы хотите выжить… — Он сглотнул и поднял взгляд на Машу. — Сложите оружие, выйдите с поднятыми руками и никто из вас не пострадает. Эти люди пришли нас освободить. Они дадут нам возможность жить так, как того захотим мы.

За спиной Маши послышалось странное хлюпанье, заставившее её резко развернуться. Никого. Однако не на шутку забившееся в её груди сердце словно намекало: «Что-то здесь не так…»

— Саша, нам пора… — выдавила она.

Но тот вновь её не услышал — или сделал вид.

— И ещё… — в его глазах блеснула влага, — прошу вас, запомните имена четырех звездных, принесших себя в жертву ради светлого будущего нашей станции. Это Ксюша Корчагина, Игнат Ярошевич, Ефим Сазонов и Сергей Рубцов. Они добровольно отдали свои жизни, чтобы я оказался здесь, внутри горы и…

Маша кулаком ударила по кнопке и отключила микрофон. Так больше продолжаться не могло.

— Эй! — крикнул он. — Какого хрена ты…

Но теперь было поздно.

Оба медленно повернули головы в сторону входа в кабинет и одновременно поддались приковавшему их к полу параличу.

Мерзляк стоял в проёме, заслоняя собой весь выход. Маша признала в нём щелкуна (или Жучка).

Да и к тому же они такие милые, вы не находите? — послышался голос Гриши в голове.

Существо замерло в устрашающей позе, раскинув длинные, суставчатые лапы. Покрытый слизью чёрный хитин ярко блестел в электрическом свете. Из едва заметной пасти, скрытой под жвалами, текли нити густой, тягучей слизи, похожей на расплавленный мёд. Горевшие красным огнём глаза монстра не выражали ничего.

И вот элитры создания раскрылись, послышалась быстрая дробь щелчков, но вскоре её сменила другая дробь. Выстрелов.

Саша открыл огонь, но мерзляк бежал на них, походя на разъяренного красной тряпкой быка. Щелкун выпятил одну из передних лап с прочным хитином, и весь свинец с искрами и звонким «дзинь» отскакивали в стороны. Обладай Маша способностью останавливать время хотя бы секунд на десять, она обязательно рассказала бы Саше об уязвимом месте в области брюха этого вида, да только вот, увы, таким даром она не обладала.

Маша только и успела, что отскочить аккурат, когда мерзляк впечатал своего обидчика в бетонную стену, перевернув вверх тормашками с виду неподъемный стол, вставший у него на пути. На смену выстрелам пришел звук ломающихся костей, раздираемого мяса и дикого вопля.

Ползущая на четвереньках к выходу Маша не позволила себе оглянуться. Она попросту боялась, что от увиденного застынет в ужасе, и больше никогда не сможет пошевелиться. И потому, выбравшись в коридор, она решила бежать из последних сил, поклявшись себе ни за что не оборачиваться. Её босые ступни шлепали по холодному полу, дыхание сбивалось, ноги предательски подкашивались.

А позади уже слышались щелчки и скрежет когтей пустившейся вдогонку твари.

Все мысли Тихона сосредоточились на старшем брате, лишая его чувства усталости. Спину щекотал горячий пот, в глазах двоилось, а в горле саднило, мешая вдохнуть полной грудью. И лишь ноги, его крепкие, коренастые ноги, не подводили, относя его прямиком к берегу.

К брату.

По крайне мере он надеялся, что Тима будет там. Даже нет — Тихон молил бога об этом. Ведь как может быть иначе? Неужели Тима позволит кому-нибудь другому прикоснуться к штурвалу их траулера — того немного, что осталось от прежней жизни на Чешуйчатой? Маленького кораблика (раза в три меньше того, на котором плавал Лейгур), кормившего двух братьев долгие годы?

Нет, сомнений быть не может, его брат там. Тихон знал ичувствовал это. Оставалось лишь…

Двое мужиков появились перед ним неожиданно. Один держал в руках кирку, другой лом. Лица обоих выражали заметную невооруженным глазом взволнованность.

— Эй, пацан, ты куда собрался? — обратился к нему с киркой, и кивком указал на дверь позади себя с надписью «С-3». — Оглох совсем? Не слышишь, чего там творится?

И правда, Тихон так глубоко закопался в собственные мысли, что совершенно не расслышал грохочущие на берегу выстрелы.

— Сиди здесь и не высовывайся, пацан, — посоветовал ему тот, что с киркой. — Ещё чего пулю схлопочешь…

— Погоди, — второй, с ломом, сделал шаг вперед и вперил в мальчика подозрительный взгляд. — Что-то я тебя не узнаю. Ты из какого…

Тихон резко дернулся влево.

— Эй! — ударил ему в ухо громкий голос одного из них.

Рука мужика стальной хваткой вцепилась в шиворот его куртки.

— Отпусти меня, скотина! — ревел парень, извиваясь в попытке выбраться.

— Этот говнюк с теми, кто приплыл на траулере, отвечаю тебе! — рявкнул второй, брызжа слюной. — Я всех детей на «Звездной» знаю, но этого…

Послышался крик.

— Ах ты… маленький!.. — прошипел сдавленный яростью голос схватившего его мужика. Он сжимал кровоточащую руку в области локтя, надув щеки от боли. — У засранца нож!

— А ну, иди сюда! — гаркнул второй.

Тихон метнулся к двери с надписью «С-3», но едва успел прикоснуться к ручке, как почувствовал сильный удар в грудь, сваливший его на спину. Окровавленный нож выпал из ослабевшей руки, звякнув об пол. Тихон попытался вздохнуть и почувствовал сжимающийся комок боли, вылившийся в хрип.

Над ним склонился один из них, с ломом, испепеляя его ненавистным взглядом. Тихон попытался подняться, встать, но мужик положил ему ногу на грудь и чуть сдавил, превратив тяжелую боль в невыносимую.

— Сам напросился, пацан.

И вдруг — выстрел, одиночный, разнесшийся эхом в тесном пространстве коридора. Мужик быстро убрал ногу и отступил на шаг назад, подняв руки.

— Отошел от него, — послышался Тихону ставший родным голос.

Надя.

Никогда прежде он не был так рад её появлению, как сейчас. Его спасительница стояла на месте, где эти двое заметили его, и держала на мушке каждого из них поочередно.

— Брось лом.

Брошенный к ногам Нади инструмент звонко брякнул.

— Тебя это тоже касается.

Кирка упала возле лома.

Тихон подполз к ножу, взял его и выпятил его лезвием вперед, словно ожидая подлой атаки от одного из этих мужиков.

Надя, голосом не терпящим возражения, продолжала:

— А теперь советую вам обоим исчезнуть. Увижу ещё хоть раз, предупреждать не стану — прикончу и глазом не моргну. Это понятно?

— Как скажешь, дамочка, — произнёс тот, что был вооружен ломом. Он, не опуская поднятых рук, подошел к вцепившемуся в собственное плечо товарищу. — Мы уходим.

Оба скрылись в коридоре, ведущий в восточную часть станции. Надя быстро подбежала к сидевшему на полу Тихону, села на корточки и положила винтовку рядом.

— Ты как?

— Сойдет, — прошипел он, поглаживая грудь. Дышать по-прежнему было тяжело. — Спасибо.

— Не за что. — Её пальцы крепко стиснули мальчишеское плечо. — А теперь ответь-ка мне на вопрос: ты какого черта здесь делаешь⁈

— Мой брат, — произнес Тихон, чувствуя, как к нему понемногу возвращается способность нормально дышать. — Я должен помочь ему.

— Твой… брат? — Надя поморщилась, словно речь зашла о чем-то нелицеприятном. — С чего ты взял, что он вообще здесь?

— Я видел наш траулер, который мы отдали Братству. Мы на нём рыбу ловили и всё такое.

Замешательство не исчезло с лица Нади.

— Прошу… — Тихон поднялся, уперевшись на её плечо. — Я все объясню потом. Надо спешить, иначе его убьют.

— Хорошо, хорошо. Но как только всё это закончится, я тебе такой нагоняй устрою, не отвертишься.

Тихон вновь уловил эти наставнические нотки в её голосе и захотел напомнить, что она ему не мать.

Но на сей раз делать этого не стал.

А ещё через минуту, когда они зашли в следующий коридор, из висевших всюду динамиков раздался голос неизвестного:

— Жители станции «Звездная». Генерал мёртв…

Спешка наказала Машу, и, перепрыгивая последние две лестницы между этажами, она упала и чуть не подвернула ногу. Отделалась лишь ободранными в кровь коленями и ладонями, на которые успела приземлиться — мелочь, в сравнении с пытками Бурова.

Сверху послышались щелчки и металлические постукивание, заставившие её резко обернуться. Преследующая её тварь не сдавалась, идя по её запаху. Немудрено, ведь она не была в душе с тех самых пор, как оказалась на пыточном стуле. Приходилось писать в специально отведенный для таких дел тазик. Разило от неё за десять вёрст, а для мерзляков человеческая вонь всё равно что указатель: «Эй! Покушать вот здесь!» И стрелочка, указывающая на будущий обед.

Ещё несколько часов назад, сидя привязанной к стулу и в ужасе поглядывая на дверь, которую в любую минуту мог отпереть Буров, она порой задумывалась, где умудрилась ошибиться? Как её вычислили? Неужели радист успел её заметить, прежде чем она как следует приложилась той колонкой по его башке? В отражении какого-нибудь экрана…

Маша сдерживаясь, чтобы не застонать, попыталась подняться и вдруг заметила, как из кармана Сашиной куртки…

Мерзляк впечатал его в стену, прихлопнул словно муху тапком…

…выпала ключ-карта. Ей он пользовался, когда они выключали электричество в том помещении, доступ к которой…

— Минуточку…

Маша огляделась и узнала знакомый коридор. Именно по нему она пробиралась той самой ночью к радиорубке.

Она решила не спускаться ниже, в неизвестность, куда её несло последние несколько минут, и предпочла выбрать знакомый путь. Более того, у неё в голове вспыхнул план, один из тех, который можно смело вложить в категорию «сумасшедших». Подобных там уже порядком накопилось.

В горле пересохло, дышать становилось всё труднее, а ватные ноги чудились связанными друг с другом воздушными шариками, которые вот-вот лопнут. Маша отдавала должное своей выносливости: после издевательств Буровым, оно по-прежнему помогало ей выживать. И всё же пообещала себе, что когда всё это закончится…

Пожалуйста, Господи, пожалуйста, я уверую в тебя, только пусть всё это прекратится!

…она завалится в тёплую кровать и проспит двое суток, отдавая благодарность покалеченным пальцам ног, суставам, одним словом, каждой клеточки своего тела.

Она замерла возле двери, крепко обхватила проржавевшую рукоять и пообещала себе не смотреть в сторону, откуда прибежала. И, конечно же, эта мимолетная клятва была разрушена.

Крупный силуэт Жучка появлялся на секунду в островке огненного света, развешенных вдоль стен жировых ламп, а потом исчезал в полумраке, превращаясь в два красных глаза. Маша разглядела кровавые сгустки на остроконечной морде твари — всё, что осталось от спасшего ей жизнь Саши.

Маша открыла дверь, заперла её на щеколду…

Надолго этого ржавого стержня не хватит

…и побежала по темному тоннелю, вдоль рельсов, молясь при этом не споткнуться. Позади уже раздавались дребезжащие удары — мерзляк пытался выломать дверь. И у него это обязательно получится, никаких сомнений.

Вскоре она добежала до конца тоннеля и остановилась возле ворот, за которой исчезали рельсы. Вытащила вспотевшими пальцами Сашину ключ-карту, чмокнула в её пластиковую и равнодушную на поцелуи поверхность.

— Пожалуйста, сработай, пожалуйста…

…или я умру.

Карта вошла в прорезь для считывания. Щелк! Загорелась зеленая лампочка. И не успела она как следует обрадоваться, как Жучок уже мчался к ней, неумолимо сокращая и без того маленькое расстояние.

Маша вновь вставила ключ-карту в считывающее устройство и принялась выжидать.

— Ну давай… давай…

Жучок ревел, щелкал и выныривал из тьмы. Громадный жук, рвущий человека словно бумагу. Машина для убийства.

Выждав подходящего момента (Маша надеялась, что этот момент действительно был подходящим) она вытащила карту и побежала к двери, ведущей в лабораторию. Ворота за её спиной принялись медленно закрываться.

Провела картой.

Щелк!

Двери в лабораторию открываются.

Сведенной судорогой рукой, без ногтей, она воспользовалась терминалом ещё раз, закрыть двери.

Жучок врезался в стекло в считаных сантиметрах от неё, оставив жирное пятно крови и слизи. Механизм ворот позади него издал щелчок затвора — ныне самый благодатный на свете звук для Маши, означающий, что у неё все вышло.

Мерзляк вновь оказался в клетке, растерянно метаясь по сторонам, как загнанная в угол мышь.

Не теряя ни минуты, Маша подошла к консоли и выпустила потоки холодного воздуха внутрь, успокаивая пришельца. И как только Жучок, чуть покачиваясь, грохнулся на пол, подавая слабые признаки жизни, Маша позволила себе облегченно выдохнуть и припасть лбом к холодному экрану.

Я это сделала… Боже, я это…

Звук взведенного курка за спиной заставил её похолодеть.

— Ловко сработано, — коснулся её шеи ядовитый голос Бурова.

Она медленно развернулась к нему и помимо приставленного к её лбу пистолета заметила, как он держал пухлый контейнер чёрного цвета.

— Теперь ты с той же прытью соберешь мне все образцы «Копья» из того холодильника и сложишь вот сюда, — кивком он указал на контейнер, — и мы с тобой отправимся в далекое-предалекое путешествие.

Найденных ими покойников объединял рисунок в виде птицы, нанесенный краской на спины их курток. Все трое лежали ничком, в один ряд, застреленные в затылок.

Тихон застыл, не в силах пошевелиться. В его взгляде Надя отчетливо прочитала тихий ужас. Парень боялся увидеть в одном из лежащих трупов лицо родного человека.

Надя перешагнула через лужу крови, подошла к первому мертвецу и села на корточки, положив рядом винтовку.

— Готов?

Тихон ответил чуть заметным кивком.

Она коснулась плеча мертвого фанатика Братства, перевернула его на бок и не признала в нём Тимура. Тоже самое она проделала с последними двумя телами. Ни у кого из них не оказалось лица его брата. Но даже этот факт не сильно утешал — все они выглядели совсем мальчишками, немногим старше Тихона. Глупые пацаны, поддавшиеся очарованию сумасшедшего проповедника.

Странно, но появление Братства не стало для неё сюрпризом, в особенности учитывая, что Уильям Морган прознал про токсин. Он явно не мог упустить возможность прибрать к рукам такую силу, как «Копье». Удивительным она находила разве только день их появления, совпавший с атакой на «Звездной».

Ей сразу вспомнился Вадим Георгиевич, любящий все необыкновенные события, человеческие поступки и смыслы жизни сводить к цитатам из библии. В этом случае старик непременно выдал бы что-нибудь в духе «Пути Господни неисповедимы, милочка моя! Только Он на такое способен!».

Надя даже увидела его отеческую ухмылку, словно преподавателя, донесшего до ученика знание, перевернувшего все его мировоззрение.

— Его здесь нет… — пробормотал Тихон, по-прежнему оглядывая тела.

— Да, его здесь нет, — подтвердила Надя, встала с корточек и огляделась. — Идём.

Они направились дальше, в сторону отсека «С-4», откуда еще несколько минут назад слышались звуки перестрелки. Теперь они сменились тревожной тишиной. В коридоре им повстречалось несколько тел, но ни один из них, к счастью, не был Тимуром.

Прошло ещё немного времени, прежде чем они достигли широких дверей с надписью «ВЫХОД». Обменявшись взглядами, Надя открыла её. Вместе они вышли в тамбур, а затем на улицу.

Перед их взором предстал бетонный причал с покачивающимися на беспокойной воде рыбацкими лодками. Здесь стояло несколько вездеходов, внедорожников и даже легковых автомобилей с толстенными шинами, предназначенные для местного бездорожья. Ещё несколько покойников лежали на камнях. У одного мёртвое лицо обращено к небу (и этот не был Тимуром), а вторая, женщина, лежала боком, пораженная пулей в живот.

В нескольких сотнях метров от берега плавала «Твердыня», откуда доносились едва доносимые досюда хлопки выстрелов.

«Лейгур…» — только и успела подумать Надя, прежде чем заметить, как с места неожиданно сорвался Тихон, подбежав к левой части берега.

— Тихон!

Мальчишка бежал, как ветром подхваченный. Его лёгкая куртка развевалась на ходу и напомнила Наде одну из тех картинок с так называемым супергероями из старых американских комиксов, которые все как один носили эти неудобные, дурацкие плащи. Тихон подбежал к небольшому суденышку, левый борт которого украшал символ буревестника. Он встал как вкопанный с открытым ртом, уставившись на пространство между двумя старыми лодками, стоявшими на берегу. Обе были привязаны к швартовой тумбе.

А потом Тихон внезапно с рьяным воплем бросился к месту между двумя лодками.

— Тихон! — Надя уже снимала винтовку, предчувствуя что-то нехорошее.

Она ускорилась и разглядела, как некто пытался придушить человека, забравшись на него верхом. Будущая жертва почти не сопротивлялась, беспомощно дергая руками.

Душитель так сильно сосредоточился, что совершенно не услышал бегущего к нему низкорослого мальчишку с ножом в руках. Надя даже не успела прицелиться, как Тихон вдруг набросился на человека и с яростным криком принялся наносить удары ножом, один за другим.

— Умри! Умри! Умри! — ревел мальчишка, пока его лицо окрашивалось в красный.

Надя подбежала к ослепленному кровью парню.

— Тихон, хватит!

Но тот продолжал вонзать лезвие в захлебывающегося кровью мужчину.

— Тихон!

Рука парня застыла в воздухе, и он в немом изумлении уставился на бедолагу, которому в порыве ярости успел нанести множество ударов. Нож выпал из его ослабевшей руки, и мальчик осторожно попятился от издающего хриплые вздохи тела, как от прокаженного.

А потом медленно обернулся к ещё одному телу за своей спиной, которое внезапно ожило и разразилось кашлем.

— Тима!

На шее его брата отчетливо виднелись следы от пальцев. Капилляры на левом глазу лопнули, нарисовав на бельме красные нити. Синюшное лицо было мертвенно спокойно — ни намёка на жизнь или тепло, — и всё же он был жив.

— Т-тихон? — Тимур выпучил на него глаза так, словно призрака увидел. — Это… правда ты? Но…

— Брат, прости меня! — Тихон внезапно крепко обнял брата и вдруг заплакал навзрыд: — Прости, что стрелял в тебя. Я не нарочно! Но я должен был, понимаешь? Они ведь мои друзья! Я просто хочу, чтобы все было как прежде, понимаешь? Только мы с тобой.

— Тихон…

— Пожалуйста, не оставляй меня больше! Я люблю тебя, брат. Пожалуйста!

Голова Тимура обернулась к зарезанному покойнику, затем к Наде. Выглядел он совершенно сбитым с толку. Так, наверное, чувствовал бы себя человек, заснувший вечером в своей уютной комнате, а на следующее утро, чуть приподняв веки, обнаружил бы себя в центре пустыни.

Старший брат положил ладонь на содрогающиеся рыданием лопатки парня и неуверенным движением погладил его.

— Всё хорошо, — сглотнул Тимур, из его глаз прыснули слёзы, — я с тобой братец. Всё хорошо.

Надя опустила голову и неожиданно ощутила нестерпимую усталость и её неразлучного друга — лёгкое головокружение. Она отбросила винтовку, села на камни и спрятала лицо в ладонях. Подумала: может и самой поплакать немножко? Она чувствовала острую необходимость разрыдаться в компании двух воссоединившихся братьев. И почти решившись на это, неожиданно уловила в воздухе одну весьма заметную перемену, заставившую её подняться с места.

— Надя? — всхлипнул Тихон, обратившись к ней. — Что-то случилось?

— Выстрелы. — Она взглянула на него. — Их больше не слышно.

Её слова оказались правдивыми лишь отчасти. Выстрелы ещё не смолкли и кое-где раздавались, но медленно затихали, как заканчивающийся дождь.

— Думаешь, они сдались? — осторожно предположил Тихон. — После того сообщения из динамиков?

— Будем надеется, — с трепетной надеждой в голосе ответила Надя.

Казалось, этому треклятому тоннелю не будет конца.

Даже когда неожиданно включился свет, заставший Арину врасплох, она увидела, что серебристые полосы рельсов уходят всё дальше вглубь. Скалистый потолок, прежде скрытый тьмой, оказался чрезвычайно высоким. Здесь мог бы целиком вместиться весь зимовочный комплекс «Востока».

Ряды горящих желтым ламп, соединенные между собой прочным кабелем, тянулись нескончаемой гирляндой. Арина раз десять успела пожалеть, что не въехала сюда на вездеходе. А когда она в очередной раз подумала о своём промахе, до неё вдруг дошло: быть может, поэтому снаружи не стояло ни одного вездехода? Чжуншановцы оказались поумнее её, набитой дурочки, и не стали пытать себя, предпочтя быстро добраться до… куда там ведет конец раскинувшегося перед ней бесконечного тоннеля?

На этот мучащий и одновременно раздражающий её вопрос она получила ответ совсем скоро. Концом опостылевшей ходьбы оказалось большущее помещение с множеством старых машин, обыкновенных и санно-гусеничных вездеходов. Гараж в глазах Арины стал эдаким миражом, заставивший её ускорить шаг навстречу мнимому спасению. Она почти перешла на бег и неожиданно увидела одинокую человеческую фигуру, стоявшую к ней спиной. Незнакомец стоял возле одного из джипов с установленным спереди кенгурятником. Может, чжуншановец?

А может, и звезданутый…

Она решила не рисковать и подойти ближе. Пригнулась и тихонько добежала до первого же вездехода, притаившись за его большим колесом. Выглянула из-за укрытия, прищурилась…

Это был Матвей!

Обрадовавшись, что нашла его живым и невредимым, решила задержаться на секунду, собираясь с духом. Что ему сказать? Как объясниться в своём внезапном присутствии? Вот уж кто, а он совершенно не будет рад их встречи.

С другой стороны — она здесь, и это неоспоримый факт. Не отправит же Матвей её обратно на «Чжуншань»?

Арина вышла из-за укрытия и почувствовала странное покалывание в животе. Открыла рот, чтобы окликнуть Матвея, пока вдруг металлическая дверь перед ним с протяжным стоном отварилась. Матвей быстро поднял вооруженную пистолетом руку и прицелился в…

…Машу.

Это была она и выглядела совершенно на себя не похожей — шла чуть сгорбившись, волосы растрепаны, лицо бледнее самой яркой луны. Руки за спиной, как у заключенной. Она посмотрела на Матвея и взвизгнула:

— Матвей!

И вдруг некто сзади, скрытый распахнутой дверью, обхватил её шею жилистой рукой, которой удерживал чёрный контейнер, показавшийся Арине смутно знакомым. Вторая рука неизвестного держала пистолет, чьё дуло вдавилось в весок Маши.

— Вы только поглядите, кто к нам явился… — раздался голос за спиной Маши, разлетевшийся холодным эхом по всему гаражу. Голос, который Арина Крюгер запомнила на всю жизнь.

Буров вышел вперед, используя закованную в наручники Машу в качестве живого щита.

Арина пригнулась и осторожно, не делая резких движений, вернулась под прикрытие колеса внедорожника.

На лбу Матвея запульсировали набрякшие сосуды. Не в состоянии вымолвить и слова, он не отрывал взгляда от лица Маши, от десятка царапин, одинокого синяка под левым глазом и ссадин на щеке. Внутри у собирателя, где-то в области желудка, в общем чане вскипал гнев наряду с чувством вины.

Ну почему он остановил её ещё тогда, на «Прогрессе»⁈

Буров, не спуская с него взгляда, вслепую нащупывал ногой ступени, идущие вдоль пандуса. На сомкнувшейся вокруг Машиной шее волосатой руке сверкали капли пота. Этой же рукой он, крепко вцепившись в прорезиновую скобу, держал чёрный контейнер. Матвей узнал его — в такой вместе с Ариной он складывал образцы «Копья» в подземной лаборатории в далёкой-далёкой Москве.

— Вот как мы поступим, собиратель… — Сержант наступил на бетонный пол. — Ты прямо сейчас…

— Матвей, не слушай его! Он…

Буров ударил рукояткой пистолета по её виску.

— Не тронь её, сволочь! — взревел Матвей, вновь обретший умение говорить. Он не решился опустить палец с рамки пистолета к спусковому крючку, боясь ненароком застрелить Машу.

— Прости, не удержался, — ухмыльнулся Буров. — Эта сука изрядно помотала мне нервы за последние несколько дней.

Маша запыхтела, попыталась вырваться, но сержант ещё сильнее пережал ей шею.

— Заканчивай , или я прикончу вас обоих! — взревел Буров.

— Чего тебе нужно? — сказал Матвей и облизал пересохшие губы.

— Вон там у стены, шкафчик для хранения ключей, видишь? — Стволом он указал Матвею за спину, но собиратель и не думал спускать с него глаз. — Код 2112. Открой его и достань ключи от вездехода «Мамонт». Там будет бирка с названием. И предупреждаю сразу… — Дуло пистолета сильнее уперлось в Машину голову. — Если не сделаешь этого, я, не задумываясь ни на секунду, прикончу эту…

Из открытой двери гаража, возле которой ещё несколько минут назад стоял Буров, раздался скрежет, словно кто-то царапал ножом металл, а за ним щёлкающее стрекотание, которое Матвей принял за очередную галлюцинацию. Он прекрасно знал этот звук, слышал его множество раз, но здесь, в горе, в Антарктиде он никак не мог…

По стальному пандусу ударила острая конечность, следом за ней вторая, третья. Узкая морда с длинной, вытянутой пастью, формой походившей на степлер, высунулась в гараж, будто принюхиваясь.

— Не может быть… — шептал себе под нос Матвей, чувствуя, как сперло дыхание. — Этого не может быть…

И Матвей обязательно обвинил бы во всём медленно окутывающее его день за днем сумасшествие, если бы не обращенные к мерзляку головы Бурова и Маши.

Потрошитель резко повернул морду в их сторону. Туманные глаза вспыхнули молочным светом. Стрекот, идущий из его пасти, участился и теперь походил на шум сотни одновременно взлетевших птиц.

Мерзляк сорвался с пандуса и побежал на сержанта и Машу.

Буров и Матвей одновременно открыли огонь из пистолетов. Одна из пуль угодила в переднюю конечность, сбив потрошителя.

Ненадолго, понимал это Матвей.

И сержант понимал это тоже. Прекратив пальбу, он, использовав момент, поволок за собой Машу и спрятался за наложенными друг на дружку большими контейнерами. Матвей же продолжал палить в мерзляка до тех пор, пока его пистолет вместо выстрелов, не стал выплевывать беспомощные щелчки.

Раненый мерзляк неуклюже ковылял к нему, опираясь на две задние и одну левую, переднюю конечность. За существом тянулся тёмно-зеленый шлейф инопланетной крови. Такая рана прикончит его, безусловно, только вот произойдет это точно не в ближайшие несколько минут.

Прячься, быстро!

Матвей подбежал к обогревательной установке, прислонился к ней спиной, зажал в локте пистолет, и нащупал в кармане заряженный магазин. Если у него получится всадить в эту тварь ещё с десяток пуль, возможно, у него будет шанс.

Стрекот приближался.

Давай, старина, не зря же ты тренировался эти дни…

Придерживая пистолет сгибом локтя, он зарядил магазин…

Вонь из мерзлячьей масти уже витала где-то над головой.

…взял пистолет, перевернул, чтобы удобно было взвести затвор, крепко сжал…

Ну же!

Сильно дернул рукой неподдающийся затвор и пистолет, выскользнув из-под его локтя, упал на пол.

Сука!

Он нагнулся, чтобы его подобрать, но не успел. Мерзлячий коготь вонзился в нескольких сантиметрах от его руки, оставив заметную трещину в бетонном полу.

Запыхающийся Матвей сорвался с места, уже предчувствуя, как острая конечность со свистом рассекает воздух и прорезает ему спину до самого хребта. Наверное, так бы оно и произошло, не будь одна из лап потрошителя задета пулей.

Теперь Матвею оставалось только бежать, искать укрытие и надеется, что нанесенные мерзляку ранения прикончат его поскорее. Однако, судя по преследующим визгам пришельца и цоканью когтей, подыхать оно совершенно не торопилось.

Собиратель добежал до автоподъемника, на котором стоял старенький, наполовину проржавевший пикап. Набрался храбрости обернуться. Мерзляк уже занёс конечность, в тусклом свете лампы похожую на косу, и резко опустил на Матвея.

Собиратель вскрикнул. Жгучая боль прорезала его плечо, заставив инстинктивно упасть на землю. Рана жгла, как выплеснутый на кожу кипяток. Он поднял взгляд и увидел, как потрошитель взмахнул конечностью для смертельного удара. Времени подняться не оставалось, и Матвей заставил чуть ли не распятое болью тело перекатится в смотровую яму, грохнувшись на её дно подобно начиненному костьми и мясом мешок. Сверху раздался оглушительный лязг от удара в столб автоподъемника, и закрепленный на нём пикап вздрогнул. Острый коготь с настойчивой яростью пытался проковырять путь к ложбине. За ней последовала морда, начиненная сотнями острых зубов. Вязкая слюна летела во все стороны, и одна из ниточек коснулась щетины Матвея. Тварь неумолимо подбиралась к нему.

Матвей лёг на живот и принялся ползти, опираясь на локти. Добрался до бетонных ступеней, встал на четвереньки и спешно выбрался из ямы. Обернулся на мгновение и заметил, как мерзляк пытался вытащить застрявшую морду в проеме между пикапом и полом. Идеальный случай добить гада, только вот чем? Он приподнялся, захотел побежать, но ощутил очередной толчок боли, в этот раз в ребрах. Кажется, он сломал один из них, когда упал.

Пробежав несколько метров, Матвей свалился на пол. Затем какое-то время лежал, пытаясь отдышаться. Поднял голову, уперевшись подбородком в грудь, и увидел, как высвободивший морду мерзляк заковылял к нему. Зеленая жидкость толчками вытекала из его поврежденной конечности. Разделяющее их расстояние было преступно крошечным, и вся та боль, сводящее с ума его тело Матвея, вдруг стала ничтожной в сравнении с той, которая на него надвигалось.

На чёрном хитине мерзляка отразился яркий свет, становясь всё ярче и ярче…

Нечто большое на высокой скорости врезалось в мерзляка. Визг шин перемешался со стрекотом и воплем существа. На пути вездехода (теперь Матвей мог разглядеть его) разлетелись в стороны инструменты, ящики, планшеты.

Махина с выведенной на борту белой краской надписью «Мамонт» впечатала мерзляка, окрасив бетонную стену в ядовито-зеленый. Раздался чавкающий звук и дребезжание разбитого стекла. Потрошитель извивался и верещал, царапая капот, но спустя пару мгновений издох окончательно.

Арина даже и не помнила, как ей в голову взбрела идея добраться до того ящика, ввести озвученный сержантом код и вынуть электронный ключ с биркой «Мамонт». Всё это произошло на уровне инстинкта, едва она увидела несущегося в сторону Матвея мерзляка.

Мерзляка!

Она и не думала, что ещё когда-нибудь встретит одну из этих тварей, в особенности на Ледышке. Но нет же, вот она, уродливая паукообразная мерзость. Оживший кошмар.

Не появись этот монстр, ублюдок-сержант уже был бы мертв. Да, да, именно так! Ей почти удалось подкрасться к говнюку сзади, но мерзляк всё испортил. Нет, конечно, она могла бы покончить с ним и после этого, но, выбирая между спасением Матвея и желанием скорейшей мести, она, не задумываясь, выбрала первое. К тому же ящик с ключами находился от неё в считаных метрах.

Теперь она сидела за рулём со склоненной головой, не в силах пошевелиться. Из ноздрей ручьем хлестала кровь, оставляя чёрное пятно на штанах. Впопыхах она не успела пристегнуться и как следует приложилась носом об руль, отчего теперь на губах чувствовался металлический привкус.

Она открыла голову и увидела приборную панель, мигающую значками. Подняла потяжелевшую килограмм на сто голову и сквозь паутину трещин разглядела расплющенного мерзляка. Дохлого.

Дверь распахнулась, рассыпав крошки стекла. За шиворот её схватила чья-то сильная рука и рывком вытянула из вездехода. Хлынувшая в тело очередная порция адреналина помогла Арине прийти в себя и забыть о раскалывающей голову боли и тяжести, ведь перед ней стоял он.

Буров сдерживал тщетно сопротивляющуюся Машу, а свободной рукой уже направлял дуло в сторону Арины. Он выстрелил, но пуля вылетела немногим раньше задуманного им, ударив в паре миллиметров от Арининого уха. И всё благодаря Маше.

— Сука! — крикнул Буров и схватил за русые волосы Машу, вцепившуюся зубами ему в предплечье с такой силы, что брызнула кровь. Пистолет выскользнул из его ослабевших пальцев и упал, скользнув под днище вездехода.

Буров надул щеки, превозмогая боль, рывком потянул её голову назад и собственным лбом нанёс мощный удар прямиком в переносицу обидчицы. Челюсти Маши разомкнулись, и она плашмя рухнула на пол.

— Стоило выдрать твои грязные зубы первыми, стерва! — брызнул Буров слюной и лягнул бесчувственное тело Маши в живот.

Сержант метнул взгляд на переднее сиденье вездехода, потом на пол в поисках пистолета. Арина принялась отползать, нащупывая рукоятку револьвера.

— Ключи… — рыкнул сержант, посмотрев на неё, — живо, дай сюда…

Он заметил, как сверкнул серебром вынимаемый ей из-за пояса револьвер. Преодолел двумя широкими шагами разделяющее их расстояние, и ногой выбил из её руки выстрелившее оружие. Револьвер отлетел куда-то в сторону, ударившись с глухим лязгом.

Буров навалился на неё всем своим мускулистым телом и сжал двумя руками шею. Искаженное гневом лицо сержанта, грязное, с пятнами крови и бисеринками пота, нависло над ней подобно громоздкой туче. Попытка вздохнуть превратилась для Арины в невозможное. Она беспомощно колотила ладонями по холодному полу, била душителя коленями, но его пальцы только сильнее стискивали тонкую шею. В попытках сопротивления Аринина ногтем задела что-то торчащее из-за её пояса, и она вдруг поняла, какая же она дура! Как она могла забыть⁈

И тогда её пальцы крепко обхватили костяную рукоять.

Буров закричал, расцепил сдавливающее горло пальцы и потянулся к вотканному в его бок ножу. Остаток сил у Арины хватило вонзить лезвие лишь на одну треть.

— Это ещё что за… — рывком он вытащил нож. Кремневое лезвие сделалось ещё чернее от свежей крови.

И тут Арина поняла, что совершила огромную ошибку, по сути дав сержанту оружие в руки.

Глаза Бурова превратились в два пылающих шара ярости.

— Ну сука, ты за это…

Арина почувствовала внезапное облегчение, когда тяжеловесная туша сержанта вдруг слезла неё. Сбивший Бурова Матвей навалился на него и принялся наносить удары в лицо, пока неожиданно не издал тихий всхлип, от которого у Арины по всему телу пробежали холодные мурашки. Руки Бурова вцепились в талию Матвея и сбросили с себя обмякшее тело с воткнутым в грудь костяным ножом.

— НЕТ! — завопила Арина. — НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Буров с кряхтением принялся подниматься. Прижав ладонь к кровоточащей ране на боку, он, уперевшись на колено, попытался встать. Но парализованная ужасом Арина не видела его, неотрывно наблюдая за вздымающейся от быстрого дыхания грудью Матвея.

— Арина! — раздался голос, выведший её из ступора.

Арина повернула одеревенелую голову и заметила ссутулившуюся Машу, лицо которой покрывала маска крови. Она вдруг пнула что-то ногой, и это что-то, сверкнувшее в завесе заплаканных глаз Арины, скользнуло по полу и коснулось подошвы её сапога.

Револьвер.

Буров, разумеется, всё это увидел и прыгнул к оружию с заранее вытянутой рукой.

Но Арина смогла первой почувствовать приятную тяжесть оружия.

Буров приклонился перед ничего не прощающим дулом, сел на колени и задрал над головой руки.

— Постой… — выдавил он, выдавливая изо рта быстрые вздохи, — давай мы…

— Сдохни.

Арина не ограничилась одним выстрелом. Все оставшиеся в барабане пять пуль разорвали его голову в клочья. Его башка превратилась в кашу из мозгов, которая разлетелась по всему гаражу осколками черепа. Пули закончились, но эхо щелкающего крючка по-прежнему раздавалось вдоль длинных стен, а мушка с красной точкой продолжала выцеливать высунутый из раздробленной челюсти язык и глазное яблоко.

— Арина… — послышался тихий, сиплый голос.

Револьвер выпал из её руки. Скованная наручниками Маша побежала к Матвею.

— Матвей! Боже, боже…

Она рухнула возле него, захлебывалась от слез.

Арина до сих пор была не в силах пошевелиться. Её нож, сделанный её руками, торчал из груди Матвея. И лишь когда изо рта Матвея с булькающим звуком хлынула кровь, она сорвалась с места.

— Матвей, пожалуйста! — завыла она, положив ладони ему на щёки. — Не уходи, прошу, прошу тебя.

Его рука приподнялась, стремясь прикоснуться к ней, но отягощенная бессилием, упала на грудь. Арина помогла ему, взяла его ладонь и приложила к щеке.

— Всё хорошо, сестричка. Всё…

Из его рта исторглась пенистая кровь. Наполненный влагой взгляд устремился в потолок, в сторону желтого света лампы.

— Я вижу их… — прошептал он.

— Кого милый? — спросила Маша, гладя его по голове.

— Всех. — Его бледные губы задрожали. — Мать, отца, Йована, Макса, Дэна… — Брызнувшие из его глаз слезы смешалась с кровью. — Они все там, в этом свете…

— Ступай к ним, — просипела она, дрожащей рукой поглаживая его взмокшие волосы. — Ступай…

Жизнь медленно покидала голубые глаза Матвея и прежде чем уйти окончательно, исполнив своё предназначение, оставила их широко открытыми. Теперь он не дышал, губы застыли. Арина, не в силах примириться с утратой, крепко сжала мёртвую руку, упала на пол, и, свернувшись калачиком, с подступившей к горлу истерикой принялась умолять его вернуться. Маша лишь горько рыдала, прильнув лбом к лицу мёртвого.