Война Двух Королев

ГЛАВА 13

Короткий путь в Сосновые земли, окружающие Оук-Эмблер, за основными рядами склонившихся деревьев, был тихим. Единственными звуками были щелканье хвойных игл и веток, разбросанных по дороге. Приглушенный солнечный свет придавал спокойствие, которое совершенно не соответствовало тому, что предстояло.

Я крепко сидела в седле, держа поводья Сетти так, как учил меня Кастил. Доспехи были тонкими и облегающими, особенно кираса, закрывающая грудь и спину, но не самыми удобными из всех, что я когда-либо носила. Но доспехи были необходимы. Возможно, мне удастся пережить большинство ранений, но я не собиралась быть излишне ослабленной, особенно если в итоге мне понадобится использовать эфир.

Эмиль ехал слева от меня и никогда не выглядел серьезнее, чем сейчас, непрерывно сканируя густые заросли деревьев. Киеран ехал справа от меня. Мы втроем ехали к Оук-Эмблер.

Так мне казалось.

Я хотела дать шанс тем, кто находится на Восходе, принять правильное решение. Появление армии сразу же поставило бы их в оборонительное положение, и вряд ли они открыли бы ворота и позволили бы всем желающим уйти.

Но мы были не одни.

Вольвены разошлись по лесу, двигаясь бесшумно в поисках солдат Солиса, возможно, спрятавшихся среди сосен.

Тяжесть давила на грудь, будоража пульсирующий в глубине души эфир, когда Сетти пересекал узкий ручей, перекинувшийся через дорогу, вздымая воду и рыхлую почву. Мы были на грани войны, когда Кровавая Королева убила Йена и захватила Кастила. Война началась, когда я убила короля Джалара. Но это… это была первая битва. Я крепче сжала поводья, а сердце сильно забилось.

Это происходит на самом деле.

Почему-то до сих пор я не понимала, чем это отличается от Массена. Это была настоящая война. Столько планирования и ожидания, а теперь это казалось сюрреалистичным.

Что, если никто не рискнет довериться нам? Что, если все они останутся в городе, даже Последователи? Мое сердце начало сильно колотиться, поскольку вероятность кровавой бойни, которую мне хотелось предотвратить, становилась все более вероятной с каждой минутой.

Я не могла отделаться от мысли, что, если бы Кастил был здесь, он бы сказал что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. Он вызвал бы улыбку на моем лице несмотря на то, что нас ожидает. Он также, вероятно, сказал бы что-то, что раздражало… и в то же время тайно взволновало бы меня.

И ему определенно, определенно понравились бы доспехи и оружие.

— Там, — тихо посоветовал Киеран. — Впереди и слева от нас.

Слишком боясь позволить своему разуму строить догадки о том, что он видел, я осмотрела изломанный солнечный свет.

— Я вижу их, — подтвердил Эмиль в тот же момент, что и я.

Смертные.

Они шли по обочине грунтовой дороги, несколько десятков… может быть, даже сотня. Заметив нас, они замедлили шаг и отошли подальше от натоптанной дороги, давая нам широкий привал. Я попыталась вызвать в себе хоть какое-то подобие облегчения, но группа впереди не была достаточно большой, когда в Оук-Эмблере жили десятки тысяч людей.

Глубокий вдох, который я сделала, стер разочарование, засевшее в моих костях. Сотня была лучше, чем ни одного.

Эмиль направил свою лошадь ближе к Сетти, когда мы приблизились к группе смертных, многие из которых несли большие мешки на спинах и в руках. Уголком глаза я заметила, что он положил руку в перчатке на рукоять своего меча. Рядом со мной напрягся Киеран. Я знала, что он тоже приблизил руку к оружию.

Я открыла им свои чувства и почти пожалела об этом. Все, что я почувствовала — это почти непреодолимую смесь густой озабоченности и страха. Их черты отражали то, что они чувствовали… искаженные лица тех, кому, скорее всего, шел второй или третий десяток лет жизни. Смертные, прожившие столько лет под властью Вознесенных.

Они замедлили шаг, а затем остановились, молча глядя, как мы проезжаем мимо. Их взгляды устремились на меня, а некоторые в толпе были настолько обеспокоены, что проецировали свои эмоции, сгущая воздух вокруг нас. Мне удалось закрыть свои чувства.

После стольких лет, проведенных под запретом, я все еще не привыкла к этому. К тому, что меня видят. Каждый мускул в моем теле словно подергивался под таким количеством откровенных взглядов, и мне стоило всех усилий, чтобы не вздрогнуть.

Я не улыбалась, глядя на них сверху вниз. Не потому, что беспокоилась, что выгляжу глупо… что обеспокоило бы меня в любой другой ситуации, а потому, что мне казалось неправильным, когда никто не смотрел мне прямо в глаза, ни от страха, ни от неуверенности.

Никто, кроме маленького ребенка на краю группы.

Взгляд девочки встретился с моим, ее щека лежала на плече, как я предположила, ее отца. Мне было интересно, что она увидела. Чужака? Королеву со шрамом? Лицо, которое будет преследовать ее во сне? Или она увидела освободителя? Возможного друга? Надежду? Я смотрела, как мать, которая шла рядом с ними, положила руку на спину маленькой девочки, и подумала, не потому ли они пошли на этот риск. Потому что они хотели другого будущего для своей дочери.

— Поппи, — тихо предупредил Эмиль, привлекая мое внимание. Я притормозила Сетти.

Дальше мужчина отошел от бледнолицей женщины, которая держала на руках мальчика, едва достававшего до пояса ее кремового шерстяного пальто.

— Пожалуйста. Я не желаю вам зла, — мужчина говорил густо, слова торопливо слетали с его дрожащих губ. — Меня зовут Рамон. Мы только что прошли Обряд. Меньше недели назад, — сказал он. У меня сжался живот, когда он посмотрел на Киерана, а затем на Эмиля. — Они забрали нашего второго сына. Его зовут Абель.

Мой желудок сжался еще сильнее. Обряды проводились в одно и то же время по всему Солису… когда они действительно проводились. Иногда между ними проходили годы и даже десятилетия. Именно поэтому вторые сыновья и дочери отдавались Двору в разном возрасте. Так же, как и третьи дети, которых отдавали жрецам и жрицам. Я никогда не знала, чтобы два Обряда проводились в один год.

— Абель… он будет с остальными. В храме Теона, — продолжал мужчина. — Мы не смогли добраться до них перед отъездом.

Наступило понимание. Зная, чего он боялся, чего, вероятно, боялись и многие другие в этой группе, я обрела голос.

— Мы не будем атаковать храмы.

Облегчение мужчины было настолько сильным, что пробилось сквозь мои щиты, обдав меня ароматом весеннего дождя. Дрожь сотрясла мужчину и эхом отозвалась в моем сердце.

— Если… если вы увидите его… Он еще совсем малыш, но у него волосы, как у меня, и карие глаза, как у его матери. — Его взгляд метался между нами тремя, пока он стягивал ремни мешка и разрывал его.

Я подняла руку, останавливая Эмиля, когда он начал вынимать свой меч. Не подозревая об этом, Рамон копался в мешке.

— Меня зовут Рамон, — повторил он. — Его маму зовут Нелли. Он знает наши имена. Я знаю, что это звучит глупо, но клянусь богами, он знает. Можете отдать ему это? — Он вытащил пушистый коричневый мех. Маленький, пушистый плюшевый мишка. Оставив мешок на земле, он подошел, нервно поглядывая на Киерана и Эмиля, которые следили за каждым его движением. — Не могли бы вы отдать это ему? Чтобы он мог взять его, пока мы не вернемся за ним? Тогда он будет знать, что мы его не бросили.

Его просьба жгла мне глаза и перехватывала дыхание, когда я брала плюшевого медвежонка.

— Конечно, — прошептала я.

— С-спасибо. — Он сцепил руки вместе и поклонился, отступая назад. — Спасибо, Ваше Высочество.

Ваше Высочество…

Это прозвучало по-другому в устах смертного. Почти как благословение. Я посмотрела вниз на медведя, его мех был потрепанным, но мягким. Черные глазки-пуговки были плотно пришиты. От него пахло лавандой.

Я не была их королевой.

Я не была ответом на их молитвы, потому что эти молитвы должны были быть услышаны задолго до меня.

— Диана, — крикнул кто-то сзади Рамона, и моя голова дернулась вверх. — Наша вторая дочь. Диана. Они забрали ее во время Обряда, несколько месяцев назад. Ей десять лет. Можете передать ей, что мы ее не бросили? Что мы будем ждать ее?

— Мерфи и Питер, — крикнул другой. — Наши сыновья. Они забрали их обоих во время двух последних Обрядов.

Было выкрикнуто еще одно имя. Третья дочь. Второй сын. Братья и сестры. Имена выкрикивались в колючие ветви, эхом разносясь вокруг нас, и выражения Эмиля и Киерана становились жестче с каждым выкрикнутым именем. Имен было так много, что они превратились в хор душевной боли и надежды, но к моменту, когда было выкрикнуто последнее имя, мое сердце сжалось.

— Мы найдем их, — сказала я. И затем громче, когда часть меня глубоко внутри, рядом с этим холодным, полым местом, задрожала, я повторила:

— Мы найдем их.

Я схватила медведя, когда крики благодарности сменились именами… именами, которые я вдруг увидела высеченными на тускло освещенной холодной каменной стене.

— Есть и другие, — сказала женщина, стоявшая сзади, когда мы проходили мимо нее. — У ворот стоят другие, пытаются выйти.

Все эти имена затмили чувство облегчения. Мои плечи напряглись. В горле застрял комок, когда я подтолкнула Сетти вперед. Мне не хотелось думать о том, что заставило Кровавую Корону провести два обряда так близко друг к другу.

И что это означало.

Мы прошли несколько ярдов, прежде чем Эмиль заговорил.

— Я не знаю, что сказать по этому поводу. — Его янтарные глаза были стеклянными. Он прочистил горло. — Два обряда подряд? Это ненормально, верно?

— Не нормально, — подтвердила я, кладя медведя в сумку, пристегнутую к Сетти.

— Это не может быть хорошо. — Его челюсть сжалась.

Нет, не может быть.

— Не надо было ничего им обещать, — спокойно заявил Киеран.

— Я обещала, что мы найдем их. — Мой голос был густым, когда я потянулась к мешочку на бедре и сжала его, пока не почувствовала игрушечную лошадку внутри. — Это все, что я обещала.

Киеран посмотрел на меня, поймав мой взгляд.

— Мы спасем столько людей, сколько сможем, но мы не можем и не будем спасать всех.

Я кивнула. Но если они провели Обряд всего неделю назад, значит, была надежда. Шанс, что дети все еще живы.

Это то, о чем я твердила себе.

Сквозь поредевшие деревья маленькие фермы и домики стояли в жуткой тишине, двери и окна были заколочены. Не было видно ни одного животного. Никаких признаков жизни. Были ли хозяева дома? Или были убиты при нападении Жаждущих, ведь они жили за пределами Вала, каждую ночь рискуя жизнью, чтобы снабжать необходимым тех, кто находился в городе?

Спустя еще несколько мгновений я увидела Вал. Построенная из известняка и железа, добываемого на пиках Элизиума, массивная стена окружала весь портовый город. Стала видна та часть, которую я уничтожила до того, как меня остановила Прислужница. Облегчение охватило меня, когда я увидела, что это была не полная утрата. До него оставалось около десяти футов, а на верхней разрушенной части уже стояли подмостки. И все же чувство вины снова ошпарило меня изнутри. Я заставила его отступить. Погружение в свои угрызения совести должно было произойти позже.

Закрыв глаза, я стала искать уникальный, пружинистый и легкий отпечаток, принадлежавший Делано. Найдя его, я открыла путь. Реакция Делано была мгновенной — прикосновение к моему разуму.

— Мейя Лисса?

— Мы уже приближаемся к воротам, — сказала я ему.

Мы с вами.

Я открыла глаза.

— Делано и остальные знают, где мы.

И Эмиль, и Киеран подняли щиты с боков своих лошадей. Горстка стражников патрулировала, но я знала, что их больше, скорее всего, на земле под Валом. Но для тех, кто находился на крепости, солнечные блики были прямо на их пути. Они еще не заметили нас.

Скоро это изменится.

— Слышите? — Киеран наклонил голову, нахмурившись.

Сначала я не услышала ничего, кроме трепета крыльев в кронах деревьев и криков птиц, но потом послышались далекие вопли, а затем крики боли.

Мое сердце забилось быстрее.

— Должно быть, это те, кто все еще пытается уйти.

— Похоже, толпа немаленькая, что объясняет, почему на Вале так мало охранников, — заметил Эмиль, поднимая шлем и надевая его. — Пока что.

Киеран посмотрел на меня.

— Ты все еще хочешь дать им шанс?

Нет.

Я действительно не хотела.

Во рту снова появился привкус. Тот, который исходил из того тенистого, холодного места внутри меня. Вкус смерти. Он пропитал мое горло, когда я посмотрела на охранников. Они должны были знать, что делается, чтобы вызвать эти мучительные крики. Я хотела нанести удар.

Но это не входило в мои планы.

— Да. — Я подтолкнула Сетти вперед, и они последовали за мной, держа щиты наготове, когда мы прорвались сквозь деревья и вышли на расчищенную землю под Валом.

Стражник у башни быстро заметил нас. Он взмахнул стрелой в нашу сторону.

— Стоять! — крикнул он, и несколько стражников обернулись, нацеливая стрелы на парапет. — Не подходите ближе.

Сетти беспокойно шагал, пока я вела его к воротам. Адреналин бурлил во мне, ударяя сердце о ребра. Моя кожа гудела, а эфир пульсировал в ответ, посылая волну мурашек по затылку и шее. Каким-то образом мне удалось сохранить голос ровным, даже когда ужас, предвкушение и страх столкнулись друг с другом.

— Я хочу поговорить с командиром Вала.

— Кто ты такая, черт возьми, чтобы выдвигать такие требования? — крикнул другой стражник, когда я открыла свои чувства, позволяя им потянуться к стражникам.

— Возможно, они не видят гербов на щитах, — пробормотал Киеран, и щит Эмиля заглушил его фырканье. — Или тебе следовало надеть корону. — Пауза. — Как я и предлагал.

Корона лежала на своем месте, рядом с той, что предназначалась королю.

Моя рука крепче сжала поводья.

— Скажите своему командиру, что с ним хочет поговорить королева Атлантии.

Шок стражников был ледяным всплеском о небо моего рта.

— Чушь, — воскликнул один из них, но я также почувствовала сильное беспокойство. Они узнали белый цвет моей одежды и то, что он символизировал. Они должны были знать, что мы идем. — Ни одна королева не будет настолько глупа, чтобы маршировать прямо к нашим воротам.

Киеран взглянул на меня, его брови приподнялись.

— Возможно, ни одна из них не была настолько смелой, — предположила я.

— Нет. Ты не королева. Просто два атлантийских ублюдка и одна атлантийская сучка, — сказал светловолосый охранник.

— В какой-то момент, — сказал под нос Эмиль, — надеюсь, мы убьем и этого.

Щелчок тетивы был весьма громким и заглушил мой ответ.

Киеран двигался быстро, его рефлексы были намного отточеннее, чем у любого смертного. Он поднял щит за мгновение до удара сердца. Стрела ударилась о его поверхность.

— Они стреляли в тебя! — воскликнула я.

— Да, я знаю об этом. — Киеран опустил щит.

Моя голова вернулась к Валу, гнев нарастал.

— Сделаете это еще раз, и вам не понравится то, что произойдет.

— Тупая сука. — Стражник рассмеялся, потянувшись за очередной стрелой. — Что ты собираешься делать?

— Стой! — Стражник перемахнул через стену и схватил лучника за руку. Он выдернул стрелу из его руки. — Ты осел, — сказал он, когда стражник отдернул руку. — Если это действительно она, то твоя голова будет на колышке.

Если он выпустит еще одну стрелу, то не проживет достаточно долго, чтобы быть насаженным на какой-нибудь пик.

— Я хочу поговорить с командиром, — повторила я.

— Я весь во внимании, — раздался голос за секунду до того, как на вершине возвышения появился человек, белая мантия, ниспадающая с его плеч, была символом его положения. — Я командир Форсайт.

— Ну, посмотрите на это, — сказал Киеран. — Он пришел с друзьями.

Он прибыл со многими своими друзьями. Десятки лучников устремились к крепости, стрелы наготове.

— Королева Атлантии? — Форсайт опустил обутую ногу на край возвышения и наклонился вперед, положив руку на согнутое колено. — До меня дошли слухи, что ты была в Массене. Не уверен, что поверил в это тогда или сейчас.

Когда я носила вуаль Девы, никто не знал, что у меня есть шрам. Но после того, как я пропала, новости о моей внешности распространялись далеко, как средство опознания. С их позиции вряд ли они могли видеть мои шрамы, тем более что после моего вознесения они немного поблекли.

— Это она, — сказал один из новобранцев, лучник, стоявший дальше по склону. — Я был здесь в ту ночь, когда она повредила Вал. Я знаю ее голос. Никогда его не забуду.

— Похоже, ты произвела впечатление, — прокомментировал Киеран.

У меня было ощущение, что я произведу еще одно, так как ветер проносился по лугу, разнося зловоние города.

— Тогда вы знаете, на что я способна.

Форсайт оставил свою расслабленную позу, встав прямо.

— Я знаю, что ты собой представляешь. Ты заставила этих людей поверить, что пришла освободить их или запугать. Вызвав немало драмы, распространяя информацию, говоря им, что они должны покинуть защиту Вознесенных. Из-за тебя многие из них умрут на улицах, которые они называли своим домом. Из-за твоей лжи.

Сущность вспыхнула еще раз. Я сосредоточилась на командире, позволяя своим чувствам достичь его. Я ощутила то же самое, что чувствовала, когда проходила мимо наших солдат перед тем, как отправиться в Оук-Эмблер. Соленая решимость.

— Можно подумать, что сам герцог находится здесь, защищая свой народ, — возразил Киеран.

— Вознесенные чтят богов, отказываясь от солнечного света, — ответил Форсайт. — Но вам, жителям безбожного королевства, этого не понять.

— Ирония, — тихо проговорил Эмиль, — болезненна.

— Вы знаете, почему они не ходят под солнцем, — сказала я, сомневаясь, что командиры Валов не знают, что именно они защищают. Форсайт откинул голову назад, и я уловила слабый след чего-то кислого. Чувство вины? Я ухватилась за это. — Но ведь это вы здесь. Вы и ваши стражники… защищаете людей. Тех, кто хочет покинуть город, судя по всему. Причина не должна иметь значения, не так ли? Им должно быть позволено уйти.

— И ты, и я знаем, что это не так, Предвестница, — ответил командир, и я резко вдохнула, когда взгляд Эмиля переместился на меня. — Да, как уже сказал, я точно знаю, кто ты. Предвестница, несущая смерть и разрушение. Возможно, некоторые из этих людей убеждены в обратном, но я знаю лучше. Многие из нас знают.

Милостивые боги. Если бы людям Оук-Эмблера… Солиса, рассказали о пророчестве… В данный момент я не могла позволить себе думать о последствиях.

— Вы верите в пророчества?

— Я верю в то, что знаю. Однажды ты уже напала на нас, — сказал Форсайт. — Ты не спаситель.

В глубине души я понимала, что его не переубедить. Как и то, что не может быть никаких доводов для тех, кто верит, что я — Предвестница. Но я все равно должна была попытаться. — Тем, кто хочет уйти, не причинят вреда. Покиньте Вал, — приказала я, безмолвно умоляя их прислушаться ко мне. — Откройте ворота и позвольте людям выбрать то, что они хотят…

— Или что? Если бы вы могли снести ворота, то уже сделали бы это, — рявкнул командир. — Нет ничего, что могло бы разрушить эти ворота. — Он отвернулся.

Чувствуя на себе взгляды Эмиля и Киерана, я посмотрела на лучников, увидела, что многие обменялись нервными взглядами, но никто не двинулся с места. Я уже чувствовала, как эти следы врезаются в мою кожу. Мое сердце болело от того, что должно было произойти.

— Да будет так, — сказала я, позволяя своей воле разгореться внутри меня.

В ответ раздался далекий гул, перекликающийся с ветром.