Война Двух Королев

ГЛАВА 9

Я направилась к приемному залу, заменив халат бриджами и свитером. Была глубокая ночь, прошло несколько часов после того, как шестнадцать дракенов были уложены на наспех приготовленные костры, чтобы Найт, один из оставшихся дракенов, мог сжечь их тела. Я стояла у костров, пока не осталось ничего, кроме пепла. Частично мне казалось, что я все еще там.

Войдя в комнату, я подошла к месту, где сидел Ривер, все еще в своей смертной форме, обнаженный, если не считать одеяла, которое он обернул вокруг своей талии, сидя на полу в углу. Прежде чем я успела заговорить, он сказал:

— От нее пахло Смертью.

— Ну, это потому, что она была мертва, — ответил Киеран.

— Нет. Ты неправильно понял. От нее пахло Смертью, — возразил Ривер. — Мне казалось, что я чувствовал этот запах, когда мы прибыли сюда, то и дело, но он никогда не был таким сильным. До сегодняшнего вечера.

Его зрачки пришли в норму, когда он смотрел, как я опускаюсь на землю перед ним, и тяжелая коса падает мне на плечо. Мы были не только вчетвером. Те, кому я доверяла, были с нами, сидели или стояли, пили или были неподвижны, все еще находясь в состоянии шока. Я проглотила ком печали, собравшийся внутри меня — смесь вины и осознания того, что я должна была прислушаться к Киерану.

— Что это значит?

— Это была сущность Первородного Смерти. Его смрад. Маслянистый. Темный. Удушающий, — сказал Ривер, и я посмотрела на Киерана, стоявшего в нескольких футах от меня. Это было именно то, что мы оба чувствовали. — Это не имеет смысла.

— Ты имеешь в виду Рейна? — спросила Вонетта, сидя на одном из стульев, прижав колени к груди.

Ривер моргнул.

— Что?

— Рейн, — начал объяснять Эмиль, положив руки на спинку стула Вонетты. — Бог простых людей и…

— Я знаю, кто такой Рейн. Я знал его до того, как он стал известен как бог, которого вы узнали сегодня, — ответил он.

В глазах Хисы от входа в комнату мелькнуло удивление, отразившееся в моих глазах.

— Кто был Богом Смерти до него? — спросила она.

— До него не было Бога Смерти. Был только Первородный Смерти.

Я вспомнила, чем поделился со мной Никтос.

— Заменил ли Рейн одного из Первородных, который, по словам Никтоса, стал порочным и испорченным?

— В некотором смысле. — Ривер склонил голову набок, глядя в потолок, его глаза закрылись. — Был только один истинный Первородный Смерти, и тот… шторм и женщина, были похожи на него.

— Никтос — это и Прародитель Жизни, и Прародитель Смерти, — сказал Киеран.

— Неверно.

Киеран встал на колени.

— Я не ошибаюсь.

— Ошибаешься. — Ривер опустил подбородок, его глаза открылись. — Никтос никогда не был истинным Первородным Смерти. До него был другой. Его звали Колис.

— Колис? — повторил Нейл, обходя Эмиля. — Я никогда не слышал этого имени.

— Ты бы и не услышал.

— Стертая история, — прошептала я, оглядываясь через плечо на остальных. — Помнишь, что я говорила тебе о том, что сказал Никтос? О других Первородных и войне, разразившейся между ними и богами? — Я повернулась лицом к Риверу. — Вот почему мы не знаем его имени, верно?

Ривер кивнул.

— Я не могу быть единственным человеком, который сидит здесь и думает, что имя Колис ужасно похоже на Солис, — заметила Вонетта.

Она не ошиблась. Это не прошло и мимо меня.

— Что случилось с этим Колисом? — заговорил Перри. Атлантиец все это время молчал, стоя рядом с мрачным Делано. — Или с другими Первородными?

— Некоторые из Первородных перешли в Аркадию, место, очень похожее на Долину, но в которое можно попасть без смерти, — сказал Ривер, и замешательство, которое я почувствовала от остальных, говорило о том, что они не знакомы с Аркадией так же, как и я.

— Некоторые? — спросил Перри.

— Некоторые, — повторил Ривер. — Другим пришел конец. То есть они умерли. Их больше не было. Плод забытого прошлого. Умерли. Больше не…

— Я поняла, — остановила я его. — Мы все поняли.

— Рад слышать, — отозвался дракен. — Колис все равно что мертв.

Я не позволила его тону задеть меня. Он только что потерял шестнадцать дракенов… некоторых, которые должно быть были друзьями. Возможно, даже семью. Я так мало знала о Ривере — о любом из дракенов. А теперь большинство из них исчезло. Дрожь пробежала по моему позвоночнику.

— Почти мертв, но не мертв, Ривер.

— С ним разобрались. Его давно похоронили. Никто из нас не был бы здесь, если бы не он, — настаивал Ривер. — И единственное, что могло бы освободить его, это Первородная Жизни. Этого никогда бы не случилось. Они… они были такими врагами, которые выходят за пределы крови и костей.

Мой пульс немного успокоился. Последнее, с чем кому-либо из нас нужно было иметь дело, это случайно пробудившийся Первородный Смерти.

— Подожди. — Брови Ривера сошлись, а затем разгладились, когда его голова дернулась в мою сторону. — Черт возьми, я должен был догадаться об этом. Признаться, я не всегда обращаю на это внимание. Вы все много говорите и делаете это без остановки.

Я начала хмуриться, когда услышала, как Хиса подавила смех.

— Вы говорили об этих… созданиях, которые есть у вашего врага. О тех, кто может пережить любую травму? — спросил Ривер.

— Да. — Киеран положил руку на пол.

— Они возвращаются к жизни?

Киеран наклонил голову.

— Что еще означает выжить после любой травмы?

— Не то же самое, что возвращение к жизни, — ответил Ривер.

— Да, они возвращаются к жизни, — вклинилась я.

— Их называют Восставшими?

— Так и есть. — Я оглядела комнату. — Не сомневаюсь, что уже говорила это раньше, когда ты был рядом. И не раз.

— Как я уже сказал, я не всегда обращаю внимание, — признался он. — Позвольте мне угадать. Это третьи сыновья и дочери.

— Да. — Эмиль протянул слово. — Это было бы правильно. Ты знаешь, что это за существа?

— Восставшие были любимым детищем Колиса. Его главным достижением, — сказал Ривер. — Он использовал магию, чтобы создать их… такую, которая действовала только на них.

Вонетта выпрямилась, когда я подумала о записях.

— Почему только на них?

— Потому что третьи сыновья и дочери несут в себе угли эфира.

— Я не понимаю, — сказал Киеран. — И не думаю, что я единственный, кто не понимает.

— Все в каждом царстве произошло от Первородного… ну, кроме дракенов. Мы произошли из ничего. Мы просто есть и всегда были, — сказал Ривер, и я понятия не имела, что из этого следует… из всего этого.

— А смертные произошли от Первородного и дракена, — закончила я за него.

— От Эйтоса, первого Первородного Жизни — также известного как твой прадед. — Он указал на меня, и мои глаза расширились. — Что? Ты думала, что Никтос вылупился из яйца? Это не так.

Я так не думала. Я просто не знала, что до него был другой.

— В любом случае, у Эйтоса была привычка создавать вещи. Кто-то скажет, что это от любопытства и жажды познания, но я думаю, что это случалось от скуки. Кто знает? Он был мертв очень долгое время. В любом случае, он был близок к Нектасу, еще до того, как мы обрели смертные формы. Однажды, по какой-то причине… я все еще думаю, что от скуки, они решили создать новый вид. Эйтос отдал свою плоть, а Нектас — огонь. В результате появился самый первый смертный. Конечно, в итоге они создали еще, и эти, и те, что были порождены ими, по большей части обычные. Но то, что сделали Эйтос и Нектас, означает, что во всех смертных существует уголек сущности. По большей части он… дремлет.

Ривер наклонился вперед.

— За исключением третьих сыновей и дочерей. Тогда уголек не всегда находится в спящем состоянии. Почему? Не знаю. Возможно, это просто игра чисел, что после стольких рождений огонь станет сильнее. Кто знает? Это не имеет значения.

Перри выглядел так, как будто это имело для него большое значение.

— В любом случае, эти смертные часто обладают уникальными талантами, такими же, как твой дар чувствовать эмоции. Он не будет таким сильным, как твой. Большинство даже не поймет, что они другие. Они не бессмертны. Им не нужно питаться. Они живут и умирают, как смертные.

Мои предположения о том, что я видела в учетных книгах, оказались верными.

— Значит, Вознесенные скопировали Обряд.

Ривер кивнул, и по всему телу пробежала рябь удивления.

— В свое время это была почетная традиция для третьих сыновей и дочерей входить в Илизеум, чтобы служить богам. И поскольку в них был крепок уголь, они могли стать Вознесенными, если бы выбрали это, тем самым заслужив бессмертие.

— У них был выбор? — спросил Нейл.

— Эйтос всегда давал выбор, — сказал Ривер. — Но Колис взял этих третьих сыновей и дочерей и превратил их в нечто ни мертвое, ни живое — в нечто совершенно иное. Это была его сущность — его магия, как сказал бы твой друг. — Он кивнул в сторону Перри. — Я был молод, когда все это произошло. Когда то, что сделал Колис, было обнаружено, и началась война, я был спрятан среди других юнцов. С ним разобрались, но теперь… Теперь кто-то научился использовать его сущность.

— Избет, — сказала я, гнев пылал в моих венах. — И Герцог, и Весса знали о пророчестве, а Весса сказала, что служит Истинной Короне — Вознесенным. Должно быть, Избет поделилась с ней знанием — знанием, которое она могла получить только от одного человека.

— Малек, — с рычанием предположил Киеран.

Ривер закрыл глаза.

— Для него делиться такими секретами… это предательство высшего порядка. Ведь он дал этой Кровавой Королеве силу убить моих братьев. — Углы его лица заострились. — Так же, как она, скорее всего, убила Джейд.

Я напряглась.

— Возможно, она не умерла, Ривер. Моя мать… — Я закрыла глаза, поправляя себя. — Коралина была Прислужницей, которая пыталась привезти меня в Атлантию, когда я была ребенком. Она была Восставшей, но Избет сказала, что убила ее. Это значит, что у Избет тогда, должно быть, был дракен — она имела доступ к огню богов. Это было не так давно.

— Да, я хочу в это верить, но огонь богов — это не просто огонь, которым мы дышим. — Мышцы на его челюсти дрогнули. — Огонь — это наша сущность, наша кровь. Даже Восставшие не имеют к ней иммунитета. Кровавой Королеве достаточно капли крови дракена, независимо от его возраста, чтобы убить Восставшего.

Я отпрянула назад, мое сердце заныло.

Глаза Ривера встретились с моими.

— Такого рода магия, такого рода сила, которой овладела эта Кровавая Королева? Ты только что увидела, на что она способна. Ее можно использовать только для смерти и разрушения. — Зрачки Ривера истончились и вытянулись по вертикали. — Она гораздо более опасный враг, чем я думаю, кто-либо осознает.

***

Позже я сидела на кровати и держала кольцо Кастила между пальцами. Моя голова кружилась, пока я все перебирала. И это было очень много. Сон, который мог и не быть сном. Весса. Потеря всех этих дракенов. Знание того, что Кровавая Королева научилась использовать сущность Первородного, Колиса. Вера Ривера в то, что Джадис уже нет.

Я посмотрела на Киерана. Он сидел напротив меня, затачивая клинок.

— Сегодня я потеряла семнадцать дракенов.

— Мы потеряли этих дракенов, — мягко поправил он.

— Я их пробудила. Я их призвала. Но не прошло и месяца, как они умерли. — Комок обжег заднюю стенку моего горла. — Ты был прав.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, — сказал он. — То, что случилось с дракенами, не твоя вина.

— Это ты сейчас слишком добр. — Узел печали расширился. — Если бы я послушалась тебя и избавилась от нее, ее бы не было здесь, чтобы сделать это.

Киеран долго молчал.

— Ты никак не могла знать, что она способна на такое, — начал он, его руки замерли, когда он перевел взгляд на меня. — Твоя доброта — это часть твоей сущности. Это одна из тех вещей, которые сделают тебя великой Королевой и богом. Тебе просто нужно научиться, когда не следует быть доброй.

Кивнув, я с трепетом вздохнула и посмотрела на кольцо. Это был ужасный способ выучить такой урок. Дракены заплатили ужасную цену за то, чтобы я его усвоила.

Я ненадолго закрыла глаза. Прошло несколько мгновений.

— Ты слышал Ривера, когда он сказал, что мое прикосновение не действует на существ двух миров?

Он снова поднял голову.

— Слышал.

— Это может означать, что я не способна вернуть к жизни вольвена.

Отложив клинок и камень в сторону, он наклонился вперед.

— Все нормально.

— Как это нормально?

— Как это может быть не нормально? — спросил Киеран, его лицо было в нескольких дюймах от моего. — Я прожил всю свою жизнь без этого… второго шанса. Кого-то с особенными руками.

— Но я хочу, чтобы у тебя был этот второй шанс. Я знаю, что не должна. То, что случилось с той девочкой, было случайностью. Я не отдавала себе отчета в том, что делала. Я знаю, что я не Первородная Жизни и не имею такой власти, но… — Мои пальцы обвились вокруг кольца Кастила. — Если бы что-то случилось…

— Тогда это случится. — Взгляд Киерана искал мой. — Все мы, кто здесь, знаем, что наша жизнь может оборваться в любую минуту. Мы все жили, не рассчитывая на второй шанс, и никто из нас не ожидает, что будет иначе.

— Я знаю…

— И ты тоже не должна.

Я знала, что не должна, но мысль о том, чтобы потерять его? Вонетту? Делано? Мои внутренности стали холодными… холоднее, чем когда-либо. И это место во мне, пустое место, росло.

Я не знала, что буду делать, если потеряю их.

Но когда Киеран замолчал и, отложив клинок в сторону, задремал, я подумала о единственной вещи, которая не позволит чему-то случиться с Киераном. Единственное, что свяжет его жизнь с моей, так что ни Кастилу, ни мне никогда не придется с ним прощаться.

Присоединение.