Волчонок и его друзья. Книга вторая. Новые друзья и новые враги

Глава 21

Глава двадцать первая. Неожиданная встреча

Негры громко говорили по-английски, откуда им знать, что среди новой партии пленников есть человек, который их понимает? Услышанное заставило меня задуматься. Значит, им нужны лишь сильные маги, остальных пустят в расход. Стоит ли мне притворяться, что слаб в волшбе? Этот Саддади назвал срок – меньше недели, а потом меня пристрелят. Но могут и раньше.

Поэтому на следующий день, когда пленников по одному вытаскивали из камеры, я определился с линией своего поведения. Оказавшись в комнате, я огляделся. Кроме меня еще трое, включая негра. Один из двух белокожих (говоря про белую кожу, я имею в виду контраст с неграми, на самом деле часть тех, кого я называю белокожими, на самом деле довольно смуглые люди, типичные южане) взял инициативу разговора (точнее, допроса) в свои руки.

Первым делом он закрепил на моей шее металлический ошейник.

- Это не простой ошейник, - стал он пояснять, - а магический. Стоит господину только нажать…

Инициативный поклонился негру, а тот, держа в руках какую-то коробочку, что-то с ней сделал и сразу же я почувствовал, как в мою шею вонзились сотни раскаленных игл. От ужасной боли у меня закружилась голова, и я рухнул на пол. А боль сразу же отступила.

- Все ясно? Будешь послушным, боли нет, не будешь слушаться, будет больно. Если попробуешь снять ошейник, эта боль вернется, но ошейник тебе все равно снять не удастся. Если повезет и неподалеку будет хозяин, он снимет боль. Нет – умрешь от боли.

Инициативный наклонился над моей спиной, и я почувствовал, что мои руки свободны. За время плена запястья вспухли, руки слушались плохо. А меня, не став допрашивать, отвели в новую камеру, где уже сидели мои прежние спутники, которых раньше меня вывели из старой камеры. У всех на шее имелся точно такой же ошейник. И руки были свободными. За время плена эта компания мне основательно приелась, я и раньше не очень-то открывал рот, а теперь и вовсе говорить не хотелось. Можно ли было моих компаньонов по несчастью как-то использовать для побега? Не знаю, среди моих парней я был признанным лидером, которого в опасные минуты (а также часы и дни) слушались беспрекословно. Парни знали мои возможности и мне доверяли. А вот эти грассы (трое) и двое купцов вряд ли согласятся на подчинение моим приказам, будут думать, спорить, а то и щеки надувать. Нет, пожалуй, с ними каши не сваришь. Значит, надо рассчитывать только на самого себя.

На следующий день пленников стали по одному вытаскивать наверх. В той же комнате оказалась вчерашняя компания. Роль двоих из них мне более-менее понятна, но что здесь делает третий, который с белой кожей? Узнал ответ я почти сразу же – это же маг, проверяющий пленников на уровень их владения волшбой. Вчера не стали, справедливо зная, что с затекшими запястьями много не поволхвуешь. Сейчас у всех пленников руки восстановили свою подвижность, вот маг и начал допытываться.

У меня совсем другой тип волшбы. Я совсем не умею многих элементарных магических вещей. К примеру, наведение боли. Но показать себя неумехой – значит напроситься отправиться в расход. Пришлось брать другим. Я завертел пальцами рук, произнес какую-то абракадабру и, продолжая вертеть пальцами, незаметно для мага ткнул пальцем в его сторону, одновременно посылая магический тычок. Перебарщивать не стал, и без того мага отбросило на несколько шагов назад, хорошо, что тот удержался на ногах, а то неизвестно, может быть, мстительным окажется.

Показал еще пару магических штучек, в том числе и сотворение огня. Но раскрывать свои настоящие возможности не стал, даже огонь произвел, скрыв настоящую волшбу глазами. Сделал вид, что кручу пальцами, снова какую-ту ерунду пошептал, а потом незаметно пустил на сухие ветки энергетический импульс. Присутствующих моя волшба впечатлила. Потребовали еще показать. Я же в ответ сделал извиняющееся лицо, сказав, что еще молод и только-только недавно начал учиться магии.

Негр оказался не столь глуп, потребовав продолжить показ моих магических умений, я вновь стал отнекиваться, пожимая плечами, и тогда эта обезьяна вдарила по мне разрядом через ошейник. Да не один раз, а несколько, было так больно, что потом я не мог вспомнить точное количество разрядов. И это при том, что я еще частично гасил боль посредством своей защитной волшбы. И все равно, думал, что не выдержу и ответным ударом сожгу всех троих, но, к счастью (не знаю, чье счастье – их или мое), негр закончил свои пытки – убедился, что я не вру.

Меня подхватили чьи-то сильные руки и отнесли обратно в камеру, но уже другую. В отличие от предыдущей, здесь наличествовала кровать, да и соседей никаких не было. Я сделал вывод, что моя хитрость сработала, и оказался прав.

На следующий день в камеру ввалился тот, кого я называл инициативным. На этот раз отношение ко мне явно изменилось. Он даже представился, назвавшись Игуром. С его слов я понял, что меня приняли в их, так сказать, трудовой коллектив. И, улыбаясь, повел меня на экскурсию. Место, где мы находились, представляло собой обычный замок, только очень большой, стоящий на высоком берегу, чуть в сторонке виднелся порт и прилегающий городок.

Игур специально меня провел мимо большой железной клетки, в которой я увидел моих недавних спутников – всех пятерых. На этот раз ошейников на них не было, зато руки опять в наручниках.

- Они оказались неспособными к хорошей магии, - все так же улыбаясь, пояснил Игур, - послезавтра их казнят. Казни хозяева проводят раз в неделю.

- А хозяева, кто они?

- О! – Игур щелкнул языком, - они великие маги. Очень сильные!

- Они черные?

- О, да.

- А откуда?

- Из-за Большого моря.

- А там откуда?

- Это знание ни к чему. И хозяева не любят, когда их кто-то спрашивает. Если надо, они сами скажут. Или отдадут приказание. А строптивцы получат, - Игур недвусмысленно дотронулся до своего ошейника, имея в виду наказание болью. – Ты еще молод и не все еще понимаешь. Тебе сильно повезло. Поэтому меньше спрашивай, выполняй то, что прикажут. Магия твоя произвела впечатление. Но странно, что многого ты не знаешь. Хозяин приказал обучить тебя другим знаниям. И ты должен усовершенствовать уже имеющиеся. На какое расстояние можешь сотворить огонь? – Игур перестал улыбаться, выражение лица стало жестким, хищным.

- Ну, шагов пять…Или десять. Точно не знаю.

- Мало! Хозяину нужно не менее чем на полет стрелы. Если не будет прогресса, то можешь оказаться там.

Игур показал пальцем в сторону железной клетки, пытливо всматриваясь в мое лицо. Я, конечно, немного опешил, в том числе и от резкой смены поведения моего экскурсовода. Не знаю, что он прочел на моем лице, но Игур довольно ухмыльнулся и повел меня обратно в здание, где теперь мне предстояло жить.

Я пока не решил, остаться мне здесь на какое-то время, разузнав побольше об этих пришлых, или же плюнуть на свое любопытство и сбежать отсюда. Правда, пока меня сдерживало наличие ошейника, как от него избавиться, я еще не знал, но это дело времени. Прежде чем пытаться его снять, следует выяснить, к чему может привести такая попытка. Они же предупреждали насчет снятия ошейника.

Следующие два дня до меня никому не было дела, я мог покидать свою комнату и свободно перемещаться по восточной части замка. Два больших здания в ее западной части, огороженные внутренним забором, были для меня запретны. Пристроившись на каменном кладке под небольшим деревцем, уже вовсю зазеленевшим, я делал вид, что отдыхаю, но сам смотрел на ворота в заборе, подмечая всех входящих и выходящих людей. Негров было немного, все они как на подбор лениво фланировали. Белокожие, все в ошейниках, наоборот, сновали суетливо, таская через ворота всякую всячину, в основном продукты. Сколько может быть негров внутри огороженного участка, понять было трудно, а спрашивать нельзя, я это уже понял.

Во второй день моей самостоятельной жизни, примерно в полдень, обслуга зашевелилась, мимо пробежало десятка два полуголых белых людей с короткими копьями в руках. А потом они же появились вновь, но не одни, а ведя с собой разномастную толпу пленников – человек тридцать-сорок. Среди них я заметил и пятерых моих бывших спутников.

Толпа зашла внутрь забора и минут двадцать спустя оттуда раздалась длинная пулеметная очередь, затем послышались одиночные хлопки, вероятно, стреляли из пистолета. Я догадался, что сейчас произошло. И в подтверждении догадки вскоре из ворот появились те же вооруженные люди, на этот раз они волокли окровавленные тела людей. Я проследил, куда они направлялись. К юго-западной части внешней стены. Трупы, схваченные за руки и ноги, раскачивались и бросались вниз.

На следующий день мое вынужденное безделье закончилось. Появившийся Игур повел меня на работу – обучаться магии. По дороге я спросил у него про вчерашний расстрел. Кто эти люди?

- Пятеро недоучек, ты их сам видел в клетке. Остальные нарушители порядка или просто лентяи.

- Их со всего Лутона собрали?

- Зачем? Нет, это местные. В каждом городе хозяева сами казнят. Вот благородных только здесь, лишь у нас определяют полезность грассов. Ты полезен, те пятеро нет.

Всего мной занималось трое местных магов, включая Урбита – того самого, кто принимал меня на работу, и которого я хорошенько приложил магическим тычком. Тот, видимо, не забыл обиды и всячески старался мне навредить. Даже несколько раз болезнетворное заклятье сотворял. Я, желая удовлетворить его мстительность, кричал от боли и извивался, хотя по большей части это было игрой. Боль, конечно, была, но не такая и сильная, но показывать, что я могу эффективно защищаться от такой волшбы, я не стал. Пусть думает, что он такой крутой маг.

Мои успехи в освоении предлагаемой магами волшбы, были крайне незначительны. И здесь я совсем не играл – у меня же другой тип магических способностей. Многое из того, что, к примеру, умеет Эрве, мне недоступно. Пока недоступно, и что будет в будущем, я не знаю.

Так что местные учителя были мной недовольны. Зато я немного узнал про систему ошейников. Здесь какая-то смесь местной магии и технологии моего мира. Разомкнуть ошейник без участия одного из хозяев может только очень сильный маг. Я не уверен, что кто-то из трех моих учителей (других магов в крепости не было) на это способен. Смогу ли я сам снять ошейник – вопрос еще тот. Но не это самое плохое. Крепление ошейника двухсоставное. И снять его можно двумя последовательными действиями. Но если кто-то из магов самовольно отстегнет первую застежку, по владельцу ошейника ударит боль. Сам он, конечно, будет не в состоянии ничего сделать, окромя лишь того, что начнет орать и извиваться от боли. То есть нужен второй человек, чтобы отстегнуть вторую защелку. Но весь фокус в том, что импульс генерируемой боли при снятии первой застежки распространяется на несколько метров в округе и вступает в резонанс с ошейниками, оказавшимися в этой зоне. Значит, второму человеку, если он будет в ошейнике, тоже достанется такая же боль. Хитро придумано. В одиночку не снимешь, а если кто-то из магов захочет помочь, то тоже попадет под болевой удар. Они ведь тоже в ошейниках.

Я, конечно, могу накачать себя защитной магией, но если она не поможет? Тогда буду орать и извиваться от боли, пока не появится негр с пультом или же помру от болевого шока. Поэтому, чтобы не рисковать, при побеге мне нужно захватить одного из негров, у кого будет пульт управления ошейниками. Негры, кстати, здесь тоже делятся на несколько каст. Есть командиры, их немного, есть среднее звено, а больше половины – простые исполнители, но не забывающие высоко о себе мнить. Они ведь тоже из числа хозяев. Но если верхушка, ясно дело, пришлые, то эти из местных полудиких племен.

После шести дней малорезультативной учебы, наступил день отдыха. Опять в полдень стреляли внутри закрытой зоны, опять сбрасывали трупы казненных с высокой крепостной стены. Там внизу глубокое ущелье, убитых местные илоты присыпают землей, поэтому определить, сколько там казненных никак не получится.

А в первый день новой недели Урбит заявил, что если в ближайшее время я не улучшу свои магические показатели, меня переведут в железную клетку. Не знаю, на самом деле все серьезно или он просто так грозит. Чтобы не нарваться на неприятности мне пришлось усилить фокус с зажиганием огня. Для этого всего-навсего потребовалось добавить энергии – и огонь стал появляться с расстояния в двадцать шагов.

Но Урбиту все мало, по-прежнему мной недоволен. Чтобы подстегнуть мои успехи, он пригласил меня на сортировку новых пленников с магическими способностями. Их было четверо, и все оказались забракованы. Зато я увидел, как снимаются ошейники и даже подержал их в руках. Не знаю, пригодится ли мне это знание.

А на другой день я опять присутствовал на новой сортировке. Если первая состояла из людей, захваченных на море, то во второй партии были грассы, схваченные военным отрядом пришельцев. Когда ввели последнего, третьего по очереди пленника, я чуть не вскрикнул. Грассенок! Сын Альгорета, тот самый, кого я отпустил перед тем, как мы покинули земли Кортании.

Он меня тоже узнал, зло сверкнув глазами.

- Что, он тебе знаком? – подозрительно вопросил Игур, присутствующий на сортировке пленных.

- Встречались несколько месяцев назад. Это сын грасса, имени не знаю. Пришлось подраться.

- Невер. – Игур назвал имя парня.

Пока он расспрашивал его, я лихорадочно соображал. Во-первых, как он здесь оказался? Во-вторых, я вспомнил, что у парня с магией получалось плохо. А значит, шансов остаться в живых не было. Может быть, замолвить за него словечко? Попросить оставить в качестве слуги? Нет! Парень слишком горд, я это хорошо помнил. Да и кто он мне? К тому же я сейчас не в том положении, чтобы о ком-то просить. У самого все на волоске держится.

Парня, конечно, забраковали. Сняли ошейник, защелкнули наручниками руки за спиной и отправили в клетку. Через три дня состоится очередная казнь. А я не знаю, как мне поступить. Попробовать бежать? Для этого нужно снять ошейник. С гарантией это получится, если захватить одного из старших негров. Но те ночью за пределы своего огороженного участка не выходят. Или выходят? Я-то по ночам обычно сплю. Только пару раз выходил ночью во двор, да и то на пару-тройку часов. Положим, я смогу заставить негра разомкнуть ошейник, а с парнем что делать? Спасать? Он мне никто, да и характер у него заносчивый и злой. К тому же одному скрыться проще, чем тащить за собой неуправляемого человека.

В дневной перерыв (он здесь долгий, на несколько часов) направился к клетке. Сидят семеро и грассенок там же. Смотрит искоса.

- Как здесь очутился?

- Да пошел ты!

- Я могу больно сделать, - отвечаю и верчу в руках нечто, отдаленно напоминающее пульт. – Даже без твоего ошейника. – Я, конечно, блефую. – В гибели твоего отца не виноват.

- Да? – зло ощерился парень. – А кто меня с братьями захватил? Из-за этого отец в Каваль поехал и на силетцев напоролся.

- Не надо ему моих ребят хватать. Он первым начал.

- Отец был грасс! Имел право! Выше и знатнее тебя. А значит, имел право на захват твоих скуйеров!

- Да что ты говоришь. Он выше меня по положению? Хорошо, здесь я согласен. А я выше тебя?

Парень зыркнул и бросил сквозь зубы:

- Нет.

- Твой отец имел право захватить моих людей. Я же захватил его людей. Ты ведь ниже меня.

- Я грасс! Ты не имел права!

- Ты младший грасс. А прав тот, кто сильнее. Разве не так?

Парень молча сверлил меня взглядом.

- Тем более, я поступил честно. Тебя и братьев отпустил. Их сразу при обмене, а тебя перед отъездом. Другой на моем месте взял бы тебя с собой, да по дороге продал бы. Что, не так?

Я думал, что грассенок начнет возмущаться и спорить, но тот почему-то опустил голову и слегка кивнул головой, соглашаясь со мной. Что-то больно быстро он сдался.

- Рассказывай, как здесь очутился.

- Я сумел прорваться в Тартиль, нашел брата. Про смерть отца он уже знал и как раз проходил обряд принятия наследства. Мы с ним никогда не ладили, но мне деваться было некуда. Я ведь без денег, их можно у матери взять, но не хотелось. Тем более, я имел право на часть денежного наследства! Замок и земли к брату отходили. Пошел к нему, денег потребовал, сказал, что нужны, чтобы снарядиться в солдаты, с собой денег взять. Я в наемники решил податься, а куда мне еще? А он сказал, что негоже грассу нашего рода, пусть и младшему, в простые солдаты идти. Лучше в скуйеры при знатном грассе податься. Через пару-тройку лет, они, став самостоятельными, в свое распоряжение сами отряд получают. Обещал грасса найти знатного, денег дать. Я согласился.

Парень замолчал, на меня он не смотрел.

- А дальше?

- Грасс Виральд, его сам тарграсс знает. К нему меня взяли. А потом он меня продал.

- Как продал? Куда?

- Сюда.

- Ну-ка, объясни.

- Да чего объяснять! – грассенок взорвался. – Он ко мне все время придирался, каждый день бил, грозил продать, вот и продал.

- Постоянно придирался? Видимо, было за что. С твоим-то характером. Кочевряжился?

- Чего?

- Ну, выделывался, нос задирал, работу скуйера не выполнял.

- Я все делал: и одежду ему стирал, обед готовил, посуду мыл, коней чистил, навоз убирал, всё делал, что должен делать скуйер.

Честно говоря, я немного удивился. В моей команде этого не было, стирал каждый себе сам, и коня своего чистил. Я, правда, от приготовления обеда обычно самоустранялся – на мне была добыча дичи, а на парнях костер. Но котелок чистил наравне со всеми. И не важно, кто из нас грасс, а кто скуйер, тем более бывший илот. А здесь вона как. Нет, я не настолько наивный, чтобы не видеть таких отношений, но как-то не задумывался, а теперь вот прямо в лоб меня немного огорошили.

- А что, разве грасс может продать своего скуйера, тем более из благородных?

- Нет, - фыркнул парень.

- А ты говоришь, что грасс грозился продать.

- Я думал, что это просто слова, а он…

- Тебе брат деньги дал…

- Он их отобрал.

- Кто? Грасс или брат?

- Грасс. Избил. Каждый день бил, а потом продал.

Да, интересные дела в этом мире творятся. Хотя, в моем разве иначе? Просто о них мы не знаем. Я посмотрел на соседей Невера – грассы, смотрят с интересом, слушают. И не удивляются. Значит, правда. А с чего грассенку врать? То-то он в начале разговора сразу сник, когда я сказал, что другой на моем месте мог бы его не отпускать, а продать. Теперь понятно.

Надо же, и стирал шмотье грассу, навоз убирал и прочую грязную работу делал – и это с его-то гордым, чуть ли не высокомерным характером. Как он на Дири взъелся за то, что тот его пару раз попинал! А здесь грасс каждый день его бил – и ничего. Потому что имел на это право? Наверное. А мне что теперь делать? Я ведь сюда пошел совсем с другой целью. Посмотрю на грассенка, как он будет выеживаться, сразу отобью у себя охоту ему помогать. А теперь что? Буду глядеть, как его вместе с другими потащат на хозяйскую половину, а полчаса спустя труп парня бросят вниз со стены? Смогу ли я спокойно смотреть? Даже не увижу, если во двор не выходить, но ведь все равно я буду знать, что произойдет. А парень, оказывается, не такой уж и неуправляемый, как мне показалось при первом знакомстве.

До конца недели остается три дня, и если я к тому времени не смогу раздобыть пульт вместе с его обладателем, снять ошейник окажется опасной попыткой. Смогу ли я выдержать боль, чтобы разомкнуть вторую застежку? И куда уходить? Точнее, когда? Днем не получится, кругом народ. Мне и сотни шагов не пройти, как пулями нашпигуют. А ночью негры с пультами по двору не ходят. Если бы не цейтнот времени, я мог бы со временем что-нибудь придумать. Правда, Урбит на меня бочки катит, так с ним можно и разобраться. Этот злопамятный маг со стены давно не падал? Так я помогу. А без Урбита придраться к тому, что медленно постигаю волшбу, будет некому. Значит, что решаю? Ночь послезавтра – крайняя. Рискну. Или пан или пропал.