Владимир, сын Волка

Глава четвёртая. Диффузия инноваций

*СССР, Московская область, г. Москва, Докучаев переулок, дом 19, 25 апреля 1983 года*

Сегодняшний день не решающий, но тоже очень важный для Директора и Жириновского — медкомиссия благополучно пройдена, а документы поданы в штаб Московского военного округа.

Знание фарси — это гарантия того, что его возьмут, но формальности отнимают очень много времени.

В прошлую пятницу военком, перед отправкой документов в штаб, сообщил, что после удовлетворения запроса будет проверка в КГБ, что займёт до трёх недель.

Но Директор прекрасно понимал, что всё несколько портит работа в Инюрколлегии — были неоднократные контакты с иностранцами, а ещё Жириновский, в молодости, посещал Турцию, откуда был депортирован за «распространение значков с изображением Ленина».

На самом деле, он просто подарил нескольким знакомым значки с Пушкиным и Толстым, взятые специально на такой случай, но местные правоохранители усмотрели в них классиков марксизма…

И всё это будет проверяться особо тщательно, поэтому проверка может солидно растянуться, но Директор не стал унывать, потому что ему нужно серьёзно так подтянуть фарси.

— Следующую страницу, — потребовал Жириновский. — Ага… … сослагательное наклонение…

Директор уже догнал его в постижении фарси — «прожитые» воспоминания дали ему нужные знания, а дальше он осмысленно усваивает новый материал.

Жириновскому это, поначалу, давалось кратно легче, а теперь, когда Директор разобрался в воспоминаниях, у них сложился самообразовательный тандем, ускоряющий усвоение языка чуть ли не вдвое.

— Время ещё есть, — посмотрел Директор на часы.

— Успеваем закончить раздел, — кивнул Владимир Вольфович из зеркала.

Сегодня у него день рождения, поэтому он просто обязан устроить домашние посиделки с друзьями — естественно, нужно организовать приличное застолье.

Специально для этого, Директор съездил в Гастроном № 1 на Горького, где купил пару палок колбасы — «Докторскую» и «Московскую», сыр «Пошехонский», шпроты, майонез для салата «Оливье», кетчуп «Южный», а также торт «Прага».

Из напитков он купил там бутылку вина «Кахетинское», бутылку коньяка «Арарат», две бутылки водки «Столичная» и бутылку советского шампанского.

Вторым рейсом он поехал на Сухаревский рынок, где купил мясо и специи для особых праздничных блюд. Ну и, для приличия, купил фруктов, чтобы гостям было чем закусывать.

— Не такой уж и сложный язык, — произнёс Директор.

— Но кое-что может сломать мозг… — покачал головой Жириновский.

— Погоди-ка… — нахмурился Директор. — Что сделать?

— Сломать мозг, — ответил Владимир Вольфович.

— Откуда ты это взял? — уточнил Директор. — Так сейчас не говорят.

— А, я это из твоих воспоминаний позаимствовал, — усмехнулся Жириновский. — У «умника» того, Михаила Фролова.

Был такой ученик, спортсмен — участвовал в школьных соревнованиях по боксу и добился успехов. Но был, откровенно говоря, туповат — пришлось устраивать ему дополнительные занятия со скидкой, чтобы он начал соответствовать высоким стандартам 13-й школы…

Спортивные достижения были очень важны для рейтинга школы, причём очень редко ученики сочетали в себе высокий интеллект и выдающееся физическое развитие, поэтому приходилось тащить некоторых спортсменов, закрывая глаза на их неуспеваемость…

— Ах, да, помню-помню, — улыбнулся Директор. — Был такой. Но лучше не используй лишних словечек — мало ли, оговорюсь потом и вызову подозрения…

Он вернулся к штудированию учебника.

— Бардак там у вас! — вдруг воскликнул Жириновский. — Ты почему не ездил на отечественном автомобиле, а?! Что ещё за «Хендай Санта Фе»?!

— Хорошая машина была, — пожал плечами Директор. — Чем тебе не нравится-то?

Если бы он работал по какой-то альтернативной модели управления, возможно, он бы позволил себе что-то гораздо дороже, но его модель предусматривала направление всех зарабатываемых средств на развитие школы, его детища, поэтому его выбор пал на не самую дешёвую, но и не самую дорогую машину.

— Это иностранная погань, мерзавец! — рявкнул Владимир Вольфович. — Надо было поддерживать отечественный автопром! Из-за таких, как ты, он и дышал на ладан!

— Я в этом не виноват, — покачал головой Директор.

— Но какой же позор… — посетовал Жириновский. — Я даже представить себе такого не мог…

— В наших силах, если всё получится, исправить это, — улыбнулся Директор. — Мы можем исправить почти всё. Но это будет стоить нам неимоверных усилий — впереди столько всего…

— Мы всё преодолеем! — уверенно заявил Владимир Вольфович.

Через час они закончили этот акт самообразования и эпизодически вспыхивающих споров на разные темы, после чего Директор взялся за готовку.

Сегодняшний рецепт дня — свинина в медово-горчичном соусе.

Это абсолютно уникальное для СССР блюдо, которому просто нет аналогов. Тут, как предел кулинарной изощрённости, готовят свинину в сметане.

Но это не всё — также он приготовит куриные крылышки в панировке.

Ему пришлось научиться их готовить, после смерти Ульяны — она всегда готовила их внукам, но видел, что крылышки получались совсем не те…

Эта мысль заставила его остановиться. Он уставился на дно эмалированной раковины бездумным взглядом.

— Палыч!!! — крикнул ему Жириновский.

Директор увидел своё отражение на чайнике.

— Чего ты унываешь-то? — спросил Владимир Вольфович. — Всё это в твоём прошлом, которое ещё не наступило! Здесь всё это уже есть и ещё будет! Не надо унывать, пожалуйста!

— Да, ты прав… — тряхнул головой Директор.

«Он» уже познакомился с Ульяной и официально начал конфетно-букетный период. Через год, в 84, они поженятся и заселятся в кирпичную молодожёнку в Липецке.

Ничто не сможет остановить этот процесс, потому что он прямо в тот день, 13 февраля 1983 года, всё понял и всё для себя решил…

«Он прав — у них всё впереди», — подумал Директор и начал приготовления к готовке. — «А я уже всё, отжил своё».

— У тебя такая женщина была! — покачал головой искажённый Жириновский в отражении на чайнике. — Если б…

— Я не хочу обсуждать это, — прервал его Директор. — Это… слишком личное.

— Ладно, — не стал спорить Жириновский. — Но хочу сказать, что тебе очень повезло — цени воспоминания о том времени.

Ничего не ответив, Директор вернулся к приготовлению главного блюда.

Все родственники Жириновского сейчас далеко.

Вера, старшая сестра, в прошлом месяце уехала в командировку, в Украинскую ССР, под Донецк — она постоянно проживает в Москве, относительно недалеко, и трудится в каком-то режимном НИИ.

А Надежда и Любовь живут и работают в Ульяновске, который слишком далеко, чтобы приехать к брату на день рождения.

Мать, Александра Павловна, проживает в Алма-Ате, откуда родом и сам Жириновский — она уже звонила и поздравляла его.

Это значит, что на празднование Владимир Вольфович мог пригласить только теперь уже бывших коллег, точнее, некоторых из них, однокашников и однокашниц по МГУ, а также бывшую жену.

Жириновский с Галиной Александровной Лебедевой официально в разводе, с 1978 года. Но, как чуть позже узнал Директор, с 1980 года они вновь живут вместе, в сталинке на Чистопрудном бульваре, вместе с сыном, Игорем. А эта квартира на Докучаеве переулке — это результат хитрой комбинации разведённого Жириновского, которому нужно было где-то жить, желательно, чтобы рядом с работой.

Директор очень удивился позавчера, когда Галина позвонила и спросила, где его носит — Владимир Вольфович крайне неохотно делится информацией о личной жизни.

Удалось объяснить всё проблемами на работе и «очень важным жизненным решением».

Идея жить с чужой женой Директору очень не нравилась, а Жириновский и вовсе впадал в бешенство, когда думал об этом, поэтому они решили, что нужно медленно, но решительно, абстрагироваться от Галины и Игоря. Временно.

Это даже послужило дополнительным мотиватором для ускорения «синтеза». Они не знают, чем это закончится, но это закончится — для них обоих…

Закончив подготовку мяса, Директор обмазал его медово-горчичным соусом, сделал надрезы в нужных местах, посыпал лавровым листом и чесноком, после чего поместил порции в глиняные горшки.

В магазинах СССР не продаются рукава для запекания — либо о них не знают, либо их ещё вообще не изобрели.

Пока мясо мариновалось в горшках, Директор занялся приготовлением панировки для куриных крылышек.

С крылышками на рынке случилась небольшая история: продавщица упорно пыталась всучить ему ещё и куриные шеи, потому что на них больше мяса и ей стало жалко брать с него рубль десять копеек. Сговорились, что шейки и спинки она ему не продаёт, а за два килограмма крылышек берёт рубль восемьдесят копеек.

Директор получил, что хотел, а совесть продавщицы осталась чиста.

Пока мясо в горшках отстаивалось, он закончил с подготовкой крылышек.

Следующим его шагом была настройка плиты «Лысьва-15» — вернее, он разбирался, как с ней работать. Его первой плитой была «Электра 1006», которая эксплуатировалась им и Ульяной до самого начала 2000-х годов. С газовыми плитами он до этого дела практически не имел, поэтому всерьёз озадачился.

Но Жириновский всё подсказал, поэтому горшки оказались в духовке, при температуре примерно 190 градусов — был включён только верхний нагрев.

А дальше он обжаривал панированные куриные крылышки, укладывая готовые в дуршлаг, поставленный на кастрюлю. Лишний жир ему не нужен, поэтому пусть стечёт в кастрюлю — так будет сохранён хруст панировки.

Обжарив первую партию, он взял одно крылышко на пробу.

— Ох, Палыч! — воскликнул Жириновский из зеркала, прислонённого к фартуку кухни. — Какая острая отрава!

Директор не пожалел специй, поэтому крылышки получились очень острыми — это будет двойная атака по гостям. При «входе» и при «выходе»…

— Я ощущаю в них буржуазный привкус загнивающего Запада! — заулыбался Жириновский. — Отвратительно!

— Для водки — то, что нужно, — ответил ему довольный произведённым эффектом Директор. — Но это туфта, по сравнению с мясом…

Обжарив все заготовленные крылышки, он приступил к приготовлению салатов и, параллельно, начал сервировать стол.

Придут трое бывших коллег из Инюрколлегии: Эльвира Евгеньевна Щербинина, Геннадий Фёдорович Голованов и Аркадий Павлович Москалёв.

Также придут трое из МГУ: Аристарх Николаевич Лосев, Светлана Васильевна Тюрина и Вениамин Павлович Субботин.

Вместе с Директором, а также женой и сыном Жириновского, получается девять человек — оптимальное число для хорошего застолья.

Всё время до вечера он провёл в хлопотах — готовил, раскладывал, а напоследок даже помыл кухонную посуду и привёл дом в образцовый порядок.

Это отняло много сил, но Директор решил, что это будет полезно — физическая форма далека от идеала, что может сказаться на его судьбе в Афганистане.

На самом деле, служба военным переводчиком — это довольно-таки безопасно. В поле, насколько ему известно, выходить не придётся, потому что дефицит переводчиков с фарси слишком велик и командование нуждается в перекрытии штатных дыр в Кабуле…

Тем не менее, Директор уже живёт по режиму и систематически выходит во двор, чтобы позаниматься на спортивной площадке — утренняя пробежка, разминка, турник и брусья. Это не поможет, потому что слишком мало времени, но лучше хоть какая-то подготовка, чем вообще никакая.

А ближе к семи вечера начали подходить гости.

Раздался звонок в дверь. Директор вытер руки о полотенце и поспешил в прихожую. За дверью слышались смутно знакомые голоса…

— Ну, вот и добрались, — бодро сказал Аристарх Николаевич Лосев, войдя первым. — Здравствуй, Владимир Вольфович! И с днём рождения!

Он держал под мышкой потертый кожаный портфель, будто только вышел с кафедры.

— Аристарх Николаевич, — радушно заулыбался Директор, впервые в жизни видя этого человека. — Спасибо, спасибо…

Он пожал ему руку и чуть приобнял.

За Лосевым в прихожую шагнула Светлана Васильевна Тюрина. На ней было простое светлое платье и аккуратно завязанный шарфик. В руках — свёрток, перевязанный верёвочкой.

— Вот, к чаю кое-что достала… — улыбнулась она и протянула свёрток. — С днём рожденья!

— Спасибо большое, Свет, — поблагодарил её Директор.

Последним вошёл Вениамин Павлович Субботин — высокий и нескладный мужчина тридцати шести лет. В руках он держал бутылку «Столичной», завернутую в серую бумагу.

— Ну, простите, товарищи, что не изысканно… — произнёс он виновато, пожимая руку Директору.

— Не изысканно, зато универсально! — усмехнулся тот. — Прошу, товарищи — разувайтесь и в гостиную!

Но не успел он пропустить гостей, как на лестничную клетку поднялись его бывшие коллеги.

Первой вошла Эльвира Евгеньевна. В руках у неё букет тюльпанов, запах которого Директор сразу же почувствовал.

— Владимир Вольфович, поздравляю! — сказала она бодро, протягивая цветы. — Весна же…

— Ах, Эльвира Евгеньевна, спасибо большое, — Директор принял букет и улыбнулся.

Следом шагнул в прихожую Геннадий Фёдорович Голованов. Широкоплечий, в плаще-болонье, с шарфом пёстрой расцветки, перекинутым через плечо — он держал в руках коробку конфет «Москва».

— Вот, что достал, — сказал он с серьёзным видом. — Пусть будет к столу.

— Геннадий Фёдорович, — пожал ему руку Директор, — к столу это самое то — весьма признателен!

Последним появился Аркадий Павлович Москалёв — подтянутый, с живыми глазами, в руках у него была бутылка «Кагора» и некий свёрток в газете.

— Ну, у меня тут, — подмигнул он, — немножко для разнообразия. Кагор, да и селёдка малосольная от знакомого, хорошая!

— О, Аркадий Павлович, вы как всегда! — усмехнулся Директор.

В прихожей снова стало тесно: пальто, сумки, свёртки. Все переговаривались, смеялись. Щербинина аккуратно посторонилась, уступая место коллегам, Москалёв отпустил безобидную шутку о пёстром шарфе Голованова, все посмеялись, а сам Геннадий Фёдорович лишь отмахнулся от него с неловкой улыбкой.

— Прошу, товарищи, — сказал Директор, — давайте разуваться и проходите к остальным!

Последними пришли его «домашние». Ему было очень неловко перед ними, но иначе он не мог — Жириновский сразу же начинает буйствовать, как только он начинает думать о возможности поддержания Директором социально приемлемых отношений с его семьёй.

В прихожей снова раздался звонок.

Директор невольно вздохнул: он прекрасно понял, что именно сейчас ему будет труднее всего сохранять спокойствие.

На пороге стоит Галина — в скромном платье и пальто, аккуратно застёгнутом до самого верха. В руках она держит небольшой пакет — явно что-то к столу. Рядом с ней — Игорь, ещё мальчишка одиннадцати лет, с немного смущённым, но любопытным взглядом. Он держался за руку матери, но то и дело вытягивает шею, разглядывая взрослых в прихожей.

— Здравствуй, Володя, — спокойно сказала Галина, протягивая пакет. — Мы пришли ненадолго, поздравить.

— Да-да, конечно, спасибо, — поспешил отозваться Директор, принимая свёрток. — Заходите, проходите…

Он чувствовал, как внутри у Жириновского будто закипает что-то неуправляемое, но стиснул зубы и сделал вид, что всё идёт естественно.

— С днём рождения, папа, — тихо сказал Игорь, чуть смущённо глядя в пол.

— Спасибо, Игорь, — Директор кивнул, и на мгновение ему стало тепло от этой детской искренности.

В прихожей повисла неловкая пауза: коллеги переглядывались, не зная, как себя вести, а однокашники из МГУ сделали вид, что увлечены разговором между собой. Галина, словно привыкшая к подобным ситуациям, сдержанно улыбнулась и первой сняла пальто, а затем помогла сыну разуться.

— Проходите в гостиную, — пригласил Директор, — у нас уже все собрались.

Галина кивнула и, приобняв Игоря, повела его в комнату. За их спинами Директор выдохнул так, будто только что выдержал экзамен, и, собравшись, снова натянул улыбку.

Он прошёл в гостиную, где уже расселись гости.

— Ты это сам?.. — тихо спросила его Галина, глянувшая на него с серьёзным таким подозрением.

— Конечно, — уверенно заявил Директор.

— Хм… — задумчиво хмыкнула она.

Стол уже ломился от яств.

Свинина в медово-горчичном соусе, куриные крылышки в панировке, селёдка под шубой, оливье, пара тарелок с нарезкой — всё выглядело куда праздничнее, чем бывает обычно, потому что Директор заморочился и тщательно сервировал стол.

Алкоголь был разлит по стаканам пьющих, а непьющие, среди которых оказались Игорь и Галина, получили стаканы с компотом из ранеток.

— Ну что, товарищи, — бодро сказал Владимир Вольфович, расправляя плечи и поднимая бокал с шампанским. — Первый тост: выпьем за здоровье и трудовой успех!

Звякнули рюмки, бокалы и стаканы.

Директор взял из блюда крылышко и начал его есть. Игорь, последовав примеру отца, тоже взял одно и осторожно попробовал на вкус. Видимо, ему очень понравилось, потому что он быстро схрумкал одно и сразу же взялся за второе.

— А что это такое? — заинтересовалась Светлана.

— Ну, это куриные крылышки, секрет приготовления которых я добыл в ходе сверхсекретной разведывательной операции в Турецкой республике, — с улыбкой ответил Директор. — Недавно перебирал старые документы и нашёл листик с рецептурой…

Всех заинтересовало новое блюдо и в гостиной активно захрустели панированные крылышки.

— Ты никогда не рассказывал… — шепнула Директору Галина.

— Говорю же, забыл… — шепнул он ей в ответ.

— Поделишься рецептом? — спросила Эльвира.

— Разумеется, — улыбнулся Директор. — Напишу рецепт для всех желающих. Но это ещё не всё — есть и второе блюдо…

— Выпьем за здоровье именинника! — призвал поднявший рюмку Аристарх Николаевич. — За успех во всех мыслимых начинаниях, за благополучие его семьи и за счастье!

Выпили.

Салат оливье, традиционно, разлетался раньше всех, но сегодня достойную оппозицию ему составили крылышки. Галина, в привычной манере, взяла кухню на себя и приносила заранее подготовленные Директором тарелки салатов и блюд.

— М-м-м… — промычал от удовольствия Вениамин Субботин, попробовавший свинину из горшочка. — Товарищи — настоятельно рекомендую!

Застолье проходило в плановом порядке: кто-то говорил тост, все выпивали, затем ели и болтали, а потом кто-то снова говорил тост и все снова пили…

Директор старался не налегать, ему ведь ещё прибираться, а вот остальные себя не ограничивали и атмосфера из полуформальной плавно превратилась в неформальную.

— А где ты достал «Московскую»? — слегка удивлённо спросила Эльвира, пьющая уже третий бокал вина.

Она имеет в виду колбасу — если «Докторскую» найти легко, то вот с «Московской» есть определённые трудности.

— Повезло, — пожал плечами Директор. — Вовремя в гастроном зашёл.

Но нет, в гастрономе № 1 сегодня этой колбасы «не было», поэтому пришлось доплатить сверху, чтобы «ой, оказывается, только что завезли».

Дефицит уже, потихоньку, начинается, но по-настоящему серьёзного масштаба он достигнет только после 85-го года, в рамках «ускорения» и «перестройки».

«Пятнистый „гениальный“ руководитель будет почти каждым своим действием усугублять ситуацию», — подумал Директор, наливая водку в рюмку Субботину. — «С другой стороны, он лишь значительно ускорил уже происходящее».

По состоянию на 1983 год, дефицит[10] имеет скрытый характер, потому что ещё нет механизмов, чтобы раскрутить его на всю катушку — их должен будет внедрить Горбачёв. И он внедрит их.

Ближе к девяти вечера все блюда были доедены и остались только недобитые салаты, а также шпроты.

— Мы, наверное, пойдём, — сказала Галина. — Игорю завтра в школу.

— Да-да… — опомнился Директор. — Я вас провожу…

Они встали из-за стола и вышли в прихожую.

— Выходи пока, сынок, — сказала Галина. — Я с папой поговорю.

Игорь вышел в подъезд.

— Что случилось, Володь? — спросила бывшая жена Жириновского.

— Много чего, — произнёс Директор. — Долго объяснять, но уверяю тебя, что все твои подозрения беспочвенны. Давай лучше завтра вечером встретимся, погуляем по городу и поговорим. Завтра у тебя не останется вопросов. Хорошо?

Галина рассмотрела его внимательным взглядом.

— Хорошо… — сказала она холодным тоном. — До завтра.

Директор интуитивно подался к ней, чтобы обнять и она ответила.

— Спокойной ночи, — пожелал ей он. — И позвони, как будешь дома.

— Спокойной ночи, — кивнула Галина. — Хорошо.

Она покинула квартиру, а Директор вернулся к гостям.

*СССР, Московская область, г. Москва, Докучаев переулок, дом 19, 26 апреля 1983 года*

— Головка-то бо-бо, да? — ощерился Владимир Вольфович в зеркале.

— Да… — болезненно поморщился Директор.

— Шампанское коварней водки, — философским тоном изрёк Жириновский. — А у меня вот голова не болит, ха-ха-ха! Пить меньше надо, алкоголик! А как смеялся вчера, веселился! Не смешно сегодня, да?!

Вчерашний вечер прошёл почти так, как и было запланировано. Все ушли довольными и удивлёнными — видимо, никто не ждал ничего особенного от обычного дня рождения.

Под самый конец ему пришлось сесть за стол и подробно описать рецепты свинины в медово-горчичном соусе и куриных крылышек в панировке. Светлана, Эльвира и Геннадий зайдут на днях, с ингредиентами — очень уж им хочется научиться приготовлению у самого мастера…

— Не кричи, пожалуйста… — попросил Директор, бреясь электробритвой «Бердск-7».

— Так что будешь говорить Гале? — спросил Жириновский.

— Скажу 95 % правды и 5 % лжи, — пожал плечами Директор. — Опишу всю ситуацию с сертификатами и смещу акцент на то, что жития мне из-за этого не будет, поэтому нет другого варианта, кроме ОКСВА.

— Сразу готовь свою морду лица к битью, — с усмешкой, предупредил его Владимир Вольфович. — Разобьёт его она тебе, моя Галька-то…