Владимир, сын Волка

Глава двадцать третья. Кандагарские вечера

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, ул. Вазир Акбар Хан, дом 65, 14 декабря 1984 года*

— Что у тебя, Вольфыч? — спросил генерал-майор Гаськов.

— Да так, Эдуардыч, зашёл поговорить, — пожал плечами Директор.

— Рабочий день почти закончился, — посмотрел Гаськов на часы. — Ладно, поговорим. Садись.

— Насчёт Наджибуллы… — начал Директор, сев на стул.

— Ох… — вздохнул, закатив глаза, Константин Эдуардович. — Руководство ещё решает, это вопрос уровня Политбюро — туда даже подать его не так просто, как кажется. Со своей стороны я всё сделал, я не хуже тебя понимаю, что его надо убирать.

Директор часто захаживает к нему и беседует о всяком.

Он сумел убедить его, что успешные операции — это хорошо, но помнят о них недолго и случаются успехи не так часто, как хочется, а вот чётко налаженный механизм работы ХАД — это надолго и приносит результаты постоянно, без существенных усилий со стороны Гаськова.

Константин Эдуардович и до этого был настроен снести Наджибуллу, но Директор усилил этот настрой аргументированным обоснованием, почему именно с Наджибуллой они никогда не смогут полноценно реформировать и оптимизировать ХАД.

Поэтому он может быть уверен, что Гаськов хочет убрать Наджибуллу не меньше, чем он, но решаются такие задачи небыстро, поэтому нужно ждать и держать руку на пульсе.

— Хорошо, — кивнул Директор. — А как наш московский сиделец поживает?

— Веселится, наверное, — пожал плечами генерал-майор. — Весело ему там, в одиночной камере без окон… А ты к чему это спрашиваешь?

— Интересно просто, — ответил Директор. — Всё-таки, чувствую ответственность за дело — мы с Орловым допросили того душмана, который поведал нам о бен Ладене и с этого всё началось…

— Да будут вам награды, — поморщился Гаськов. — Вы, конечно, заслужили, но не надо ко мне приходить и намекать каждую неделю!

Это Орлов попросил Директора сделать намёк, чтобы долгожданные награды «не зажевало в безжалостных шестерёнках комитетской бюрократии».

— А насчёт денег… — завёл Директор интересующую его тему.

— Рано пришёл, — прервал его Гаськов. — Операция ещё не завершилась, поэтому нечего обсуждать. Как только «А»-шники посчитают, что надо заканчивать операцию, тогда и будет разбор полётов.

— Понимаю, — кивнул Директор.

А операция «Кишмиш» в самом разгаре: двое суток назад Директор передал Файзулле пакет с «очень достоверными» данными о том, что знает о пропаже бен Ладена ХАД. Эти данные частично бьются с тем, что КГБ сливает ISI через двойных агентов, поэтому подлога замечено быть не должно.

В глазах Файзуллы, Директор исправно выполняет свою работу и иногда даже делится сведениями о настроениях в Представительстве.

Он даже восхитился тем, как красиво действует Первое главное управление: когда ISI начала активно искать бен Ладена, КГБ отреагировал и начал лихорадочно выяснять, кто это вообще такой и почему его ищут. Ради этого даже ненавязчиво слили пару малозначимых завербованных агентов, подозреваемых в двойной игре.

Это опасная игра разумов, в которой надо не просто думать за противника, но и всегда держать в голове, что он тоже думает за тебя.

«Одно имя, вписанное в блокнот…» — подумал Директор.

— В отпуск съездить не хочешь? — вдруг спросил генерал-майор.

— Не думал об этом, — покачал головой Директор. — Да и работы непочатый край — не время сейчас отдыхать.

— Как хочешь, — кивнул Гаськов. — Ладно, пора собираться.

— До встречи, Эдуардыч, — улыбнулся ему Директор.

— До встречи, — кивнул генерал-майор.

Рабочий день окончен, поэтому Директор направился домой, чтобы поужинать, поупражняться, а затем заняться рапортом о лекциях, прочитанных им за прошлый месяц.

Гарнизон Кабула охвачен уже полностью — он читал лекции, буквально, в каждой части, перед многими сотнями офицеров и сержантов.

Это работает на его репутацию в 40-й армии, потому что он выкладывается на все 100 % каждый раз, применяя харизму Жириновского и свой немного иной, более прагматичный, взгляд на то, что происходит на Западе.

Из-за этого приходится много читать самому, поэтому он часто посещает библиотеку и выписывает все газеты.

На ужин он решил приготовить гречку с куриным филе. Простое блюдо, дешёвое и сытное. Ещё и полезное.

Поужинав, он приступил к упражнениям — в рембате для него сварили стойку для штанги, со скамьёй. Из-за этого в гостиной стало меньше места, но когда приходят гости, он перетаскивает всё это на балкон.

Размявшись и поупражнявшись с пустым грифом, Директор начал ступенчатый переход к рабочему весу — сначала добавил двадцать килограмм, затем ещё двадцать и ещё двадцать. Выполнив пять подходов, он снял с грифа сорок килограмм, поставил штангу на пол и начал упражняться в становой тяге.

Он занимается практически с самого начала командировки — изначально он просто не хотел потерять форму, наработанную во время подготовки, а затем как-то втянулся и купил себе набор гантелей и гирь. Но этого стало мало, поэтому он озаботился штангой.

Директор отчётливо помнил, что Жириновский умер 6 апреля 2022 года, в возрасте 75 лет. Это неплохо, выше ожидаемой продолжительности жизни, но можно лучше.

Ему известно мало способов увеличения продолжительности жизни, но все они надёжные: питаться нормальной едой, не пить, не курить, не подвергаться стрессу и умеренно заниматься спортом.

С курением он ничего поделать не может — старается курить не более трёх сигарет в день, а вот с остальным что-то поделать вполне в его силах.

Жириновского убил коронавирус, наложившийся на диабет. С первым ничего не поделать, а вот со вторым поделать можно много чего — сформировался он у Владимира Вольфовича с возрастом, из-за малоподвижного образа жизни и неправильного питания.

На этот счёт у Директора есть долгосрочный план — он должен дожить до будущего. Прожить дольше, чем смог Жириновский и смог он сам.

«Для этого требуется малость — силовые упражнения три раза в неделю, а также ежедневные пробежки», — подумал Директор, сидя на скамье и восстанавливаясь. — «Осилим».

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, ул. Вазир Акбар Хан, дом 65, 17 января 1985 года*

— Говоришь, не пришёл на назначенную встречу? — переспросил генерал-майор Гаськов. — Оно и не удивительно — вчера нам стало известно, что ISI раскрыла подлог и начала обрубать концы.

— О, вот оно как… — удивился Директор. — Значит, всё?

— Да, всё, — кивнул Константин Эдуардович. — Работа была проделана огромная, результаты впечатляют, но обидно, что закончилось всё внепланово.

— Так Файзулла ушёл? — поинтересовался Директор.

— Да, ушёл, — с сожалением ответил Гаськов. — Но зато Шамсуддина взяли на выезде из города. И многих других — для ISI скомпрометирована вся сеть.

— Теперь мы можем поговорить о деньгах? — спросил Директор.

— Да, теперь можем, — поморщился Константин Эдуардович. — Их у тебя изымут, но за траты отчитываться не нужно — всё объяснено оперативной необходимостью. Но только на этот раз.

— Значит, заканчиваем трафик? — уточнил Директор.

— Нет, — покачал головой руководитель Представительства. — Сокращаем объёмы до 150 видеомагнитофонов в месяц. С этих средств будете продолжать свою деятельность с кишлаками и прочим. Председателя устраивают результаты, поэтому он готов закрыть глаза на небольшой объём видеомагнитофонов. Но впредь будете подробно писать о трате каждого рубля — что и когда купили, кому и зачем подарили… Это неудобно, но зато вопросов никаких не будет. Орлов уже уведомлён, он объяснит, как вы будете работать.

— Я всё понял, — кивнул Директор.

— Да и совесть имей — зачем тебе эти полтора миллиона рублей? — усмехнулся Гаськов. — Как Кощей, чахнуть над ними?

— Вообще-то, у меня есть мысли, как их потратить, — сказал Директор. — На общую пользу.

— И на какую же? — поинтересовался генерал-майор. — Душманов подкупать, чтобы они сами отступали из провинций?

— Нет, не совсем то, — покачал головой Директор. — Вернее, совсем не то. Есть время обсудить?

— Есть, — кивнул Гаськов и вытащил сигарету из пачки. — Выкладывай.

— Я много общаюсь с офицерами, сержантами и рядовыми бойцами, — заговорил Директор. — Не так давно мне удалось получить ряд журналов по теме того, что на западе называют посттравматическим стрессовым расстройством, а у нас, как я понимаю, никак не называют, потому что явление такое не признают. И я вижу некоторые из описанных симптомов у некоторых людей, с которыми имею дело. И это очень плохо, потому что последствия могут быть крайне негативными…

— И что это такое? — нахмурился Гаськов.

— Это расстройство, возникающее в результате длительного и тяжёлого стресса, травмирующих событий, например, потери друзей, родных, то есть, небезразличных людей, или перенесения ранений, — объяснил Директор. — В одном из иностранных медицинских журналов я прочитал, что особенно часто такое расстройство встречается среди ветеранов войны во Вьетнаме, но также оно замечено среди ветеранов Корейской войны — то есть, связь между боевыми действиями и ПТСР установлена явная. И среди ветеранов этих войн часто наблюдаются панические атаки, склонность к зависимости от наркотических веществ или алкоголя, агрессивность и суицидальные наклонности.

— Ты как-то слишком издалека зашёл, — сказал на это генерал-майор. — Причём здесь деньги?

— Нам нужно исследовать это явление, — сказал Директор. — Нужно разобраться, почему оно возникает, а также как его устранять. Нужны психиатры, психологи, а ещё нужны средства на содержание и лечение страдающих от ПТСР. Эдуардыч, тебе же нетрудно запросить данные — сколько случаев суицида среди вернувшихся из Афгана, сколько ведущих асоциальный образ жизни или находящихся в психдиспансерах из-за психических отклонений неустановленной формы. Пошли запрос и удостоверься лично — случаев уже должно быть много.

— Хорошо, я запрошу — это нетрудно, — сказал Гаськов. — Если твои слова подтвердятся — ладно, подумаем. Но тебе с этого какой прок?

— Это проблема, которую нужно попытаться решить, — ответил Директор.

— Знаешь, что… — нахмурился генерал-майор. — Принеси-ка мне эти журналы — хочу посмотреть, что ты там вычитал.

— Принесу завтра утром, — кивнул Директор.

Медицинские журналы были заказаны через Ахмеда — контрабандисты, судя по косвенным признакам, купили их в Исламабаде. Всего было восемь поставок, но большая часть журналов оказались по не интересным ему медицинским темам, поэтому он передал их в 650-й военный госпиталь.

В ценных ему журналах есть всего пять статей по теме ПТСР — в США уже давно проводятся исследования, потому что проблема с ветеранами Вьетнама остра, как никогда. Уровень жизни из-за двух энергетических кризисов упал, что обнажило в том числе и вьетнамскую проблему.

То есть, вопрос ПТСР находится в фокусе внимания психиатров США, поэтому в медицинских журналах часто попадаются тематические статьи с результатами исследований или новыми открытиями в этой сфере.

По сути, это почти бесплатные знания, которые в СССР, почему-то, не используют — то ли всем плевать, то ли это такое предубеждение перед всем западным.

— Но они на английском, — предупредил Директор.

— Уж как-нибудь разберусь, — усмехнулся Гаськов.

* Демократическая республика Афганистан, провинция Кандагар, город Кандагар, дислокация 70-й ОМСБр, 24 января 1985 года*

— Там будет очень небезопасно, — предупредил Геннадий. — Будь готов, что начнётся стрельба.

— Конечно, — кивнул Директор и чуть подтянул ремень своего АК-74.

Передовая БМП-2Д тронулась с места и поехала, а остальные бронемашины последовали за ней.

Директора порадовало то, что все машины оснащены решётчатыми экранами с противоосколочными демпферами, в точности повторяющими те, что были разработаны в 762-м отдельном ремонтно-восстановительном батальоне.

Всё-таки, опыт массового применения экранов в Панджшерском ущелье изменил мнение командования 40-й армии, и теперь весь ОКСВА планово оборудует бронемашины под новый стандарт.

Пробуют также ставить решётки и демпферы на топливозаправщики, лакомые цели для душманов — Директор слышал, что кого-то это уже спасало от верной смерти.

Но в ответ на это душманы начали всё чаще применять минирование дорог самодельными фугасными зарядами. Они и раньше взрывали колонны, но теперь у них нет уверенности в более простом и дешёвом средстве, то есть, РПГ — приходится адаптироваться.

Ходят слухи, что китайские РПГ-2 якобы лучше преодолевают решётки, но это солдатские байки, потому что у этих противотанковых гранат механический донный взрыватель, чуть более склонный не срабатывать при контакте с решёткой. Испытания с трофеями проводились неоднократно — РПГ-2 не срабатывал либо с той же частотой, что и РПГ-7, либо даже чуть чаще.

Кандагар сильно отличается от Кабула, тут пески, а ещё здесь дышится чуточку легче, потому что провинция находится ближе к уровню моря. Ещё здесь ниже влажность, потому что климат не горный, а пустынный, но расплачиваться приходится сравнительно частыми песчаными бурями.

И зимой здесь теплее, чем в Кабуле — можно сказать, что зимой здесь относительно комфортно.

— Мы надолго туда?! — спросил Директор.

— Поговорим со стариком и обратно! — ответил Орлов.

— А что за старик-то?! — поинтересовался Директор.

— Важный связной! — ответил Геннадий. — Надо узнать у него кое-что! Если в кишлаке нет душманов — считай повезло! А вообще, мы едем в очень паршивое местечко! У кишлака Хакрез дурная репутация!

— А зачем мы тогда туда едем?! — спросил напрягшийся Директор. — Ты бы предупреждал заранее! Я думал, надо просто перевести разговор!

Он начал слегка расслаблять усики шплинта предохранительных чек на гранатах РГО. У него их четыре — на две меньше, чем хотелось, но больше не выдали.

— Да ты не переживай, Вольфыч! — усмехнулся Орлов. — Вряд ли что-то будет!

Директор планировал провести эту неделю совсем не так — насчёт Наджибуллы вопрос практически решён. Гаськов сказал, что идёт обсуждение в Политбюро, КГБ настаивает на его снятии и замене кем-то менее амбициозным и более лояльным.

Собранные доказательства возымели решающее действие — он брал деньги, пользуясь служебными полномочиями, препятствовал проведению секретной операции, продвигал своих людей в ХАД, и в целом, вёл порочащую репутацию ХАД политику…

По отдельности — ничего страшного, но в совокупности получилась картина очень нехорошего человека, который занимается понятно чем.

Но Гаськов предупредил, что сажать Наджибуллу никто не будет, потому что Политбюро не хочет портить отношения с Парчам.

А Директору всё равно, что будет с Наджибуллой, лишь бы больше не мешал. Всё-таки, врагом своим он его не считал, пусть и испытывал к нему неприязнь. Да и неприязнь эта — продукт «синтеза».

Вот кто испытывает к Наджибулле стойкую и нестерпимую неприязнь — это Жириновский. Он его ненавидит, потому что «Наджибулла — вор, подлец, подонок, мразь и коррупционер»…

«Но у каждого ведь есть свои недостатки», — подумал Директор. — «Наджибулла не идеален, но он бы что-то мог — как минимум, его режим продержался до полного исчерпания советских запасов в 1992 году».

Только вот это совсем не то, что можно считать удовлетворительным результатом. Сразу после падения Республики Афганистан, на территорию бывшего Союза бурным потоком хлынули героин, опиум и прочие наркотики. 90-е годы — это не только период экономического коллапса, но и беспрецедентная эпидемия наркотиков.

— Что мне здесь нравится — открытые пространства! — сообщил улыбающийся Орлов.

— А мне не нравится местный песок! — пожаловался Директор.

— Ну, это же Кандагар! — развёл руками Геннадий.

Ехали они всего около сорока-пятидесяти километров, а затем показался кишлак Хакрез и мотострелки спешились.

Местность считается условно-враждебной, поэтому тактика захода в кишлак всегда предусматривает готовность к отражению атаки.

Директор, следующий за подполковником Орловым, взвёл АК-74 и открыл два подсумка с гранатами.

Дехкан, обитающих в кишлаке, нигде не видно, что есть нехороший знак.

— Не вижу гражданских… — поделился Директор с Орловым.

— Да, это нехорошо… — ответил тот.

Когда они зашли в пустой кишлак, напряжение достигло предела — не видно ни гражданских, ни врагов, а так быть не должно.

Из дома в центре кишлака вышел старик, опирающийся на трость.

— О, это вы… — произнёс он. — Кто из вас главный?..

— Где все люди, почтенный? — спросил его Директор.

— Прячутся по домам, — ответил старик. — Когда приходят шурави, это всегда может закончиться бедой. Ты старший?

— Нет, — покачал головой Директор. — Но говорить ты будешь со мной.

— Хорошо… — кивнул старик и прошёл к лавке у дома.

Мотострелки заняли круговую оборону в центре кишлака, а бронемашины подъехали чуть ближе, чтобы поддержать их огнём, в случае нападения.

— Спроси его, что правда ли, что он знает какую-то информацию об арабах, что приходили сюда несколько недель назад, — сказал Геннадий.

Директор перевёл вопрос.

— Да, мы видели арабов, — кивнул старик. — Они приходили сюда — их было четыре десятка человек.

Директор перевёл его ответ.

— М-хм… — хмыкнул Орлов. — Что они делали?

— Они пытались подговорить нас выступить против шурави, — ответил старик, выслушав вопрос. — Но мы же не глупцы — вы узнали даже о том, что они приходили. И мы не хотим принимать ничью сторону. Дайте нам просто жить.

— Куда они пошли? — спросил Орлов, когда Директор перевёл.

— Они ушли в горы на западе, — ответил старик. — У них там есть убежище.

— Сможете показать это убежище? — спросил Орлов.

— Мы не знаем, где оно… — покачал головой старик.

— Хорошо подумай, — попросил его Геннадий. — Вы не можете не знать, где укрылись арабы — вы слишком хорошо знаете свою землю.

После того, как Директор перевёл его слова, старик опустил взгляд в землю и молчал почти полминуты.

— В полуденном переходе на северо-запад, — ответил старик. — Козлиное ущелье — там есть ветвистая пещера, в которой они прячутся.

Директор перевёл.

Орлов посмотрел на старшего лейтенанта мотострелков.

— Слышал когда-нибудь, тут есть какое-то Ваз дара? — спросил он.

— Место известное, приблизительно двенадцать километров отсюда, — ответил тот. — Пешком туда пройти очень тяжело, дорог практически нет. Только козьими тропами можно добраться.

— Но такое место точно есть и там можно спрятать небольшой отряд? — уточнил Геннадий.

— Да, конечно, — кивнул старший лейтенант. — Там есть пещеры.

— Отлично, — улыбнулся Орлов.

— А что за отряд арабов? — спросил Директор.

— Большая часть тех арабов не очень важна, но нам нужен Али Амин ар-Рашиди, — ответил Геннадий. — Это очень хороший друг нашего Бени, поэтому нужно захватить его.

Беня — так в среде причастных лиц в КГБ принято называть Усаму бен Ладена.

— Он может навести нас на Абдуллу Аззама, по словам Бени, главного идеолога арабов, прибывающих в Афган, — продолжил Орлов. — Будет замечательно, если Али Амина захватим именно мы, не думаешь?

— Наверное, — пожал плечами Директор.

— Сложите сладости и игрушки у колодца, — приказал Орлов.

Мотострелки начали вытаскивать из своих РДшек пакеты с конфетами и детскими игрушками. Местные пуштуны вряд ли будут в восторге от этого, но это лишь начало.

— Это подарок от нашего командования, — сообщил Директор старику, наблюдающему за складыванием пакетов у колодца. — Сами решайте, что с ним делать.

— Всё, поехали! — приказал Орлов. — Нечего тут задерживаться!

Они покинули кишлак и погрузились на броню.

— А чего тут забыли эти арабы? — спросил Директор, усевшись на постеленный каремат и положив АК на колени.

— Не знаю, — пожал плечами Геннадий. — Агентура сообщила, что отряд пересёк границу и пошёл куда-то на северо-запад, а потом стало известно, что в этом отряде сам ар-Рашиди.

— Ну, должна же быть какая-то логика? — нахмурил брови Директор.

— У них случился раскол — арабы не доверяют пуштунам, потому что считают их виновными в пропаже своего друга, — сказал Орлов. — А пуштуны обижены на арабов за то, что те прекратили финансирование. Доверия между ними нет, но воевать как-то надо — арабы начали предпринимать вылазки самостоятельно. Наверное, они рассчитывают опереться на местных, чтобы устроить пару-тройку хороших засад и потом вернуться героями. Я не знаю, что творится у них в головах, но точно знаю, что Али Амин пришёл сюда зря.

— Что будешь делать с этими сведениями? — поинтересовался Директор.

— В Кандагаре дислоцирована группа «Вымпела», — ответил Геннадий. — Согласую с командованием, и полетим брать арабов. А их надо брать, потому что ар-Рашиди знает очень много, по словам Бени.

— Понятно… — произнёс Директор и тяжело вздохнул.