Владимир, сын Волка

Глава двенадцатая. Диффузия

*Демократическая республика Афганистан, провинция Кабул, близ кишлака Чашмадара, 4 декабря 1983 года*

— Так что у тебя было в Инюрколлегии-то? — вдруг спросил Орлов, когда Директор забрался на броню.

— А ты сам не знаешь? — нахмурился Директор, устраиваясь на холодной стали. — Я думал, вы полностью осведомлены о той истории.

— Ну, хочется услышать твою интерпретацию, — ответил на это Геннадий.

Директор решил, что скрывать ему от Орлова особо нечего — КГБ всё прекрасно знает, потому что точно разбирался во всех обстоятельствах, а это значит, что любая неискренность может подорвать доверие.

Он выложил всё, как было, но стараясь избежать эмоциональной окраски. Получилось кратко, ёмко и по существу.

— М-хм… — хмыкнул Орлов. — Ты понимаешь, что мог попасть в такую кутерьму, что потом жизнь бы кончилась?

— А то, что я сейчас здесь, ни о чём не говорит? — улыбнулся Директор. — Я прекрасно понимаю, что совершил ошибку и пытаюсь её исправить.

— Я заметил, что тебя вообще не тронуло то, что по всему кишлаку лежат трупы, а допрашиваемый дух медленно истекал кровью, пока ты с ним беседовал, — произнёс Геннадий.

— Ко всем этим трупам и духу я не имею никакого отношения — убивал и ранил их не я, — пожал плечами Директор. — Ну и доводилось мне раньше видеть мертвецов.

— Хм… — задумчиво хмыкнул майор Орлов, а затем посчитал тему исчерпанной. — Скоро выезжаем — «Омега» поедет первой, а мы сразу после неё.

— Я так и понял, — кивнул Директор, глядя на то, как трогается с места первый БМП «Омеги».

Колонна мотострелков выехала следом за спецназом, но держась на дистанции примерно 300 метров — это нужно, чтобы не дышать поднятой пылью.

Директору этот опыт боевого выхода совсем не понравился — холодно и пыльно, ну и стресс от этого вида деятельности тоже не помогает…

— У вас ведь и своих переводчиков в достатке?! — решил спросить Директор.

— Хватает! — ответил Орлов и закурил.

— Тогда чего меня взяли?! — задал Директор вопрос.

— Это долгая история! — сказал на это Орлов.

Директор лишь обвёл окрестности рукой, намекая ему, что ситуация подходит для истории почти любой длительности.

— Лучше по сторонам смотри! — усмехнулся Геннадий. — Вернёмся — объясню тебе всё!

Колонна продолжала движение и, по ощущениям Директора, пыли теперь гораздо больше — несмотря на приличную дистанцию между колоннами, пыль от бронемашин «Омеги» не успевала оседать.

«Ущелье, ветра нет…» — подумал он, поправляя противопылевой шарф.

Его-то он не забыл, потому что завёл привычку носить его в кармане. Шарф изготовлен из шёлка, поэтому почти не заметен в кармане, ну и с задачей своей справляется. Правда, обошёлся он дорого — на кабульском рынке пришлось отстегнуть за него целых шесть рублей и тридцать копеек.

Мотострелки и майор Орлов используют хлопковые шарфы, более дешёвые и прочные, поэтому Директор задумался о том, чтобы купить себе несколько хлопковых шарфов подходящего цвета…

Тут среди камней справа от дороги сверкнула вспышка и в передовую БМП-2Д врезалась противотанковая граната. Громыхнул взрыв, механик-водитель центральной БМП, на которой сидели Директор и Орлов, сразу же нажал на тормоз, из-за чего Директор чуть не рухнул.

— Все с брони!!! — заорал он, справившись с испугом.

Башня БМП начала поворачиваться в сторону угрозы, а затем откуда-то прилетела новая противотанковая граната — она ударила чуть впереди и Директору заложило уши.

Его начал сковывать страх, но он, преодолевая его, рванул влево и рухнул в пыль за БМП.

Сквозь «вату» в ушах пробивались раскаты автоматической пушки, взрывы гранат и снарядов, а также тихие перестуки АК и ПКМ.

Сердце колотилось, как бешеное, в ушах гудело — состояние его было далеко от боевого…

Паника, сковавшая движения лежащего в пыли Директора, внезапно, развеялась, уступив место холодному расчёту. Он вновь смог мыслить трезво.

Он поднялся на правое колено и взвёл АКМ.

Выглянув из-за грохочущей БМП, он увидел многочисленные вспышки среди камней — это стреляют душманы.

«Их задачей является нанесение максимального урона за минимум времени и стремительный отход в горы, для чего у них заранее продуманы маршруты», — прошла на фоне сознания Директора ценная мысль.

Он лёг на землю и аккуратно выполз из-за БМП, взяв АКМ наизготовку.

«Нужно положить хотя бы пару душманов», — подумал он, высматривая моджахеда, палящего из-за острого камня. — «Если они понесут потери сразу, то предпочтут отступить…»

Опустив флажок переводчика огня в крайнее нижнее положение, Директор тщательно прицелился и выстрелил. Это был промах, но очень удачный промах — пуля врезалась в камень и отрикошетила куда-то в моджахеда, высунувшегося, чтобы опорожнить очередной магазин в колонну.

Страха больше не было, как и эмоций на тему отнятия чьей-то жизни — нужно выжить. Руки не дрожали, а в сознании установилось абсолютное спокойствие.

В БМП прилетает противотанковая граната, и Директор ощущает, как его левый бок обжигает болью, которая тут же подавляется, как он понял, Жириновским.

Моджахеды стремятся сблизиться с колонной, чего они обычно не делают — возможно, это месть за разгром их отряда. Вероятнее всего, это она и есть, потому что они рискнули связаться сразу с двумя колоннами.

Двигатель бронемашины загорается, а затем открывается задняя дверь и наружу высыпает экипаж, на ходу паля из штатного оружия.

Директор пропускает их и берёт на прицел нового врага, вооружённого чем-то вроде Энфилда. Этот тоже никуда не торопится и выцеливает кого-то…

Наконец, Директор стреляет и снова промахивается, пуля летит, как и в прошлый раз, куда-то левее и выше, чем должна. Он быстро берёт поправку и посылает две пули подряд, но лишь одна попадает куда-то в правое плечо душмана.

Директор вспомнил, что надолго на одном месте задерживаться нельзя, поэтому отполз назад, чтобы использовать откос насыпи в качестве укрытия.

К сожалению, душманы атакуют с превосходящей высоты, что делает укрытие за откосом малоценным, но и оставаться у горящего БМП он не может, потому что его уже увидели.

Достигнув откоса и укрывшись за ним, он вновь начал выцеливать очередного душмана, занявшего неудачную позицию — такой нашёлся в трёх десятках метрах левее места предыдущей жертвы.

Но убить его Директор не успел, потому что душманы осмелели и пошли на сближение. Это открыло ему целых три цели вне укрытий.

Он вновь забыл о плохой пристрелке автомата, поэтому первая пуля попала бегущему и стреляющему из АКМ душману не в центр груди, как он планировал, а в правое плечо. Моджахед закричал и рухнул на камни.

Директор перевёл прицел на следующего бегущего душмана и дал ему два выстрела в грудь, на этот раз, с учётом поправки. Этот был убит наповал.

Третий душман исчез из поля зрения, поэтому Директор добил первого двумя выстрелами куда-то в область паха.

Ожесточённая перестрелка никак не желала снижать накал — отчаянно стрекотали автоматы и пулемёты, а моджахеды пёрли на колонну, жаждая убить как можно больше шурави…

Директор заработал руками и ногами — нужно срочно сменить позицию, потому что он слишком сильно «засветился» посреди этой вечерней полутьмы.

Ползти он решил к передовой БМП, потому что там стреляет большинство моджахедов.

Над головой свистят пули, несколько раз, с характерным резким «в-ж-ж-жух!», пролетели противотанковые гранаты, ушедшие куда-то в противоположную сторону ущелья, все орут, на русском, пушту и фарси, ничего не понятно, но Директор абсолютно спокоен.

— Володя! — окликнул его Орлов, укрывающийся за корпусом чадящей чёрным дымом БМП. — Гранаты есть?! Они прямо за бронёй!

Но у Директора нет с собой гранат, не положено ему, поэтому он решил поступить иначе. Он прополз дальше, проигнорировав чиркающие по асфальту пули, вероятно, пущенные именно в него, сравнялся с подбитой БМП и начал высматривать что-то в пространстве между катками.

Он увидел правую ногу душмана и сразу же выстрелил. Целил он в колено — туда и попал. Заливисто закричав, моджахед рухнул на землю, показав Директору свой левый бок. Туда и залетели ещё две пули, прервавшие жизнь этого «фридом файтера», спонсируемого за счёт опиума, героина и американских налогоплательщиков…

— Перезаряжаю! — крикнул Орлов, а затем сложился пополам и рухнул на землю. — Ах, сука!

Он выпал в простреливаемую зону, что очень и очень плохо.

В этот момент с фронтовой части чадящей БМП показался моджахед.

— Осторожно! — предупредил Директор и начал активно палить по моджахеду, который тут же отреагировал ответным огнём.

Эта дуэль продлилась недолго, потому что пули моджахеда летели куда-то мимо цели, непонятно почему, а вот одна из семи пуль Директора попала в живот противнику.

Орлов с воплем перевернулся и добил моджахеда серией выстрелов из ПМ.

Директор рискнул и рывком перебежал к майору, после чего сразу же оттащил его в укрытие.

— Живой? — спросил он у Орлова, осторожно выглядывая из-за борта.

— Живой… — ответил Геннадий. — Спасибо…

— Сочтёмся, — приложив усилие, неестественно улыбнулся Директор. — Отступают — нужно добить.

Моджахеды же, поняв, что атака захлебнулась, начали отступление.

Директор вскинул АКМ и открыл огонь в спины отступающим моджахедам.

Достать удалось только троих, а остальные скрылись среди скал.

Через несколько минут, о произошедшей засаде напоминали лишь две дымящие БМП и трупы, лежащие тут и там.

Мотострелки развели суету и начали оказывать помощь раненым, а Директор присел рядом с Орловым.

— Куда ранило? — спросил он.

— Кажется, в живот… — ответил майор. — Посмотри, что там…

Директор начал осмотр и сразу же обнаружил осколок, торчащий из кожи ремня. Вероятно, это кусок корпуса от ПГ-7В. Достав перевязочный пакет, он сразу же туго обмотал место ранения.

— Санинструктора сюда! — рявкнул он. — Офицер ранен!

Спустя несколько минут примчался какой-то младший сержант, который аккуратно положил Орлова на землю, быстро осмотрел ранение.

— Правильно сделано, — сказал он, увидев выпирающий из-под перевязки осколок. — Вынимать нельзя, трогать нельзя. Нужно в госпиталь — непонятно, как глубоко зашёл осколок.

Он вытащил из кармана аптечку АИ-2 и вколол Геннадию сначала промедол, а затем дал выпить таблетку хлортетрациклина.

Мотострелки выставили охранение и начали разбор полётов.

— … вон того, с раскуроченной башкой, кто положил? — услышал Директор вопрос от какого-то старлея.

— Это тот, из КГБ, — ответил один из мотострелков. — И вон тех двоих, что у дороги лежат — этих тоже он, я сам видел. А вон тех троих, что подальше лежат, он в спину расстрелял, когда они отступали.

— Товарищ майор, разрешите обратиться? — подошёл старлей.

Раздался рёв движка и к месту побоища приблизился БТР-70, отдалившийся, чтобы избежать поражения и поддержать огнём с дистанции.

— Давай… — ответил Орлов.

— Мы тут считаем упокоенных духов, — сказал старлей. — Насчитали на вашем счету уже шестерых.

— На моём?.. — удивился Геннадий. — Я только одного положил… То есть, добил…

— А кто тогда? — нахмурил брови старлей.

— Вот он, — указал один из бойцов на Директора.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился к нему старлей мотострелков. — Вы их?

— Да, — кивнул Директор. — Девятерых, если верно подсчитал.

— Девятерых?! — удивился старлей.

— Девятерых, — вновь кивнул Директор. — Хотя, насчёт одного, с Буром, не уверен — кажется, попал в плечо. Но за остальных готов ручаться.

— Надо проверить… — сказал Орлов, посмотрев на мотострелка. — У твоих кого-то есть АКМ?

— Нет, у всех 74-ки, — покачал головой старлей, а затем увидел АКМ в руках Директора. — А-а-а, понял. Щеглов, Махамбетов! Посмотрите, кого из духов дырявили из АКМ!

Двое бойцов направились к мертвецам.

— Да как они различат-то?.. — спросил Орлов.

— Они разбираются, товарищ майор, — улыбнулся старлей.

— А чего возиться-то с этим? — недоуменно спросил Директор.

— Как чего? — удивился старлей. — Тут же серьёзная заявка — девятерых духов положили. За такое принято награждать.

Он посмотрел на две уже потушенные БМП-2Д.

— Ситуация была критическая — две из трёх машин подбили, — продолжил он. — Духи-то вдохновились, посчитали, что теперь можно нас брать тёпленькими и пошли на сближение. Обычно, если техника не подбита, они быстро отстреливают свой БК и отступают, подобру-поздорову…

— Он хочет сказать, что тянет на награду… — слабо улыбнулся Орлов. — А если добавить спасение офицера госбезопасности…

— Какое спасение? — недоуменно спросил старлей.

Орлов медленно кивнул на моджахеда, до сих пор лежащего у БМП.

— Он со спины ко мне зашёл, когда меня осколком… — сказал он. — Но Володя подстрелил его и дал мне время развернуться…

Директор планировал убить или ранить пару душманов, но получилось как получилось — от возможной награды отказываться не принято. Ну и, к тому же, это пойдёт ему лишь на пользу…

С юга подъехали БМП «Омеги» и вновь началась суета.

Оказалось, что на колонну «Омеги» тоже напали — душманы, следившие за ходом перемещения колонн, верно предположили, что возвращаться они будут вместе, поэтому атака на одну колонну слишком опасна, ввиду возможности быстрой помощи от другой. Они же не знали наверняка, что тут есть СпН, а то бы точно отказались от обеих атак.

Спецназ отбил атаку без безвозвратных потерь, а вот мотострелки потеряли одного убитым и четверых ранеными.

Директор тоже получил ранение — осколок чиркнул по туловищу в области груди. Кровь пропитала китель «х/б», ранение, возможно, серьёзнее, чем кажется, но его уже перемотали и жизни больше ничего не угрожает.

Эвакуация раненых была осуществлена на прибывшем вертолёте — прилетел Ми-8, который забрал всех раненых, включая Директора.

*Демократическая республика Афганистан, город Кабул, 650-й военный многопрофильный госпиталь, 5 декабря 1983 года*

— … царапины на шестом и седьмом рёбрах, — произнёс военврач, изучая рентгеновский снимок. — Переломов рёбер нет, только поверхностные повреждения, надкостница повреждена незначительно, трещин не обнаружено. Признаков проникающего ранения брюшной полости не видно, повреждения диафрагмы не выявлено…

Директор, выслушав интересующие его сведения об отсутствии переломов и трещин, перестал интересоваться темой, начав думать о другом.

Майор Орлов в операционной — из него извлекают осколок. Никаких подробностей нет, потому что врачи не считают нужным отвечать на вопросы Директора.

Остальных раненых тоже активно обрабатывают — раненых сегодня прибыло много, помимо мотострелков, спецназовцев и Директора с Орловым…

— … строгий постельный режим, — посмотрел на Директора врач. — Вы меня слушаете?

— Так точно, — ответил Директор. — Строгий постельный режим.

— На двое суток, — кивнул военврач. — И никаких шуточек — возможен гемоторакс.

— Так точно, — ответил Директор.

Его до сих пор слегка поколачивает — ничего не даётся просто так, поэтому за те двадцать с лишним минут абсолютного спокойствия пришлось расплачиваться сейчас.

Да и моральный фактор тоже действует. Тогда ему было плевать, что он хладнокровно убивает людей, а сейчас это его, против воли, гнетёт. Это были восемь или девять человек, жизни которых он безжалостно отнял.

Тела моджахеда с Энфилдом так и не обнаружили — возможно, ушёл. Но непонятно, как далеко ушёл.

А ещё Директора ужасает то, что стало с первым убитым — оказалось, что отрикошетившая от камня пуля разорвала тому душману лицо, но он тогда этого не заметил, сразу же переключившись на других…

Но мотострелки посчитали этого в числе прочих и подтвердили шестерых убитых — с седьмым и восьмым вышло непонятно, потому что не удалось точно определить, каким калибром убили. Да и мотострелки видели не всё.

Директор же точно знал, скольких убил, а скольких ранил, это отпечаталось у него в памяти.

«… кий убий … … онок, … водёр!» — расслышал он что-то краем уха.

— Что? — встряхнул он головой.

— Что «что»? — нахмурил брови военврач, отвлёкшись от письма.

— Вы что-то сказали? — спросил Директор.

— Так, лучше вам отоспаться, — сказал военврач. — Серьёзное психическое напряжение, истощение — лучше не играйте с организмом в азартные игры и отдохните. Не двое суток госпитализации, а трое.

Он вписал что-то в карту.

— Идите — вас сопроводят обратно в палату, — сказал он и указал на дверь.

*Демократическая республика Афганистан, город Кабул, квартал Шашдарак, здание ХАД, 8 декабря 1983 года*

— Здравия желаю, товарищ полковник! — козырнул Директор, войдя в кабинет к Гаськову.

— Вольно! — улыбнулся тот. — Садись!

Директор сел напротив него, а сам полковник подвинул к нему папку.

— Читай! — потребовал он.

Директор раскрыл папку и начал читать.

В тексте описывались обстоятельства случившегося боя, касающиеся именно засады на колонну мотострелков.

— Да, я ознакомлен с обстоятельствами того боя, — улыбнулся Директор.

— А я и не знал, что ты у нас героического характера! — заулыбался Константин Эдуардович. — В критический момент, хладнокровно, из личного оружия, не менее шести душманов, и будто этого недостаточно, спас жизнь майора Орлова! Ты же «пиджак» — от тебя такого вообще никто не ждал!

— Ну, я хорошо учился, — ответил на это Директор.

— В учебке такому не учат, — покачал головой полковник. — Таким родиться надо! Твой начальник, майор Мажуга, уже подал ходатайство — на «Красное Знамя» не рассчитывай, но «Красную Звезду» точно получишь!

— Служу Советскому Союзу! — встав, заявил Директор.

— Потом будешь говорить, — улыбнулся Гаськов. — Ну, ты меня удивил… Орлов ещё в госпитале — говорят, обязательно вернётся.

— Я виделся с ним в госпитале, — кивнул Директор.

— Это очень многое меняет — то, что случилось, — сказал полковник. — Наверху обязательно узнают, что один из моих соавторов совершил подвиг — это поспособствует нашему делу… М-хм…

Он задумался, а затем вытащил из кармана пачку» Camel «и закурил.

— Готов возвращаться к работе? — спросил он.

— Так точно, — ответил Директор. — Ранение не особо серьёзное.

— Хотя, знаешь что, — задумчиво произнёс полковник Гаськов. — Всё-таки, напишу я одно письмецо — упомяну «весомый вклад в совершенствование работы госбезопасности союзного государства». Если тебе повезёт, то получишь «Красное Знамя», а если не повезёт, то довольствуйся «Красной Звездой».

«Красная Звезда», по мнению Директора, это отличная награда, поэтому возражать он точно не будет.

— Пока тебя не было, твою работу делал другой переводчик, но раз ты в порядке, то приступай в понедельник, — сообщил ему полковник. — Ладно, мне надо написать письмо, а ты иди домой — восстанавливайся.

Директор встал, образцово козырнул и покинул кабинет Гаськова.

Покинув здание ХАД, он направился к хрущёвкам, расположенным к юго-востоку от квартала Шашдарак. Это 1-й микрорайон, где ему выдали маленькую однушку, как ценному для КГБ специалисту.

Однушка пусть и маленькая, пусть на пятом этаже, зато со всеми благами цивилизации — водопроводом, канализацией, отдельной кухней, ну и кровать нормальная. Правда, если на улице духота, то и внутри тоже духота.

Среди обычных афганцев хрущёвки считаются жильём премиум-класса, по сравнению с саманными домами, составляющими подавляющее большинство жилья в Кабуле.

«Интересно, что будет со всем этим жильём, когда ОКСВА покинет страну?» — задумался Директор, открывая квартирную дверь ключом. — «Сносить их они точно не будут, премиум-класс же всё-таки…»[20]

Поморщившись от запульсировавшей боли в ране, он разулся, снял китель и сел на просиженное кресло. Телевизора, естественно, нет, зато есть относительно свежая «Советская культура», полученная сегодня утром от соседа по палате, лейтенанта Бережкова.

«1983 год, четверг, 6 октября, № 120», — прочитал Директор. — «Для Кабула — первая свежесть».

Сразу же бросается в глаза рисованный плакат с волевого вида мужиком, за спиной которого изображены транспаранты с лозунгами «Свобода, мир, безопасность, разрядка, сократить стратегические вооружения», а над всем этим написано «Мир без оружия — идеал социализма».

«Не знаю насчёт идеалов социализма, но жизнь учит меня, что пока вся эта шваль сидит в белых домах и бундестагах, идеальной стратегией будет запасаться оружием…» — подумал Директор, рассматривая плакат. — «С ними по-хорошему никак — они сразу воспринимают это, как слабость и веский повод для удара. Алчные шакалы».

Также пишут, что 7 октября пройдёт День Конституции — его Директор провёл в госпитале. Так-то, у него должен был быть праздник, с торжественным мероприятием в штабе, но он «весело» пролежал весь день в палате, под строгим постельным режимом.

Держали в госпитале его, как оказалось, зря: гемоторакс никак себя не показал, потому что его не было, поэтому он мог просто отдохнуть дома, как человек.

В целом, в «Советской культуре» сплошь жизнеутверждающие статьи, за мир, против ядерной войны, что объясняется до сих пор продолжающейся ядерной эскалацией, начатой с того, что советские войска были введены в Афганистан.

«Рейган ещё весной анонсировал свою СОИ, Саманта Смит уже написала письмо Андропову и даже слетала в СССР, — подумал Директор, — но это не повлияло абсолютно ни на что — просто красивый жест и великолепный инфоповод, за счёт которого славно пиарятся что СССР, что США».

Прочтя все имеющиеся в газете статьи, он пошёл на кухню, готовить себе что-нибудь на обед.

«Поскорее бы всё это закончилось», — думал он, нарезая лук. — «После этой „замечательной“ поездочки вообще ничего не хочется».

— Ну, кто так режет, остолоп?! — вопросил Жириновский из отражения в лужёном чайнике. — Тоньше резать надо! Не собакам готовишь!

А это современная хрущёвка в 3-ем Макрояне (так, на слух кабульцев, звучит слово «микрорайон»):