Владимир, сын Волка

Глава двадцать первая. Игра

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, здание ХАД, 24 августа 1984 года*

— … и я дал согласие, в точности по инструкции, — продолжал Директор. — Ахмеду передадут 450 видеомагнитофонов, из которых 300 будут оплачены из бюджета ISI. И мне велено приобщить к этому делу подполковника Орлова, но чтобы он узнал об этом уже по факту. Сегодня я должен был солгать ему, что нашёл нам богатенького подельника в Ташкенте, который, якобы, оплачивает нам эти 300 видеомагнитофонов.

Файзулла нашёл его сегодня утром, а не вчера, как обещал — вероятно, это было «маринование неизвестностью», чтобы Директор понервничал и начал терять самообладание.

Встреча, прошедшая на центральном рынке Кабула, была в формате «слушай, что говорю, и запоминай». Он потребовал повязать в этом деле Орлова, видимо, потому, что у ISI нет уверенности в том, насколько глубоко Геннадий погряз в этом и какими последствиями чревато для него раскрытие этого нелегального трафика. Чтобы быть уверенными в том, что подполковник КГБ точно не соскочит с крючка, они и выработали эту операцию.

В случае расследования, если всё вскроется, по логике ISI, при условии, что Директор верно всё понял, КГБ внимательно посчитает деньги и поймёт, что бухгалтерия не бьётся — 300 видеомагнитофонов точно будут лишними. И тогда «предпринимателей» начнут допрашивать, что, рано или поздно, доведёт до раскрытия сведений о контакте с ISI и заключённой сделке. Как опытный КГБшник, Орлов должен будет дойти до этого умозаключения и просто не сможет сопротивляться вербовке. А если не дойдёт самостоятельно, то Файзулла ему всё растолкует и разжуёт.

— Понятно, — произнёс напряжённый генерал-майор Гаськов. — Как он вёл себя при вашей беседе?

— Чувствовал себя хозяином положения, — пожал плечами Директор. — Много улыбался, заказал кальян и курил его всю встречу.

— Значит, уверен, что ты на крючке, — кивнул Константин Эдуардович. — Это очень хорошо — не давай повода считать, что тут что-то нечисто.

— С моей стороны всё будет в образцовом порядке, — улыбнулся Директор. — Я понял, что это за человек. Но чего вы хотите добиться?

— Тебя эта часть не касается, — покачал головой генерал-майор. — Этим занимаются другие люди, а мы делаем только то, что нам поручено. От исхода этого дела зависит очень многое — нельзя обосраться. Ты же не обосрёшься?

— Я не обосрусь, — заверил его Директор и вновь улыбнулся. — А насколько многое от этого зависит?

— Настолько многое, что вам с Орловым в самых страшных снах не снилось, — усмехнулся Гаськов. — За этим наблюдают сверху. Понимаешь?

— Прямо с самого верху? — нахмурил брови Директор.

— Нет, на ступень ниже, — покачал головой генерал-майор.

Это значит, что за делом наблюдает сам председатель КГБ, генерал армии Чебриков.

— А почему? — поинтересовался Директор.

— Проверка, — нервно улыбнулся Константин Эдуардович. — Это ты виноват — натолкнул меня на эту идею своим идиотским предложением…

Теперь Директору стало частично понятно, что именно происходит.

Когда Орлов пришёл к Гаськову с идеей Директора, тот решил, что можно провернуть финт ушами и заманить ISI или ЦРУ в медовую ловушку, выставив на всеобщее обозрение несколько офицеров — наверняка, поначалу он хотел сразу же отказаться и запретить им любую самодеятельность, но потом его голову посетила блестящая идея.

Если всё получится, что бы там ни было задумано, это покажет его в лучшем свете перед начальством и он вырвется в подковёрной гонке за место руководителя Представительства КГБ в Афганистане сразу на первое место. Операцию ведь разработал он, люди задействованы его, поэтому все лавры положены ему.

— А вот эти поставки… — осторожно начал Директор. — Как руководство относится к этому?

— Это мелочь, — поморщился Гаськов. — Пока служит на пользу делу — никто не будет заострять на этом своё внимание.

— А вот деньги… — вновь заговорил Директор.

— Позже обсудим, — перебил его генерал-майор. — Не о том думаешь — надо думать о том, чтобы этот хлыщ не сорвался с крючка.

— Не сорвётся, — уверенно заявил Директор. — У ISI ведь тоже работа, тоже амбиции. Кто-то на той стороне ведь тоже рассчитывает на успех. Вербовка целого подполковника КГБ в Кабуле — это не фунт изюма. А ведь мы расскажем им, что в доле ещё и генерал-майор…

Константин Эдуардович заулыбался.

— Да, от такого добровольно не отказываются, — согласился он. — Эх, зря ты даже не рассмотрел вариант поступления в высшую школу КГБ — такой специалист пропал…

— Не подумал, — вздохнул Директор с искренним сожалением.

Он задумался о том, как бы всё повернулось, служи Жириновский в КГБ — это бы изменило абсолютно всё. Карьерный взлёт был бы обеспечен просто послезнанием.

Того же Митрохина можно брать с поличным прямо сейчас, Поляков тоже, если Директор верно помнит, легко может быть арестован, после пары месяцев слежки. Последний даже более интересен, потому что это генерал-майор ГРУ — это добавит КГБ очков в извечной межведомственной конкуренции, что очень ценится руководством.

Как-то Директор смотрел документальный фильм об Олдриче Эймсе, сотруднике ЦРУ, который, за деньгу немалую, сдавал КГБ завербованных агентов — фамилии и детали биографии некоторых из них хорошо отложились у него в памяти.

Демонстративно поймать серию предателей — блестящая карьера гарантирована. А уже там, с верхних позиций в КГБ, можно делать всё, что нужно…

Но этот вариант развития событий для него закрыт — даже если он напишет анонимные письма, оснований доверять им у КГБ не будет, потому что непонятно, кто это написал и зачем.

А вот если это сделает кто-то из самого комитета…

«Сомнительно, что следует раскрываться перед Орловым», — подумал Директор. — «Да, я ему жизнь спас, мы хорошо работаем вместе, но…»

— Ладно, — захлопнул Гаськов папку. — Занимайся обычной деятельностью и не привлекай внимания. Поскрытничай ещё пару дней — это нормально, когда ты обеспокоен риском разоблачения, но постепенно твоя жизнедеятельность должна прийти в норму. Завербованные ведут себя именно так.

— Да, я помню, — кивнул Директор.

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, 1-й микрорайон, в парке, 27 августа 1984 года*

— Да это нормально — они уже знают, что мы часто гуляем в парке, — махнул Орлов сигаретой. — Не суетись понапрасну — за нами слежка.

— Я не суечусь, я просто стараюсь минимизировать риски, — ответил на это Директор.

— В этом вся тонкость, — усмехнулся Геннадий. — Слишком правильно — это тоже подозрительно. Они уже внимательно тебя изучили и следят за любыми изменениями в твоей жизни.

— Ладно, — кивнул Директор. — Они уже вышли на тебя?

— Да, — подтвердил Орлов. — Я думал, что меня тоже будет окучивать Файзулла, но на меня вышел некий Шамсуддин Ализада. Одет, как бедняк, но камуфляж неудачный, потому что лицо у него не бедняцкое. Поговорили в чайхане у рынка, и он вкратце описал всю тяжесть моего проступка. Давит, требует подробности методики отбора кадров в ХАД — видимо, им сильно не понравилось, что стало очень тяжело засылать агентуру…

— Кому бы понравилось? — усмехнулся Директор.

— Странно, что они не спрашивают об этом тебя, — произнёс задумавшийся Геннадий и бросил бычок в урну у лавки. — Наверное, ещё не знают, что это ты за ней стоишь. Или знают только официальную версию, якобы это всё Гаськов…

— Они тоже действуют в условиях ограниченности и ненадёжности информации, — развёл руками Директор. — Нет ничего странного в том, что они знают не всё или располагают искажённой информацией.

— Да, — согласился Орлов. — Так о чём хотел поговорить?

— Разговор будет об амбициях, — ответил Директор. — Чего ты хочешь добиться?

— Не понял, — сказал Геннадий, нахмурившись.

— Вопрос же простой, — улыбнулся Директор. — Чего ты хочешь от жизни и службы? Ты ведь не просто так приехал в Афган? Наверное, ты рассчитываешь на карьерный рост?

— Я не карьерист, — покачал головой Орлов.

— Я же не твой парторг, — поморщился Директор. — Как ты, наверное, уже понял, карьеризм для меня — это положительное качество.

— К чему всё это? — спросил напряжённый Орлов.

— К тому, что я могу сильно помочь тебе с карьерой в КГБ, — ответил Директор. — И, потенциально, эта помощь будет настолько сильной, что ты сможешь обогнать Эдуардыча, если смотреть на дальнюю дистанцию.

— С чего бы тебе это делать, не говоря уже о том, как? — скептически усмехнулся Орлов.

— С чего? — спросил Директор. — А с того, что я располагаю сведениями о ряде интересных событий, которые ещё не произошли, но обязательно произойдут. И мне бы хотелось, чтобы некоторые из них не произошли и произошли иначе.

— Снова звучит, как бред, — усмехнулся Геннадий. — Многовато бреда, не находишь?

— В этот раз мы сможем проверить всё сравнительно быстро, — ответил на это Директор. — Что ты знаешь о генеральном секретаре Черненко? Каково состояние его здоровья?

— Ходят слухи, что болеет, — пожал плечами Орлов. — Проводит много времени в больнице.

— Десятого марта восемьдесят пятого года, — сказал Директор.

— Что это значит? — спросил Геннадий, закуривая вторую сигарету.

— Это дата его смерти, — ответил Директор. — Примерно после семи вечера он умрёт от остановки сердца.

— Менее бредово не стало, Вольфыч, — покачал головой Орлов и сделал очередную затяжку.

— Это способ проверки моих сведений, — произнёс Директор. — Хочешь знать, кого назначат следующим генсеком?

— Ну, озвучь свою версию, — улыбнулся Геннадий.

— Назначат Михаила Сергеевича Горбачёва, — сказал Директор. — Объявят об этом 15 марта, через два дня после похорон Константина Устиновича. Кандидатуру предложит Андрей Андреевич Громыко, на следующий день после смерти, и она будет принята Политбюро.

— Интересная версия, — кивнул Орлов. — И что ты предлагаешь делать с этой информацией?

— Ничего, — улыбнулся Директор. — Просто дожить до 15 марта следующего года и убедиться, что она верна. А дальше, удостоверившись во всём, нужно будет прислушаться ко мне — у меня есть интересные сведения об очень интересных людях.

— Например? — поинтересовался Геннадий.

— Рано, — покачал головой Директор. — Ты всё ещё настроен скептически. А вот когда скепсис пройдёт — тогда и обсудим эту тему.

— Договорились, — улыбнулся Орлов. — Но это же почти что пари, ха-ха! Ставлю своё месячное довольствие за апрель восемьдесят пятого, что это бред и не сбудется вообще ничего. Чем ответишь?

— Ставлю полугодичное довольствие, что всё будет так, как я сказал, — ответил Директор и протянул руку. — По рукам?

— По рукам! — пожал ему руку Орлов.

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Карте Парван, 11 сентября 1984 года*

— Это примерная карта грядущей операции в районе Аргхандаб, — сообщил Директор, двигая свёрток вперёд. — Как мне удалось выяснить, ХАД хочет заполучить некоего Юсуфа Гильзаи, который, по их данным, находится сейчас в кишлаке Чаухани. Я хочу, чтобы вы увеличили следующую поставку до 600 видеомагнитофонов.

— Капитан, ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия, — покачал головой Файзулла.

— Ладно, — пожал плечами Директор и потянул свёрток обратно.

Файзулла уставился на него холодным взглядом, намереваясь переиграть его в гляделки.

— Хорошо, в следующей поставке будут 600 видеомагнитофонов, — отвёл он взгляд. — Насколько можно верить этим данным?

— Я получил их от своего должника, ответственного за проведение этой операции, — ответил Директор. — Сам решай, насколько может быть достоверна эта информация.

Файзулла коротко кивнул и затянулся из кальянной трубки.

Это очередная чайхана — видимо, ему нравится посещать подобные заведения, поэтому каждая их встреча проходит в подобных местах.

— Хорошо, мы всё проверим, — кивнул Файзулла и бросил на стол сорок афгани. — Я найду тебя, когда придёт время.

Данные об операции ХАД достоверны. Вернее, ХАД считает, что выполняет задачу по поимке потенциально ценного моджахеда, но на самом деле это агент, завербованный КГБ, которого предполагается внедрить поглубже…

Недавно он отправил свой отряд в атаку на колонну топливозаправщиков, идущих в Кандагар, но один из душманов выжил и якобы дал показания против агента, из-за чего его скоро будет брать ХАД.

Но это всё двойная игра, потому что агента ХАД не возьмёт, хоть и постарается — ISI не позволит.

Это действие позволяет выполнить две задачи: и агент заслужит больше доверия от ISI и своего руководства, и достоверность данных от Директора будет подтверждена.

Он не знал этого наверняка, но Файзуллу пасут, как и Шамсуддина, который вышел на Орлова — всё это происходит вне поля зрения Директора, а подробностей хода операции ему не сообщают. Поэтому ему остаётся лишь догадываться, что происходит и каков статус операции.

Покинув чайхану, Директор направился в район Шашдарак, потому что обед скоро заканчивается, а рабочий день никто не отменял.

В любой иной ситуации он бы не рискнул шастать по районам Кабула в одиночку, но сейчас иначе нельзя, ведь он не должен вызывать подозрений и немного рисковать, ради конспирации.

В этом районе он был впервые, поэтому местные, даже если у них были мысли что-то затеять, не успели среагировать.

Ходят слухи, что некоторые местные рискуют убивать или похищать шурави, но это, как правило, вызывает такую шумиху и такой чёс по всем закоулкам города, с арестами и разорением «честных бизнесов», что таких рисковых очень мало.

Одет он в гражданку, вполне обычную, поэтому много внимания не привлёк, как и было задумано.

У себя в кабинете он вновь переоделся в форму, сел за стол и продолжил заниматься интерпретацией результатов тестов очередной партии кандидатов в ХАД.

Директор уже окончательно утвердился в мысли, что все эти предрассудки о разных уровнях интеллекта у разных национальностей и рас — это полная ерунда. Местные жители, точно так же, как и остальные люди на планете Земля, имеют средний разброс по уровню интеллекта, странным образом подчиняющийся гауссовому распределению.

В последние несколько месяцев, среднее качество кандидатов несколько улучшилось, но это связано с тем, что подбор кандидатов стали осуществляться строже, чтобы не тратить время на заведомо непригодных, ну и идёт адаптация к методике. Кандидаты специально готовятся к сдаче тестов, но в этом нет ничего плохого, потому что особенностью его тестов является то, что способность человека хорошо подготовиться к ним — это уже о многом говорит.

Его тесты определяют, в первую очередь, когнитивные качества человека, а это значит, что просто тупым образом вызубрить всё и потом успешно сдать тест, к сожалению, для кандидатов, не удастся. Нужно уметь думать, обладать пространственным мышлением, оперировать абстракциями, чему в принципе почти невозможно научиться за три-четыре месяца. А если у кандидата, всё же, получается научиться за такой короткий срок — ему самое место в ХАД.

— Разрешите войти, товарищ капитан? — после стука в дверь, заглянул Саид.

— Заходи, — разрешил Директор.

Лейтенант вошёл и выполнил воинское приветствие. Директор был вынужден встать и ответить. Склонность строго следовать воинским ритуалам — это один из бзиков Саида, который относится к этой ритуалистике очень серьёзно. Объясняет это он тем, что воинские традиции — это моральный стержень любой армии. Нарушаешь воинские традиции — уничтожаешь моральный стержень армии.

— Вольно, — махнул рукой Директор. — Присаживайся. С чем пожаловал?

Саид сел за стол и положил фуражку на стопку папок.

Далее он достал блокнот и написал на нём что-то.

Директор принял блокнот и прочитал «Наджибулла что-то накопал на вас и собирается как-то использовать это».

— Нам нужно будет посетить кишлак Каш Дараз, — сообщил Саид. — Имеются неплохие перспективы с местными старейшинами, расположенными к сотрудничеству.

«Он уже сообщил об этом КГБ?» — написал Директор и передал блокнот.

«Насколько мне известно, нет», — написал ответ Саид.

— Да, раз есть перспективы к сотрудничеству — съездим, — кивнул Директор. — Нужно посмотреть на график и втиснуть в него Каш Дараз…

— Товарищ подполковник изъявил желание ехать, — сказал Саид.

«Хорошо, я буду иметь это в виду», — написал ему Директор. — «Ничего не предпринимай, просто смотри, что он делает. Всё под контролем».

Он вернул блокнот лейтенанту.

— Хорошо, и его возьмём с собой, — улыбнулся Директор. — Так, глядишь, половина Панджшера перейдёт на нашу сторону… Что-то ещё?

Он не может сказать, что Панджшерское ущелье переходит под контроль ОКСВА без единого выстрела — стреляют очень часто. На опорные пункты нападают душманы, отряды и группы СпН ГРУ и КГБ регулярно ходят в рейды, а отряды самообороны лояльных правительству родов вступают в прямые боестолкновения с бойцами Масуда, теряющего влияние и репутацию.

Это ещё далеко не победа, но существенный прогресс — первый за долгое время. А руководство любит, когда подчинённые показывают прогресс, поэтому на методы Гаськова, под непосредственным контролем которого и проводится операция, всем всё равно.

— Никак нет, товарищ капитан, — ответил Саид.

— Можешь идти, — кивнул ему Директор. — Позже обсудим все нюансы поездки.

Его кабинет точно слушают люди Наджибуллы, поэтому ничего по-настоящему серьёзного он здесь не обсуждает, лишь рабочие вопросы.

Директору очень интересно, что станет делать Наджибулла с раздобытой информацией. Если это информация о видеомагнитофонах и связях с ISI — это хороший способ скинуть Директора насовсем, потому что это гарантированная смертная казнь.

«При условии, конечно же, что не окажется, что видеомагнитофоны и ISI — это специальная операция КГБ», — улыбнулся Директор своей мысли. — «Что ж, буду ждать хода Наджибуллы».

Положение «гвардии» Наджибуллы, то есть, его людей, которых он взял в ХАД, ухудшается, потому что количество офицеров, не принадлежащих ни к какому влиятельному клану или принадлежащих, но не к тому, к которому нужно, неуклонно увеличивается.

Ситуация накаляется, потому что эти «ничьи» люди осложняют работу, ведь им нельзя доверять, так как они чужие — Наджибулле срочно нужно что-то делать, иначе ХАД выйдет из-под его контроля и начнёт занимать работой, а не удовлетворять политические потребности фракции Парчам.

«Он не побежал с нарытыми сведениями в кабинет к Воскобойникову», — подумал Директор. — «Значит, он хочет поиграть в интригу».

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, гостиница ' Спинзар ', 23 сентября 1984 года*

— Нравится плов? — спросил довольный чем-то Мохаммад Наджибулла, сидящий напротив Директора.

Времени на всю эту ерунду у него не было, но Наджибулла прямо настаивал, чтобы встреча состоялась сегодня, в ресторане гостиницы «Спинзар».

Это отдельное помещение, для особых гостей, сохранившееся и использующееся со времён королевства. Кроме Наджибуллы и Директора здесь никого нет.

— Да, нравится, — вежливо улыбнулся Директор.

— Я рад, — кивнул Наджибулла и поднял стакан с виноградным соком. — За плодотворное сотрудничество!

Директор поднял стакан с минеральной водой и отпил из него.

— Я всегда рад вкусно поесть, но меня терзает любопытство, — произнёс он. — В чём причина этой встречи?

— Переходишь сразу к делу, да? — заулыбался директор ХАД. — Хорошо, буду краток — я знаю о том, что устроили вы с подполковником Орловым. Видеомагнитофоны, подкуп пакистанских пограничников, перевозка денег из Союза — всё это мне известно.

Всё так, как и полагал Директор.

— Захотелось хорошей жизни, да? — снисходительно усмехнулся Наджибулла. — Ты выбрал очень плохое место, чтобы её искать.

Директор молчал.

— Молчишь? — спросил директор ХАД. — Нечего сказать?

Но Директор продолжил молчать.

— Тогда я скажу, как будет дальше, — улыбнулся Наджибулла. — Ты не прекратишь то, что ты устроил в моём учреждении — строгий отбор кандидатов продолжится. Но теперь ты начнёшь пропускать моих людей. Ты очень сильно мне всё испортил, но ещё не поздно всё исправить. Откажешься — сведения о твоих делах будут преданы огласке. Я даже заработаю себе дополнительные очки на этом — я раскрою вашу схему. Знаешь, только что я задумался о том, чтобы просто сдать тебя…

— М-хм… — хмыкнул Директор. — Ладно, какую долю ты хочешь?

— Долю? — слегка растерялся Наджибулла.

— Да, долю, — кивнул Директор. — Или тебе не нужны деньги?

Наджибулла нахмурился.

— Десять процентов — это максимум, который могу уступить, — Директор сделал вид, что неправильно понял эту паузу. — Итак?

— О каких деньгах идёт речь? — спросил его собеседник.

— Сотни тысяч рублей, — ответил Директор. — Но масштаб растёт, поэтому возможно, через пару-тройку лет, разговор будет идти о миллионах.

— Сколько ты получаешь с этого? — прищурился Наджибулла.

— Раз на раз не приходится, — пожал плечами Директор.

— Примерно, — потребовал Наджибулла.

— С прошлого раза — 560 000 рублей, — улыбнулся Директор. — Если бы ты обратился раньше, мог бы получить 140 000 рублей на прошлой неделе.

— Это десять процентов? — нахмурился директор ХАД.

— У меня в этом деле 40 %, — объяснил Директор. — Поэтому 10 % — это четверть моей доли, то есть, 25 % от моей прибыли. Если есть потребность, можно и в валюте, но для тебя обменять рубли на доллары, я думаю, не очень большая проблема.

— Я хочу половину того, что ты получаешь, — потребовал Мохаммад, вытирая рот салфеткой.

Директор не отвечал пару десятков секунд, делая вид, что думает.

— Хорошо, — наконец, ответил он.

— Завтра я пришлю тебе список людей, которые должны блестяще сдать твои тесты, — сказал Наджибулла и бросил салфетку на стол.

— Разумеется, — доброжелательно улыбнулся Директор.