Верните мне меня!

Глава 30 Аванпост Северный Интр

Дата: 4-е число месяца Кале, 1053 год. Место: Гильдия Авантюристов.

Утром, как и договаривались, группа встретилась с Крисом и Паппи у их гостиницы. Изайлумы любезно предложили группе места в своей практически пустой повозке, где было лишь несколько ящиков с инструментами, находками и провизией. Крис с Паппи вели себя дружелюбно друг с другом, потому Кумико не так сильно беспокоилась о них.

Усевшись на повозку, группа двинулась в путь с окраины города в сторону центральной улицы, что по совместительству является частью тракта Ардовен — Монтверд, если вы не решили объехать город вдоль стены. Именно по нему проходил путь отряда Маргарет четыре года назад. Это означало, что им предстояло проехать мимо Северного Интра. Или того, что от него осталось.

Однако, странным образом, Коди это абсолютно не волновало, эмоций не было. Казалось, что теперь он никак не связан с этим местом, ведь там его уже никто ждёт. Парень знал, что с тех самых пор Северный Интр лежит в руинах и используется только стражей как аванпост. Стены поселения частично уцелели и после укрепления, служили неплохими оборонительными позициями в это непростое время, когда по округе начали бродить очень опасные твари.

Изайлумы были очень спокойны. Как и вчера, они непринуждённо рассказывали о своей профессии, истории подземелий и последних находках. Крис старательно обходил тему теорий их появления. Он по-прежнему был уверен в своей правоте, но знал Паппи достаточно долго, чтобы осознавать, что доказывать что-то ей в его дурацкой манере бессмысленно. Нужна была литература и дискуссии с участием магистров их сообщества. Иначе Паппи так и останется при своём.

— Ребята, а видели когда-нибудь как проходит процесс озверения?

— Нет — вопрос Криса был неожиданным для группы.

— Я видел только уже озверевших. Безмозглые жестокие твари.

— Да, то, что делает озверение, даже с лучшими из нас, действительно страшно. Только некоторые глитчи способны сохранить остатки разума, пройдя через озверение — изайлум говорил с задоринкой, радуясь тому, что может поделиться своими знаниями.

— Когда я дрался с глитчём, я не заметил у него хоть каких-то признаков разума. Как и любой другой озверевший, он просто рычал и пытался меня убить.

— Ты про то задание на уничтожение, что было в твоём ЭИТе?

— Да, я о нём, так вышло, что я дрался с глитчём один на один в рукопашную.

— В рукопашную?

— Этого оказалось достаточно. Боевые способности глитча были невероятно низки. Проще говоря их просто не было, он использовал свои руки как дубинки. Хотя признаю, удары были действительно сильны.

— Озверевший глитч без боевых навыков. Коди, это же прекрасно! Озверению подвергся торговый конвой? Или селяне что-то нашли? Хотя какие тут глитчи-селяне. Всё-таки торговый конвой! Неужели они нашли подземелье и распечатали его? Сколько же проклятой магии там было, что они озверели так быстро? Или они ушли вглубь и там что-то случилось. Получается они застряли и не смогли избежать озверения, а когда озверели, то возросшая сила позволила им выбраться? Всё это нужно проверить! Как же обидно, что нам нужно в Ардовен, но после него, Паппи, нам нужно обязательно вернуться сюда. Мы можем сделать открытие!

Изайлум так обрадовался этой информации, что не придал значения тому, что Коди победил глитча в рукопашной. В его голове всё складывалось слишком удачно, чтобы хоть о чём-то волноваться.

— Крис, ты опять хочешь втянуть меня в свои «исследования»? В прочем, чего я удивляюсь — зло фыркнув, она повернулась к Коди — Ты правда победил глитча в одиночку в рукопашную?

— Так вышло, пришлось драться.

— Невероятно, ты удивительный!

Кумико и Майрон слегка отвернулись, стараясь не встречаться взглядом ни с Коди, ни с изайлумами. Фраза парня звучала, как очевидный упрёк их бесполезности в той ситуации. Неловкую тишину прервал Крис, вернувшийся из своих грёз в реальность:

— Так всё-таки, хотите узнать, как это происходит?

— А разве есть рассказать что-то ещё кроме того, что озверение происходит из-за проклятого эйкория и озверевший теряет рассудок?

— Ну часть я тебе уже рассказал, например, незначительное исключение среди Глитчей, которые, пройдя через озверение, способны сохранить часть разума. Почему исключение незначительное? Потому что разум они всё-таки теряют, но меньше чем остальные. Инстинкт самосохранения, базовые бытовые навыки, навыки владения оружием, и отголоски логического мышления. Озверевшие живут только инстинктами и убивают всё, что могут съесть или что им угрожает, но некоторые озверевшие глитчи способны даже сосуществовать и объединяться с такими же как они. Они способны на примитивные социальные взаимодействия!

— Но, если это правда, во что верится с трудом, такие поселения ведь невероятно опасны? — к разговору присоединилась Кумико, для которой сказанное изайлумом казалось просто невозможным.

— К сожалению, Кумико, их существование уже подтверждено. Но, как ни странно, эти поселения менее опасны, чем обычные озверевшие глитчи. Они возникают очень далеко от деревень и городов высших рас. Так далеко, чтобы никто их не беспокоил. Глитчи сами не стремятся встречаться с нами, зная, что, если покажутся, на них натравят «Грифонов» и «Драконов». Они умеют бояться смерти прям как мы, и это делает их гораздо безобиднее других озверевших, несмотря на их силу.

Слова изайлума сбивали с толку. С одной стороны, он уверенно утверждает, что угрозы нет, но с другой, знание, что есть озверевшие способные действовать в группе, не на шутку пугало.

— Не волнуйся ты так, Кумико. Наши исследования показывают, что такие поселения существовали ещё до времён «Великой войны», но в истории нет ни одной записи о том, как они разоряют деревни или нападают на обычных селян. Честно говоря, из-за этого даже подтвердить их существование было довольно сложно, но несколько экспедиций в далёкие земли позволили найти опустевшие поселения и подтвердить наши догадки. Они, кстати, не могут размножаться и со временем такие поселения просто вымирают естественным путём.

В телеге наступила полная тишина. Каждый погрузился в свои мысли, пытаясь понять услышанное.

«Озверевшие создают собственные поселения? Могут не нападать и не убивать всё что движется? Они же монстры?»

— Крис, а почему об этом не говорят, не рассказывают?

— А зачем зря народ пугать. Озверевшие монстры и так нагоняют на всех страх, но они действительно опасны. Тут всё на своих местах. Далёкие же поселения глитчей не опасны и шансы того, что хоть кто-то встретит их, невероятно малы. Гораздо интереснее, почему такие глитчи вообще существуют. Это возвращает нас к вопросу, который я задал в самом начале. Видели ли вы, как проходит процесс озверения?

Все, кроме Паппи, отрицательно покачали головой.

— Вы ведь уже знаете, что озверение возможно всего лишь двумя способами: длительный контакт с проклятым эйкорием и так называемые «Магические вспышки», что появились после «Великой войны». Стать свидетелем чего-то из этого означает, что озверевшим стали вы сами. Но один способ всё-таки позволяет увидеть это воочию и не погибнуть: казнь через «озверение». Крайне жестокое наказание, применяемое только против самых отпетых бандитов или тех, кто посягнул на корону.

Вся группа утвердительно кивнула, давая понять Крису, что понимают его.

— Такие казни редкость, часто их даже не афишируют, но изайлумы присутствуют практически на всех. Это редкая возможность пополнить наш багаж знаний. В процессе казни, преступника подвергают озверению, а потом авантюристы ранга «Грифон» или иногда даже «Драконы» проводят с ним «спарринг», хотя правильнее будет сказать одностороннее избиение. Для аванюриста — это что-то вроде тренировки. Если преступник был знаменит, то казнь почти всегда публичная. Я дважды побывал на такой казни: один раз сам, когда был молодой, а второй раз с Паппи в рамках её обучения.

После этих слов лицо девушки сильно побледнело. Она старательно смотрела в сторону, пытаясь не слушать Криса.

— Ужасное зрелище. Но жутко интересное, с научной точки зрения. Для быстрого озверения в преступника втыкают четыре копья, в каждую руку и ногу, с наконечниками, состоящими из чистого проклятого эйкория. Если эйкорий просто лежит рядом с вами, или даже лежит у вас в кармане, ему потребуется довольно много времени, однако, если эйкорий попал вам внутрь — Криса слегка передёрнуло, но он продолжил — озверение наступает очень быстро, и в процессе преступник испытывает сильнейшую боль. По всему телу и настолько ужасную, что спустя несколько секунд он уже не может кричать. Лишь лицо, застывшее в агонии, говорит о его страданиях. Изайлумы считают, что это краеугольный камень потери рассудка. Именно в этот момент он растворяется в нестерпимой боли.

— Кажется я понимаю вас Крис, когда я был в Эделикийском подземелье я ви… — Коди резко осёкся, поняв, что только что чуть не раскрыл государственную тайну — В общем я понимаю… Лица озверевших, что мы встречали в подземелье, казалось, выражают нестерпимую боль.

— Озверевших? В Эделикийском подземелье все же погибли от рук Таннов?

— Не все, несколько людей первого отряда, озверели из-за того, что Танн загнал их глубоко в подземелье и они не смогли вовремя выбраться, чтобы спастись от проклятия. Вскоре после того, как мы прошли верхние этажи и немного углубились в подземелье, встретили этих бедняг. Когда всё закончилось было проще сказать, что они погибли от Танна и не страдали.

— Действительно, родным лучше не знать, через что прошли несчастные перед смертью. Боль возникает из-за изменений тела. Проклятие меняет его, полностью перестраивая, делает сильнее и пробуждает скрытую регенерацию. А некоторые глитчи, благодаря особым тренировкам, способны частично притуплять боль. Сейчас считается, что воздействие боли приводит к потере рассудка, как побочный эффект, а значит сопротивление к боли может снизить этот ущерб. Наличие частично сохраняющих рассудок глитчей и что это только глитчи, также подтверждает эту теорию. Эх, мы ещё столько всего не знаем об озверении… Хорошо хоть магический потенциал защищает от озверения. Кажется, в документах есть зафиксированный случай казни авантюриста ранга «Грифон». Его магический потенциал был на столько велик, что палачу, а им был назначен аж «Дракон», пришлось воткнуть в него двенадцать копий, и только тогда озверение подействовало.

— Крис, пожалуйста… Давай сменим тему — лицо Паппи было очень бледным, и казалось её вот-вот стошнит. Кумико тоже выглядела слегка подавлено. Майрон же, как обычно, невозмутим. Только Коди сидел с заинтересованным видом, радуясь, что Крис не стал продолжать расспросы про Эделикийское подземелье.

— Прости, Паппи. Чего же мне вам такого рассказать-то? Вы бывали когда-нибудь в Минмине, на нашей родине?

Крис начал долгий рассказ о себе и своём доме. Минмин находился в Малом Эйрисийском море и считался самой настоящей крепостью. Маленькая территория, практически полностью окружённая морем и горами, была поистине непробиваема при своей маленькой численности населения в несколько десятков тысяч человек. Также Минмин был бельмом на глазу Республики Куюро, что стремилась объединить весь остров под своим флагом. Дальше к западу за морем располагались земли глитчей.

Разговаривая об этом, группа приблизилась к Северному Интру. Коди поднялся на ноги внутри повозки и посмотрел в сторону своего бывшего дома. Кумико оглянулась на него, немного переживая о его чувствах, но взгляд парнишки был холоден и безразличен ко всему. Это слегка успокаивало девушку, но она всё равно решила поговорить с ним.

— Помнится мне, ты в нашу первую встречу представился как «Коди из Северного Интра». — начала Кумико с улыбкой на лице, пытаясь не выдать своё волнение.

— Да… А ты сказала, что авантюристы так не делают.

Послышался милый смешок эльфийки.

— Ты тогда ещё не был авантюристом, так что ничего страшного в этом не было. «На будущее», помнишь?

— Не думал, что ты застанешь момент, когда я буду практиковать этот совет. — ответив Кумико, Коди искоса посмотрел на изайлумов с ярко выраженной досадой. Отвечать на их расспросы ему хотелось меньше всего. Впрочем, изайлумы, услышав место рождения парня, не стали ничего говорить, так что он решил не придавать этому значения.

— А я, признаюсь, после того, как узнала, что ты собираешься в Еврантир, решила, что приглашу тебя путешествовать с нами, если ты хорошо покажешь себя на турнире.

Коди слегка усмехнулся, подумав о том, как удачно всё тогда совпало. Случайная встреча принесла ему очень приятного товарища с багажом в виде двухметрового шкафа. Причём товарища до конечной точки маршрута — Еврантира.

— Коди, ты не переживаешь?

Парень не сразу понял, о чём идёт речь. Он, улыбаясь, смотрел вдаль, чуть покачиваясь от немного ухабистой дороги. Стало понятно, что Кумико заговорила обо всём этом не просто так и весь их разговор был попыткой понять состояние Коди. И результат не оправдывал ожидания — парень был спокоен и даже улыбался.

— Нет. Северный Интр больше не существует. Теперь это не мой дом, Кумико. Мамы больше нет в этом мире, и это не вызывает у меня никаких эмоций, но она живёт в моей памяти. Я помню, как она выглядела, помню её голос и её запах. Помню, как она встречала меня с улыбкой на лице, и от этих воспоминаний становится как-то тепло. Всё это в моей памяти и умрёт вместе со мной. Лет через сто, надеюсь. — Коди лишь усмехнулся, договорив свою фразу, но кое-что в его собственных словах показалось ему странным.

— Надеюсь, госпожа Маргарет не будет младше тебя, лет на сто.

Отвлёкшись от секундного сомнения, парень наконец-то повернулся к Кумико. Девушка слегка приспустила капюшон, чтобы Коди видел её лицо и слегка улыбнулась.

— Да брось, Маргарет была старше меня и останется старше, когда я верну её. Иначе Марика мне голову оторвёт.

— А она снова отрастёт. — неожиданно добавил Майрон.

Кумико мило рассмеялась, отчего изайлумы, что в это время опять в полголоса спорили о чём-то своём, обернулись от удивления. Коди нехотя улыбнулся на шутку Майрона, но попытался сдержаться.

— Кумико у тебя такой милый смех! — воскликнул Крис.

Паппи оперлась локтями на ящичек за своей спиной, неудобно развернувшись своим стройным телом к эльфийке, буквально улеглась животом на повозку и стала разглядывать девушку довольными глазами.

— Действительно… — Паппи была словно в полудрёме, медленно хлопая своими глазами, не отрываясь от Кумико.

— Паппи… Крис, вы меня смущаете — сказала эльфийка, прикрыв лицо капюшоном и повернувшись к ним чуть полубоком.

— Вон! — воскликнул Коди, увидев высокие сооружения, что сейчас служили аванпостом для аксарской армии и интрийской стражи.

Все взглянули вперёд, увидев лишь верхушки деревянных башен аванпоста, но вскоре показались и мощные, закрытые ворота. Паппи вернулась на своё место, оставив группу в тишине, с которой они доехали почти до самых ворот. На вышках стояла пара лучников, по одному с каждой стороны.

— Слышал, что случилось с теми бандитами, что разграбили твою деревню, Коди? — спросил Крис подъезжая к воротам деревни.

— Их перебил Орден?

— Нет! Это была лишь часть их головорезов. Говорят, они были фанатиками, и имели зуб на старосту деревни, что открыто поклонялся Иртис.

— Хорошо, тогда что случилось с оставшимися бандитами?

К повозке подошло пару стражников, чтобы проверить путников. Завершив все процедуры, они подали сигнал своим товарищам и ворота Северного Интра стали медленно открываться, позволяя продолжить путь.

— Вслед за Орденом, по тракту двигался королевский эскорт, что перевозил принцессу Катарину Аксар. Говорят, что она пришла в бешенство, когда увидела в каком состоянии находится деревушка и остановилась в Интре, чтобы лично разобраться с шайкой разбойников.

Дом Аксар — правящая династия Аксарской Империи. В прошлом она относилась к Дому Рилент, но сменила своё название послеприсоединения Милатса, чтобы подчеркнуть свою легитимность.

Последние годы своего независимого существования Милатс сильно сблизился с Аксарией культурно, к тому же находился в личной унии с правящей династией будущей Империи. Включение земель небольшого герцогства прошло без особых проблем, ведь народы двух стран очень многое связывало в истории, и они тепло относились друг к другу. После присоединения Милатса, Аксария была провозглашена Империей.

Коди был крайне удивлён, но не почувствовал благодарности этой принцессе, ведь не держал зла на остатки шайки. Люди виноватые в смерти его матери погибли вместе с его деревушкой, и он жил без задней мысли отомстить за это кому бы то ни было. Узнав всё это, Коди опять ничего не почувствовал. Совсем ничего.

— Местный граф устроил массовую показательную казнь в центре города после того, как преступники были разбиты. Сказать, что бедненькая двенадцатилетняя Катарина была в шоке — ничего не сказать. Не такого она хотела, но, кажется, что-то для себя уяснила.

— Что-то для себя уяснила?

— Год назад ходили слухи, что она намерена отменить смертную казнь и хочет бороться за повышение централизации власти в Империи. Естественно, дворянство бедняжку не признает и не собирается ей помогать, пользуясь своим влиянием и властью, чтобы надавить на её отца. Говорят, у неё скоро помолвка с кем-то.

— Так решается большая часть проблем у дворян — грустно протянула Кумико. — Когда девочки лезут куда не надо, их стараются выдать замуж за какого-нибудь тирана, который посадит их на цепь и будет держать в ежовых рукавицах, чтобы ничего больше не говорила.

— Святая Эйрис, Кумико! Зачем так мрачно?

— Простая правда жизни дочери дворянского рода. Мы лишь разменная монета в политике и интригах знатных домов. Действительно, «бедняжка Катарина».

Ворота полностью открылись и Крис завёз повозку внутрь аванпоста. Здесь всё было совсем не так, как в прежнем Северном Интре.

— Это вовсе не руины… Это небольшая крепость.

По обеим сторонам дороги, в нескольких метрах от неё, стояли небольшие постройки — простенькая, но вместительная казарма, примерно на семьдесят человек, маленькая конюшня и столовая. Деревянные здания казались хлипкими и ненадёжными особенно здесь. Аванпост был окружён высоким деревянным забором. Выше того, что был у его деревушки и к тому же имел платформы для солдат, чтобы те могли встать у стен.

Это было совершенно другое место, Коди не смог увидеть абсолютно ничего знакомого. Кумико внимательно наблюдала за реакцией парня и ей было спокойнее от того, что он выражал крайнее удивление и интерес вместо грусти и боли.

— Коди? — нежно произнесла эльфийка.

— Я… думал, что этого места больше нет. Думал, что здесь одни руины и пепел.

Повозка медленно проезжала мимо солдат аванпоста, и те не обращали на них никакого внимания.

— Ты рад, что ошибся? — с небольшим волнением спросила Кумико. Её ушки дёргались так, что это было едва заметно под капюшоном.

— Я не знаю, Кумико. Не понимаю, что я чувствую, и чувствую ли я вообще хоть что-то.

— Гордость? Радость? Счастье? Твоя родина восстала из пепла. Будь же счастлив, «Молодой Волк». — произнёс Крис, осматривая округу. Коди чуть улыбнулся и присел обратно на своё место напротив Кумико.

— Красивые слова, но я чувствую… ничего? Пустоту внутри? Это не тот Северный Интр, который я знал. От моей родины здесь одно название.

— Хозяин — барин, я просто предположил.

Северные ворота аванпоста неспешно открывались. Повозка, что тащилась одной лошадью, двигалась по тракту настолько медленно, словно специально давала возможность Коди получше осмотреться и подольше побыть здесь.

Выехав за пределы стен, ребятам открылся обширный вид прямой, медленно уходящей вниз дороги. Густой лес слева постепенно уходил вниз, спускаясь с холма, и был разрезан на две части широкой рекой — Тасией.

Справа от дороги была широкая полоса, засеянная пшеницей, на которой когда-то трудилась матушка Коди. От вида неё у парня стало одновременно и тепло, и тяжело на душе, но лицо не проявляло никаких эмоций. Он отвернулся от золотой полосы к лесу, стараясь игнорировать его и избавиться от этого чувства. И взгляд упал на Тасию, напомнив, как неделю назад он охотился у одного из рукавов её дельты. Новый поток мыслей нахлынул на Коди не давая тому и шанса на сопротивление. Марика. Их посиделки на причале в рыбацкой деревушке, частые прогулки, её возмущения и капризы. Всё это отдавалось в душе теплотой и уютом. Оглядываясь назад, Коди понимал, что время, проведённое рядом с ней, действительно было хорошим. Да она вечно доставала его упрёками, ругалась на бесконечные ссадины, беспокоилась, когда Коди получал переломы и снова ругалась на него.

«Марика, ты хоть когда-нибудь не ругалась?»

Сейчас всё это казалось таким милым, таким родным и таким тёплым. Коди сам не заметил, как всё больше и больше погружался в воспоминания о тех временах, когда только познакомился с ней, как она начинала заботиться о нём, о первых ссорах, причину которых Коди совершенно не понимал. Марика действительно наполнила его серую жизнь красками, разбавляя бесконечные тренировки, чем-то обычным, даже обыденным, живым.

Кумико внимательно смотрела на лицо Коди. Его глаза смотрели на реку, но казалось они совершенно её не видят. Весь вид паренька говорил, что он сейчас где-то не здесь, но выражение лица было удивительным. Казалось, Кумико впервые увидела на его лице хоть какие-то отголоски настоящих эмоций и то, что отобразилось, было похоже счастье. Коди думал определённо о чём-то хорошем. Девушка решила не трогать парня и отвернулась к лесу, с грустной улыбкой задумавшись о своём.

Коди совершенно не обращал внимание на происходящее вокруг, последние два года жизни пролетали у него перед глазами, наполняя его тело непонятным теплом и грустью, которую он почему-то чувствовал. До тех пор, пока Коди не вспомнил последний день с Марикой и не задумался о том, как всё бы повернулось, останься он Монтверде.

Воспоминания о нём были странными, как воспоминания о смерти матери, или о дне, когда Маргарет осталась в подземелье и только сейчас он начал понимать, что с ними не так.

Коди не чувствовал ничего. Абсолютно ничего. Словно его выключили. Только что, по всему телу растекалось тепло и даже немного грусти, от того, как улыбается его мама или как была рада Маргарет увидеть его, сбежавшего из кузницы. Коди погружался всё больше в воспоминания о том, как они болтали на корабле, как спустя несколько лет его ругает Марика на том же причале, с которого он когда-то уплывал, как вместе с мамой, Маргарет или Марикой он проводил время, но…

Стоит задуматься о том, чем всё кончилось, чувства Коди словно умирали. Будто последний день с мамой или с Марикой, это не его день, а кого-то другого. Будто событий в подземелье вообще не было или это история какого другого мальчишки, и видел её не он сам, а просто слышал от какого-то вояки. И деревня сгорела не его, и это не его мама погибла, а чья-то другая. И девушке отказал не он, и любила она не его. Эти воспоминания принадлежат Коди, но они словно принадлежат какому-то другому Коди.

Метка…

«Кажется Тень когда-то упоминала, что метка, это зло. Это потому что мои чувства умирают из-за неё? Но ведь я всё ещё чувствую злость, грусть, радость, разочарование, я умею чувствовать. Есть у меня метка или нет, я умею чувствовать, и я чувствую, так почему зло?»

Словно в подтверждение своих слов, Коди вновь окунулся в те дни, когда они с Марикой сидели на берегу моря и болтали о всяком разном. Иногда Марика засыпала у него на плече и приходилось ждать, когда она проснётся, но ей было можно.

«Это были хорошие дни. И, хотя мне грустно, что сейчас их нет, от того, что они были, я чувствую…»

— Ностальгию?

Неожиданная мысль сорвалась с губ Коди сама собой. И ходя он произнёс это очень тихо, Кумико, что разглядывала лес с противоположной стороны, резко вздрогнула.

— Ты что-то сказал Коди?

— Ничего, не обращай внимания…

Эльфийка внимательно смотрела на парня, но поняв, что он не желает ничего говорить, отвернулась, продолжив смотреть куда-то в лес.

«Ностальгия, значит»

Коди никогда не задумывался всерьёз о том, как метка влияет на его эмоции. То как он думает о смерти матери или Маргарет, стало данностью, которую он принял ещё в те времена, когда был уверен, что его жизнь не имеет смысла, чтобы за неё держаться. А всё остальное по-прежнему было при нём. Когда его приютила Маргарет, он почувствовал радость, когда они заходили в подземелье, он чувствовал страх. Эргенд выигрывал его в дуэлях — было и разочарование, и злость, когда Марика ругалась — досада или скука, когда что-то получалось — радость. Когда Маргарет угрожала смерть он тоже чувствовал страх, что останется один, что снова переживёт боль потери, но когда Маргарет умерла…

Словно озарение, Коди понял, что за четыре года, он ни разу не чувствовал боль от утраты, обиды, поражения или неудач — голова будто сразу очищалась. Оставалось просто встать и идти вперёд. Когда умерла мама, Коди чувствовал ужасную боль, но очнувшись на утро, всё это казалось чужим. Когда Маргарет угрожала опасность, мальчишка боялся снова испытать эту боль, но стоило её потерять, боль не настала. Только решимость двигаться вперёд.

Коди всё больше и больше начал припоминать таких моментов. Даже вспомнил, как однажды Марика не пришла к нему на набережную, заставив его просидеть там в одиночестве несколько часов, Коди просто встал и пошёл домой — нет, значит нет, чего переживать-то. Марика долго извинялась за это, но парень совершенно не понимал за что.

«И всё-таки, Тень, я не соглашусь с тобой. Не чувствовать боль позволяет мне двигаться вперёд, не оглядываться и не тратить время на мелочи, особенно на страхи погрязнуть в тоскливых воспоминаниях. Не нужно беспокоиться о потерях. Всё это бесполезно. Не вижу смысла прозябать в них, а тем более бояться какой-либо боли, так что метка мне ещё пригодится. Мне нужно действовать, а не бояться. И маму я хочу помнить улыбающуюся, а не умирающую».

Довольный собой Коди злорадно усмехнулся и играючи показал язык куда-то в пустоту, будучи уверенный, что Тень это увидит, но одна мысль, всё же не давала ему покоя.

«То, что я ничего не чувствую от последнего дня с Марикой может значит только одно. Марика, мне всё-таки было больно оставлять тебя одну… Но это уже не важно, и так было надо.»

Он резко выдохнул и довольный своим осознанием, решимостью, и своей правотой, вновь погрузился в приятные воспоминания. Вскоре полоса поля миновала, а Коди всё также разглядывал лес, витая в прошлом этого леса или где-то далеко в Монтверде.