Великан Севера

Часть 1 Зачинающая

Сознание вернулось ко мне внезапно, казалось только секунду назад я ехал домой с работы на своей машине, как вдруг со встречки на меня вылетел КАМАЗ, секунда замешательства, отчаянная попытка уклониться от неминуемой смерти и темнота. Очнулся я в достаточно странном месте, передо мной возвышался огромный старославянский терем, своей громадой заслоняющий небо, а за моей спиной простиралось ничто или космос, с немногочисленными тусклыми звёздами, только благодаря которым было возможно хоть что-то рассмотреть. Так как мною не ощущалось ни боли, ни недомогания от близкого знакомства с отечественным автопромом, можно было сделать только один вывод, беспокоиться мне больше не о чем, так как я точно мёртв. Как не странно, но этот факт моё сознание приняло достаточно спокойно, не было ни истерики, ни желания молить высшие силы вернуть всё назад, или начать укорять их в несправедливости, ничего, только лёгкая досада, что дом, построенный своими руками, теперь достанется или государству, или дальним родственникам, которые намеренно забыли о моём существовании годы назад. Вспомнив о своём доме, у меня в голове начали всплывать и другие воспоминания, но они были обезличены, чувство было такое, что мною читалась подробная автобиография хорошо знакомого мне человека. Обычное детство, школа, институт, ранняя смерть родителей, любимая работа, кажется в строительной сфере, хобби и наконец, момент смерти, это все что удалось вспомнить. Никаких воспоминаний о собственной семье и детях, только чёткая уверенность, что их не было. При попытке вспомнить лица или голоса близких, перед глазами всплывали только размытые образы, никакой конкретики.

Решив не мучать себя попытками восстановить воспоминания, я пристальней начал осматривать окружающее меня пространство, если бездна за спиной сильно пугала и вызывала единственное желание, оказаться как можно дальше от неё, то вот терем стоило осмотреть тщательнее. Гигантское здание с тёмными провалами окон казалось заброшенным, подмечая намётанным взглядом, где и что требовало ремонта или обновления, я начал обходить его по периметру. Его архитектурный стиль был мне хорошо знаком, что-то подобное просили меня строить люди, увлекающиеся славянским язычеством или просто желающие себе дом под «старину», но при взгляде на этот терем было чувство некой завершённости и органичности и в конструкции, и в использовании декоративных элементов. Моя прогулка продолжалась до тех пор, пока мною не были услышаны отдалённые удары металла о металл, такие же звуки были слышаны мной ранее в кузнечных мастерских и заводах, специализирующихся на металлообработке. Подавив в себе желание тут же броситься на поиски других людей, я, немного прислушавшись, тихо направился в сторону источника шума. Неизвестный мне кузнец работал где-то в глубине терема, наносимые им удары, были громкими и равномерными, поэтому служили отличным ориентиром. Идя по широким коридорам, в которых единственным источником света являлся тусклый отблеск немногочисленных звёзд снаружи, мне всё больше казалось, что занесло меня в какую-то сказку. Вдоль стен были развешаны оружие и щиты, лавки и стулья были укрыты вышитыми покрывалами с затейливыми узорами, а деревянные статуи животных и людей были выполнены с изрядной долей мастерства. Дойдя до двери, из-за которой и доносился звук, я ненадолго замер в нерешительности, что ждёт меня за ней, мне было неизвестно и это немного пугало, с другой стороны, продолжать бродить по пустому терему было не лучшей идеей так как…

— Чево застыл, как не родной, заходи, да дверь за собой закрыть не забудь, — раздался густой бас из-за двери.

Так как меня уже заметили, мне не оставалось ничего другого, кроме как открыть дверь и зайти внутрь. Открывшаяся передо мной картина, напоминала собой реконструкцию деревенской кузни из этнографического музея: раскалённый горн полыхал жаром углей, ровные ряды щипцов, молотов и прочего кузнечного инструмента украшали стены, а у наковальни, в центре помещения, стоял настоящий великан. Был он, примерно, трёх метров ростом, густые светлые волосы на его голове были стянуты кожаным шнурком, чтобы не мешались при работе, окладистая борода была насквозь мокрой от пота и казалось дымилась. Одет он был в простую рубаху и штаны из белой ткани, поверх которых носил кожаный фартук, с кармашками для инструментов, как и борода, вся одежа была насквозь мокрой, тем самым открывая отличный вид на перекаты могучих мышц, натруженных работой. Сделав ещё несколько ударов по заготовке топора, гигант опустил раскалённую голову будущего инструмента в бочку для закалки и только после этого посмотрел на меня. Под взглядом небесно-голубых глаз, мне стало немного некомфортно, с одной стороны они смотрели на меня строго и оценивающе, с другой ласково и с любовью, как смотрят дедушки на давно не виденных внуков.

— Приветствую тебя, потомок, здравия не желаю, ибо не нужно оно тебе сейчас. Присаживайся, да квасу себе и мне налей, — гигант указал на стол, с несколькими табуретами рядом с ним, на котором стояли глиняные кружки и объёмный кувшин, — разговор у нас с тобой будет долгим, а в ногах правды нет.

— Здравствуйте, я…

— Не утруждайся, не вспомнишь. Давай, садись, быстрее начнём, быстрее закончим.

Повинуясь указанию великана, я сел на табурет, который был повыше, и принялся разливать обалденно пахнущий хлебом и хреном напиток. Кувшин был намного больше обычного, сразу видно, сделан не под руку обычного человека, поэтому мне с трудом удалось с ним совладать и, не пролив ни капли, разлить квас по кружкам. Стоило мне поставить кувшин на стол, как гигант взял в руки кружку и сделал несколько мощных глотков, крякнул, и с размаху опустил ёмкость с остатками кваса на стол, так, что небольшой фонтанчик тёмной жидкости поднялся над краями кружки.

— Пей, пей не бойся, этот квас ещё из старых запасов, такой сейчас по всей земле не сыщешь, — после первого глотка, я был готов признать, что всё что мною пилось до этого, не более чем жиденькая водичка, а не настоящий квас, — то-то же, а то напридумывали всякого, а всё хорошее позабывали. Ладно, пошутковали и будет, думаю ты уже понял, что умер? По глазам вижу, что понял, а где оказался, ещё не сообразил? Так возрадуйся, попал ты в Светлые Ирии, обитель богов славянских, ну или то что от них осталось.

— А вы получается Сварог?

— Верно, величали меня в стародавние времена Сварогом, Богом огня жизнь дающего и отнимающего, Господином металла и Закователем брака, много было у меня и других имён, да уж не помнит о них никто в Яви.

— Но как я здесь оказался? И почему здесь всё такое…

— Не спеши, потомок, всё разъясню, но по порядку. Для начала, ты должен знать, что мы Боги, живём только за счёт веры людской и от их даров, и обрядов силу имеем, а если нет в нас веры, то засыпаем мы сном беспробудным сил лишённые. А так как никто уже в нас, богов славянских, не верует, то и сил у нас почти не осталось, есть, конечно, те кто искренне верует, но мало их, да и обряды и требы они неправильно доносят, потому и мало сил у нас, и с каждым годом всё меньше. Спит уже сном беспробудным и Перун, и Ярило, и дети мои, и братья, только мы с Мореной остались, да и то, чувствую скоро сгинем.

— Но как я могу помочь? Я же так же не верил и никаких обрядов не совершал.

— Вот тут ты ошибаешься, вспомни, как лет пятнадцать назад, гулял ты с девкой одной, а она тебя с собой на сборище утянула, — что-то такое всплыло в памяти, рыжие волосы, лес, кое-как вырезанные идолы, — там ты и присягнул мне, причём слова подобрал правильные, да и говорил искренне, так что я услышал.

— Но обряды, то мной не совершались.

— Эх, какой непонятливый, ты дома людям строил? Строил. Металл ковал? Ковал. Горшки в печи обжигал? Обжигал. А это и есть обряд поклонения мне, своими руками творить и душу в своё творение вкладывать. И таких как ты много, и от каждого по капельке, сила ко мне течёт, мало, конечно, но мне хватает, а так как ты мой потомок, да ещё и посвящённый, то и после смерти душу твою умыкнуть от бога иудейского удалось.

— В каком смысле потомок?

— В прямом, ведь род славянский — от богов идёт, каждый из нас людей породил трудом и старанием своим, и родовое имя дал: те, кто род от Перуна ведут — войну в родовом имени славят, Велесовы дети — именами зверей и птиц обозначены, а мои потомки — ремесло своим потомка передают. Так было, есть и будет. А потому — ты мой потомок дальний, пусть непутёвый, но любимый.

— Хорошо, предположим, но зачем я тут? В смысле, сижу здесь и общаюсь с Вами?

— А вот тут самое интересное начинается, видишь ли, миров много, ровно столько же сколько отражений в двух стоящих друг напротив друга зеркалах, и есть не только миры, нашей земле подобные, но и полностью от них отличные, есть места где люди куют себе корабли небесные, есть где силой разума творят всякое, а есть где силой магии свершают величайшие подвиги и творят ужаснейшие злодеяния, но нет среди них места, где родичи мои в силе и славе на потомков своих из Прави взирают. Поэтому покумекали мы с Мореной, да решили, что надо несправедливость эту устранять, и даже как придумали: брали душу посильней, да и отправляли её на перерождение в наш аль в другой мир, да только всё другие боги их сманивали, силой, аль богатством, мы же как сидели обессиленные, так и сидим. И так мы мыкались и эдак, но всё бестолку, тогда решили мы на поклон сходить к соседям нашим иномирным, и обсудить суть да дело, авось получилось бы что. И получилось, нашлись боги светлые и мирные, и предложили они нам договор, посылаем мы в их миры посланников своих, чтобы сил и умений они набрались, да потом домой вернулись, чтобы предкам помочь, не просто так, конечно, а за мзду малую, да и за место в пантеоне будущем, всего двое таких было, но думаю и так справимся.

— То есть я отправлюсь в другие миры? И какие боги согласились на сделку, может я что-то о них знаю? — Выражение лица Сварога после моего вопроса неуклонно становилось суровей.

— Знаешь, знаешь, когда в игрушки на машине электрической играл, о них больше чем о родных богах выведал, — увернуться от могучей оплеухи, мне удалось только чудом, — нет чтобы творить что-то, али просто делом заняться, сидят да жизнь свою растрачивают. Ладно, не бойся, успокоился я, накипело просто, сколько талантов игрульки эти погубили. Так о чём я? Ах да, боги. Первым, с кем нам удалось поговорить был Лорхан, вижу знаешь о нём и что он сделал, так что скажу кратко, за возможность покинуть его родную реальность, он и тебя обещал прикрыть от взора остальных небожителей Нирна, и подарочек небольшой предоставить. Место в Прави, себе он ещё не выбрал, ему сейчас главное от благодарных родственников подальше оказаться. Второй с нами заговорила Дезна из Голариона, Великая мечтательница, за помощь тебе в её мире попросила не забывать о ней, когда ты вернёшься. Девка она хорошая и ладная, только с крыльями, так что в такой просьбе отказать ей никак нельзя. Понял, что тебя ждёт?

— Примерно, только как всё это будет происходить? В смысле это же боги, как мне перетянуть их или забрать с собой?

— Ты голову над сложными вещами не ломай, всё до тебя решено. Ну так что, согласен в путь отправиться, чтобы потом домой с дарами вернуться?

Так как немедленного ответа от меня не требовали, я серьёзно задумался. С одной стороны, мне предлагали путешествие, о котором можно было только мечтать, другие миры, магия и многое другое. С другой, что Нирн, что Голарион, те ещё места, начать стоит с того, что разного рода войны, катастрофы и массовые восстания мертвецов — вполне обычные для этих миров явления. Посидев немного перебирая плюсы и минусы, меня вдруг озарило, мне же дали выбор без выбора: приму предложение и, условно, продолжу жить, откажусь и меня ждёт что? Скорее всего ничто, так как терпеть меня в обители богов точно никто не будет. Усмехнувшись самому себе, я посмотрел на лицо Сварога и понял, что как минимум мои размышления для него не были тайной, и получив от него утвердительный кивок, мне только и оставалось, что сказать.

— Я согласен.

— Молодец, даже сам догадался, что к чему, а то были до тебя тут всякие, на меня голос поднимали, всё взад вернуть требовали, или даров божественных, а сами уже раздумывали, как половчее обмануть, да предать. А ты ничего, даже мыслей попросить чего-то не было.

— Так ведь, если здоровым рожусь, то особо ничего и не надо, руки есть, голова на месте, а там как-нибудь выкручусь.

— Правильно, но всё равно без даров не уйдёшь, — Сварог снял со стены массивный кузнечный молот и поднёс его к моей груди, — сим дарую тебе понимание дела кузнечного, чтобы молотом своим ты не посрамил своих предков, и чтобы огонь твой внутренний горел ярко!

Закончив говорить, он погрузил руку держащую молот мне в грудь, тело или то, что его мне сейчас его заменяло, тут же наполнилось жаром, как будто внутри меня зажегся мощный обогреватель. В это же время, в голове начали возникать образы, как очистить руду, как прокалить клинок, как вытянуть проволоку для кольчуги и многое другое. Стоило жару утихнуть, а сознанию вернуться в привычные рамки, как у меня тут же возникло непреодолимое желание встать из-за стола, и сковать что-нибудь, тем более, кузня располагалась совсем недалеко. Сфокусировав взгляд на Свароге, помимо его понимающей улыбки, мною было замечено небольшое изменение в окружающей обстановке, в жаркой кузне появились небольшие снежинки, кружащие хоровод прямо над горном.

— Ты уже закончил с ним отец? — новым действующим лицом, появление которого я не заметил, оказалась очень красивая черноволосая девушка, лицо её было бледное, с резкими, но приятными глазу чертами, одета она была в сине-белый сарафан, расшитый серебром.

— Да, почти закончил, сейчас душа нашего гостя немного подостынет, и можно отправлять в путь. Ты просто так пришла, али есть что сказать

— Пока ты тут разговоры разговаривал, я душу его посмотрела. Не скажу, что сильна или ярка, но основательна, и гнили в ней нет, трусости щепотка, да гордыни. Достойный кандидат.

— А ты как думала, я ж кого попало к себе на разговор не зову, хоть и выбирать почти не из кого.

— Я тоже так думаю, и так же, как и ты, дар ему небольшой преподнесу на дорожку, а как распорядится с ним, пусть сам решает, — сказав это, она достала откуда-то из рукава небольшой клубочек серебряной пряжи, — дарую тебе нить путеводную, чтобы ты всегда знал путь до дома, и чтобы вьюга и стужа тебе в этом пути помогали.

Вновь рука погрузилась в мою грудь, во второй раз метаморфозы произошли быстрее, просто я вдруг понял, что теперь самый лютый мороз мне не помеха, наоборот, он стал для меня чем-то родным и понятным.

— Оклемался? Хорошо, тогда слушай мой наказ, — сказал Сварог, — помни, чтобы с тобой не случилось, у тебя теперь есть цель, к которой стоит стремиться.

— Не бойся убивать или посвящать нам смерти своих врагов, — сверкнув льдинками глаз, сказала Мара.

— Но ни когда не преступай черту, не убивай детей малых, а воспитывай их и обучи ремеслу

— Не тревожь покой мёртвых, а тех, кто нарушает данный завет, предавай суду.

— А теперь тебе пора, в добрый путь, — сказал Сварог и положил мне руку на плечо.

— В добрый путь, — повторила действия Сварога, Мара.

Глаза мои закрылись, а душа куда-то полетела. Сознание начало ко мне возвращаться, только когда я понял, что меня куда-то тянет из приятного и тёмного места. Пока ещё вялотекущие мысли отметили, что скорее всего я наблюдаю процедуру рождения от первого лица. Первый вздох, ожёгший мои лёгкие, заставил меня непроизвольно закричать, что было силы, но через несколько секунд боль ушла. Так как моё зрение было пока крайне расплывчатым и нечётким, информацию об окружающем мире приходилось получать через слух и тактильные ощущения. Пока я пытался разобраться, о чём говорят окружающие меня люди, моё тельце погрузили в ледяную, как мне показалось воду, обтёрли грубой тканью, и передали в чьи-то сильные, но нежные руки. Судя по разговорам, которые удалось уловить, сейчас мне выбирали имя, и колебались между Эриком и Бьёрном, причём моя мать настаивала на первом варианте. Перепалка продолжалась достаточно долго, в ход шли самые разные аргументы, от уважения к предкам, до обсуждения моих физиологических особенностей, казалось, этот спор никогда не прекратится. Немного придя в себя, я почувствовал лёгкое чувство голода, и не зная, как ещё напомнить родителям о своём существовании, постарался тихонечко заплакать. Вновь обратив на меня внимание, мама слегка дёрнула свободной рукой, после чего послышался звук падения тела и притянув меня поближе, сунула в рот сосок. Повинуясь инстинктам тела, мною была полностью забыта окружающая действительность, центром моего мироздания стал источник молока. Стоило мне наесться досыта, как сознание тут же покинуло меня.

Все последующие дни были похожи один на другой, кормёжка, смена пелёнок, редкие попытки поиграть со мной в детские игры, причём количество играющих постепенно возросло с двух до семи человек. Расплывчатые фигуры приходили ко мне, говорили всякие глупости и уходили, конечно, я по мере сил им отвечал, хватая протянутые пальцы и корча рожи, чем вызывал небывалый восторг и всплески веселья. Из разговоров, которые мне удалось подслушать, родиться мне повезло в зажиточной семье, живущей в небольшой деревне. Мои роды для матери были далеко не первыми и даже не вторыми, все те силуэты, которые пытались со мной играть, принадлежали моим братья и сёстрам, количество которых, на данный момент, равнялось семи, пять старших в возрасте от пяти до тринадцати и два близнеца, на год старше меня. Мать мою звали Хильда Астриддотир, отца Эгиль Роллосан, меня соответственно Эрик Эгильссон, родители иногда упоминали, что есть ещё некое клановое имя, но при мне они его не называли. Имена братьев и сестёр мне так же были, пока, неизвестны, точнее мне были известны только их уменьшительно-ласкательные варианты, такие как Бьёри или Инги, впрочем, пока меня всё устраивало. Вспоминая слова Сварога, о моём новом месте рождения, сейчас моя тушка скорее всего находится где-то на территории Скайрима, точнее сказать вряд ли получится, так как мне ещё не разу не доводилось покидать пределы той комнаты, в которой я очнулся в первый раз.

Постепенное обретение зрения давало возможность получать больше информации об окружающем мире, теперь мне были известны не только имена окружающих, но и как выглядели их лица. Насколько мне известно, зрение младенцев заканчивает свой формирование в полгода, а значит, совсем скоро я покину надоевшую мне колыбель и наконец, мне дадут возможность ползать и изучать мир. В целом так и произошло, примерно через месяц, после того как моё зрение полностью пришло в норму, меня в первый раз вытащили в большую комнату, посреди которой располагался большой очаг, вокруг которого сейчас суетились мать и сёстры. Наблюдая, из положения лёжа, в тщетных попытках перевернуться или просто сдвинуться с места, за бытовой суетой, мною была замечена небольшая странность, а точнее разница в росте между членами моей новой семьи: мама была почти на полголовы выше отца, а он был, судя по косвенным признакам, классическим нордом высоким и широкоплечим, такой же ситуация была с сестрёнкой Сваной, которой на данный момент исполнилось тринадцать лет, ей оставалось всего несколько сантиметров, чтобы перерасти отца.

Странности продолжали накапливаться, особенно когда мне стали доступно перемещение на четвереньках, однажды выбравшись из шкур, на которые меня обычно клали на весь день, я добрался до места, где играли близнецы, Торбранд и Торгейр, и тут меня ждало большое открытие, несмотря разницу в возрасте почти в год, моё тело было намного крупнее, чем у них. Чтобы найти ответ на мучающий меня вопрос, как так получилось, что некоторые члены моей семьи намного больше остальных, мне пришлось активнее прислушиваться к разговорам родственников, и эта стратегия начала давать результат. Подслушивая бытовые разговоры, мне удалось узнать, что скоро, всего через месяц, к нам приедут родственники, как со стороны отца, так и матери, чтобы познакомиться со мной и повидать остальных внуков. Так же из этих разговоров, удалось выцепить, что сейчас на дворе месяц Руки дождя, то есть по нормальному апрель, и большая часть деревенских жителей занята работой в полях, моя же семья имеет к сельскому хозяйству весьма опосредованное отношение: отец является главным охотником деревни, а мать не только занимается выделкой кож, но и приторговывает зельями, являясь местной знахаркой. Прибытие родственников именно в месяц Второго зерна как раз связано с окончанием посевной.

Перед прибытием бабушек и дедушек, и так же тёть и дядь, дом стал больше напоминать потревоженный улей, все куда-то бегали и что-то переносили, ко мне, подселили близнецов и теперь они не давали мне спать по ночам, просыпаясь каждые несколько часов и плачем, требуя что-нибудь у родителей. Так как собственными силами родители и старшие дети не справлялись, к нам в дом стали заходить посторонние люди, судя по всему остальные жители деревни. К приезду родни всё было готово, в большом зале были организованы новые спальные места, куплено и забито несколько коров, из погребов были выкачены несколько бочек, подозрительно пахнущих мёдом.

Встреча родственников прошла шумно и радостно, первыми прибыли отец, мать и младший брат отца, который выглядел в точности как он, только по нескольким характерным шрамам их можно было отличить. Сообщив, что остальные не прибудут, так как у них появились неотложные дела, дед Ролло тут же откупорил бочку с медовухой и налил себе полный кубок, за что получил от бабушки Хельги. В это же время отец с братом Иваром уже начали жарить недавно пойманного горного козла целиком. Родители мамы прибыли буквально через несколько часов, делегацией из пяти человек. Увидев их, а конкретнее своего деда и дядьев, первым моим вопросом было, кто нарядил троллей в доспехи и приклеил им бороды. Я считал свою мать высокой, так вот, по сравнению с дедом — она миниатюрная девочка, когда отец подошёл поприветствовать его, он едва доставал до его подмышки. Бабушка Астрид и тётя Эйр так же были достаточно рослыми дамами, но их размеры не выбивались из обычных. Дед Эрик закончив приветствовать всех встречающих, он взял меня на руки и начал внимательно разглядывать, поднеся вплотную к своему лицу. Так как его лицо не удавалось детально рассмотреть из-за густой бороды, моё внимание привлекли металлические кольца в ней, блестящие кругляшки так заманчиво блестели на солнце, что я не удержался и дёрнул за один из них. Вскрикнув от боли, дед отодвинул меня от своего лица и с громким смехом вернул матери, говоря что-то о маленьком проказнике. Закончив с приветствиями, вся семья двинулась в дом, где их уже ждал накрытый стол.

Пир длился достаточно долго, пока взрослые делились последними новостями и обсуждали виды на урожай, я успел немного вздремнуть. Проснуться мне пришлось тогда, когда мужчины начали петь саги, немного фальшивя, но делая это с душой. Так как спать больше не хотелось, мне ничего не оставалось, кроме как начать слушать пьяные разговоры взрослых. Особенно меня привлёк диалог дедов, которые обсуждали что-то про кланы.

— Ролло, мы же договорились, перед тем как наши дети давали клятвы в храме Мары, — сказал дед Эрик.

— Обливион тебя подери Эрик, ну нельзя же так, клановое имя наследуется от отца сыну, а никак не наоборот, — отвечал ему дед Ролло.

— Да ты посмотри на него, через пятнадцать лет никто даже не подумает назвать его одним из клана Сломанной Стрелы, уже сейчас он больше чем я в его возрасте. О смотрите, тот парень которого видно из-за глотки мира точно из клана лесовиков Фолкрита, никак иначе.

— Ну и что, чем мы хуже вас?

— Ничем, — дед Эрик немного нахмурившись, уставился в свой кубок, — только и ты пойми, мой клан не такой большой, как мне хотелось бы, детей у нас много никогда не было, сам понимаешь почему — дед Ролло кивнул, — поэтому мы и настаиваем на том, чтобы все подобные мне и моим сыновьям носили имя наших предков, иначе однажды мы просто исчезнем.

— Извини, друг, видимо мёд ударил мне в голову. Смотри ка, кто это за нами наблюдает, — оба деда посмотрели на меня.

— Иди ка сюда, — от старших родственников пахло мёдом, луком и мясом, не самая лучшая комбинация, но выбирать не приходилось.

— Ладно Эрик, пусть будет как ты хочешь, но в будущем, пусть знает, что всегда сможет получить помощь своих родственников и со стороны отца.

— Спасибо, Ролло! Ну давай снова познакомимся, я Эрик Роландсон твой дед, а это Ролло Фреирсон, тоже твой дед, — мужики, так как стариками их назвать язык не поворачивался, посмеялись над шуткой, — а ты у нас Эрик Эгильсон, Эрик Титанорождённый.