Ваше Сиятельство 14

Глава 32 Жизнь и Смерть

Феба я одарил насмешливым взглядом, тем, который он заслуживал, и не стал тратить на него слова и внимание. Вместо этого ответил Гере:

— Верно, на колени передо мной. А что здесь такого? Я желаю, чтобы для меня и тебя были равные условия: ты становишься в позе кроткой просительницы, и я, проявляя должное уважение к тебе как к величайшей из богинь, тоже преклоняю колени. Постоим так друг напротив друга, можно даже обняться, потешиться поцелуями, подчеркивая нашу близость. Надеюсь, Арти простит такие вольности: ведь для пользы дела и под ее надзором.

— Астерий, ты свихнулся! Я — богиня! — со злостью выдохнула супруга Громовержца. — Преклонять колени перед богами принято! Так заведено от самого начала человеческой истории. Разве ты этого не понимаешь⁈ И мы не равны!

— А знаешь, ты права: мы в самом деле не равны. Потому как у меня есть Айо Уиннис, а у тебя такой важной штуки нет, — с добрейшей улыбкой согласился я. — Моя прелесть, на нас все смотрят, даже неловко как-то. Чего попусту спорить? Просто прими мои условия, — я погладил ее руку, которую Величайшая поначалу порывалась вырвать.

— Нет!.. — процедила она, прожигая меня взглядом. — Хоть я не должна отчитываться перед смертным, но я скажу для чего мне Айо Уиннис. Пусть на этом твои девки успокоятся, и ты отдашь мне мою вещь! Надеюсь, у тебя нет в мыслях, нарушить наш святой договор, цена которому твоя спасенная жизнь! Жизнь твоя и твоей невесты! Или для тебя это ничего не значит⁈

— Астерий не нарушает договоры с богами, впрочем, как и с людьми. Согласно договору, я отдам тебе Айо Уиннис и Камни Новых Богов, те, до которых дотянулись в Хранилище Знаний мои не столь уж длинные руки. Но есть нюанс, дорогая. В нашем договоре не были обозначены сроки. Понимаешь? Я могу отдать тебе эти вещи не сегодня, а когда-нибудь потом. Даже если я их отдам под конец своей жизни, договор не будет нарушен, — последние слова я произнес достаточно громко, чтобы их слышали не только Артемида с Воительницей, но и Феб, и кто-то еще, скрывающийся во тьме портала. — Хочешь получить все это сейчас — выполни мои условия!

Гера закричала, вырывая руку, вспыхивая так, что меня обдало жаром, словно богиня превратилась в огромный раскаленный уголь. В этот момент я почувствовал, как непроявленное прямо-таки пошло штормом. Кто-то спешил сюда. И этот кто-то был не один.

— Если для тебя это столь неприемлемо, то есть одно хитрое решение нашей проблемы… — сказал я, стараясь унять ее гнев.

Похоже, вот-вот должен был появиться Шива и Кали. Кажется, кто-то еще, и очень не хотелось, чтобы я оказался в кругу разгневанных богов.

— Какое решение, Астерий⁈ Просто отдай мне мою вещь! Отдай так, как положено преподносить дары богам! — взгляд Величайшей по-прежнему был полон пламени.

— Не беспокойся, милая. Я знаю, как сделать так, чтобы решение устроило и тебя, и меня, — в сказанном я был так уверен потому, что уже понимал, зачем ей потребовалось Айо Уиннис. — Но, видишь ли, — продолжил я, — у нас тут возникли маленькие неприятности. Шива… Он сердит на меня. Не исключено, что и на тебя тоже.

Гера, пытавшаяся прожечь взглядом дыры в моем бренном теле, уже не смотрела на меня. Теперь все ее внимание было приковано к центру поляны, куда сошла черная как ночь туча. Ее раздирали яркие зигзаги молний. Поднялся ветер, трепавший траву и ближние кусты. Кажется, шевельнулись даже камни.

— Уходи в Пещеру, Астерий! Шива за тобой! — крикнула мне Артемида. Легкую тунику на Охотнице покрыли серебряные доспехи, легендарный лук засверкал в ее руке.

В два прыжка Афина возникла передо мной, закрывая щитом. От этого мне и вовсе стало неловко.

— Дамы, позвольте мне оставаться мужчиной! Арти, ты не хуже других знаешь, что я кое-чего стою! И я никогда не прятался за спинами! Тем более спинами женщин! — с легким раздражением сказал я, обходя Воительницу. С громким хлопком раскрылись «Лепестки Виолы», в другую руку я вложил «Литум Карх». Положение осложняло то, что мой магический ресурс уже истратился больше чем на половину.

Махадева появился из облака, окруженный всполохами молний, над его черными, собранными в пучок волосами серебрился лунный серп. В глазах сверкала холодная синева и беспощадная решимость. Взгляд великого бога сразу нашел меня, лишь на миг задержавшись на Артемиде.

— Надо было сразу отдать мне Айо Уиннис! Ты создаешь проблемы, Астерий! — сердито произнесла Гера.

Шива явился не один. Из той же черной тучи вышла четырехрукая Кали, потрясая кривыми мечами. Черепа убитых ей демонов скалились с чудовищного ожерелья на ее груди. В стороне у края поляны вспыхнул высокий столб пламени — явился Агни, как бы подчеркивая, что он с Шивой, но у него свои интересы.

— Неугомонные олимпийцы, отдайте нам демона и тихо разойдемся! — голос Махадевы походил на ворчание грозы, раздирающей небеса пока еще где-то далеко.

— Он должен быть наказан! Мне так не хватает его головы! — прошипела Кали, жарким пламенем солнце отразилось на стали ее клинков.

— Здесь нет демонов — вы что-то путаете! Если же речь про Астерия, и ваш взор затмевают ваши темные заблуждения, то знайте — Астерий ни в чем не повинен перед вами! — отозвалась Артемида, пронзительно глядя на Кали и держа наготове лук.

Афина молча подняла копье. Я почувствовал, как Гера собирает руками силу для удара. Аполлон стал рядом с ней, тоже облачаясь в доспехи.

— Не будем спорить о его сомнительной природе, — спокойно сказал Махадева. — Он убил преданного мне человека! Человека, которым я очень дорожил! Большого человека, сделавшего много для богов и для величия этих земель! Демон Астерий убил тысячу людей в подвластных мне небесах, над моей землей и водой! За это он должен быть наказан! Просто отдайте его! Не к чему портить богам отношения из-за такой мелочи. Я же в знак доброго расположения, позволю вам увести отсюда тех других, что прячутся в пещере.

— Носящий Полумесяц, если ты в самом деле желаешь сохранить добрые отношения, то сейчас сам не порти их! Астерий — не мелочь! Его жизнь много значит для нас всех! Уверенно тебе говорю: его ты не получишь! Никогда! Это мой мужчина, которого я люблю! — громко произнесла Артемида, и мне показалось, что от ее слов содрогнулась земля.

Она натянула лук, целясь в Шиву, но пока еще не отпуская стрелу.

— Угомонись, Махадева! Давай будем взаимно честны! Уж если речь о подвластных тебе небесах, то ты должен знать: тот преданный тебе человек, имя которого вице-адмирал Джеймс Хадсон, стремился убить Астерия и тех людей, что сейчас в Пещере! Именно Джеймс Хадсон повинен в случившемся! Он хитростью и коварством начал эту маленькую войну и смерть его более чем заслужена! Бой был неравный: одна вимана Астерия против десятка виман вице-адмирала Хадсона! Астерий с честью выиграл этот бой! За эту победу ему положена слава и почести, а не смерть! Мое копье было и будет на стороне правды! — Афина занесла руку, готовая пустить оружие в ход.

— Как же ты, дочь Зевса, можешь сказать о нем иначе? Этот демон — твой мужчина тоже. А ты, Гера, тоже готова вступить со мной в бой ради их демона? Или у тебя хватит благоразумия уйти? Если уйдешь, я позволю забрать тебе все, что у него в мешке за спиной, — Шива поднял правую руку — воздух вокруг нее завертелся, превращаясь в смерч.

— Для меня очень важен договор, который исполнит Астерий. Ох! — Величайшая как бы небрежно махнула рукой и из темного жерла портала вылетело несколько гарпий, — Надо же! Мои птички здесь! Они не любят Астерия, но еще меньше они любят, когда кто-то мне угрожает!

— Уходите! Это наша земля! Вы будете страдать! Корчится от боли, сгорая на ней! — проворчал Агни играя языками пламени. — Вещи в Пещере Конца и Начала принадлежат нам!

— Огненосец! Вещи в Пещере принадлежит тому, кто откроет вход Ключом Кайрен Туам — так завещали их прежние хозяева! — выкрикнул я. — Ключ был у меня, и я открыл Пещеру, поэтому право на содержимое Хранилища Знаний принадлежит мне! — говоря это, я уплотнил щит, чувствуя, как каждое мое слово все сильнее злит Шиву и Агни.

Кали тут же пошла на меня, вспарывая воздух кривыми клинками.

Агни ударил первый. Два огромных огненных шара устремились ко мне. Хотя они летели быстро, Небесная Охотница успела выпустить несколько стрел, разрывая их на куски. Гера взмахнула рукой, снося в сторону огненные сгустки. Не знаю, кого сейчас спасала Величайшая, меня или своих дрожащих от страха любовников, но помощь ее была очень кстати. Гарпии Величайшей ринулись в бой. Устремились черными тенями на Шиву. Причинить большого вреда они ему не могли, но были вполне способны отвлечь великого бога.

Краем глаза я увидел, как копье Афины пронзило грудь Кали, вдребезги разбивая черепа в ее жутком ожерелье. Темная, почти черная кровь брызнула фонтаном, разлетелась по поляне. Эх, нет рядом лемурийских алхимиков — для них кровь Кали имела высшую ценность!

Прежде чем несколько сгустков пламени долетело до меня, я успел выпустить «Литум Карх». Жаль, что приходилось прикрываться щитом и работать одной рукой. От плеча до пальцев правой руки потек холод, ладонь даже покрылась изморозью. Три ледяных конуса стремительно понеслись к Агни. Тут же меня накрыл его огненный удар, который я кое-как отразил щитом. Трава загорелась вокруг.

Если бы не стрелы Артемиды, мне бы пришлось намного хуже. Скорее всего огромные сгустки огня сбили меня с ног, и магический щит я мог бы не удержать. Но обошлось. Как Агни не пытался увернуться, все три ледяных острия пронзили его. Пробили плечо, грудь и живот. Лед против огненного бога работает неплохо. Конечно, этим нельзя убить бессмертного, но можно весьма умерить его пыл. Агни кричал, лед шипел в его раскаленном теле. В ближайшую минуту ему было не до меня.

А мне не до него, потому как в схватку вошел Махадева. Он быстро разобрался с мечущимися вокруг него гарпиями Геры, то сбивая их наземь, то превращая их во вспышки огня. Следующую минуту то ли он приноравливался, то ли смотрел на нашу стычку с Агни и Кали, как на игры детей. Зря он так: Кали отползала в сторону, так и не добежав до меня, пронзенная двумя копьями, обожженная пламенем Аполлона, заливая поляну темной кровью. Агни принял в себя не только ледяные острия, но с десяток стрел Артемиды. Гера взмахом руки, отбросила огненного бога к куче камней.

Если бы здесь не было Шивы, то мы бы уже праздновали победу. Однако, Носящий Полумесяц очень сильный бог, увы, превосходящий могуществом моих небесных подруг. Хотя Гера пыталась отразить его первый удар, прикрывая меня и своих любовников, не обошлось без смертей. Все три мужчины из ее свиты, тех самых, ряженых в белые с позолотой одежды, сгорели от его молний. Хотя я прикрылся щитом, удар стихии бросил меня наземь с чудовищной силой. Не устояла даже Артемида. Пал на четвереньки Аполлон. Афина успела метнуть два копья, и одно Шива не успел отразить — оно вошло в левую сторону его груди, пронзило сердце. Но что для сердца бога какое-то копье, пусть тоже божественное⁈ Выталкивая стальной наконечник с кусками собственной плоти и кровью, сердце великого бога продолжило биться. Шива застонал от боли. Глаза его вспыхнули яростью. Один из них пронзила стрела Артемиды. Другие стрелы, он задержал растопыренной ладонью.

О, если бы я не отдал столько сил Пещере, этот бой можно было бы завершить иначе! Я мог бы активировать «Туам латс флум», в десятки раз замедляя время, и чертовой матери разорвать на куски Махадеву, как я это уже делал с Герой! Но сейчас мне даже защита давалась с трудом, не говоря уже об эффективной атаке.

Я слышал горестный и гневный крик Геры — она только что увидела, что ее любовники мертвы. Видел, как Афина, подбежала ко мне, снова пытаясь закрыть щитом. Небо справа вспыхнуло алым светом — открывался портал. Багровый сумрак рассек кроваво-красный зигзаг. Переход из небесного мира распахнулся. На поляну спрыгнул Перун.

Когда я вскочил на ноги, готовый к новой атаке Махадевы, то увидел, как Громовержец вскинул к небу могучие руки. Ярко-синие молнии рассекли пространство над поляной. Вошли в землю, разрывая ее, образуя глубокую трещину перед ногами Шивы. Тот попятился, мигом теряя прежний боевой пыл.

— Не трогай моих, Махадева! Говорю, не трогай! Пока еще можно разойтись по-доброму! — прогремел Перун, возвышаясь над нами всеми, напрягая крепкие мышцы так, что заскрипела его рунная броня.

— Вы на моей земле, Владыка Грома! И, как видишь, Кали очень пострадала, — Шива отступил еще на шаг от расширившейся трещины — она рассекла половину поляны. — Огромную боль терпит Агни! Демон коварно пронзил его льдом!

— Астерий лишь защищался. Ты должен это понимать. Мы уйдем отсюда. Заберем свое и уйдем. Зачем нам ссориться из-за мелочей и причинять друг другу боль? Сам же видишь, правда и сила на нашей стороне. Много силы! — Перун усмехнулся, еще шире расправив грудь. Вокруг его могучих рук свечение стало ярче.

— Отдайте Астерия, и можете гостить сколько угодно! — Шива стер кровь с лица — его пронзенный стрелой глаз восстанавливался, и рана в груди затягивалась.

— Такое даже не думай! Астерия не отдадим. Он — мой человек. Один из самых важных для меня смертных. Его трогать нельзя. Ступай с миром, Махадева. Самым разумным будет расстаться нам по-доброму, — негромко сказал Громовержец.

Вот здесь Перун меня удивил! Очень приятно удивил! Видно, Сотрясатель Небес сделал правильные выводы из своих прежних ошибок. За своих надо стоять! Обязательно стоять и душой, и силой! Только тогда верховный бог имеет право называться верховным! Мир, который он считает своим, будет полон к нему уважения!

— Мудрость всегда была рядом с тобой, Махадева. Добавь к ней еще и честность и скажи: если бы Громовержец пришел за важным для тебя человеком… например, тем же Джеймсом Хадсоном, то ты отдал бы его нам? — вступила в спор Афина, все еще держа наготове копье.

— Твои слова и твои дела, дочь Зевса, причиняют мне много боли. Нет я не отдал бы вам Хадсона! Пусть будет так. Разойдемся на этом, поскольку часть правды есть и на вашей стороне. В этот раз я уступлю, — взмахом рук Шива призвал грозовое облако и вошел в него. — Но только в этот раз!

За ним последовала Кали, бросив на меня гневный взгляд. Агни исчез, оставив после себя струйку сизого дыма.

На минуту наступила тишина. Так часто бывает, когда жизнь и смерть стоят друг против друга, а потом одна из величайших в этом мире сил отступает. Я даже слышал голоса, доносившиеся из Пещеры. Кажется, среди них был голос Ольги и Элизабет. Может быть мне почудилось лишь потому, что я в эту минуту думал о них. Еще я услышал тихий, едва слышный стон Геры.

— Это из-за тебя, Астерий! Из-за тебя, негодяй! — поджав губы, Гера горестно посмотрела на меня и склонилась над своими мертвыми любовниками.

— Шлюха, хотя бы меня постыдилась! — прорычал Перун, подходя к нам. Камни захрустели под его тяжестью. — Рассказывай, зачем тебе Айо Уиннис? Что задумала?

— Я не обязана вам отвечать! Тем более тебе, Перун! Но скажу! Самое время сказать! — она встала, сжимая кулаки и полная отчаянья. — Мне надоел этот проклятый мир! Надоели ваши законы и правила! К вам всем у меня только презрение! К тебе в первую очередь, метатель молний! — прошипела она в сторону Перуна. — Ты никогда не считался со мной! Ты унижал меня много раз! Я не хочу жить в мире, устроенном по твоим правилам!

Где-то я понимал ее. Замысел супруги Перуна стал мне ясен после того, как я узнал о назначении Айо Уиннис. То, что глуповатая и не особо красивая Лето заняла место Геры рядом с Перуном, больно задело Величайшую. Не подавая вида, она мучилась случившимся, пыталась найти утешение в утехах с Аполлоном, а потом ее и вовсе закружило в вихре новых и новых мужчин. Получив Айо Уиннис Гера хотела создать свой мир, в котором она станет верховной богиней, и будут ее окружать подвластные ей мужчины. Она придаст статус и свойства мелких богов, используя на них те самые черные Камни.

— Астерий, отдай ей Айо Уиннис, — сминая бороду, произнес Перун. — Пусть исчезнет с моих глаз! Исчезнет навсегда, чтобы и духу ее не было!

— Обязательно отдам. Я сдержу слово, — заверил я.

— Я жду! На колени, Астерий! — Величайшая сердито смотрела на меня.

— Дорогая, можно тебя на минутку, — я подошел к ней, почувствовав взгляд Артемиды, повернулся и сказал: — Арти, не беспокойся. Мне нужно поговорить с Величайшей наедине. Уверяю, все это для взаимной пользы. Пользы всем нам без исключения.

Гера все-таки пошла за мной, даже руку вырывать не стала. Я чувствовал, как она расстроена. Расстроена по-настоящему так, что ценность Яйца Мироздания для нее перестала быть такой высокой, как прежде.

— Я их любила! Думаешь, только твое сердце помещает любовь многих? Я любила, Астерий! Это не игра! Для меня это на самом деле горе! — произнесла она, оглядываясь на своих мертвых любовников.

Вид их был жалким: туники почти превратились в пепел. Скорчившиеся тела почернели.

— Я сожалею. Увы, так вышло, — я прошел еще десятка два шагов и остановился у куста, покрытого крупными розовыми цветами. — До появления Шивы мне на ум пришел простой способ, как передать тебе Айо Уиннис, — продолжил я. — Передать так, чтобы ни ты, ни я не были унижены. Все-таки на нас смотрело множество глаз и такой ритуал для кое-кого стал бы неприятным. Прости, за мое первоначальное требование. Ты богиня и не должна становиться на колени в позу просительницы. Можно было поступать проще: я бы передал Айо Уиннис одному из твоих мужчин, а он бы исполнил ритуал в точном соответствии твоим требованиям.

— Правда? Иди, Астерий, приведи одного из них! — с горечью сказала она, глянув на обожженные трупы, и снова поджала губы.

— Дорогая, я сожалею. Еще раз сожалею. Передать тебе Айо Уиннис может любой другой человек. Им необязательно должен быть я или кто-то из тех мужчин. Сама понимаешь, любой из смертных будет рад преклонить перед тобой колени и передать Айо Уиннис, произнеся необходимые слова, — с уверенностью сказал я.

— Астерий, у тебя иногда случаются проблески ума. Жаль, что они возникают с большим опозданием. Хорошо. Меня это устроит, — Величайшая немного успокоилась. — Сейчас мне хочется одного. Как можно скорее покинуть этот мир. И не видеть никого из вас. Особенно Перуна.

— И меня тоже? — мне хотелось ее обнять. Просто так, передавая тепло и снимая наши прежние разногласия, которые иногда были смертельными.

— Нет. Ты один из немногих, о ком я буду много вспоминать и сожалеть, что тебя нет в новом мире — Моем Мире! Очень жаль, что ты так привязан к Артемиде. Хотя не только к ней, — она отвернулась, глядя на темный зев Пещеры, в котором стояли люди. — Я хочу, чтобы этим смертным, кто передаст мне Айо Уиннис был Майкл Милтон.

— Дорогая, пожалуйста, не проси об этом. Он возлюбленный моей мамы, а мама — это святое. Ты же тоже скоро станешь мамой, — положил ей ладонь на живот и пока она не успела возразить продолжил: — Есть другое предложение, пусть этим человеком будет виконт Бабский. Он очень интересный мужчина. Уверен, он исполнит этот ритуал с большим рвением. А если ты позволишь ему погостить в своих владениях несколько дней, то тебе точно не будет скучно. И мой совет, не спеши с Айо Уиннис. Открыть для себя ворота в новый мир ты еще успеешь. Не пришлось бы потом сожалеть об утрате прежнего.

— Позови его, я с ним поговорю, — взгляд Геры снова стал печальным.

— И ты мне теперь будешь должна, — сказал я, что вызвало ее слабую улыбку.

Бабского я позвал ментально, используя канал с Бондаревой, который штабс-капитан до сих пор поддерживала. Заодно сообщил, что опасность миновала и можно выходить из Пещеры.

Когда я вернулся к месту нашей короткой, но смертельной битвы Перуна там не оказалось. Не было и Аполлона. Меня ждала Артемида и Афина, уже снявши доспехи. Со стороны Пещеры ко мне бежала Ольга и Элизабет. За ними с меньшей расторопностью следовали грифоновцы.

Несколько секунд я стоял неподвижно напротив Артемида, потом мы бросились друг другу навстречу, обнялись, обжигая губы поцелуями.

— Вот и все! Все… Вышло так… Как должно быть! — шептала она бессвязно, иногда глотая слова. — Столько радости! Столько всего случилось! Я так боялась! Я люблю тебя!

Когда Небесная Охотница меня отпустила, я обнялся с Афиной, и, хотя мы были чуть более сдержаны, я чувствовал жар ее сердца и своего тоже.

— Вимана будет завтра! — сообщила Бондарева, дождавшись, когда Светлоокая освободит меня из своих объятий. — Между прочим, снова прилетит «Гектор». Но с другим капитаном. Кстати, ты прав — Носков в казематах.

— Открываю портал, — Артемида взмахнула рукой, порождая золотистое свечение. — Идем ко мне: ты и Ольга. И Элизабет, — имя Стрельцовой Охотница добавила неожиданно для меня, затем повернулась к Бабскому, о чем-то говорившему с Герой.

— Дорогая, прости и не сердись! Я должен остаться со своими людьми, — возразил я богине. — Это мои люди — люди, которые доверились мне. Доведу эту миссию до конца, вернусь с ними в Россию и тогда, буду рад принять твое предложение.

— Какой бы это будет чудесный отпуск, если только Артемида примет нас на Небесах! — воскликнула подбежавшая Ковалевская.