Ваше Сиятельство 14

Глава 25 Важная точка

Я предупреждал офицеров в рубке, что могут возникнуть неприятные ситуации. Даже такие, за которым мерещится гибель, но при этом всему экипажу следует просто довериться мне и неукоснительно соблюдать распоряжения. Все так, однако мои увещания не слишком успокоили Щукина и пилотов. Еще более нервничал молодой молчаливый лейтенант, имя которого я не запомнил. Их можно понять: как нормальный человек может оставаться спокойным, если видит, как прямиком на него летит три самых мощных ракеты воздушных сил Британии.

Чтобы снять нарастающую тревогу, я сказал:

— Спокойно, господа! «Штромы» — это мое дело! Живы будем — я с ними разберусь сам! Ваша задача подлететь как можно ближе к «Принцу»!

— Как вы с ними справитесь, ваше сиятельство⁈ — казалось, второй помощник сейчас прожжет взглядом главный обзорный — за стеклом, в фальшивом объеме экрана смертоносные ракеты становились все крупнее.

Отвечать Щукину не было времени. Я давно активировал кинетику. Сейчас самым важным было вовремя пустить кинетическую волну. Сделать это раньше никак нельзя — волна потеряет ударную силу. Позже… Тут можно или вовсе опоздать, и поймать «штормы» не кинетикой, а носом «Гектора». Причем три сразу в одно место! Это будет гарантировано означать разрушение носовой части виманы, уничтожение рубки, следом всего фрегата. Если же я успею ударить до того, как «Storm SD-240S» долетят до «Гектора», но сделаю это слишком поздно, то велика вероятность, что нам очень крепко достанется обломками ракет. В общем, передо мной стояла непростая задача. Она осложнялась тем, что просто бить кинетикой на большую дистанцию умеет много хороших магов, правда, не в этом мире, а вот родить кинетическую волну не из собственных рук, а на необходимом отдалении… Во всех познанных мной мирах я встречал лишь двух таких магов: Ле Уруха и мастера Боххи Салиргья, который меня когда-то научил этой особой технике кинетического удара.

Полагаю, теперь я умею делать это гораздо лучше, чем когда-то справлялся с этим великий мастер Салиргья. Сейчас я не выбросил вперед распростертые ладони, как это делал обычно при кинетическом ударе. Я вытянул руки вперед, разделив внимание на две неравные части. Незначительная часть внимания продолжала отслеживать движение ракет, стремительно летевших нам навстречу. Друга часть моего внимания, в которой сейчас находился почти весь я, прочувствовала на всю глубину тонкие слои пространства перед носом «Гектора». Именно там я собирал свою силу, вытягивая ее из точки приложения в плотный протяженный отрезок — он должен был породить ударную волну. На все ушло несколько секунд.

Когда я понял, что дальше медлить нельзя, приседая с хриплым выдохом, изо всех сил толкнул незримую волну вперед — выпустил сокрушающую силу из тонкого плана в наш физический мир. Многократно опережая, «Гектор» она понеслась вперед. Через несколько секунд главный обзорный экран озарился тремя яркими вспышками.

— Твою мать! — привстав с кресла выдохнул Щукин.

В тот же миг по корпусу «Гектора» ударили мелкие обломки ракет. Не думаю, что они могли всерьез повредить прочную бронезащиту.

В рубке повисла тишина. Даже показалось, что слышен, стук наших сердец.

— На какое расстояние требуется приблизиться к линкору? — спросил Москвин.

Спросил он это деловито, с подчеркнутым безразличием. Но я-то чувствовал, какие эмоции раздирают первого пилота. Изумление, радость, невероятное вдохновение — так и пронзали ментальную ткань вокруг, хотя все это лейтенант пытался скрыть за маской невозмутимости.

— Постарайся подойти метров на 30. Но только если чувствуешь полную уверенность, что мы не влетим в них. Если не уверен, то подведи хотя бы метров на сто — сто пятьдесят, — ответил я и повернулся к Щукину. — Может пообщаться с вице-адмиралом напоследок?

— Прям уже линкору все? Как вы его, ваше сиятельство, ломать собираетесь? Так же, как и ракеты? — сыпал вопросами второй помощник, от чего-то еще более всполошившись.

— Увидите, — коротко ответил я, считывая данные навигационных приборов.

— А с Хадсоном надо попрощаться! Если есть такая возможность, негоже отправлять его на тот свет, вежливо не уведомив его об этом! — он оскалился в этакой не слишком доброй улыбке.

— Ну, раз так, то… — я притянул к себе микрофон. Замигал индикатор вызова коммуникатора внешней связи.

Британцы и в этот раз ответили быстро. Раньше, чем на экране коммуникатора появилась физиономия Хадсона, раздался его голос:

— Вы, Елецкий, ничего не добьетесь! Силенок не хватит! «Prince Salisbury» вам не по зубам! Три дюйма брони «Sheffield» не по вашим ракетам!

— Да ладно вам, Джеймс. Такая мелочь нам вполне по зубам. Кстати, я не собираюсь переводить на вашу ржавую посудину наши ракеты, — благодушно заверил его я. — Это слишком расточительно и практичнее воспользоваться ракетами вашими. Кстати, сколько там у вас в арсенале «Storm SD-240S»? Ведь хватит же, если они взорвутся все разом?

Повисла недолгая, но очень нервная пауза.

— Как вы это сделаете? — вот теперь страх в глазах вице-адмирала Хадсона стал виден даже на недостаточно четком экране коммуникатора. Зрачки англичанина расширились, превратившись в черные дыры. В них появился нездоровый блеск.

— Правда желаете подробностей? Джеймс, у вас нет времени, чтобы выслушать все тонкости моей магической техники. Мой вам совет: возьмите эйхос и, если есть сеть, отправьте прощальное сообщение близким. У вас осталось не более трех минут — используйте их с пользой, — посоветовал я вице-адмиралу и отключил канал связи.

Все-таки зря я предупредил его о предстоящем. Конечно, утереть нос заносчивому бритишу стоило, но сейчас это могло оказаться нам во вред. Был риск, что переполненный страхом смерти Джеймс Хадсон начнет усердно молиться Шиве. В такие моменты, эмоциональный всплеск во много раз увеличивает силу молитвы, и Махадева вполне мог его услышать и вмешаться в происходящее. Чтобы этого избежать, молиться следовало мне. Причем молиться богине, которая находилась не так далеко за моей спиной. Не прекращая следить за сближением с линкором, я воззвал ментально к Бондаревой. Сразу получил ее отклик, убедился, что штабс-капитан уже начала накладывать экранирующие слои.

«Принц» попытался сбросить нас с хвоста. Резко, насколько позволяла неуклюжесть тяжелой громады, пошел вниз с поворотом направо. Однако, наши пилоты, цепко держались за то самое место, куда не могли достать эрминговые поражатели и скорострельные орудия британца.

Когда кормовые пилоны, поблескивающие сталью, оказались совсем рядом и Москвин доложил, что подобраться ближе связано с большим риском, я сказал ему:

— Будь готов уйти резко вверх. На второй палубе «Принца» должно сильно рвануть.

Сказал это и развел в стороны руки, активируя «Витру Борем». В этот раз мне даже не пришлось бы слишком вкладываться в древнюю лемурийскую магию. Энергетический выброс, устроенный мной, должен был многократно усилиться разорвавшимися в арсенале линкора ракетами. Не только мощные «Storm SD-240S», но ракеты помельче, а также пушечные заряды — все это должно было рвануть с огромной силой. Моя магия выступала здесь лишь в качестве скромного детонатора. Спору нет, арсенал на линкоре — пространство, хорошо защищенное от внешних угроз. Но именно от внешних. Однако, его содержимое защитить от «Внутреннего Взрыва» никак не возможно. Основная сложность заключалась в том, что мне было не так просто дотянуться до хранилища опасных прелестей «Принца».

Я перенес на тонкий план почти все внимание, расширил сферу восприятия так далеко, как смог и начал сканировать. Для хорошего сканирования требовалось время, которого у меня не было. Требовалось, как можно скорее найти арсенал «Принца». Разумеется, я знаю, где он расположен на линкорах нового британского проекта. Но одно дело знать, где он находится на схеме виманы, и совсем другое найти его на тонком плане, когда твое восприятие совсем нетакое, как в обычной реальности. Мне мешали десятки неудобных факторов: от толстых слоев металла, до электрических полей и напряженных эрминговых потоков, входящих в гигантскую энергоустановку линкора. Вот ее я нашел сразу. И в крайнем случае я мог уничтожить ее. Однако, взрыв в энергоустановке не стал бы гарантированным уничтожением «Принца».

Поэтому я продолжил свои поиски. Через минуту-другую сказал Москвину, не открывая глаз:

— Артем, еще хотя бы на метров семь ближе и на пять метров левее…

Край моей сферы внимания начал смещаться к той области, к которой я стремился. Наконец, я обнаружил то, что было очень похоже уложенные в несколько рядов «Storm SD-240S». Я не воспринимал их все, но уже мог дотянуться до нескольких крайних. Боги! Их было так много! Не часто так радуешься, когда видишь столь огромное число вражеских ракет!

Держа разведенными руки, я обозначил треугольник, две вершины которого стали мои ладони — именно ими я проецировал точку выхода силы — третьим углом, очень отдаленным от меня, стала вершина в точности, совпавшая с боеголовкой британской ракеты. Не было необходимости производить «Внутренний Взрыв» в точности в ней. Вполне хватило бы сильного выброса энергии в пределах самого арсенала.

Я сосредоточился, определяя крошечную точку силы. В следующих миг эта невидимая обычным зрением точка, превратилась в частицу адского пламени, мгновенно разросшегося на весь арсенал. Все ракеты, прекрасные и ужасные «Storm SD-240S», ящики и стеллажи с боеприпасами стали пищей этого огня, разрывающего на куски стальные переборки линкора.

Я открыл глаза одновременно с возгласом Щукина. Мои ноги подогнулись от навалившейся перегрузки. Москвин, следуя моему указанию, спешно уводил «Гектор» вверх, подальше от гибнущего «Принца Солсбери». Из толстого брюха линкора вырвался огромный огненный шар. Нас крепко тряхнуло, отбросило ударной волной, что в общем-то на пользу — не так побьет корпус «Гектора» обломками. Теперь мы неторопливо удалялись на северо-восток, а гордость британского флота, развалился под нами. Разваливался на несколько частей, объятых пламенем, падающих с огромной высоты в волны Индийского океана.

— Корветы… — как бы не к месту произнес Щукин. Он посмотрел на тактический экран и снова вернулся к главному обзорному, на который секция слежения вывела грандиозное и прекрасное зрелище гибели вражеского линкора. — Отпустим их что ли? — продолжил прерванную мысль второй помощник.

— Да черт его знает, — отозвался я. — Они уходят не к Рамаде. Куда-то на запад. Чего они на запад? — вслух размышлял я.

Отпускать корветы было как бы нежелательным. Ведь могли они выследить место посадки «Гектора» и устроить нам большие неприятности. А с другой стороны, у британцев на Рамаде это не последние виманы, и убери эти корветы, найдутся другие. Эта сладкая парочка уходила сейчас в направлении противоположном от Шри-Ланки, спешила скрыться в тучах. Гонятся за ними, тратить по-прежнему драгоценное время не хотелось.

— У них там еще база есть на островах близ границ Азиатского Союза. Думаю, туда пошли, — предположил второй помощник. — Боятся они теперь нас. Опасаются, что мы их на Рамаде достанем. Ведь можем же, Александр Петрович?

— Уметь-то можем, но не станем. У нас более важная миссия, чем создание проблем бритишам на их базах. Курс на Шри-Ланку, — распорядился я, не утруждаясь курсовыми настройками. — Сколько у нас там времени до подлета? Минут сорок? В общем, заходите на Шри-Ланку с юга примерно посередине. Я к этому времени подойду, скорректирую, куда лететь. Пока прогуляюсь, покурю, навещу Носкова и старпома. Что-то Егоров ваш затаился. Неужто все это время решал технические вопросы?

— Скромный он у нас, когда дело пахнет жареным, — усмехнулся Щукин.

По пути к кают-компании, вопросы общения с Егоровым и арестованным капитаном я перекинул на Бабского. Пусть пудель возьмет на себя эти мелкие хлопоты: навестит Носкова, даст ему еще раз в морду, узнает, какого хрена все это время делал Егоров, и всякое прочее. Не графское это дело, слоняться по длинным коридорам фрегата. А я заслужил сигарету и чашечку кофе. Ковалевскую и Элизабет я тоже заслужил. И поэтому сказал Бабскому:

— Сэм, ты там попутно, загляни к Ольге Борисовне. Хватит ей чирикать с «попугайчиками», пусть немедленно идет в кают-компанию. Скажи, это мой приказ. И Стрельцову тоже ко мне.

— Сказать самой Ольге Борисовне, что вы ей приказываете? — поручик прищурился.

— А чего? Скажи. Интересно же как она отреагирует. Наверняка, тогда скорее прибежит, — я подмигнул ему.

К Шри-Ланке мы добрались без приключений. Хотя все время полета к острову меня не отпускало скверное чувство: этакие дурные опасения, что может появиться Шива. Иной раз, казалось, будто я ощущаю опасное присутствие Махадевы на тонком плане и его недобрый шепот: «Демон Астерий! Ты дорого заплатишь за смерть великого британского адмирала!». Я знал, что эти глупости не имели ничего общего ни с реальностью, ни с интуицией. Скорее всего, так проявляли себя обычные страхи, исходящие от прежнего Елецкого. Его ментальный оттиск по-прежнему присутствовал во мне и проявлялся часто, напоминая о прежнем хозяине тела и доставляя мне интересные переживания.

Наташа Бондарева, очень уставшая, вымотанная после серьезной ментальной работы, присела со мной рядом и сразу разгадала мои тревоги.

— Успокойся, корнет. Я поставила хорошие экраны. Быстро они не распадутся, — заверила она и отобрала у меня чашечку с недопитым кофе.

Я не сомневался, что Наталья Петровна умеет делать свою работу идеально, но это не отменяет того, что горячие новости уже могли всколыхнуть британскую информационную сеть. Если этого еще не случилось, то случится не позже, чем сегодня к полудню по ланкийскому времени. Когда все это просочиться в прессу, то о случившемся узнают боги — те, которым такая информация не безразлична.

Однако, пока все шло вполне мирно. На небольшой высоте «Гектор» медленно плыл над зелеными джунглями, которые кое-где разрывали вершины скалистых гор. Вернувшись в рубку, я расслабился в кресле, которое обычно занимал Носков. В нем без особых трудов по магическим координатам, что указывались в Свидетельствах Лагура Бархума, я определил верное для нас направление. Еще минут через двадцать полета «Гектор» вышел к той заветной точке — точке входа в Пещеру Конца и Начала.

Вимана зависла недалеко от горы, очертаниями похожей на пирамиду. В далеком прошлом, это скалистое образование, поднимавшееся над джунглями метров на 200, возможно, было основанием пирамиды. И лемурийцы, и атланты, а за ними египтяне часто использовали природные объекты, превращая их в огромные ритуальные сооружения. Просканировав несколько раз местность и основание горы, я определил, где примерно находится вход в пещеру.

Теперь нам предстояло найти удобное место для посадки «Гектора». Оно должно располагаться недалеко от начала пещеры; быть подходящим для разбивки лагеря; а главное, быть таким, чтобы наш фрегат удалось скрыть в нем от виман британцев и индусов. Те наверняка скоро начнут курсировать над островом, изо всех сил стараясь найти нас. Все понимали как высоки ставки. И если с задачей остановить нас не справилась целая эскадра во главе с «Принцем Солсбери», то это лишь еще более подняло важность вопроса.

Самым сложным оказалось найти приемлемое место посадки. Такое, чтобы оно удовлетворяло бы названным выше условиям. Мы почти час кружили возле пирамидальной горы, то отклоняясь от нее километров на семь-десять, то снова приближаясь, вглядываясь в джунгли, в складки местности, облетая скалы, которых здесь было много.

Наконец, Щукин приметил что-то подходящее, указав на невысокие скалы, к северной части которой плотно подступали джунгли. Там, было интересное местечко, похожее на неглубокий грот, вполне способный принять «Гектор».

— Пожалуй, подойдет, — согласился я. — Давай туда, Артем. Подлетишь, осмотрись и заводи нашу посудину кормой, чтобы в случае чего можно было уйти без промедления. Егорова сюда! — распорядился я.

Старпому я решил поручить организацию маскировки фрегата. Хоть «Гектор» почти полностью умещался в скальной нише, все равно стальной корпус мог поблескивать при определенном положении солнца, и было бы разумным прикрыть его хотя бы молодыми срубленными пальмами, которые здесь росли густо.

Когда «Гектор», выпустив опоры, приземлился, я отдал команду грифонавцам выгружаться и пока брать только самое необходимое для обустройства лагеря. Сам же, вместе с Элизабет, Бабским и Броневым решил спуститься ниже по ручью, в поисках места для лагеря, так, чтобы оно было поближе к входу в Пещеру Конца и Начала. Ведь неизвестно насколько мы здесь застрянем, и каждый раз возвращаться на «Гектор», пробираться через джунгли было нерационально.

Тогда я еще знать не мог, что мы очень скоро потеряем нашу виману, осененную славой прекрасных побед.