Ваше Сиятельство 14

Глава 28 Карнье ли увис…

Бондарева оказалась права. Впрочем, такое несложно было предвидеть — с подобным я встречался много раз как в лемурийских постройках, так и в культовых сооружениях атлантов, и многих других цивилизаций, не имеющих отношения к Земле. После поворота последней пластины Ключа, сработали скрытые механизмы, и стена перед нами с грохотом поползла в сторону. Открывался неширокий проход, дохнуло прохладой и неприятным, каким-то химическим запахом.

Первое, что я увидел, это все тоже продолжение обычной пещеры, но где-то там глубже зажглись тусклые огни. Тысячи лет древняя система освещения хранила энергию, и теперь отдавала ее светильникам и работе скрытых механизмов. Свет фонарей вдали пока оставался тусклым: толи не хватало энергии, толи так задумали древние инженеры.

Едва стена, минуту назад преграждавшая нам путь отъехала в сторону, как из темноты раздались звуки, сначала похожие на скрежет, постукивание чего-то, затем послышался громкий голос, похожий на человеческий:

— Даккэ эноро акким дансатэн хара виэд!

Этот язык мне был неизвестен, но первые два слова «даккэ эноро» очень походили на приветствие на лемурийском поздней эпохи Северного Сонома, когда всеобщий язык империи смешался с языками островных народов. Я неплохо знал многотысячелетнюю историю Лемурии, потому как эта великая цивилизация была родной мне. Первую и несколько следующих жизней я прожил среди лемурийцев. Однако, в моей памяти не могло быть тех печальных столетий эпохи угасающего Сонома, за которыми древняя Лемурия окончательно распалась на несколько воюющих царств, быстро потерявших прежние достижения и былую культуру. Я родился намного раньше тех событий, поэтому мне известны лишь отголоски языка эпохи Северного Сонома. Известны потому, что в некоторых жизнях я встречался с этими диалектами.

— Ты слышал? — спросила Ковалевская из-за моей спины. — Очень похоже на искусственный голос — голос электро-логической системы! Елецкий, ты представляешь, что в те древние времена…

— Оля ты должна находиться в середине группы рядом с Элизабет! Я для чего определил тебе то место⁈ — сердито сказал я. Инициатива и излишняя подвижность княгини меня несколько раздражала. Ну нет у Ольги Борисовны тех навыков и опыта, что у грифоновцев! Нельзя ей высовываться тем более в такие ответственные моменты, за которыми неизвестно, что может последовать.

Я стоял, активировав в левую руку «Лепестки Виолы». В правую пришлось вложить «Ликосу» и вслушиваться в стихающие звуки из прохода, что уходил вглубь горы; вглядываться в темноту, едва разбавленную светом тусклых светильников.

— Жестокий ты, Елецкий! Знаешь, как обидно! Я хочу быть с тобой, а ты!.. — оскорбленно сказала Ольга Борисовна и отошла.

Наверное, она права, я проявил жестокость. Все это следовало сказать ей мягче, просто попросить вернуться на место и не высовываться. Позже я извинюсь. Но сейчас я вынужден быть требовательным и жестоким, потому что от моей позиции могут зависеть жизни многих людей в нашей группе. Если бы я был один, то я бы, не слишком задумываясь, пошел по открывшемуся проходу. Сейчас я не имел права на такое легкомыслие. Дело большей частью в том, что тревожный колокольчик интуиции позванивал давно и громко. Пока я не понимал, откуда исходит угроза. То, что Бондарева еще на поляне определила, будто вся гора наполнена какой-то магической силой, так и есть. Правда менталистка слишком преувеличила. Там в глубинах Пещеры Конца и Начала в самом деле было много магических токов: они могли исходить и от артефактов, хранившихся здесь, и от охранных техно-магических систем, и от наложенных на стены заклятий.

Первое сканирование ничего не дало, я не чувствовал никакой угрозы ни в обозримом пространстве открывшегося хода, ни на тонком плане.

— Что делать будем, корнет? Надеюсь, не стоять здесь до вечера? — с вызовом спросила Бондарева.

— Я как раз и думаю, что делать. Чувствуешь, стены здесь неплохо изолированы от проникновений с тонкого плана? — я провел перед собой рукой, направляя растопыренную ладонь к ближней стене прохода.

— Да. Причем защищены намного сильнее, чем в сокровищнице «Увядшей Розы». Так что вариант с выходом из тела и разведкой налегке отпадает, — штабс-капитан сделала несколько шагов вперед, пересекая ту черту, которая еще недавно скрывала от нас стена пещеры.

— Не совсем так, — я вернул руку к Ключу Кайрен Туам — он пульсировал бирюзовым светом и был горячим. — По проходу я могу перемещаться вне тела, только неизвестно как далеко. Самый надежный вариант, оставить Пещеру открытой, вернуться в лагерь. Там ты постережешь мое тело, а я проведу с Нурханом глубокую разведку, уж на сколько сможем залететь, минуя их преграды, — высказался я, хотя мне очень не хотелось тратить время на такие перестраховки. Тем более неизвестно, как много имелось у нас времени. Индусы и бритиши могли начать широкомасштабную операцию по нашему поиску.

Пока мы были информационно оторваны от России и всего мира. Мы даже не представляли, что сейчас в этом мире творится. Быть может Россия начала полномасштабную войну с Британией, Египтом и Семицарствием. Или на границах все успокоилось, но десятки виман и поисковых дирижаблей яростно рыщут над Шри-Ланкой.

— Но на самом деле ты так не хочешь. Ты не хочешь тянуть. Ведь не для этого мы пришли, чтобы вскрыть святая-святых и отступить, — Бондарева в очередной раз разгадала мои мысли. — Предлагаю прямо сейчас потихоньку двинуться вглубь Пещеры. Впереди пойдет трое — разведка. Ты или я, плюс один стрелок и один маг. Передвижение медленное, сканирование через каждые пятьдесят шагов. Остальные держат дистанцию в сто шагов. Постепенно подтягиваются, по принятому разведгруппой решению. Ты же не знаешь, как велика пещера. Быть может, Тайная Комната находится недалеко, а мы стоим тут и сами себе придумываем сложности.

— Я думаю, охранные системы не будут атаковать тех, кто вошел сюда, используя Ключ Кайрен Туам, — заметила Ковалевская из-за моей спины. — Иначе зачем этот Ключ? Стражи пещеры, о которых речь в Свидетельствах, существуют для того, кто проберется в Пещеру без ключа, например разрушив эту стену, — Ольга указала на неровный край отъехавшей сторону каменного массива. — Каменная плита перед входом толстая, но ее можно было разрушить, например, взрывом. Если, конечно, знать, что древний тайник находится здесь.

Моя невеста была права, впрочем, как и Бондарева. Я обычно полон решимости, и сейчас сам себя не понимал, что меня сдерживало, заставляло думать о перестраховке. Ольга? Да, Ольга. Это сложно объяснить, но последние полчаса интуиция посылала мне странные знаки, которые я никак не мог истолковать. Знал лишь, что они как-то связаны с Ковалевской и еще с тем, что впереди нас ждет крупная неприятность.

— Хорошо, пойдем, — согласился я. — Я выдвигаюсь с Броневым и Колесовым. Пожалуй, Нурхан тоже пусть будет при нас. Ты с остальным идешь следом, соблюдая дистанцию шагов двести, — сказал я Наташе. — Обязательно поддерживай со мной ментальный канал. В случае серьезного кризиса, в первую очередь выводи людей. А дальше уже по обстановке.

Я подозвал Броневого и Дениса Колесова, кратко объяснил им порядок следования. И, закинув рюкзак за плечо, добавил Бондаревой и в общем-то всем, окинув взглядом нашу группу:

— Знаю, у них, — я кивнул в сторону прохода вглубь горы, — были очень серьезные боевые роботы. В бронепластинах использовали адамантовые сплавы, которые сейчас не умеют делать такими прочными как раньше. Так что держите в готовности гранатобои, но не обещаю, что они будут достаточно эффективны. И очень надеюсь, что Ольга Борисовна права: раз мы входим, используя Ключ Кайрен Туам, то мы — не враждебная сила для Пещеры.

— Александр Петрович, если высоки риски, то вам бы поберечь себя, — высказался Талханов. — На вас держится вся операция. Позвольте мне в авангард. Можно еще Худякова. У него реакция как у мангуста.

— Не позволю, — отверг я. — Без обид, Багир. У меня тоже с реакцией полный порядок. Вот есть у нас еще баронесса Стрельцова, которая даст фору любому из нас, но здесь дело не только в реакции. Впереди иду я, Броневой и Колесов на десять шагов сзади, и это не обсуждается. Все, пошли! — прежде, чем пересечь линию начала закрытой части Пещеры, я обернулся, нашел взглядом Ковалевскую и сказал: — Оля, очень прошу без фокусов! Не смей меня догонять! Во всем подчиняться Наталье Петровне и Стрельцовой!

Возможно, княгине слышать это было неприятно, но уж если она увязалась за нами, то вступают в силу совсем другие правила.

Мы прошли первые сто метров прохода. То ли глаза привыкли к полумраку, то ли древние светильники начали гореть ярче. Звуки, слышавшиеся сразу после того, как сработал Ключ Кайрен Туам, больше не доносились. Тишину нарушали лишь наши осторожные шаги и шорох одежд. Когда я, подняв руку, останавливался, чтобы просканировать близ лежавшее пространство, тишина становилась мертвой и от этой тишины лишь нарастала тревога. Я чувствовал ментально, как она исходит от шедших позади меня. Чувствовал даже волнение Бондаревой, хотя она, по наладившемуся между нами каналу, постоянно транслировала мне «У нас спокойно! Все хорошо!». Можно было посылать вперед Нурхана, но восприятие хоррага специфично, и он многое мог упустить из внимания. К тому же, он ощущал себя здесь очень неуютно; терял силы из-за оторванности от основных полей тонкого плана.

К сожалению, удавалось сканировать только проход, ведущий вперед. На стены было наложено охранное заклятие, отсекавшее этот коридор от влияний тонкого плана. Проблема в том, что я не мог определить, что находится за пределами этих стен. Ведь за стенами, ниже пола или над округлым сводом могли располагаться скрытые помещения, механизмы или нечто неведомое, представляющие для нас опасность.

Примерно еще через сто шагов стены Пещеры Конца и Начала преобразились. Если прежде нас окружал грубый камень, выступающий неровностями и переходящий в глубокие каверны, то теперь справа и слева тянулись стены с ровной, будто оплавленной поверхностью.

Еще через несколько шагов я остановился. Здесь проход делился на три рукава. Над каждым имелся гладкий прямоугольник, словно место, приготовленное для таблички-указателя, однако самой таблички не было. Оставалось гадать куда идти. Прямо? Свернуть налево или направо?

Снова послышались звуки, похожие на скрежет за ними тот же самый голос, который Ольга назвала «голосом электро-логической системы», произнес:

— Карнье ли увис…

Недолгая пауза и снова:

— Карнье ли увис…

И еще раз через полминуты:

— Карнье ли увис…

— Чертово карканье? Чтобы это значило? — сердитым полушепотом проворчал Броневой. — Может это по-ихнему «Поворачивайте налево»?

Я обернулся, встретившись с ним взглядом.

— Налево! — шепнул мне Колесов. — Извиняюсь, Петрович, древние языки мне неведомы, но есть такое правило, начинать проверну возможных проходов слева направо.

В его совете я не нуждался, оглядывался, скорее проверяя, как там мои тылы и какова реакция грифоновцев на неприятный механический голос. Да и правило, озвученное Денисом, дурацкое, потому как в нем мало логического смысла.

Ответ пришел неожиданно и лишь больше озадачил меня. Я почувствовал… Причем очень ясно, что нужно идти в левый коридор. Это чувство не было ментальным влиянием. С посылом такого характера, который появляется словно твоя собственная чистая мысль, я сталкивался много раз: обычно так умеют мысли и поступки человека боги. Например, Гера в этом особая мастерица. Но даже ее влияние на человеческие мысли далеко от идеала, а здесь эта мысль звучала в сознании очень ясно. Только я знал, что она не моя. Знал, но от этого знания не легче. Ведь эта мысль могла быть прямой подсказкой для владельцев Ключа Кайрен Туам, чтобы направить их к Хранилищу Знаний. С таким же успехом она могла быть ложным указанием, способным завести нас в ловушку. Знать бы, что означают слова, сказанные механическим голосом. Было в них что-то беспокойное, похожее на предостережение.

— Налево, ваше сиятельство! Точно нужно налево! — прошептал за моей спиной Броневой.

Вот и он повелся. А моя интуиция подленько молчала. Вернее, тревожный колокольчик во мне не стал тише, но он не давал мне указания, каким коридором следует идти дальше.

— Ладно, налево, — почти беззвучно произнес я, по ментальному каналу передал Бондаревой свои соображения и направился по левому коридору, держа наготове «Лепестки Виолы» и активную кинетику.

Мне очень не нравилась сложившаяся ситуация. Добавилась серьезная проблема: группа Бондаревой, идущая за нами, становилась куда более уязвима. Ведь теперь стражи пещеры могли зайти к ним в тыл, появившись из любого рукава Пещеры, оставшегося на спиной. Я об этом предупредил Наташу. Она обещала переориентировать бойцов, и сама уделять внимание постоянному сканированию тыла.

Когда мы свернули в левый проход, стало темнее. Оттенок камня, слагавшего стены, был густо-серым с синевой, из-за чего и стены, и свод давили почти физически. Тусклые светильники — черно-бронзовая оправа и кристалл туэрлина в центре — давали еще меньше света. Кое-где из свода выпирали острые включения черных минералов, поблескивавших точно недобрые глаза воронов. Проход то расширялся, образуя небольшие залы метров 7–10 шириной, то сужался так, что в нем мог поместиться только один человек. Колесов, держа наготове крупнокалиберную «Нежность», умело подсвечивал из-за моей спины фонарем, так, что мне почти не мешала моя собственная тень. Еще шагов через тридцать я почувствовал неладное. Впереди нас поджидало нечто… Нечто похожее на механические существа. И очень похоже на тех самых охранных роботов, которые упоминаются в Свидетельствах Лагура Бархума. Я чувствовал металл и энергию, скрытую в нем.

Подняв руку, я подал сигнал Колесову и Броневому. Хотя, Серж почувствовал грядущие неприятности без меня. Все это я беззвучно передал Бондаревой.

Не успели мы сделать еще несколько шагов, как механические существа пришли в движение. Их было не менее четырех. Я спешно развернул «Лепестки Виолы». Щит открылся с громким хлопком, подняв облако пыли. В ту же минуту из сумрака появились несколько пар светящихся красным точек. Их глаза?

Я почувствовал, как Колесов изготовился к стрельбе и пожалел, что, как и другие грифоновцы, кроме Бондаревой, не знакомы с моей тактической схемой «Краб Ольвары». Ей мы с успехом пользовались прорываясь, через охранение в замке «Увядшей Розы». То, что наша группа не подготовлена в полной мере было моим упущением и нехваткой времени.

— Не стрелять, если они не атакуют первые! — предостерег я. — Колесов — позиция крайняя справа. Вести огонь, не задевая край щита, — на всякий случай пояснил я, хотя грифоновец должен знать эти тонкости, ведь их стрелки привыкли работать в связке с магами.

Свет фонаря выхватил очертания металлического существа, приближавшегося к нам. Оно походило на крупную шестилапую собаку, высотой не менее метра. Глазницы светились красноватым светом. В темноте проступили очертания еще нескольких похожих существ, назовем их роботами. Я очень не люблю стычки с роботами. С ними обычно намного сложнее, чем с людьми. Их плохо берет кинетика, температурная магия против них почти бесполезна, ментальные или иллюзорные атаки вообще не имеют смысла.

— Карнье ли увис… — проскрежетал металлический пес, остановившись метрах в пятнадцати от нас.

— Чего ему надо? — Броневой нервно сглотнул.

«Они недобрые! Позволь ударить Карахум-Фарах?» — ментально спросил меня Нурхан.

Хорраг, собравшись в плотный серебристый комок, повис слева перед моим щитом.

— Карнье ли увис! — раздался металлический скрежет из полумрака.

За ним еще и еще злее:

— Карнье ли увис! Карнье ли увис!

Глазницы неведомых существ, покрытых синеватыми пластинами адамантового сплава, вспыхнули ярче.

— Неприятно… Очень неприятно! — произнес Колесов. Казалось, он не сдержится и нажмет на спуск. Только его двадцатизарядная «Нежность» была бесполезна против бронированных роботов.

Раньше, чем палец Дениса нажал на пусковую скобу, рубиново-красный луч ударил в мой магический щит, прожигая его почти насквозь.

— Нурхан! Электрические Карахум-Фарах! — крикнул я, мигом повышая плотность щита.

Справа басовито загремела «Нежность» Колесова. Пули рикошетили, выбивая искры из прочной брони первого существа. Громко ухнул фаербол Сержа.

«Нас атакуют! С тыла! Роботы похожие на огромных крыс!», — вскрикнула ментально Бондарева.

Случилось то, чего я боялся. Все же не надо было так торопиться с рейдом в Пещеру!