Ваше Сиятельство 14

Глава 29 Ковалевская хочет говорить

Серж Броневой — хороший парень и неплохой маг, но какого черта он лупил по механическим стражам бесполезными фаерболами? Бил от души! Не прошло и полминуты, как часть прохода передо мной превратилась в кусочек огненного ада. Если бы не «Лепестки Виолы», на нас всех сгорела бы одежда. Но даже через магический щит обдавало волнами такого жара, что казалось, вот-вот вспыхнут волосы.

Нурхан, нанеся два удара электрическим Карахум-Фарах, унесся на помощь группе Бондаревой — я приказал. Там мощно гремели выстрелы гранатобоев — стрясались стены пещеры. Сомневаюсь, что гранатобои были достаточно эффективны против механических псов, защищенных пластинами адамантового сплава. Но даже если от взрывов гранат имелся толк, то у нас имелось всего 23 трубы «Ярость-БТ». Отработала примерно половина.

— Серж, отставить гребаные фаерболлы! — заорал я, ничего не видя перед собой, кроме мечущего пламени и черного дыма. Хотя за всполохами огня, я кое-как успел заметить: адамантовые стражи все-таки пятились. Видно, это пекло стало неполезным для их внутренностей -черт его знает, как они там устроены. Лишь пес остался справа у стены, нервно подергивая тремя из шести конечностей. Все-таки мой расчет был верен: электрические удары Нурхана оказались куда эффективнее огня. Разряды или вовсе вывели робота из строя, или повредили его, так, что он теперь не представлял прежней опасности.

— Электрической магией! Бей электрической магией! — рявкнул я на Броневого. Выкрикнув это, еще раз испытал кинетику: на миг сдвинул щит, ударил сильно, снося среднего пса шагов на десять. Камни из-под его лап тоже выбило. Звонкой шрапнелью они ударили по остальным.

Колесов молодец. Он сразу приноровился: едва я сдвигал «Лепестки Виолы» в сторону, как он тут же прицельно палил в металлическую собачню, старался поразить в светящиеся точки глаз. Иногда получалось.

— Плохо у меня с электро! — отозвался Броневой, меняя стойку. Вокруг растопыренных пальцев его рук замерцало синеватое свечение.

Тем временем пламя в проходе унималось. За ним, опавшим и теперь не таким жарким, я разглядел, что механических псов уже шесть — добавились еще. Пока стражи Пещеры были в замешательстве: метались из стороны в сторону, постреливали короткими импульсами лучевого оружия, но пробить мой щит не могли. На наше счастье, у них не хватало ума просто пойти в лобовую атаку, опрокидывая меня, и пустить в ход челюсти со стальными зубами. Причина, вероятно, в том, что мой магический щит они пока интерпретировали как непреодолимое препятствие.

«Наташа! По возможности подтягивайтесь к нам!», — ментально проорал я Бондаревой: — «Как там у вас дела? Раненые есть? Как Ольга?», — спросил тише. Язык не поворачивался спросить про убитых.

Едва я сдвинул щит влево, Броневой нанес электроудар одновременно с выстрелами Колесова. В самом деле вышло не очень: несколько жиденьких нитей электроразряда дотянулись до ближнего пса, но не нанесли тому никакого вреда. А я попал кинетикой очень удачно: сбоку в оскалившуюся морду. Сильный удар перекрутил голову чудовища на 180 градусов. В страже с хрустом сломалось что-то важное, он энергично завертелся на месте, сбивая других и свалился на пол, дернулся и затих.

— У меня все! Ресурс исчерпан! — доложил Серж, отстегивая от ремня гранату.

— Беги к Бондаревой! Пусть сюда подтягиваются! — бросил я ему. Почти сразу в моем сознании прозвучал беззвучный голос Натальи Петровны:

«В порядке с ней. Раненые есть. Много. Подтягиваемся».

Я выматерился. Хоть в группе штабс-капитана находилось три опытных мага, наверное, среди них не было ни одного, способного держать плотный щит. Такой, чтобы надежно закрыть группу от поражающих лучи. Мне требовалось как можно скорее разобраться с остатками робо-псов. Помощь Колесова я в расчет не брал: стрелял он хорошо, но что толку в этой заварухе от пуль. Ненавижу бой с роботами! И за что Ковалевская так любит этих металлических тварей⁈

Приседая, я вылупил акцентированной кинетикой в морду ближнему. Получилось неплохо: оба его злых глаза потухли, массивную челюсть со стальными зубами свернуло на бок. Понемногу я приноравливался. Справа между двух чудовищ ухнул взрыв, сотрясая их, срывая несколько адамантовых пластин, но не нанося серьезного вреда — это Колесов метнул гранату. Следом полетела вторая.

— Патроны все, — кратко пояснил он. — Теперь только в рукопашку.

Я решил перейти на электроудары. Вроде у хоррага вышло неплохо, а мой «Гнев Небес» будет посильнее, чем фокусы нашего джина. Сильнее, только, к сожалению, намного затратнее. Основная причина, отчего я до сих пор бил только кинетикой в том, что неизвестно сколько там металлического зверья еще. Ведь, если я истощу свой магических резерв, то все мы будем обречены.

— Наши идут! — сообщил Колесов, бросая последнюю гранату.

Не оглядываясь, я активировал «Гнев Небес». По коже правой руки пошел нестерпимый зуд. Яркое свечение вокруг пальцев тут же превратилось в шипящие змеи разрядов. Движением левой руки сдвинул магический щит, отпустил всю силу «Гнева Небес» правой. Ослепительные молнии ударили в механических псов. Вышло эффективно: два ближних упали как подкошенные — молнии прожгли их адамантовую защиту, добрались до внутренностей. Еще два стража заметались, сталкиваясь то друг с другом, то налетая на стены — видно, электроразряд серьезно повредил их начинку, сбил какие-то настройки.

— Кулагин! Отработать «Яростью»! Должны здесь пробиться! — раздался сзади меня звонкий голос Бондаревой. — Велесов на подстраховке!

— Отставить, Кулагин! — остановил я его, видя, как Максим, занял место справа от меня и сдернул предохранительный рычаг гранатобоя. — Эти трубы могут еще пригодиться, — кратко пояснил я штабс-капитану, лишь на миг нашел взглядом Ольгу и Элиз — успокоился с ними все хорошо. Затем ударил «Громом Небес», теперь уже экономно, не вкладывая слишком много силы. Это хватило, чтобы добить оставшихся механических псов.

После моего разряда, один еще дергался, скребя по камням стальными когтями и пытаясь ползти на меня, но его успокоила Стрельцова. Англичанка появилась справа от меня, занимая место Кулагина, вскинула «Кобру» положила четыре выстрела точно в светящиеся глаза чудовища.

— Если бить в глаза, их это иногда убивает! — сказала баронесса. — Требуется несколько точных попаданий. Не менее четырех-пяти.

— Ты прекрасна! — успел я отпустить ей комплимент.

Волосы Элизабет были растрепаны, лицо наполовину измазано сажей, отчего ее светло-серые глаза казались ярче. Шагнул было к Ольге, но заметил, что в группе Бондаревой не хватает двоих.

— Наташ, где Журба и Немов? — с беспокойством спросил я.

— Проход держат! Там отчасти завалило, большие глыбы камня! Немов ранен — сильные ожоги, но Борис сильный — держится! — скороговоркой пояснила штабс-капитан.

Я успел заметить, что Луговой едва стоит на ногах, опираясь на пустую трубу гранатобоя и прижимаясь к стене. На Горском и Худяковом порядком обгорела одежда, бронепластины торчали из разорванной брезентовки защитных жилетов. Лицо Усманова было в крови.

— Займите оборону здесь! Я за ними! — приказал я Бондаревой, подошел к Ольге и, сожалея, что не могу уделить ей даже минуту, шепнул: — Ты молодец! Мы обязательно вырвемся отсюда!

Вот в последнем я не был уверен. Как-то хреново все складывалось. Снова ухнул гранатобой — стрелял Немов или Журба. Если Журба, то это очень плохо: он — маг, и если взял в руки «Ярость-РБ», то это означало, что у него совсем иссяк магический ресурс, а Немов окончательно выбыл из строя.

— Саш, Нурхан, наверное, погиб! Больше не летает, холодный и неподвижный… — Ковалевская схватила меня за рукав. Ее синие глаза смотрели на меня так пронзительно, что похолодело внутри. — Вот и все, что от него осталось… — она показала маленький серый комок, что прижимала к себе, левой ладонью.

— Оль, хоррах бессмертен. За это не волнуйся — восстановится, — пообещал я. — Прости, нужно скорее к Журбе!

— Саша! Постой! Мне надо сказать! — княгиня попыталась удержать меня.

— Оля, потом! Я скоро вернусь! Вытащу наших! — я вырвал руку из ее цепких пальцев.

— Елецкий, постой же ты! Знаешь, что они говорят? — спросила княгиня, теперь она начала сердится. — Знаешь? Я про этих роботов и голоса в Пещере! И что тот голос сказал в самом начале, помнишь? Скорее вспоминай! Сейчас же!

— Нет! Потом об этом! — отрезал я, обернувшись.

— Елецкий, сука! Выслушай меня! — разозлилась она, по-прежнему прижимая к себе почти бесплотный комочек Нурхана, словно котенка.

«Сука!» от Ольги Борисовны⁈ Нет я все-таки не ослышался. Это что с ней должно было стрястись, что она так заговорила⁈ Даже на острове ацтеков, в проклятом храме Яотла Ковалевская не срывалась на этакую вовсе не княжескую лексику.

— Карнье ли увис! Карнье ли увис! — крикнула она мне вслед, подражая механическим стражам. — Подумай над этим! Елецкий!

Наверняка, Ковалевская хотела сказать что-то важное. Не спорю, моя невеста — очень умная девочка, и не стала бы задерживать меня по пустякам, зная, что я спешу на помощь к нашим бойцам. Бойцам, которые обречены, если я не успею! «Карнье ли увис», — мысленно повторил я. Нет, понятия не имею, что это означает. В моей памяти больше языков, чем их известно любому из жителей этого мира. Несметное число древних языков хранится в архивах моей памяти, но я не знал, что означает «Карнье ли увис». Хотя вопрос Ковалевской более чем интересен. Только сейчас нет времени и возможности думать над этим. Да, я бываю недостаточно рассудительным, бываю слишком торопливым! Бываю не во всем умным, черт возьми! Обстоятельства заставляют!

Следуя по крутому изгибу коридора, добежал до угла. Выскочил из-за него. Сразу увидел обломки механического пса: туловище прямо-таки впечатало в стену, голова отдельно, две лапы отдельно. Неужели, его так «Ярость-РБ»? Аж не верится. Рядом валялся еще один страж пещеры, с помятым боком и отлетевшими бронепластинами. За ним разбросанные среди камней металлические части, еще несколько адамантовых пластин и крупные куски черной кристаллической породы. Возле них лежал Немов и несколько пустых труб от гранатобоев. Рядом, согнувшись, стоял Журба. Он все еще пытаясь прикрыть магическим щитом дыру между завалом и стеной справа. Хвала богам, что псы не перли прямо на него, а всего лишь постреливали, пытались прожечь защиту лучами.

— Что с Борисом? — спросил я, подбегая.

— Подпекло меня. Осколками, блять, посекло, — отозвался Немов, приподняв голову, и пятясь встать.

— Лежать! — скомандовал я. — Без ебаного геройства! — и бросил Журбе: — Давай, Платон, помоги Немову, тяни его к нашим. Я тут пока прикрою.

— Да как же вы прикроете, ваше сиятельство! — не согласился Журба, из последних сил удерживая магический щит.

Я видел, как он слабеет: сизая дымка, что преграждала проход между завалом и стеной совсем истончала. Ее легко пробивали импульсы лучевого оружия стражей Пещеры. Немов и Журба не сгорели в рубиновых лучах лишь потому, что грамотно заняли позицию — их прикрывали каменные глыбы обрушившегося свода.

— Вы же тут навечно не останетесь. Только щит уберете — они сразу на вас, — продолжил маг.

— Решим, этот вопрос. Ты пока в сторону, — отодвинул его влево, ударил кинетикой, выбивая каменную крошку и отбрасывая ближнего пса и светящийся шар над ним. Тут же закрыл проход «Лепестками Виолы». — А что там такое красное? Что за летающие шарики? — спросил я, заметив новое для себя явление: за мутным слоем моего щита виднелись светящиеся шары, медленно перемещавшиеся на высоте двух-трех метров.

— Очень опасные шарики, — натужно отозвался Немов. — Меня один пожег. Боль была сумасшедшая. Если бы не Платон, своими заклятиями, свихнуться можно от этих приятностей.

— Ладно, разберемся и с шарами тоже. Платон, давай, утягивай Немова. Сразу его к Дашковой, пусть наколет ему задницу, — распорядился я, оценивая ширину и высоту прохода между стеной и завалом — он был невелик, и его вполне перекрыла бы моя «Ликоса». А если так, то мы хоть ненадолго получали надежный тыл. Впереди, там, где расположились наши во главе с Бондаревой оружейных выстрелов пока не звучало. И слава богам, вышла такая важная передышка, чтобы зализать раны, обдумать наше хреновое положение.

— Ваше сиятельство, разрешите остаться! — подал голос Борис Немов. Я даже обернулся от неожиданности и чуть не сместил «Лепестки Виолы» излишне вправо, открывая путь светящимся шарам. Строптивые эти грифоновцы! Поначалу, я думал, что такая только Бондарева, а вот еще раз убеждаюсь, что полковник Бердский их распустил: смеют не соглашаться с приказом.

— Задницу я сам себе наколол, — оповестил Немов, показывая в ладони инъекционный тюбик и пояснил: — Гакстор — после него надо полежать неподвижно хотя бы пять минут. Инструкция, бля. А потом сам смогу идти. Вдобавок у меня с ногой непорядок. Железный кобель цапнул.

Удерживая щит, я повернулся. Если его схватил за ногу страж Пещеры, то странно, что у Бориса вообще осталась нога: крупная пасть со стальными зубами должна была в легкую перекусить кость и оттяпать всю ногу. Однако, укушенная рана у грифоновца выглядела не слишком чудовищной.

— Если бы не ваша госпожа Стрельцова, быть мне без ноги, — добавил он. — Чудесная женщина! Вмиг кобелю этому глаза выбила! Из «Кобры»! Бац! Бац! Еще умудрилась ногой ему в морду!

— Да, Элизабет это может. Хрен с вами. Сейчас запечатаю проход, вместе пойдем, — смягчившись, согласился я. Не знаю, что такое «гакстор», и чем себя лечат грифоновцы, но мой план с «Ликосой» позволял нам пока не впадать в излишнюю спешку. Действительно, не имелось особых причин гнать этих ребят к Бондаревой. Оттуда по-прежнему выстрелы не доносились, что меня успокаивало. Даже затеплилась надежда, что в той части коридора мы перебили всех металлических чудовищ.

— По красным шарам, позвольте, кое-что скажу, — Журба появился слева от меня, карабкаясь на кучу камней.

— Говори, — я активировал «Ликосу». Как же трудно делать ее одной рукой! И убрать с левой магический щит никак не мог — святящиеся шары сразу же атакуют.

— Вот эти летающие штуковины, ну, шары, они сильно магию забирают. Я пока щит держал, они меня истощили, наверное, наполовину, — сообщил Платон, наблюдая за моими пассами правой рукой и наверняка не понимая, что я делаю. — А еще, Александр Петрович, они могут проплавить камень. Разогревают его до бела. Вот посмотрите, привлек он мое внимание.

Прежде, чем посмотреть куда указывает грифоновский маг, я все-таки закончил с «Ликосой»: разжал пальцы правой руки и выпустил серебристо-серый комок. Поскольку расстояние до каменного завала и тыльной стороны магического щита было небольшим, моя паутинка не успела развернуться в полной мере. Тонкие нити прилипли к стене справа, кое-как и кое-как вцепились в каменные глыбы, начали стремительно разрастаться, замещая собой «Лепестки Виолы» — их я вынужденно убрал. Однако осталось две дыры. Одну успел перекрыть Журба, выставив свой щит. А вот во вторую ударило сразу три импульса лучевого оружия и проскочил пылающий пунцовым светом шар. Крупный, размером с большое яблоко.

— Холодом его! Холодом, Александр Петрович! — заорал Платон, не то чтобы испуганно, но очень возбужденно.

Я переключиться не успел, и вышло так неловко, что принял огненного подлеца отчасти плечом, отчасти грудью. Тут маг-грифоновец и вовсе «помог» мне. В одну секунду развернул температурную магию свободной рукой. Синеватое свечение сошло с ладони, метнулось ко мне, оставляя в воздухе морозный след. Пещерного летуна задело, он посинел с одного бока, шипя, точно сало на сковородке, отлетел к завалу. Мне досталось куда больше. Место ожога даже инеем покрылось. Я чуть было не заорал. К обжигающей боли в плече и груди, добавилось ощущение совершенно другое, но еще менее приятное.

— Ну ты и мудак, — криво усмехнулся я. Сильно воняло прогоревшей одеждой и моей прожженной плотью. Извернувшись, я поймал момент и метнул еще комок «ликосы». Магическая паутина развернулась в сетку, облепила светящийся шар и прижала его к одной из глыб завала.

— Простите, Алекандр Петрович! Простите, ради светлых богов! — заголосил Журба, бледнея, молитвенно складывая руки на груди. — Я за Дашковой!

— Стоять! — крикнул я ему. — Не надо никакой Дашковой!

— Гакстор у меня еще есть. На инъекцию, — Немов приподнялся. — Кстати, хорошо помогает. Тело как бы мертвеет, боли почти не чувствуешь.

— Так, все, успокоились! Боль я и так не чувствую, — прервал я их. Впору было пошутить, будто я чувствую удовольствие, когда кто-то поджаривает мое тело. Я повернулся к завалу и закрыл магической паутиной оставшуюся дыру. Увы, вышло расточительно для моих ресурсов, но я спешил и такова была необходимость.

— Наши сюда бегут, — заметил Журба, так и не показав мне место, где светящиеся шары проплавили камень.

Я и без него слышал приближавшийся топот. Первым выскочил из-за угла Бабский, подсвечивая фонарем и держа наготове «Лель-5-Спец». За ним Колесов и Рустам Усманов почти вместе с запыхавшейся Дашковой, тащившей свой тяжелый рюкзак целителя. Вот что мне меньше всего хотелось, так это чтобы сейчас Софья занялась моим лечением. Я уже запустил упрощенный процесс самоисцеления, который хотя бы остановит негативные процессы, связанные с ожогом. Остальным можно будет доделать потом, когда мы выберемся.

— Как тут у вас, Александр Петрович? — еще издали вопросил Бабский. — Вижу, не так плохо, — наверное наш шутник заключил это лишь на основании того, что мы до сих пор живы.

За Дашковой появилась Бондарева и Ольга с Элизабет. Вот теперь я не понимал происходящего: они шли сюда все. Первые бегом, следующие за ними уже с меньшей расторопностью.

— Какого черта? Наташа, я же сказал занять позицию там! — крикнул я менталистке.

— Во-первых, там тупик, — часто дыша, выпалила Бондарева еще шагов с полста. — И там больше никого нет! Нет этих железных тварей и шаров нет! Мы обследовали коридор до конца. Хотя, не уверена, что там тупик. Стена там странная, может за ней что-то есть. А во-вторых, Ольга Борисовна желает сказать кое-что очень важное. Кстати…

— Вообще-то, баронесса, это «во-первых», — перевала ее Ковалевская, пока не замечая рану на моем плече — я намеренно повернулся к ней другим боком.

— Теперь слушай меня, Елецкий! — резко продолжила княгиня. — Ты упускаешь кое-что очень важное! Такое, что может стоить всем нам жизни! Хотя бы теперь послушай меня! Очень внимательно послушай! — она подняла палец, едва ли не тыча им в меня.