Вадбольский – 3

Глава 5

По моему мысленному приказу красиво и мощно зазвучала музыка, настолько объемная, что Сюзанна завертела головой, высматривая музыкантов, расположившихся так, что мы в самом центре оркестра.

Я посмотрел на неё с сомнением, не переигрываю ли, подкрутил несуществующий ус и сказал с мировой скорбью в голосе:

— Ваше сиятельство, с каким бы удовольствием обменял бы умение вызывать музыку на боевой дар воина! На умение фехтовальщика или искусного вольтижировщика!.. Разве не самое великое искусство — вольтижировка, это не какая-то хрень вроде науки, искусства или экономики!

Она взглянула с неодобрением.

— Знаете, Вадбольский, вы умеете прикинуться искренним, я бы вам поверила, если бы не знала вас раньше.

— Но разве это не горе для истинного мужчины, — воскликнул я. — Нет во мне дара воина, нет!.. И даже любви к дракам нет. Править империями могу, а вот драться с дураками…

Она, до того слушавшая с великим вниманием, улыбнулась одними уголками рта.

— Ну, Вадбольский, умеете же дурачить людей!.. Дар иллюзий, верно?..

Я ухмыльнулся.

— Вы же нас дурачите! И нам можно.

— А вам нельзя, — заявила она победно. — Это нечестно!

Глаза её наконец-то засияли, щечки раскраснелись. Понимает, сейчас слуги спешно готовят хороший обед, а там и вино под эту волшебную музыку, вечная игра в соблазнение пойдет дальше, возможно чуть продвинется, кто знает, но она будет держаться до последнего, она не такая, она порядочная барышня хорошего воспитания и прекрасных манер, а я должен быть предельно корректным и не переступать черту, пока она не позволит…

Я смотрел соблазняющим взглядом, нельзя обижать женщину, я должен, как джигит из горного аула, всячески демонстрировать, что хачу её, хачу, очень хачу…

На самом же деле, несмотря на мощно бушующие гормоны, несмотря на её откровенное декольте и полуоткрытый рот, в самом деле алый, очень алый, держать себя в узде не так уж и трудно.

Слишком завышенной ценностью считается в этом мире соблазнить знатную женщину, а я из того мира, где вообще нет понятия соблазнения. Здесь слишком серьёзно к этому относятся, а плата чересчур велика.

— Нам многое нельзя, — ответил я смиренно. — Даже из того, что можно.

Она прошла к столу, красиво и грациозно опустилась на стул с прямой спинкой, очень неудобный, как по мне, но она чувствует себя на таком вполне привычно.

Я оставался в почтительнейшей позе, а она со вздохом вытащила из сумки мои документы, начала раскладывать по поверхности стола, но я видел, как всё ещё сосредоточена на музыке.

Я мысленно переключил на Моцарта, быстро выбрал сонату для клавира № 11 ля мажор, дал сигнал «Включить»

Сюзанна вздрогнула, глаза стали размером как два чайные блюдца.

— Барон… Что это!

Я взглянул в изумлении.

— Сюзанна, я на вас удивляюсь. Это вы вообще насчёт музыки? Это же изобретено в Германии, оттуда нехотя доползло в дремучую Россию! Вы, как патриотка Дойчланда обязаны знать. Обычная шарманка.

Она охнула.

— Что?.. Вы всё врете, Вадбольский! Шарманки не такие!

— А у меня такая, — сказал я скромно. — Я человек бедный, а покупать дешевые вещи для меня очень дорого.

Она долго заворожено слушала музыку, звучание в самом деле предельно чистое, объемное, даже самые низкие басы идеально выверены, чувствуешь себя внутри оркестра.

Я молчал, боялся шевельнуться и спугнуть её очарование, наконец она проговорила чуть охрипшим голосом:

— Откуда это у вас?

Я сдвинул плечами.

— Я же говорил, я маг иллюзий. Это вот моя шарманка, малость иллюзорная, потому в ней больше мелодий, чем три.

Она вскрикнула:

— Каких мелодий? Это целая соната, я засекла время — ровно двадцать минут!..

— Это потому, — сказал я, — что не утерпел и велел сыграть Andante grazioso и Menuetto, хотя… помните?.. обещал вам сразу удивить третьей частью. Alla turca, у нас в простом народе называют «Турецким маршем», длится минут пять, на большее мужчин не хватит.

Она сказала язвительно:

— Может быть, у вас есть и «Похищение из сераля», если вы такой любитель янычарской музыки?

— Конечно, — сказал я и улыбнулся широко и радостно, это суфражисток почему-то особенно бесит, мужчины должны потерпеть поражение и ходить, поджав хвосты и держа взоры смиренно долу. — Вам целиком или нарезкой?

— Что, — спросила она сердито, — целиком опера?

— Всё, как скажете, — сказал я. — Вам шампанского или сразу коньячка?

— Ого, — сказала она, — я думала, у вас только кофий и пирожки.

Я с самым скорбным видом развел руками.

— Увы, графиня… Вино и коньяки пришлось привезти из подвалов моего дома на Невском проспекте.

Она широко распахнула глаза.

— Вадбольский…

Я сказал поспешно:

— Да всё в порядке, ваше сиятельство!

Она бросила на меня сердитый взгляд и уткнулась в бумаги. Я затаил дыхание, вот она и попалась наконец-то. То, что привычно для меня, для неё недостижимо прекрасно, ни один оркестр в мире не в состоянии исполнить то, что легко выдает электронная музыка под управлением ИИ.

В имении повышенная суета, даже гвардейцы взбодрились, морды довольные, за своего хозяина рады, цельная графиня к нему приехала!.. Это же надо, к всего лишь барону!.. Когда попадается им на глаза, вытягиваются и отдают честь, она сперва пугалась, но теперь очень довольна.

Антуана уже устроили. Мужик оказался не капризный, лишних вопросов не задает, знающий своё дело телохранитель, он же шофёр, но по сторонам посматривает зорко, всё замечает. Как я понял по его виду, старается понять, что же здесь произошло, а видно, что произошло нечто особенное, через двор то и дело таскают охапки оружия, сортируют, из выкриков ясно, что-то на продажу, хотя Василий и не прочь оставить всё, но я пообещал вооружить своих гвардейцев лучшим, что найдем в Петербурге.

Я собрал в одну папку бумаги из Канцелярии, плюс те, которые пришли из Комиссии по имуществу, быстро поднялся в кабинет к Сюзанне.

— Ваше сиятельство, — сказал я с порога, — обед через четверть часа. Переодеваться к нему не обязательно, в провинции другие нравы, уже суфражистские.

На обед, как обычно в усадьбах за городом, подали горячий суп с бараниной, на второе — варёные раки, телячьи мозги под зелёным горошком, копченая рыба, а на десерт мокрые пирожные, то есть, кисель и суфле, хотя я лично предпочел бы сухое в виде зефиров, печенья и пирожков.

Угождая Сюзанне, я держался за столом, как подобает аристократу, то есть, соблюдал мельчайшие тонкости этикета, но, чтобы оставаться Вадбольским, нарушал его основы: вытянул ноги, оперся о столешницу локтями и лопал с удовольствием, не выказывая никакой чопорности.

Она замечает всё, как моё умение орудовать ножом и вилкой, так и показательное пренебрежение к остальным щипчикам для разделки раков, фигурно загнутым ножам, ведь настоящий мужчина обходится простым ножом или даже тесаком, что нам положен по форме одежды.

Сюзанна заговорила, только закончив с основной едой и перейдя к десерту:

— С хозяйством у вас сложности. Не думали обратиться к соседям за помощью?

— Как раз прорабатываю этот вопрос, — ответил я.

— Не упускайте возможность, — сказала она. — У них наверняка больше опыта. Кто поблизости?

— Граф Гендриков и граф Карницкий.

Она посоветовала мудро и со знанием дела:

— Обратитесь к ним. Они наверняка больше понимают в сельском хозяйстве!

— Почему?

Она сдвинула плечиками.

— Да все здесь понимают больше вас! Я не права?

— Так и сделаю, ваше сиятельство, — сказал я со вздохом, — так и сделаю! К кому первому обратиться за помощью?

Она приподняла бровь.

— А кто ближе?

— Граф Гендриков, — сообщил я.

— Вот к нему и обратитесь, — посоветовала она. — Наверняка поможет.

— Спасибо, ваше сиятельство, — ответил я и поклонился. — Так и сделаю! Все как скажете!

После обеда она уединилась в кабинете, который я предоставил ей в полнейшее распоряжение, сам даже по коридору хожу на цыпочках. Глядя на меня, местная стряпуха Любаша, молодая пышная девка, старается всё делать бесшумно, а что приготовить, начала спрашивать шёпотом.

Через часок я постучал в дверь, дождался недоуменного «Войдите», со всей деликатесностью открыл дверь и наткнулся на непонимающий взгляд Сюзанны.

— Вадбольский, — поинтересовалась она, — вы чего? Это же ваш кабинет!

— Ваше сиятельство, — сказал я почтительнейшим образом, — здесь всё ваше. И комнату выбирайте любую под свои нужды. Я зашел спросить вот что… Только не подумайте, что навязываю свои вкусы или привычки…

Она сказала в нетерпении:

— Не мямлите, это вам несвойственно. Или какая-то мужская хитрость?

— Ваше сиятельство, — сказал я ещё мягче, — я как-то привык работать под музыку или песни… ну, когда фоном, не особенно обращаешь на них внимание, но чуточку поднимают настроение, помогают в работе…

Она уперлась в меня таким взглядом, что я ощутил физическое давление приближающейся нейтронной звезды.

— Вадбольский! Помните, как вы переводили мою фамилию?

— Помню, — сказал я озадаченно. — А что?

— А то, — произнесла она с ударением. — Не зарывайтесь. Это в какой же роскоши жили, что вас постоянно сопровождал большой оркестр? Да ещё и с оперными певцами мирового уровня?

Я виновато развел рыками.

— Дурные привычки детства… Так что если изволите соизволить, то вам стоит только вымолвить или даже вышептать…

Она не сводила с меня пристального взгляда.

— Только и всего?

— Да, ваше сиятельство.

Она фыркнула.

— Ну-ну, проверим. Что у вас есть из… Гайдна? Слыхали о таком?

Я наморщил лоб.

— Это тот, который создал музыку для гимнов Германии и Австрии? Конечно! Мы же не Греция, у нас есть усё!

Она в удивлении вскинула брови, но сказала мстительно:

— Тогда соната для клавира номер двадцать до минор. Можно сразу третью часть.

— Лехко, — сказал я. — Та, что с синкопированным ритмом и почти менуэт?

Тут же зазвучали первые быстрые аккорды, allegro обязывает, Сюзанна застыла с раскрытым ртом, взгляд непроизвольно заметался по комнате, разыскивая музыкантов оркестра, звучание слишком уж объемное, идёт со всех сторон, а я поклонился и отступил к двери со словами:

— Всё, что угодно, ваше сиятельство! И любого исполнителя, только свистните. Или задней ногой так это по полу, у вас красиво получится!

Она бросила на меня лютый взгляд. Удушит, подумал я. Не просто душитель, а мастер удушения. Ну и сотрудницу себе отыскал. Хотя сам такой.

В коридоре выхватил взглядом замершую в ожидании распоряжений Любашу, сказал быстро:

— Обед обильный, графиню нужно накормить от пуза. Сытые всегда добрее. Это и в ваших интересах.

Она улыбнулась заговорщицки, присела в книксене.

— Ваше благородие, всё сделаем.

Я со вздохом посмотрел ей вслед. Всё о том же, ну что все такие зацикленные. Вот только и думал, как заманить графиню ко мне, а сейчас голова забита тем, как бы не затащить её в постель. Правильно сделали в моём мире, сняв все запреты. Без них ореол жгучей тайны рухнул, развеялся, всё оказалось обыденно просто и уже не так интересно, можно наконец-то повысить статус науки, хайтека и вообще всего, что выше пояса.

Конечно, осталась часть мужчин, для которых это ах-ах как важно, только и говорят о сексе и женщинах, но понятно же, что у них проблемы, которые прикрывают словоблудием.

Хотя есть малая часть, что обеспокоена всё ли получилось так, как в инструкциях, испытала ли женщина максимум, а вот мне, как и большинству нормальных, эти мелочи глубоко по хрен, каждый может позаботиться о себе, если женщина чего-то недоиспытала, это её проблема, а нам нужно мир спасать и на Марсе сады разбивать, как было завещано где-то в Библии. Или не в Библии, но лучше ссылаться на Библию, никто возразить не посмеет, тем более — кто ее читал?