Вадбольский – 3

Глава 4

От графини вернулся в дом на Невском. На столике для визиток с десяток приглашений на приёмы, одна даже на бал, а также на специализированные приёмы: «бокал вина», «завтрак», «чай», «фуршет», что тем более не для меня, ну что за хрень, если на чай нужно приходить только в смокинге?

Со второго этажа сбежал обеспокоенный дворецкий.

— Ваше благородие! Вам сегодня прибыло письмо, я его отложил, чтобы не затерялось.

— Давай сюда.

Даже руки задрожали, когда я увидел на конверте знакомый почерк Василия Игнатовича. Почти месяц тому я отправил ему письмо, но ответил он, почти не теряя время на раздумья. Если мне в Петербурге тяжко, а помочь могут только они с Пелагеей Осиповной, то собираются немедленно, уже заказали билеты на поезд, выезжают, в Санкт-Петербург прибудут уже через две недели.

Ого, мелькнула мысль, едут экспрессом. Обычный поезд идёт почти месяц, а этот даже не останавливается на мелких станциях. Какие же они… хорошие. Тут же срываются с насиженного места, чтобы помочь, спасти. Пользуются случаем сделать для меня что-то, раз уж я так мощно помог им обоим.

Гора с плеч, а то уже не знаю как и увиливать от нарастающего давления со стороны местных Вадбольских, с какой-то стати решивших, как бараны, что обязательно должны руководить моей жизнью, спасая от каких-то соблазнов, пороков и прочего непотребства, потому обязан был пойти в военное училище, там любую дурь выбьют и сделают слугу царю, отца солдатам.

Дворецкий согнулся в учтивом поклоне.

— Какие повеления, ваше благородие?

— Пока никаких, — сказал я, рассматривая визитные карточки. — Его высочество княжич Горчаков не заезжал?

— Никак нет, ваше благородие!

Я отмахнулся.

— Ладно, прикажи подавать ужин.

Утром я прошёлся по особняку, осматриваясь уже по-настоящему, пора прочувствовать себя хозяином. На третьем этаже, в дальней комнате Иван в поте лица мечется между чанами с кипящим варевом, запах мощный, словно распаривает для скота прошлогоднее слежавшееся сено, нужно успевать и поддерживать кипение на медленном огне, и вовремя добавлять ингредиенты, все перечислены на листке бумаги, но Иван держит всё в памяти.

— Хорошо идёт, — прокомментировал я, — но, я же Василию уже говорил, придётся сворачиваться.

Он понял по моему взгляду, что имею в виду, вскрикнул в испуге:

— Ваше благородие!.. Мы же только развернулись! Это ж какие деньги приносит! И всё больше и больше!

— И скоро нами начнет интересоваться, — добавил ему в тон, — уже не такая шелупень, как Шершень. Да и вообще пора переходить на масштабы!.. Организуй перевозку всего этого в особняк графини Кржижановской. Я уже договорился.

Вообще-то сперва планировал создать промежуточный пункт, чтобы легче было в случае чего рубить концы, типа фирмы зицпредседателя Фунта, потом вспомнил, что на территорию благородных даже полиция не смеет войти без особого разрешения дворянской комиссии по делам аристократов, а графиня Кржижановская аристократка среди аристократов, неприкосновенная, к ней не вломишься, разве что удастся обвинить в заговоре против Государя Императора.

Понятно, всю технологию графине не передам. Самое основное, сами эликсиры, будут производить преданные мне зельевары, а её люди станут разливать по мелким пузырькам, выпаривать, изготовлять порошки, таблетки, настойки, и начинать торговлю. Можно мелким оптом. А там и до крупного дорастем, даже не снижая цены.

Ладно, у графини, как и здесь в доме на Невском пока все путем, а вот в своем имении даже не знаю с чего начинать, но начинать надо обязательно.

На долгом обратном пути, полном тоски и злого нетерпения, никого не встретил, так что те разбойники, что собирали дань за топтание земель графа Павинского, либо сами придумали такой повод, либо стоит как-то заглянуть к этому Павинскому и поинтересоваться, не охренел ли брать деньги за проезд с хозяина земли?

Ещё только подъезжал к усадьбе, как Мата Хари сообщила, что по лесной дороге в нашу сторону двигаются на трёх автомобилях вооруженные люди. Двенадцать человек.

Я вздохнул с облегчением, успел раньше, а то непонятно, как среагировали бы мои гвардейцы в отсутствии их командира.

— Когда, — спросил я, — будут эти гости?

— Дорога плохая, — ответила она, — но минут через пятнадцать-двадцать.

Ворота передо мной распахнулись, я выскочил из автомобиля и крикнул:

— Быстро ко мне! Василий, строй гвардию!

Со всех сторон, словно ждали, подошли Тадэуш, Элеазар, чуть позже прибежал охраняющий дом с крыши Антон Мейербах.

Он вытянулся, лихо бросил руку под козырек.

— Ваше благородие?

— К нам гости, — сообщил я. — На трёх автомобилях. Займите места, взять на прицел, без команды не стрелять.

Он только зыркнул, бросил ладонь с вытянутыми пальцами к виску, уточнил:

— Когда?

— Через пятнадцать минут.

Глаза его выразили безмерное удивление, я поморщился, указал на лес.

— Видишь, птицы взлетели! Что-то их спугнуло.

Глаза его расширились ещё больше, но понял, настоящего ответа не получит, чудно, как птицы, которых отсюда и не видно, смогли предупредить и даже посчитать автомобили.

Мата Хари, не снижаясь, увеличила изображение, я хмуро рассматривал автомобили. Мой смотрится перед ними, как ягненок перед быками. Все три, отжатые у Шершня, это городские машинки, лёгкие и комфортабельные, а эти и делались с учетом сельской местности, где нужны высокие колеса, широкая база и мощные двигатели.

И в то же время это легковые авто, страшно и подумать, какие тут грузовики.

Я провожал взглядом, пока домчались, разбрасывая комья грязи, до ворот, охранник по моему взмаху руки с усилием раздвинул створки, все три въехали и бесцеремонно расположились прямо перед входом в особняк.

Дверцы головного автомобиля резко распахнулись с обеих сторон, что должно нас впечатлить, с заднего сиденья почти выпрыгнули типичные телохранители, рослые и мускулистые самцы в одинаковых костюмах, на воротниках эмблемы рода. С переднего, вопреки воинскому уставу вышел сам хозяин, как я сразу понял: рослый красавец в дорогом костюме с галстуком-самовязом, в дорогих лаковых штиблетах и с дорогими кольцами и перстнями на пальцах.

Из остальных двух авто никто не показался, но Мата Хари, оставаясь в стелс-режиме, подлетела сбоку, высветила для меня ружья в руках мужчин.

— Вверх, — сказал я ей мысленно, а то снизилась слишком уж, кто-то может наткнуться, заикой станет, если ударится о нечто невидимое, но твердое.

Красавец в дорогом костюме широко улыбнулся, зубы тоже дорогие, белые и ровные, неспешно пошёл в мою сторону. В самом деле красивый, мелькнула мысль, такие женщинам нравятся. Крупное волевое лицо, широкая челюсть с ямочкой на подбородке, по-военному коротко подстриженные волосы.

А кольца и перстни, хоть и красивые и дорогие, но, думаю, служат ещё и некими амулетами.

— Вижу, — сказал он раскатистым красивым баритоном, — вы всегда начеку?

Я отмахнулся.

— Да пустяки, обычная предосторожность. Хотя стрелки у меня отменные. Двое держат вас на прицеле, остальные ваших спутников. Всё привычно, всё по уставу.

Всё же он, несмотря на беспечный вид, напрягся, улыбка чуть померкла, но голос держал таким же приветливым и приподнятым:

— Барон Дмитрий Иванович Гендриков из старшей ветви рода Гендриковых! Ваш сосед, услышал о новом владельце, поспешил засвидетельствовать своё почтение!

Не очень-то и спешил, пронеслось у меня в голове, двое суток собирал сведения и выстраивал линию, как ко мне относиться, и где можно нажать, иначе как жить, мы же в России, а не «Утопии» Томаса Мора?

— Барон Юрий Васильевич Вадбольский, — назвался я. — Прошу в дом. Кофе ещё не завезли, но вина пока достаточно.

Не дожидаясь ответа, сделал приглашающий жест в сторону входа в особняк. Он кивнул, мы с ним начали подниматься по ступенькам, за ним двинулись трое из сидевших с ним в авто.

Василий и Тадэуш синхронно сдвинулись, преграждая им дорогу скрещенными винтовками. Троица остановилась, один крикнул вслед хозяину:

— Ваше сиятельство!

Граф оглянулся, его взгляд остановился на скрещенных штыках.

— Любопытно, — протянул он. — Штык с кольцом?.. И можно, не снимая, даже стрелять?

— Проверять не советую, — ответил я сухо. — У меня прекрасные стрелки.

Он кивнул, крикнул телохранителям:

— Ждите у машин!

Я провел его в ближайшую из комнат на первом этаже, где сохранился обшарпанный стол и два полуразвалившихся кресла с содранной обивкой.

— Прошу вас, граф, — сказал я.

«Ваше сиятельство» употреблять не стал, звучит как-то не весьма, как будто я заявляю, что он ого-го как выше, и я это признаю. Хрен вам, признаю только равноправный разговор, а не младшего со старшим, да и старше он ненамного.

Он сел, царственно-пренебрежительным взглядом окинул обшарпанную комнату.

— Здесь же грабить нечего, что вы так осторожничаете?

— Береженого Бог бережет, — ответил я скромно. — Вы же почему-то захватили с собой одиннадцать бойцов?

Он пожал плечами.

— В лесах разбойнички шалят. Надо бы почистить.

Я сказал вежливо:

— Для этого меня ждали?

Он красиво хохотнул, поинтересовался вежливо:

— И как вам здесь?

Я сдвинул плечами.

— Начинаю приводить в порядок. Как дом, так и земли.

— Трудно придётся, — сказал он со вздохом. — У вас не все соседи такие мирные, как мы, Гендриковы. Сама земля такая, драчливость взращивает. Тут шел путь из варяг в греки, постоянно кровь лилась. Купцы для охраны нанимали целые армии, а грабители собирали для нападения местные племена… Не знаю как, но традиции грабежа остались. Каждый нагибает слабого, а слабые стараются примкнуть к сильному, это закон выживания!

— Надеюсь справиться, — ответил я сдержанно.

Он улыбнулся.

— На вас мундир императорского Лицея! Вы ещё кадет, вы точно не справитесь… Увы, молодость есть молодость. Знаете, мой отец, Александр Иванович, глава Рода, возжелал помочь юноше с его непосильной ношей и предлагает вам за это разоренное имение семнадцать тысяч!.. Это большие деньги. У вас есть дом в столице, можете на эти деньги жить вольготно…

Он продолжал благожелательно улыбаться, но взгляд стал острее, вперил в меня, словно острую шпагу.

Я улыбнулся.

— Спасибо за сочувствие.

— Так как насчёт продажи?

— Нет, — ответил я лаконично.

Он покачал головой.

— Семнадцать тысяч — серьёзные деньги. Хотя я могу из своих личные средств добавить три тысячи! Будет ровно двадцать. Титул барона всё равно останется! Не упустите удачу, юноша.

— Барон Юрий Вадбольский, — напомнил я холодноватым тоном.

Он вздохнул.

— Ну что вы, право… Я же намного старше.

— Мы не в таких дружеских отношениях, — пояснил я, — Дмитрий Иванович.

— Дмитрий, — ответил он легко. — Уверен, мы подружимся, здесь зимой так скучно! Кстати, я думаю, отец будет не слишком против, если я по своей воле подниму цену до тридцати тысяч?

Я вздохнул, поднялся.

— Дмитрий Иванович, как вы понимаете, у меня столько дел, сколько дел, а вы насчёт визита не предупреждали.

Он нехотя поднялся, напускное дружелюбие выветрилось, сказал холодно:

— Да-да, насчёт следующего визита договоримся заранее, чтобы вы заранее выкроили больше времени. Сейчас откланиваюсь, всего доброго! И, знаете ли, приезжайте к нам в любое время!

Я проводил его до крыльца, оттуда смотрел, как он в заметном раздражении проследовал до своего автомобиля. Телохранители влезли следом, из остальных двух авто так никто и не показывался, но даже я издали рассмотрел, что в каждом по четыре хорошо вооруженных винтовками и саблями бойца.

Мы проследили за их отъездом вплоть до кромки леса, дальше Мата Хари пошла на высоте, чтобы передавать мне не только вид их трёх автомобилей, но и окрестности, всё-таки деревни предпочитают жаться к рекам, а дороги протаптывают вблизи своих хаток.

Василий и гвардейцы встретили меня настороженными взглядами, я отмахнулся.

— Приезжали с предложением продать имение. С землями.

— Ого, — сказал Василий, — и сколько предлагают?

— Неважно — отрезал я. — Теперь удвоить охрану! Возможно, будут оказывать давление. Мы выглядим слишком слабыми владельцами.

Он вздохнул.

— Со слабыми не считаются.