Увидеть все

Глава 27

Глушитель замаскировал выстрел, да и сделан он был ровно в тот момент, когда я споткнулась на стеклянных осколках, так что шансов вслепую догадаться о произошедшем у меня не было. Пару секунд я соображала, а затем все же открыла глаза. Мак лежала на полу у самого выхода из торгового центра. Лицо ее было опущено вниз, на футболке чуть ниже правой лопатки расползалось устрашающее черное пятно. Оно показалось мне именно черным, потому что я еще не привыкла к дневному свету и не могла отличать оттенки. Неподвижное тело сестры со стороны выглядело бездыханным, однако глубоко внутри нее продолжали слабо мерцать воспоминания. Она была жива.

Я медленно подняла глаза на разбитое окно, к которому уже осторожно приближались разведчики. Первый, второй, третий… нет, стрелками были не они. Я проверила воспоминания каждого, бесцеремонно забравшись к ним в головы, но не увидела, как они целятся в спину Мак. Вскоре до меня донесся их возбужденный полушепот: они чувствовали мое присутствие, однако не смогли побороть любопытство, и вот один из них, который шел впереди, вплотную приблизился к окну, где сразу же столкнулся с моим взглядом и истошно завопил. Повалившись на пол, он волчком закружился на месте. Второй разведчик зажмурился и отступил назад, третий вышколенно приклеился глазами к собственным ботинкам, четвертый бросился наутек, а пятый застыл в нерешительности, наблюдая за превращением в монстра товарища по вылазке. Среди них не было человека, стрелявшего в Мак, однако каждый из них знал, что ее, как и меня, собираются убить. Каждый настраивался исполнить приказ и каждый держал оружие наготове — это я тоже выяснила по их воспоминаниям и безо всяких угрызений совести проскользнула обратно в торговый центр.

Хорошо, что Мак была без сознания. Она уже не могла посмотреть на меня, а значит, без прямого физического контакта не могла и стать мозгоедом. Бесшумно переходя от разведчика к разведчику, я неторопливо дотронулась до каждого из них. Некоторые даже не успели почувствовать это прикосновение: дрожа от ужаса и сильнейшей головной боли, они отступали, беспомощно метались из стороны в сторону и пытались стрелять, порой задевая друг друга и оттого окончательно теряясь, однако помочь себе были не в состоянии. Лишь один из них верно угадал направление, каким-то чудом разобрав в воцарившемся балагане мое дыхание и успев обернуться, но я с легкостью перехватила его руку с пистолетом. Напоследок он открыл глаза. Мы смотрели друг на друга не больше секунды, после чего он, как и остальные, пронзительно завопил и упал на холодную плитку. Как только крик его оборвался, я с легкой заминкой достала саблю и принялась за обезглавливание.

Четыре мозгоеда — только четыре, последний разведчик все же умудрился улизнуть. Внимательно осмотревшись, я определила, в каком направлении горит огонь его воспоминаний и где скрывается Угорь, после чего вновь вернулась к Мак. Ее кровь продолжала растекаться по полу, и было ее так много, что у меня вмиг подкосились ноги. Опустившись на корточки, я потянулась к ней дрожащими пальцами.

— Не тронь! Она станет мозгоедом, если ты сделаешь это.

Испуганная грозным окриком из-за спины, я резко отпрянула. Такка пролезла в разбитое окно и смерила хмурым взглядом превратившийся в место побоища этаж. Долгое время она молчала, восстанавливая картину случившегося по моим воспоминаниям, и тогда я, не выдержав, сама обратилась к ней:

— Вы поможете ей?

— Нам нельзя касаться ее, Ванда.

— Но ведь иначе она умрет!

Я точно не знала, чего боялась больше: что сестра станет монстром, или что от нее не останется и следа. Поочередно представив оба варианта, я сдавленно застонала и, скрючившись сильнее прежнего, приникла лбом к окровавленному полу. Такка обошла Мак по кругу и печально качнула головой.

— Ничего не получится. Мне нужно знать, куда точно попала пуля, а я даже не могу осмотреть ее как следует. Она сразу потеряла сознание или успела что-то сказать?

Увы, Мак не успела даже понять, почему вдруг оказалась в опасности. Буквально полчаса назад у нее еще все складывалось: она отыскала меня среди развалин огромного города, успешно передала сыворотку, скрылась от мозгоедов и принялась ожидать результатов в кругу верных, как ей казалось, товарищей. До боли прикусив губу, я снова обернулась на воспоминания Угря. Это наверняка был он. В прошлом другого сбежавшего разведчика точно не было выстрела.

Заметив, что на большинство ее вопросов я лишь заторможенно качаю головой, Такка с тяжелым вздохом опустилась на пол рядом со мной.

— Что у тебя в руке, Ванда?

— В руке? — глупо повторила я, по-прежнему глядя в одну точку. — В какой руке?

— В левой. Посмотри, аж костяшки побелели.

Изобретенное Софорой лекарство было слишком ценно, чтобы просто держать его в кармане. Я опустила взгляд на свою левую ладонь и поняла, что не могу разжать ее. Пальцы будто приклеились друг к другу, сведенные судорогой, и даже подключив вторую руку, мне не удалось распрямить их. Теплый шприц практически стал частью моего тела. Носясь с закрытыми глазами по разрушенному торговому центру, я была слишком занята, чтобы обращать внимание на боль, но теперь она вдруг пронзила меня до самого локтя.

— Подожди, я помогу. Вот так, молодец. — Такка успокаивающе погладила меня по скрюченным пальцам, после чего, приложив силу, извлекла из них заветное лекарство. — Это оно?

— Оно.

— Не боишься, что разведчики просто подсунули тебе яд?

— Нет, они определенно собирались застрелить нас, другого плана у них не было. Да и девушка, которая передала лекарство Мак, уже не раз помогала мне, я ей доверяю.

— Думаешь, оно и впрямь избавит нас от способностей видящих?

— Не знаю, но мы в любом случае обязаны попробовать. — Воодушевившись, я торопливо вскочила на ноги. — Если оно подействует, мы сможем помочь Мак!

— Сможем попытаться, — резко поправила меня Такка, по-прежнему недоверчиво рассматривая шприц под защитным колпачком. — Значит, ты хочешь, чтобы я вколола это лекарство себе?

— Я ничего не понимаю в медицине — даже нормально забинтовать руку всегда было для меня проблемой. Без вашего участия… — Наткнувшись на непробиваемый лед в ее взгляде, который обычно прорезался, лишь когда она готовилась спорить, я сбилась и разочарованно понурила плечи. — Нет, конечно, если вы категорически против, я попробую сама…

Такка с раздражением тряхнула головой и отвернулась. По ее движениям, дерганым и небрежным, по тому, как именно она держала сыворотку, было очевидно, что ей совершенно не нравится идея использовать ее на себе. Никто из нас не знал наверняка, как долго она будет действовать и будет ли действовать вообще, но ее применение в любом случае сулило ей большие перемены. Без способностей видящей она больше не смогла бы жить как раньше, и согласиться на мою просьбу означало для нее покинуть наземный город, где просто не было места обычным людям. Ее просторный благоустроенный дом, с трудом налаженный быт, излюбленные ритуалы отшельника — от всего этого она обязана была отказаться, и ради чего?

Вздохнув, я протянула руку, предлагая ей отдать шприц.

— Пожалуйста, опишите максимально подобно, как именно я должна действовать.

— Если пуля внутри, ты не сможешь нормально обработать ее рану, ориентируясь только на мои слова. — Такка неожиданно сердито отпихнула меня. — Говорила же тебе, что ничем хорошим это не кончится. Знала же…

Она сокрушенно покачала головой. Я послушно опустила руку и застыла, безмолвно ожидая ее решения. Меня почти не волновало, каким именно оно будет: главное, у Мак появился шанс. Конечно, он изрядно повысился бы, если бы за дело взялась Такка, но я была полна решимости сделать все возможное в любом случае. Наконец она громко чертыхнулась и гораздо более внимательно посмотрела на лежащую ничком пострадавшую.

— Ты должна будешь обеспечить нам безопасность.

— Разумеется.

— И мне понадобятся инструменты. — Такка сняла с сыворотки пластмассовую крышку, обнажая внушительных размеров иглу. — Как минимум, антисептик, вода и чистая ткань. Еще хорошо бы найти скальпель и пинцет на всякий случай.

— Я что-нибудь придумаю. Когда воспользуетесь лекарством, перетащите Мак вон в тот зал, там есть дверь. Я подопру вас снаружи для надежности.

Убедившись, что на этаже не осталось мозгоедов, я наклонилась за пистолетом одного из погибших разведчиков. Заметив это, Такка смерила меня задумчивым взглядом.

— Что ты собираешься делать?

— Искать вещи, которые вы перечислили.

— Нет, я про вообще. Как думаешь жить дальше?

Спрятав пистолет за пояс, я слабо пожала плечами.

— Сейчас меня не слишком волнует мое будущее. Только будущее Мак.

— Понимаю, — медленно кивнула Такка, а затем вдруг громко и невесело усмехнулась. — Столько лет прошло, но ничего так и не изменилось, хотя ты старательно убеждала меня в обратном. Не тешь себя призрачными надеждами. Даже если мне удастся спасти твою сестру, вам уже не позволят вернуться домой.

Больше она ничего не сказала: у нас попросту не оставалось времени на разговоры. Вытянув руку и нацелившись иглой себе в вену, она до конца вдавила поршень шприца. Я же отвернулась и закрыла глаза.

В торговом центре по-прежнему находились два человека. Воспоминания Мак слабо мерцали в темноте, но она была рядом, так что я видела их достаточно отчетливо. Другие воспоминания принадлежали Угрю — они отрывками мелькали где-то наверху, и по этим отрывкам оказалось очень просто восстановить полную картину случившегося. Как я и думала, в Мак стрелял именно он. Вернее, он стрелял в меня, прицелившись с четвертого этажа в мою спину, однако сестра, сама того не подозревая, успела в последний момент загородить меня. Когда я уже пролезала в разбитое окно, она встала прямо за мной, не оставляя пуле выбора. Прибежавшие по нашим следам разведчики обнаружили ее уже лежавшей на полу и с недоумением выстроились возле нее полукругом — это Угорь тоже видел. Лишь когда один из них с истошным криком повалился на пол, он покинул свой наблюдательный пункт.

— Перед глазами слегка плывет, — проинформировала меня Такка. — В сон клонит, но ничего, я ожидала худшего.

— Вы видите мои воспоминания?

— С трудом. Забавное ощущение: я как будто вообще не вижу тебя. Привыкла, что все живое сопровождает этот яркий свет, и без него даже ты кажешься мне неодушевленной.

Выждав еще пару минут, она осторожно взяла Мак за плечи, чтобы перетащить ее в торговый зал с уцелевшими дверями. Я с облегчением выдохнула, удостоверившись, что это прикосновение не причинило сестре вреда. По состоянию ее воспоминаний, ничуть не изменившемуся, можно было сказать наверняка, что ни в какого мозгоеда она превращаться не собирается. Расположив ее внутри, Такка убедилась, что ей хватает проникающего из окна света, и сосредоточенно бросила мне через плечо:

— Иди. Принеси хотя бы что-нибудь, содержащее спирт.

Пока мы обустраивались, торговый центр вновь наполнился монстрами. Они тянулись на запах крови, на недавно отзвучавшие звуки выстрелов, они жадно лезли в разбитое окно, беспорядочно расталкивая друг друга. Забаррикадировав дверь, за которой остались Такка и Мак, я отогнала их подальше, но не стала убивать. Они были нужны мне в качестве устрашающей свиты, чтобы, когда мы с Угрем столкнемся вновь, он хотя бы на мгновение растерялся, раздумывая, в кого же стрелять в первую очередь. На четвертом этаже его воспоминания стали ярче — я поднялась по эскалатору и, пропустив вперед несколько мозгоедов, медленно побрела за ними, внимательно осматривая все залы на своем пути. В одном из них обнаружились побитые склянки парфюмерной воды. В них точно когда-то содержался спирт, так что я решила потратить несколько минут, чтобы осмотреть полки на предмет уцелевших флаконов. Их оказалось не слишком много, но мне удалось разжиться парочкой накрепко запечатанных одеколонов. Рассовав их по карманам, я снова вышла в коридор.

Воспоминания Угря, прежде шустро перемещавшиеся по этажу, теперь застыли в одном месте. Ощущая нарастание головной боли, он забился в самый дальний угол и притаился, надеясь остаться незамеченным. Ему не было известно, с какого расстояния я могла почувствовать присутствие человека: как и все другие разведчики, как и председатели Штаба, Угорь знал о видящих лишь то, что успела выяснить Ирга, и этого определенно было недостаточно, чтобы скрыться от меня. Дойдя до конца коридора, я шагнула к двери, за которой он находился.

— Вы могли просто оставить меня в покое, и ничего бы этого не случилось. Теперь твои люди мертвы, и скоро ты к ним присоединишься. Слышишь, Угорь? Не следовало тебе промахиваться во второй раз.

Ответом мне послужил выстрел, и от неожиданности я слегка отшатнулась в сторону. Испуганный, загнанный и необычайно злой на собственную беспомощность Угорь выпустил несколько пуль в закрытую дверь, понадеявшись, что они прошьют ее и вонзятся в мое тело, однако они лишь застряли в ней. Мозгоеды рядом со мной утробно зарычали, среагировав на звук, — они догадались, что в запертой комнате находится человек, и принялись подбираться ближе. Когти на их ногах неуклюже заскользили по полу, царапая его, и вскоре весь этаж наполнился этим жутким скрежетом. Я позволила Угрю вдоволь наслушаться им, после чего медленно потянулась к ручке, чтобы впустить их внутрь. Протяжно скрипнув на ржавых петлях, дверь отворилась, и до меня донесся тяжелый вздох, а сразу за ним и последний выстрел. Воспоминания разведчика рассеялись в один миг. Огонь, который они излучали и по которому я нашла его, погас — он не стал дожидаться, когда монстры разорвут его на куски. Недолго поколебавшись, я отвернулась, так и не зайдя внутрь, и побрела обратно к эскалатору, чтобы передать Такке найденные одеколоны.

Выходного отверстия на теле Мак не оказалось. Требовалось достать пулю, и Такка тихо предупредила меня особо не надеяться на благополучный исход операции. Ничего ей не ответив, я вновь отправилась бороздить просторы торгового центра. К сожалению, способности видящей не позволяли мне разыскивать так же хорошо, как людей, еще и необходимые предметы. Обойдя за час все верхние этажи и не обнаружив ничего похожего на пинцет или маленький нож, я устало опустилась на пол в разоренном книжном магазине. Затем сгребла к себе первый попавшийся под руку томик в мягкой обложке и с силой запустила его в стену. По щекам потекли слезы, горячие и злые, невероятно злые, хотя раньше я даже не подозревала, что они такими бывают. Меня буквально захлестывал гнев: я злилась на себя, потому что не смогла уберечь сестру, злилась на Крайта, допустившего дискриминационную политику Гюрзы и поголовный арест разведчиков, злилась на самого Гюрзу, не успокоившегося даже после отстранения Йоры и моего исчезновения, злилась на Угря, которому удалось уйти из этого мира намного легче, чем мне хотелось бы, и злилась на всех согласившихся его сопровождать мерзавцев, лицемерно улыбавшихся Мак в перерывах между обсуждениями ее убийства. Как они могли? За что?!

Отправив в полет очередную раскуроченную книгу, я вдруг запнулась на мысли о подчиненных Угря. Один из них был еще жив. Занимаясь поиском необходимых для спасения Мак вещей, я забыла про него, успевшего сбежать в последний момент, а ведь он тоже участвовал во всем этом. Тоже был готов стрелять. Ухватившись за него, как за единственный доступный способ хотя бы немного избавиться от бурлящей внутри ярости, я торопливо вытерла оставшиеся от слез липкие разводы и поднялась на ноги.

Выследить его было нетрудно. Он давно покинул торговый центр, однако уйти от него далеко не смог: то ли плохо ориентировался в наземном городе, то ли по-прежнему пребывал в шоке после гибели товарищей. Уловив серебристое сияние его воспоминаний и слегка покопавшись в них, я решила, что первый вариант вероятнее. Разведчик был очень молод и явно раньше не участвовал в вылазках на длинные дистанции. Поначалу меня даже удивило, что Угорь взял его, бесхитростного и неопытного, на столь рискованную операцию, однако вскоре я догадалась, почему он поступил так.

— Это ты, Харза?

Ступив в дом, где скрывался недавний новобранец, с которым мы вместе ходили в лес ловить мозгоедов, я замедлилась, чтобы предоставить ему возможность закрыть глаза. В его прошлом таилось так много боли, что мой собственный гнев неожиданно потух, уступив место глухому опустошению. Его невеста, для которой он надеялся сорвать грушанку, его родители, его младшая сестра — все они погибли в Городе, когда Виреон наводнил его монстрами, а усугублялась трагедия тем, что ему не повезло лично увидеть их искалеченные тела во время спуска через вентиляционную шахту в составе собранной Крайтом группы. Как у многих жителей северного района, где и появились первые мозгоеды, у них почти не было шансов спастись. Впоследствии Угорь взял убитого горем молодого разведчика под свое крыло, и было отнюдь не странно, что Харза перенял его враждебное отношение к видящим.

Пройдя вглубь помещения, я завернула за угол и остановилась напротив прилавка, за которым ярко обозначалось присутствие человека.

— Мак не виновата в том, что случилось в Городе. Я могу понять твою ненависть ко мне, но не к ней. — Тишина. Никакого ответа. — Я знаю, что ты здесь, Харза. Бессмысленно притворяться.

— Она не позволила бы нам выполнить задание. Так было нужно.

Он все же отозвался, хотя долгое время упорно не подавал признаков жизни, и голос его прозвучал на удивление твердо для юнца, полгода назад струсившего перед одним-единственным мозгоедом. Горько усмехнувшись, я опустилась на пол с внешней стороны прилавка.

— Как же, наверное, легко видеть мир только с одной стороны. Я отдала бы все, чтобы хотя бы на день избавиться от своего дара и стать такой же, как ты. Тогда я просто прикончила бы тебя из мести за сестру и со спокойной совестью отправилась бы дальше по своим делам, но, увы, пока я искала тебя, я пережила слишком много твоих воспоминаний и теперь почти сочувствую тебе. Если бы и ты хотя бы попытался понять… — Оборвав себя на полуслове, я раздраженно встряхнула головой. Лучше бы ко мне снова вернулась злость, с ней было гораздо проще. — Мак ставила под сомнения приказы Штаба. Она мешала Гюрзе, и твое примитивное «так было нужно» — не что иное, как внушенная тебе прихоть другого человека. Ты не задумывался, почему ее не оставили на базе, раз так беспокоились, что она начнет чинить препятствия? Тебе в голову не приходила мысль, что Угорь мог просто не включать ее в отряд? Вижу, что не приходила. Знаешь, Харза, раз тебе так легко было согласиться с убийством невинного человека, ты ничем не лучше видящего, погубившего Город. В отличие от тебя, он хотя бы сделал это ненамеренно.

— Вы называете меня по имени, — неожиданно произнес разведчик. — Получается, вы меня помните?

— Конечно, мы ведь не так давно ходили вместе на вылазку.

— Да, но… нет, ничего. Извините, это был глупый вопрос.

Он почему-то сильно смутился, хотя я была уверена, что сам он тоже прекрасно помнил меня. Что-то иное показалось ему странным и неловким, что-то удивило его, однако мне уже было все равно.

— Где твое оружие? Положи его на прилавок.

Харза послушно зашуршал одеждой у меня за спиной. Услыхав тихий стук, с которым пистолет приложился к массивной столешнице, я поднялась на ноги.

— Что вы собираетесь делать со мной?

— Саблю тоже давай, — велела я, проигнорировав его вопрос. — Хорошо, теперь выходи на улицу, я пропущу тебя вперед. Там можешь открыть глаза, но возьми за привычку лишний раз не оборачиваться. Насколько мне известно, процесс превращения в мозгоеда довольно болезненный.

Харза шумно сглотнул и с трудом выполз из-за прилавка. Наощупь добравшись до выхода, он открыл тяжелую дверь на улицу, убедился, что я осталась позади, и лишь тогда неуверенно приоткрыл глаза. Уже светало, полуразрушенные здания были окутаны зыбким утренним туманом. Впрочем, туман этот никак не мог укрыть нас от звериного чутья мозгоедов.

— Они здесь повсюду! Мне нужно оружие!

— Не отходи далеко от меня, и они тебя не тронут.

Харза скептически хмыкнул, всем своим видом выражая недоверие, после чего тут же скрючился от головной боли. Велев ему пробираться обратно к торговому центру, я неспешно зашагала следом. Утро было свежим и сырым, однако в воздухе мне по-прежнему мерещился сильный запах парфюма. Удушливый, вязкий, как густая грозовая туча… как лужа крови на полу. Стиснувзубы, я вновь тяжело уставиласьразведчику в спину. И вновь злостьмоя принялась стремительноугасать, едва его воспоминания проникли в мою голову. Добрый, любознательный мальчик, с детства немного пугливый, но и слишком сметливый, чтобы оставаться под землей; мальчик, для которого раньше было сложно причинить вред даже насекомому. При поступлении в разведку он интересовался, можно ли не убивать монстров, существуетли иной способобезвредить их, а когда один из них напал на Ракшу, боялсятолько того, что кто-то пострадает. Он задавал вопросыстаршим так часто и так хорошознал об этой своей черте, что теперь, бредя по мокрой дороге, и сам не мог понять, почему же не подумал уточнитьу Угря, зачем в отряд была включена предполагаемая саботажница.

Подавив вздох, я отвернулась.

На перекрестке нас окружило крупное стадо мозгоедов. Отвратительного вида безглазые морды взяли нас в плотное кольцо, и я скомандовала Харзе остановиться, после чего крепче стиснула саблю в руке и двинулась расчищать нам путь. Так, с небольшой заминкой, мы добрались до места назначения, где нам предстояло поменяться местами: теперь я должна была закрыть глаза, чтобы не подвергать опасности Такку и сестру.

— Только попробуй что-нибудь выкинуть, и от тебя в то же мгновение не останется ничего человеческого.

Харза напряженно кивнул. В последний раз смерив его ледяным взглядом, я приблизилась к залу, в котором еще недавно проходила экстренная операция Мак, и принялась отодвигать стулья и шкафы, которыми заставила дверь.

— Кто это с тобой? — ворчливо поинтересовалась Такка, когда мы очутились внутри.

— Не обращайте на него внимания. Как Мак?

— Из хороших новостей: пуля не задела жизненно важные органы. Я вытащила ее с помощью ножниц, которые ты принесла в первый заход. Топорно, конечно, получилось, но это лучше, чем если бы мы оставили ее внутри.

— Давайте сразу к плохому.

— Я думала, ты любишь, когда тебе дают надежду, — усмехнулась Такка, однако быстро посерьезнела. — Как я уже говорила, она потеряла очень много крови. В идеале ее нужно транспортировать в ваш госпиталь, где ей смогут сделать переливание. В наземном городе вряд ли осталось нужное оборудование: разведчики давно все растащили.

Медленно кивнув, я направила закрытые глаза в пол, обдумывая ее слова. Такка умолкла тоже — хорошая акустика зала разнесла по его углам слабый звон, с которым она отложила в сторону какой-то металлический предмет. Здесь еще сильнее пахло парфюмом, но на сей раз то была не иллюзия: Такка нашла применение всем склянкам, что я принесла ей. Я услышала, как она поднимается на ноги, чтобы немного размяться, и тут же почувствовала, что от любопытства вот-вот лопнет получивший дозволение смотреть Харза.

— Извините. Вы — человек?

— Ты мне скажи, — неестественно бодро откликнулась Такка. — Похожа?

— Ну… — Разведчик замялся. — Да, только глаза у вас… мутные какие-то, словно покрыты серой пленкой.

— Серой, значит. Не черной — уже хорошо. — Такка громко хрустнула пальцами, после чего вновь обратилась ко мне: — Сыворотка действительно работает, Ванда, вопрос лишь в долговременности производимого ею эффекта. В любом случае тебе нужно срочно решать, что делать с Мак.

— Мы сможем переправить ее по шоссе с помощью вашего грузового прицепа для велосипеда?

— Попробовать нам никто не мешает.

— Тогда я доставлю сюда велосипед и носилки. — Вынув из-за пояса пистолет Харзы, я положила его к ногам Такки. — На всякий случай.

— Подожди, Ванда, — встрепенулась она, заметив, что я собираюсь уходить. — Под «срочно решать» я подразумевала тщательно и по возможности быстро продумать наши дальнейшие действия, а не бессмысленно подставляться под пули разведчиков. Руководитель Штаба отдал приказ убить вас обеих. Ты уверена, что твоя сестра, да и все мы будем в безопасности, когда доставим ее на базу?

— Нет, не уверена. Но разве у меня есть выбор? — Я вновь подняла на нее незрячий взгляд. — С Гюрзой я разберусь, он не помешает мне спасти Мак. Никто не помешает.

— Хорошо, — медленно кивнула Такка. — Я подготовлю ее к транспортировке.

— Спасибо. Поднимайся, Харза, ты пойдешь со мной.

— Может, мне лучше остаться? — с затаенной надеждой промямлил разведчик. — Вы ведь все равно не дадите мне оружие, а на улице столько мозгоедов… я наверняка буду вас тормозить.

— Нет, — отрезала я. — Не хочу, чтобы Такка утруждала себя слежкой за тобой.

Он разочарованно ухнул, но покорно поплелся следом. На выходе из торгового центра мы вновь поменялись местами. Указывая направление и подгоняя его сзади, я повела Харзу к нашему с Таккой убежищу на окраине города. Раскрывать его местоположение действующему разведчику было рискованно, и Такка не забыла упомянуть об этом, когда мы расставались, однако я все равно не верила, что мы вернемся туда. Слишком уж многое меняло изобретение сыворотки, чтобы хоть что-нибудь в этом мире оставалось по-прежнему.

— Куда дальше?

— Направо.

— Я очень устал, — пробормотал Харза, заметно покачиваясь на ходу. — Мы ведь уже сутки на ногах…

— Твои проблемы. — Он испуганно втянул голову в плечи, и я, глубоко вздохнув, добавила чуть доброжелательнее: — Нам осталось немного.

Велосипед стоял на том же месте, где Такка припарковала его прошлым вечером. Издалека заприметив необычное транспортное средство, Харза чуть не запрыгал от радости: ему была обещана небольшая передышка, как только мы доберемся до цели. Я впустила его в дом и даже позволила занять свою кровать, а сама принялась собирать вещи, которые могли пригодиться нам в дороге до Беты. Очень скоро разведчик задремал. Я успела переодеться, соорудить из подручных средств носилки, прикрепить их к прицепу для велосипеда, проверить всю конструкцию на прочность и с сомнением постоять над ней, обезглавить приволочившихся за нами мозгоедов, а также набрать воды в две большие пластиковые бутылки, и все это время он продолжал умиротворенно посапывать в подушку. Его слова об усталости отнюдь не являлись преувеличением, и хотя мы должны были торопиться, я решила дать ему еще пару минут. От спешки и напряжения у меня и у самой уже болели ноги, так что я неслышно опустилась на пол рядом с плотно упакованным рюкзаком. Справа от него лежала потрепанная книга, которую мне пришлось выложить, чтобы освободить место. Книга о морских путешествиях молодого принца.

— Ну привет, — еле слышно прошептала я, беря ее в руки. — Как ты тут? Прости, что давно не доставала тебя. И… что позволила этому произойти с тобой. В тот день… нам обоим нужно было просто вернуться на поверхность. Уверена, если бы ты был жив, ты не дал бы случиться всему этому хаосу. Ты уговорил бы отца, и он приказал бы Гюрзе отпустить Йору. Ты подсказал бы Нертере в момент сомнений и не позволил бы дружной команде распасться. Ты отправился бы на вылазку вместе с Мак, и Угорь ни за что не причинил бы ей вред… — Перед глазами у меня поплыло, и я торопливо протерла их кулаками, не позволяя просочиться слезам. — Помоги ей. Дай мне два дня, всего два дня, чтобы я успела доставить ее до базы. Пожалуйста, Ракша, не забирай ее.

— Что вы сказали?

Едва не подпрыгнув от неожиданности, я поняла, что умудрилась разбудить Харзу. Он протяжно зевнул у меня за спиной и сонно поправил повязку, которой специально туго обмотал лицо от носа до лба, чтобы при пробуждении случайно не посмотреть на меня.

— Ничего, — быстро откликнулась я и спрятала книгу на дальнюю полку. — Ты готов? Нам пора выходить.

— Спасибо, что дали отдохнуть. — Он неуверенно заерзал на кровати. — У вас здесь хороший дом. Если честно, я не думал, что вы… понимаете, когда несколько месяцев назад, еще до падения Города, капитан Крайт проводил нам инструктаж по взаимодействию с модифицированными существами, он четко дал понять, что они лишены всякого разума.

— Поэтому ты удивился, когда я обратилась к тебе по имени?

Харза утвердительно кивнул.

— Мы верили, что встретимся с монстром, которого Мак, повредившаяся рассудком от горя, бросится защищать. Наверное, я напрасно говорю за остальных, но лично я думал именно так и совершенно не ожидал увидеть вас… прежней.

— Пытаешься извиниться?

— Не знаю. — Харза потупился. — Сержант Угорь говорил, что модифицированные существа не в состоянии контролировать себя, что они могут уничтожить обе наши базы одним лишь взглядом, но я пробыл рядом с вами много часов и до сих пор цел и невредим.

— Это заслуга Такки. Она научила меня перенаправлять дар видящей внутрь себя, чтобы он меньше воздействовал на окружающих.

— Она тоже была модифицированным существом?

— Думаю, она остается им до сих пор. — Я толкнула дверь, впуская в помещение свежий воздух. — Ты же слышал, мы не знаем, сколько будет действовать сыворотка.

— Никто из нашего отряда не верил, что она вообще сработает. Это ведь здорово! — искренне восхитился Харза, поднявшись на ноги. — Когда майор Гюрза узнает, он…

— Ничего не изменится. Гюрзу устроит лишь один исход, и если ты будешь слишком активно вступаться за нас, однажды окажешься за решеткой, как все те, кто с самого начала защищал меня.

— Почему вы такого дурного мнения о нем? — неожиданно поинтересовался Харза. — Вы проживали его жизнь, как мою? Видели все его воспоминания? Неужели он делал настолько ужасные вещи, что теперь вы даже мысли не допускаете, что он может быть нормальным человеком?

— Нет, — с заминкой ответила я. — Я не видела его прошлое.

— Тогда почему? Разве не вы говорили, что всем было бы только лучше, если бы люди, прежде чем делать что-либо, пытались понять друг друга? — Харза вслепую прошел вперед, ударился о косяк двери и слабо ойкнул. Я молча пропустила его на улицу. — Вы не стали мстить мне, хотя я, как и другие, намеревался убить вас, и своим милосердием заставили меня пожалеть о содеянном, но теперь вы же отказываетесь от своих слов. В Городе проживали четыре тысячи человек, и почти все они погибли по вине одного видящего — как, по-вашему, майор Гюрза должен был отреагировать на это?

— Я не знаю.

Мой ответ прозвучал так тихо, что Харза вполне мог не расслышать его за свистом внезапно поднявшегося ветра. С опаской перешагнув порог, он увлеченно продолжил:

— Мне кажется, мы боимся не тех, кто может убить нас, иначе все боялись бы и военных, носящих оружие. По-настоящему нас пугает именно отсутствие разума. Человек не станет стрелять в тебя без причины, а мозгоед, как бы ты ни обходился с ним, в любом случае попытается вскрыть тебе голову — вот почему мы испытываем такой ужас перед ними. И перед вами. Майор Гюрза считает вас непредсказуемыми и опасными, потому что у него слишком мало данных о том, кто вы есть. Ему лишь нужно их предоставить.

Едва договорив, он вновь наткнулся на препятствие, на сей раз в виде велосипеда. Я закрыла за ним дверь и принялась отстраненно наблюдать, как он морщится, ощупывает пострадавшую коленку и на полусогнутых ногах бредет к грузовому прицепу.

— Зачем ему слушать тебя? Лишний раз обдумывать что-то, брать на себя ответственность, согласовывать риски, если гораздо легче просто отдать приказ убить нас.

— Может, отдать приказ и впрямь легче, вот только его еще нужно выполнить. Сегодня мы потеряли пятерых разведчиков — это противостояние как минимум невыгодно для нас, а как максимум и вовсе не имеет смысла, ведь если вы контролируете свои способности, не имеете планов нападать на наши поселения и в целом готовы соблюдать меры безопасности, чтобы никто из людей не пострадал, нам просто незачем сражаться другу с другом.

Солнце лениво выкатилось из-за густой тучи, и только тогда я поняла, что оно уже почти поднялось в зенит. За разговорами мы продолжали тратить драгоценное время, так что я принялась подгонять Харзу, оставив его последние слова без ответа:

— Носилки нащупал? Давай уже, забирайся, как раз на тебе их проверим. Не открывай глаза и держись крепче. Я быстро поеду.