Увидеть все

Глава 23

Следующие две недели я провела на отшибе, не просто за стенами Беты, а почти в пяти километрах от нее. Когда-то здесь располагался некий стратегический пункт, впоследствии утративший свою ценность и брошенный без надзора. В оставшемся от него укрепленном квадратном сооружении, из-за низких потолков и решеток на окнах похожем на каземат, меня поочередно сторожили плохо знакомые мне разведчики. По большей части они старались не заходить в мою комнату, если только не нужно было передать мне еду или еще что-нибудь жизненно необходимое, однако, даже не общаясь с ними напрямую, я все равно могла узнать через них любые новости, какие только были мне интересны.

Отсутствие физического контакта отныне не являлось препятствием для моих способностей. На следующее же утро после случившегося в Городе я обнаружила, что вижу четкие образы воспоминаний прямо через стены. Поначалу сильно испугавшись, я целых два дня не вылезала из-под одеяла и не открывала глаза в надежде избавиться от них. Я выстраивала между собой и ними искусственные препятствия из доступных мне предметов мебели, я просила переселить меня в другую, дальнюю комнату, а затем вдруг поняла, что находиться в чужом прошлом прямо сейчас гораздо легче, чем постоянно думать о своем. Так начался период моего забвения.

Охранники продолжали меняться за закрытой дверью, и я продолжала проживать их жизни, узнавая через них, что спасшихся женщин, пожилых людей и детей разместили в казармах, где раньше жили разведчики, а сами разведчики, гвардейцы и мужчины из гражданских поселились в еще не достроенных зданиях внешних кварталов. Что Крайт все же вывел через вентиляционную шахту еще несколько человек, после чего уничтожил и ее, когда ему доложили, что мозгоеды пытались лезть по веревке вслед за людьми, — вряд ли это была правда, учитывая анатомическое строение монстров, однако не среагировать на сигнал он не мог. Что теперь Город потерян навсегда. Ровно две недели я практически не вылезала из чужих воспоминаний, пока однажды вечером случайно не поймала среди них свой собственный силуэт. Очень четкий и детальный, какой просто не могли воспроизвести не знавшие меня близко люди.

— Ванда?

— Ваху! — От радости позабыв о мерах предосторожности, я прислонилась к окну носом в попытке разглядеть его.

Было уже очень темно, и мне это удалось с трудом.

— Тихо только. Услышат еще.

— Тебе нельзя меня навещать?

— Никому нельзя.

После этих слов на меня обрушилось острое осознание. Коротая бессонные часы в чужом прошлом, я успела забыть, кем являюсь, и лишь сейчас поняла, какую глупость спросила и как безрассудно себя повела, установив с Ваху зрительный контакт. Отшатнувшись от окна, я поспешно направила взгляд в пол.

— Да… конечно. Это правильно.

— Ну, не так уж сильно у меня болит голова.

— Все равно лучше не задерживайся. Зачем ты пришел?

— Как это — зачем? — возмутился он. — Узнать о твоих делах, разумеется.

— Я в порядке. У меня здесь удобная кровать, и мне известны последние новости. Даже кормят неплохо.

— Ты там не вздумай киснуть, поняла? — не повелся на мой нарочито беззаботный тон Ваху. — Ирга разберется с твоей проблемой. Она столько времени изучала мозгоедов, а затем и видящих — наверняка у нее есть идеи, как тебе помочь.

Я тут же увидела силуэт руководительницы научного отдела, вытащенной на поверхность нашими с Бадисом усилиями. В воспоминаниях Ваху она стояла где-то на улице и спорила с Крайтом, и среди бурного потока слов я расслышала свое имя. Наверняка она убеждала отпустить ее ко мне, однако он был непреклонен в своем решении не подвергать ее опасности.

— Ой…

Не сдержав судорожного вздоха, Ваху тут же активно зашуршал своей курткой, стараясь отвлечь от него меня, но я уже догадалась, что ненароком сомкнула невидимые клещи на его голове и причинила ему боль.

— Иди, Ваху. — На корточках я перебралась в другой угол комнаты. — Скажи остальным, что со мной все хорошо. И что, к сожалению, я больше не могу быть частью вашей группы.

Ваху протестующе засопел за окном. Я увидела Йору, что-то сосредоточенно выговаривающего ему незадолго до того, как он отправился ко мне, затем бледную, заплаканную Мак и тут же яростно мотнула головой, прогоняя эти воспоминания. Все, что было связано с моей жизнью, сейчас вызывало у меня отторжение, и единственным удачным решением казалось вновь погрузиться в прошлое кого-нибудь очень постороннего, кто не являлся прямым свидетелем разорения Города и с кем у нас не нашлось бы ни единого общего знакомого. Прошлое, в котором не существовали ни Виреон, ни Ракша.

Еще через несколько дней охраняющих меня разведчиков, про которых к тому моменту я знала решительно все, начиная с их любимых игрушек в детстве и заканчивая точным временем, когда они в последний раз отлучались в туалет, неожиданно сменили гвардейцы. Их было двое, и явились они под вечер. Один из них был офицером — я ясно увидела присвоение ему лейтенантского звания более трех лет назад и удивилась, что именно его отправили заниматься такой рутинной и небезопасной работой, ведь прежде меня сторожили исключительно рядовые. Он громко осведомился, кормили ли меня сегодня, после чего выпроводил прежних дежурных на улицу и почти сразу постучался в мою комнату.

— Видящая, встань лицом к стене. Ужин.

Я осторожно сползла с кровати, в ускоренном темпе просматривая его последние воспоминания. Сегодня днем, прежде чем отправиться сюда, он имел серьезную беседу с облаченным в штатский костюм Гюрзой — его все же назначили руководителем Штаба, и теперь он держал с остальными подчеркнутую дистанцию, что, впрочем, не распространялось на готовящегося войти в мою комнату гвардейца. С ним он по-прежнему здоровался за руку и допускал обращение на «ты», да и в целом по тону этой беседы можно было понять, что они были скорее приятелями, чем просто сослуживцами. К сожалению, у меня не было времени, чтобы прослушать ее целиком, однако самое главное, произнесенное напоследок, я разобрала весьма отчетливо.

— Ты велишь ей отвернуться, а затем выстрелишь ей в затылок.

Сердце оглушительно застучало под горлом, вспышки воспоминаний стали ярче, действительно напоминая теперь огни, о которых упоминал Виреон. Часто дыша, я оперлась рукой на стену. Что теперь? Сражаться, как с Гарной? У меня не было даже сабли. Попытаться сбежать? И куда же?..

— Видящая, ты слышала?

— Да, — сглотнув образовавшийся в горле ком, откликнулась я. И медленно повернулась к двери спиной. — Вы можете войти.

Наверное, так было проще всего. Мне претила мысль оставаться в этой комнате с решетками до конца жизни, а странствовать по поверхности без Виреона, зная, что мы планировали заняться этим вместе, я хотела еще меньше. Если подумать, ему, Виреону, даже повезло: смерть настигла его в неожиданно и быстро, не успев ни напугать, ни причинить физические страдания. Жаль, что у меня такого преимущества уже не было.

Изо всех сил подавляя дрожь в теле, я закрыла глаза и тотчас услышала, как помимо двери в комнату открывается и дверь на улицу, а в помещение врывается ветер, заглушая щелчок затвора пистолета.

— Отставить, лейтенант! — разнесся по коридору визгливый и слегка запыхавшийся голос.

Ирга явно преодолевала расстояние от Беты бегом. Ее тяжелое дыхание мигом заполнило все пространство, и я, не удержавшись, оглянулась. К счастью, моя халатность не стала фатальной, как в случае Ракши и Виреона. Она спокойно выдержала мой изумленный взгляд, хотя и слегка поморщилась от обрушившейся на нее головной боли.

— Вам сюда нельзя. — Гвардеец, которому отдали приказ убить меня, бесстрашно встал к ней лицом, скрывая пистолет за спиной. — Майор Гюрза запретил кому-либо приближаться к видящей. Меры безопасности.

— Официального приказа о том, что она подлежит расстрелу, я тоже не слышала, — резко произнесла Ирга.

— Не понимаю вас.

— Окончательное решение относительно судьбы видящей еще не было принято в Штабе, так что вы, лейтенант, только что едва не совершили преступление. Ванда, собирайся. Мы уходим.

Тут гвардеец слегка растерялся. Он не имел права не подчиниться требованию вышестоящего офицера.

— Капитан, все же я должен…

— Вы должны служить на благо людей и Штаба, а не одного лишь Гюрзы, — мгновенно осадила его Ирга. — Скажите спасибо, что у меня нет времени докладывать о вашем возмутительном поведении. Идем, Ванда.

Оторвавшись от стены, я на ватных ногах двинулась за ней. Сумасшедшая радость от чудесного спасения на мгновение сменилась смутной тоской, а затем снова радостью — фаза благородного самопожертвования прошла, и мне вновь захотелось жить, хоть в какой-нибудь форме, хоть где-нибудь. Ирга уверенно вывела меня на улицу. Образы, мелькающие в ее воспоминаниях, были солнечными и однотипными: в них она собирала какие-то ягоды на поверхности, затем цветы, затем снова ягоды…

Я удивленно посмотрела ей в спину.

— Вы контролируете свои воспоминания?

— Что, прости? Ах, да. — Она беззаботно улыбнулась через плечо. — Я научилась этому, когда еще работала со Скатом. В целом это несложно, если не отвлекаться.

— Куда мы идем? Это дорога ведет на Бету, а мне туда нельзя.

— Не беспокойся, в моей лаборатории будем только мы. Выпей-ка это, как раз успеет подействовать к нужному моменту, и накинь капюшон.

Она протянула мне заранее заготовленные клеенчатый плащ и пузырек с коричневатой жидкостью. Я с опаской взяла их.

— Что это?

— Успокоительное. Мы же не хотим, чтобы ты нервничала.

— Что вы задумали? — Остановившись окончательно, я требовательно посмотрела ей в глаза. — Зачем вам понадобилось вести меня в лабораторию?

— Я закончила сыворотку, способную блокировать способности видящих. — Ирга растянула губы в широкой, довольной улыбке. — Ты ведь не против проверить ее в действии?

И вновь в ее воспоминаниях воцарились ягоды и цветы. Тогда я сконцентрировалась, ломая ее хлипкую защиту, как делала много раз со своими многострадальными охранниками, чтобы забраться на самые нижние ярусы их прошлого. У Ирги была насыщенная жизнь, полная открытий, трудностей, интриг и разочарований, что, собственно, в той или иной мере было присуще всем людям, однако имела она и примечательную особенность. Руководительница научного отдела, всегда казавшаяся мне шумливой и словоохотливой, практически не обсуждала вслух никакие свои рабочие дела. Все, что она считала по-настоящему важным, передавалось Софоре и другим ее подчиненным через записи, а с записями мне, как видящей, было управляться намного сложнее. Из раза в раз я старалась заглянуть в ее красную тетрадь, постоянно находившуюся при ней, но она и не думала открывать ее надолго. Новые же мысли она обычно начинала излагать с чистой страницы и использовала странные аббревиатуры, настолько заковыристые, что догадаться о их значении было практически невозможно. В конце концов, прилично вымотавшись и ничего конкретного не разузнав, я просто сосредоточилась на их последнем разговоре с Софорой. Речь в нем действительно шла о некоем экспериментальном лекарстве, и Ирга очень сокрушалась о гибели Виреона, на котором она не успела его опробовать.

— Хорошо, только позаботьтесь о безопасности людей. Заприте нас так, чтобы ни я, ни вы, если вдруг превратитесь в мозгоеда, не смогли бы выбраться из лаборатории.

Отвернувшись от ее перекосившегося от боли лица, я опрокинула в себя пахнущую валерианой жидкость. Ирга вздохнула с неприкрытым облегчением.

— Разумеется. Безопасность превыше всего.

К моменту, когда дозорные на Бете открыли нам ворота, ни в чем не заподозрив меня, спрятавшуюся под капюшоном и как две капли воды похожую на Софору, глаза у меня начали слипаться. В составе успокоительного, которое я приняла, определенно были не только лишь травы, как мне почудилось изначально. Подгоняемая Иргой сзади, я с любопытством осматривалась, будто не посещала базу долгие месяцы, и вдруг заметила возле казармы Мак. Она что-то строго выговаривала двум подросткам четырнадцати-пятнадцати лет, и по донесшимся до меня отдельным фразам я догадалась, что они умудрились улизнуть за стену, во внешний квартал, чем нарушили определенные правила. Мак же явно была той, кто вернул их обратно. Обрадовавшись, я сделала шаг по направлению к ней, но Ирга тут же оттолкнула меня в противоположную сторону.

— Потом, Ванда, все потом. Сейчас у нас нет времени.

Однако было уже поздно: сестра почувствовала мой взгляд и обернулась.

— Ванда! — Сперва громко воскликнув, она торопливо прижала ладонь к губам и бегом бросилась к нам. — Ванда, что ты здесь делаешь?!

— Не привлекай к нам лишнее внимание, если не хочешь, чтобы ее расстреляли, — холодно ответила ей Ирга, не дав мне и рта раскрыть. — Проходи мимо, ну же.

Мак покосилась на нее с раздражением, но кивнула и отступила. Стараясь не высовываться из-под капюшона, я изобразила для нее подобие улыбки и двинулась вперед, провожаемая ее подозрительным взглядом. Она наблюдала за нами с Иргой до тех пор, пока мы не скрылись в здании, в подвале которого располагалась лаборатория. В ней я прежде ни разу не бывала, хотя частенько наблюдала ее в воспоминаниях Виреона — в этих воспоминаниях она всегда была полна народа, однако сейчас хранила неестественное молчание. Я успела рассмотреть два высоких металлических стола, застеленную серой клеенкой кушетку и отделенную матовым стеклом комнату неясного назначения, после чего к нам с верхних этажей спустился еще один сотрудник научного отдела.

— Софа?

— Привет, Ванда, — слегка устало поприветствовала меня девушка, и я вдруг заметила седые прорези в ее некогда шикарных волосах, наверняка появившиеся после падения Города или даже еще раньше, после многодневной вылазки под руководством капитана Гарны. — Как ты?

— Очень хочу спать.

— Выходит, чувствительна к валерьянке, — звонко хихикнула Ирга, подготавливая какие-то инструменты. — Ложись на кушетку.

Я послушно устроилась на серой клеенке, и веки мои сомкнулись окончательно. Здесь было прохладно, а огни чужих воспоминаний под действием успокоительного уже давно сделались блеклыми и слабыми, так что внутри у меня царило полное умиротворение. Ирга и Софора очень долго шелестели рядом бумагами, не переговариваясь. Прошло десять минут, и мне начало казаться, что они попросту забыли про меня, однако попытка обратиться к ним успехом не увенчалась. Я онемела, ослепла и будто бы одеревенела: ни ногой, ни рукой оказалось невозможно пошевелить.

— Ванда?

Единственное, что еще было мне под силу, так это слышать, хотя ответить Ирге я не могла. Она приблизилась и приоткрыла мои глаза.

— Добрых тебе снов. — Удовлетворенно отступив от меня, она обратилась к Софоре: — Неси морфин, скальпель и секционный нож.

— Я все же сомневаюсь, капитан, — робко пробормотала в ответ ее помощница. — Гораздо легче будет в самом деле создать сыворотку для видящих, чем то, что вылечило бы мозгоедов. Смотрите, как хорошо на нее подействовал транквилизатор. Если поэкспериментировать…

— Ты слышала мой приказ? — взвился над лабораторией громкий голос Ирги. — Видящих мало, если они вообще еще остались. Их незачем спасать. Они — искусственно созданные генетические ошибки, а мозгоеды — это наши товарищи, которые от них пострадали. Мы должны попытаться вернуть им человеческий облик.

— Посмотрите правде в глаза, — неожиданно заупрямилась Софора. — Мы много раз вскрывали этих монстров и знаем, что они по сути являются ходячими мертвецами с выжженными до черноты мозгами и нефункционирующими внутренними органами. Ничего, что вы собираетесь извлечь из Ванды, уже никогда не восстановит их жизнедеятельность.

— Ты смеешь пререкаться со мной?! — по-змеиному зашипела Ирга. — Я вытащила тебя из трущоб Города, научила всему, что умела сама, и ты вообразила себя такой умной, что собралась всерьез читать мне нотации?!

— Я очень уважаю вас, капитан, но сейчас вы ошибаетесь. Образцы Ванды не вернут разум вашему мужу. Он был потрясающим ученым и человеком, но его больше нет, а вы скрываете в своей комнате лишь кровожадное чудовище. Это неправильно. Мы должны истребить всех мозгоедов, чтобы спасти оставшихся людей, и исцелить видящих, чтобы предупредить появление новых мутаций.

— Чьи это слова?! — Со звонким бряканьем Ирга схватила что-то со стола. — Кто тебя надоумил?!

— Не кто, а что. Последняя вылазка в наземный город. Я видела такое количество мозгоедов, какое вы и представить себе не можете. Видела, как они разрывали на куски наших разведчиков, непохожие даже на животных, не то что на людей, и видела, как они настойчиво бродили за Скатом, изнывая от желания сожрать и его, но не в состоянии сделать это. Я знаю, вы считаете, что их одержимость человеческим мозгом исходит из примитивного желания восполнить собственную неполноценность, однако на сколько частей вы бы ни распилили Ванду, на всех обитающих на планете монстров этого никогда не хватит.

— Молчи!

— Признайте, что после смерти мужа вы зациклились на своем горе и забыли нашу главную цель.

— Мой муж жив! — На сей раз негодование Ирги ознаменовал звук разбивающегося стекла. Последние слова Софоры привели ее в неистовство, и теперь она громила собственную лабораторию. — Пошла вон! Я сама закончу начатое!

— Мы выстрелили в Ската издалека, и когда он упал, его мозг успел перехватить один из монстров, что ошивался возле него. Так вот, с этим монстром ничего не произошло. Поймите, он не исцелился…

Я услышала торопливый шаг, даже прыжок, за которым последовали глухой удар, возня, натужное пыхтение, еще один удар и грохот падающего на пол тела. Затем на мгновение воцарилась тишина. Силясь увидеть, что произошло, я вновь попыталась открыть глаза, и ресницы мои дрогнули, почти справившись со своей задачей. Действие снотворного начинало ослабевать.

— Глупая девчонка… она не может быть права… нужно было выждать время, понаблюдать…

Ирга металась где-то рядом с кушеткой, и ее лихорадочный шепот с каждой секундой становился для меня все более разборчивым. Я стиснула пальцы в кулак и оттолкнулась им, намереваясь перевернуться на бок и встать, однако лишь неуклюже повалилась на пол рядом с оглушенной Софорой. Ирга вскрикнула от неожиданности: она явно не думала, что я так быстро приду в себя. В руке у нее лежал маленький острый нож, и она тотчас направила его на меня.

— Любого человека подобная доза транквилизатора отключила бы минимум на сутки. Но ты ведь не человек, да, Ванда? — Успокоившись тем, что я не в состоянии подняться, она отложила нож. — Сейчас я введу тебе другой препарат, на этот раз внутривенно. Не переживай, ты ничего не почувствуешь.

В ответ я издала невнятное мычание и слабо зашевелила ногами. Ирга отвернулась, занимаясь подготовкой шприца. Губы ее еле заметно дрожали, но глаза горели решительно и хищно: слишком долго она надеялась заполучить образцы модифицированного существа, и вот наконец главный момент в ее жизни настал. Бессильно глядя ей в спину, я вдруг услышала отдаленные шаги на лестнице. В подвал кто-то спускался!

К сожалению, Ирга тоже поняла это и торопливо подхватила под руки обездвиженную Софору, отложив все остальные дела. Она перетащила ее в комнату, отделенную стеклом, после чего взялась за меня. У нее были очень сильные и цепкие пальцы, из которых я, вероятно, даже находясь в ясном сознании, не смогла бы вырваться легко и просто. Закончив скрывать улики, она чуть приглушила свет, чтобы нас точно никто не увидел, и ровно в ту же секунду раздался стук в дверь.

— Ирга?

Внутри у меня все подпрыгнуло, а перед глазами даже слегка прояснилась пелена, едва я услышала этот голос. В лабораторию спустился Йора.

— Чего тебе? — недовольно проворчала Ирга в ответ. — Я занята.

— Ты меня не впустишь?

— Только если на пять минут.

Дверь еле слышно отворилась, и Йора зашел внутрь. Он наверняка принялся внимательно осматриваться, и тогда я постаралась крикнуть, чтобы привлечь его внимание, однако с губ моих сорвался лишь очередной сдавленный стон, который через стекло просто невозможно было услышать.

— Мак сказала, ты привела на Бету Ванду.

— Какие глупости. Я не стала бы так рисковать. Спроси у дозорных — я пришла на базу вместе с Софорой.

— Значит, Мак мне соврала?

— Думаю, она обозналась. Сколько она уже не видела свою сестру? Тревога за нее сделала ее мнительной, и она попросту выдала желаемое за действительное.

— А где сама Софора?

— Отошла по делам, — сердито произнесла Ирга. — У меня много работы, Йора, что тебе нужно?

Я увидела их силуэты прямо за матовым стеклом. Йора все же продвинулся вглубь лаборатории, что определенно очень не нравилось Ирге. Она беспокойно кружила по помещению, пристально наблюдая за ним.

— Я всегда очень щепетильно отбирал людей в свой отряд. Ставил новичкам длительные испытательные сроки, следил, как они ведут себя в нестандартных ситуциях, и при любом удобном случае придирался к ним. Знаешь, почему?

— Ты явился попотчевать меня военными байками?

— Дело в том, что я не был готов выходить за пределы базы вместе с теми, на кого не мог положиться. — Йора проигнорировал ее насмешливый вопрос. — Из чего следует, что разведчикам, которые были официально приняты в мою группу, я доверяю целиком и полностью.

Я с трудом подняла руку и потянулась к стеклу, но от размытого силуэта Йоры меня тотчас закрыла широкая спина Ирги. Она остановилась прямо напротив входа в комнату.

— Ты закончил? Мое время не резиновое, так что уходи. Это приказ, Йора. Мы больше не равны по званию, и если ты не подчинишься мне, я буду вынуждена доложить об этом Гюрзе. Не доставляй ему удовольствие вновь отчитывать тебя.

Поймав момент тишины в их напряженном диалоге, я вложила всю имеющуюся у меня силу в кулак и ударила по стеклу. Ирга торопливо шагнула вперед. Крепко взяв Йору за плечо, она повела его к выходу из лаборатории со словами:

— Инструменты уже начали вываливаться из шкафа. Ждут не дождутся, когда я к ним вернусь…

Однако Йора вывернулся из ее хватки и несильно оттолкнул ее в сторону. Вскоре он уже открывал дверь в стеклянную комнату. Зрелище беспомощно лежащих на полу двух девушек ненадолго ввело его в состояние ступора, благодаря чему Ирга получила шанс накинуться на него сзади. Она ударила его каким-то тяжелым предметом, которым наверняка ранее оглушила Софору, после чего навалилась всем своим немалым весом, оттесняя его в угол. Вслед за ней я с трудом перевернулась на бок. По растерянному лицу Йоры было ясно, что он еще не понял, как далеко она готова зайти ради осуществления задуманного. Он попытался скрутить ей руки, без резких движений, не причиняя ей лишнего вреда, однако Ирга бешено лягнулась и еще сильнее впечатала его в стену. От этого глухого толчка меня внезапно пробрал озноб, хотя прежде транквилизатор почти полностью блокировал чувство страха. Гражданские не имели права носить оружие, а свободная рука Ирги тем временем уже вовсю тянулась за упавшим неподалеку скальпелем. Ее воспоминания, постепенно вновь обретающие цвет, с новой силой заискрились у меня перед глазами, и тогда я решительно поползла на них, упираясь подбородком и локтями.

За всю жизнь никто не внушал мне такой ужас, как Ирга прямо сейчас. Она была единственной, кто уцелел в Штабе, когда его наводнили монстры, она целый год играючи водила за нос двух видящих, не допуская наши глаза до своих истинных замыслов, она была тем, кто наяву, а не в рассказах, разобрался с мозгоедом голыми руками, обрушив на него шкаф. Она была намного опаснее Аксиса, пусть даже у того был пистолет. Преодолев разделяющие нас три метра, показавшиеся мне бесконечностью, я вытянула руку и слабо обхватила ее лодыжку, надеясь хоть как-то помешать ей. В ответ она раздраженно обернулась на меня. Буквально вполоборота, не успев даже опустить взгляд, но установление зрительного контакта не имело никакого значения, ведь было выполнено иное ключевое условие — прикосновение. Ирга обернулась, явно намереваясь стряхнуть мою руку, и тут же истошно завопила.

Йора не стал дожидаться, когда завершится ее обращение в мозгоеда. Он вытолкнул ее, кричащую и постепенно зеленеющую, из стеклянной комнаты, подхватил с пола нож, выпавший из ее рук, и поспешно двинулся следом. Я же в ужасе забилась в угол. С тонким всхлипом зажмурилась и обеими руками прикрыла уши. Увы, меры эти не принесли мне облегчения, и с каждым новым стуком за дверью внутри у меня все продолжало по-новому содрогаться.

Возня в кабинете стихла лишь через десять минут. По их истечении я с опаской освободила одно ухо.

— Йора?

— Я в порядке, — хрипло отозвался он. — А ты?

— Кажется, тоже. Только не заходи сюда. — Я на ощупь потянулась к стеклянной двери, чтобы прикрыть ее. — Найди на столе заполненный шприц и толкни его ко мне.

— Зачем?

— Там должно быть снотворное. Оно позволит тебе вынести меня за пределы базы.

— Ты уверена, что это безопасно? Вдруг Ирга собиралась при помощи него убить тебя?

— У нас нет времени. Софора уже давно находится рядом со мной, и нужно как можно скорее избавить ее от моего воздействия.

— Хорошо.

Я услышала звук покатившегося по полу маленького предмета и выставила ладонь, ловя его. Затем плотнее прикрыла дверь, отвернулась к стене, чтобы не видеть Софору, и открыла глаза. Шприц устрашающе светился в темноте — Ирга вполне могла наполнить его смертельной дозой лекарства для усиления эффекта. С минуту поразмыслив, я решила, что ограничусь половиной его содержимого, и закатала рукав.

— Сейчас мы будем говорить, а когда я перестану отвечать, ты вернешь меня туда, где меня держали.

— Вчера Штаб возглавил Гюрза. — Йора опустился на корточки с другой стороны стеклянной двери. — Он привлек к твоей охране доверенных гвардейцев, и я не уверен, что тебе безопасно оставаться там.

Я отбросила наполовину опустевший шприц, сжалась в своем углу и положила голову на колени, размышляя, стоит ли говорить, что эти самые гвардейцы уже пытались убить меня. В итоге все же не сказала.

— Мне в любом случае нужно покинуть Бету. Ты видел, на что я теперь способна.

— Пожалуй, все стало несколько сложнее, чем раньше. Умение просто заглядывать в чужие воспоминания больше не кажется такой уж серьезной проблемой, правда? — он слабо усмехнулся. — Хорошо, что Мак вовремя заметила вас с Иргой.

— Она обманула меня. Сказала, что у нее есть сыворотка, блокирующая способности видящих, а на самом деле собиралась использовать образцы моего мозга для лечения мозгоедов.

— Удивительно, что ей это удалось.

— Я догадывалась, что она лжет, — тихо произнесла я. — Чувствовала неладное с самого начала, но не нашла в ее воспоминаниях подтверждения. Она очень умело скрывала все, что могло ее выдать.

— Это уже больше похоже на правду, — вздохнул Йора. — А что случилось с Софорой?

— Она пыталась защитить меня. Пожалуйста, позаботься о ней и отправь разведчиков проверить жилище Ирги. Скорее всего, они найдут там живого мозгоеда.

— Ее муж? — догадался Йора. — Он был на Бете, когда Скат стал модифицированным существом.

— Да. — Его воспоминания медленно, но верно начали таять, и я несмело приоткрыла глаза. — Кажется, снотворное действует.

— Мне можно зайти?

— Давай лучше еще подождем.

— У меня даже голова больше не болит. — Он поднялся на ноги и осторожно приоткрыл дверь. — Ванда, все в порядке. Не отворачивайся.

Я упрямо уткнулась носом в стену и покачала им из стороны в сторону.

— Я сделала Иргу мозгоедом.

— Да, но лишь дотронувшись до нее.

— Какая разница? Она умерла, я убила ее! — Едва повысив голос, я тут же почувствовала непреодолимую усталость и обмякла на месте. — Все это просто невыносимо. Лучше бы ты застрелил меня еще там, в Городе… вместе с Виреоном.

— Прости. Мне пришлось.

Его рука осторожно легла на мое плечо. Я хотела было отстраниться, однако сил не оказалось даже на это. К счастью, прикосновение не принесло с собой никаких воспоминаний — перед глазами была лишь голая стена, и та уже вовсю мутнела и расплывалась. Тогда меня охватило безмерное облегчение.

— Я ничего не вижу. Впервые за много дней абсолютно ничего не вижу.

Йора что-то ответил мне, но из-за нарастающего шума в ушах я не разобрала и половины из его слов. Затем он оторвал меня от пола и развернул к себе лицом. В его прозрачных глазах отражался тусклый свет лабораторных ламп, отчего они казались желтыми. Одним своим видом они напоминали мне обо всем случившемся, обо всем, чего я долгое время старательно избегала, скрываясь в чужом прошлом, однако прямо сейчас смотреть в них было на удивление легко. Странное осознание, что мы могли не успеть открыться друг другу, отложив проявление чувств до более удачного времени, которое, как я знала, уже никогда не настало бы, или больше не встретиться, исполни гвардейцы приказ до вмешательства Ирги, вызывало у меня необъяснимое ощущение удовлетворения, даже радости, словно вместе с хаосом в мою жизнь пришел и порядок. Впрочем, наверняка дело было лишь в растекающемся по моим венам снотворном препарате.

Я почти решилась сказать Йоре, что он был прав и что единственный важный момент действительно может стоить любого страшного конца, но, моргнув, уже не сумела вновь поднять ресницы.