Увидеть все

Глава 15

По возвращении на Альфу меня и Ваху отправили в госпиталь, где жизнерадостная медсестра сразу заявила, что если бы коготь мозгоеда прошелся сантиметра на два левее, я скончалась бы на месте от сильной кровопотери. После этого она начала казаться мне жутковатой, ведь в моей голове попросту не укладывалось, как можно объявлять подобные новости с улыбкой на улице. Зато Ваху нашел ее в достаточной мере обаятельной и очень скоро принялся за свои дежурные шутки, которые я и остальные члены отряда слышали всякий раз, когда он пытался произвести на кого-то впечатление. Были они простыми, но весьма действенными, и вот уже медсестра кокетливо присела на хлипкий стульчик рядом с ним, чтобы заливисто рассмеяться над очередным его удачным каламбуром. К сожалению Ваху, их милое общение было прервано появлением на пороге госпиталя Ракши и Мак.

— Какие новости? — издалека крикнула им я. — За модифицированным существом планируют отправить новый отряд? Капитан уже вернулся с доклада?

— Вернулся, но нам ничего не сказал, — пожал плечами Ракша. — Сразу в Город пошел.

— Как — в Город? — Проводив удалившуюся медсестру разочарованным взглядом, Ваху с неохотой повернулся к нему. — Нам же на год туда проход закрыли.

— Видимо, для него сделали исключение.

— Что-то он зачастил. Еще перед карантином сколько ходил, помнишь?

— На женщину намекаешь? — увлеченно уточнил Ракша.

— Вы такие сплетники, — проворчала Мак, обогнув их и остановившись возле моей кровати. — Не стыдно?

Я поглядела на нее с усмешкой: ей самой за недавний сбор информации на карантине почему-то стыдно не было. В ответ сестра шутливо пригрозила мне пальцем.

— Всем людям свойственно беспокоиться за свою жизнь и обсуждать чужую. Если подумать, мы постоянно делаем либо одно, либо другое, и раз уж последние пару дней мне приходилось только беспокоиться, сейчас я собираюсь посвятить свое время обсуждениям, — заявил Ваху, после чего заговорщически подмигнул мне. — Не подсобишь мне в этом, Ванда?

— Каким образом?

— Через пару часов Йора придет навестить нас. Глянешь, чем он занимался в Городе?

— Она ни за что не станет этого делать, — уверенно заявила Мак, после чего заметила мой отведенный в сторону взгляд и удивленно приподняла брови. — Правда, Ванда? Ты говорила, что без согласия людей не влезаешь в их воспоминания, разве не так?

— Да, просто… — я встряхнула плечами, чтобы избавиться от непонятного чувства, заставляющего меня сомневаться. — Нет, ты совершенно права. Ваху, я не буду касаться капитана и заглядывать в его прошлое втихаря.

— И откуда вас столько понабралось, моралистов эдаких, — удрученно покачал головой он. — Вот если бы я был видящим…

— Страшно даже представить, что тогда было бы, — отрезала Мак и вновь склонилась надо мной. — Как ты себя чувствуешь?

— Терпимо.

— Мне сообщить Виреону о твоем возвращении? Они с Иргой сейчас здесь, на Альфе.

Встретиться с Виреоном нужно было обязательно, но я решила сделать это за пределами госпиталя, а потому твердо отказалась. Ответ, который он так ждал от меня, был готов, и услышать его он должен был там, где нам не могли помешать другие люди. Сразу после обеда улыбчивая медсестра объявила, что я могу быть свободна, а Ваху попросила остаться, назвав его ранение гораздо более тяжелым за счет неудачного анатомического расположения. Судя по довольной ухмылке, озарившей его лицо, он счел ее слова обыкновенным предлогом, чтобы задержать его возле себя подольше.

С Йорой, который, как и было предсказано, явился справиться о самочувствии своих подчиненных спустя несколько часов, мы столкнулись в дверях. Вежливо поздоровавшись, я уже собиралась пропустить его к скучающему в отсутствии медсестры Ваху, однако в самую последнюю секунду передумала и со страдальческим вздохом схватилась за бедро.

— Что такое? — Он тут же протянул мне руку. — Болит? Может, тебе еще полежать?

— Просто я слишком сильно наступила, — неправдоподобно жалобно откликнулась я и, прогоняя остатки сомнений, ухватилась за его ладонь.

Дом, в который я постучалась, располагался в благополучном северном районе. Времени наблюдать было мало, а потому было особенно обидно, что, глядя на него глазами капитана, я не могла понять, что он чувствовал, ведь это очень упростило бы задачу.

— Йора, это ты? Заходи, открыто. Почему тебя так долго не было?

Голос, безо всякого сомнения, принадлежал женщине, причем женщине молодой, однако увидеть ее я не успела.

Йора отдернул руку. Разумеется, он заметил, что на его воспоминания было совершено покушение, не мог не заметить, ведь еще недавно он наблюдал, как я проделывала то же самое с Аксисом.

— Простите, капитан, — еле слышно выдавила я, уперевшись глазами в пол. — Так случайно вышло…

— Что ты хотела увидеть, Ванда? — спокойно поинтересовался он. — И почему просто не спросила?

— Ничего. Обещаю, это больше не повторится.

Выбравшись на улицу, я некоторое время стояла без движения. Будто бы от стыда у меня по-настоящему разболелась нога, и голова закружилась после долгого лежания на больничной кушетке, но обратно сейчас я не вернулась бы даже под страхом смерти. Чуть погодя, не прекращая мысленно отчитывать себя за то, что не совладала с глупым любопытством, и проходя мимо спуска в Город, я обнаружила возле него подозрительное столпотворение. Из-под земли выносили тела погибших за последние несколько дней. Эту траурную процессию я видела не впервые, однако на сей раз ее масштабы разительно отличались.

— Пятнадцать человек? — раздался в отдалении знакомый хрипловатый голос. — За три дня? Как же так?

— Плесневая лихорадка.

— У вас есть список?

Прихрамывая, я подошла к суетящейся возле отряда гвардейцев Нертере. Ей вручили помятый бумажный лист, по которому она принялась резво бегать глазами.

— Можно мне тоже посмотреть?

— Да. — Дочитав, она передала его мне. — Снова эта лихорадка… в позапрошлом году она выкосила много людей.

Удостоверившись, что в злосчастном списке нет наших с Мак родителей, я вернула его брезгливо поглядывающему в сторону тел гвардейцу.

— Надеюсь, строительство второй казармы на Бете скоро завершится, и майор Крайт выведет из Города хотя бы несколько человек.

— Этого все равно недостаточно, — удрученно покачала головой Нертера. — Штаб по-прежнему категорически против того, чтобы выпускать на поверхность детей, хотя многие разведчики готовы жить во временных постройках за стенами баз, чтобы освободить для них место. Такое ощущение, что беды атакуют нас со всех сторон. Вот ты, Ванда, — она вдруг серьезно посмотрела мне в глаза, — ты веришь, что когда-нибудь мы сможем вернуться к тому, о чем читаем в книгах? Что нас будут миллиарды, что мы покорим космос… что навсегда освободимся от мозгоедов?

— Раньше я не верила во многое, что потом стало реальностью.

Нертера безрадостно кивнула и снова повернулась лицом к гвардейцам, чтобы передать через них адресованное кому-то в Городе письмо. Я же двинулась на поиски Виреона.

Узнать в нем тщедушного бледного паренька, искавшего себе когда-то пропитание на окраине Города, с недавних пор было просто невозможно. Теперь он носил темно-синюю фланелевую униформу, которую выдавали лишь самым важным сотрудникам капитана Ирги, имел допуск к различным закрытым объектам, здоровался с майором Крайтом за руку и восседал в личном кабинете, когда работал под землей в Штабе. Отыскав благодаря указке Софоры его комнату и услышав от нее, что раньше позднего вечера он точно не освободится, я принялась ждать. Диалог, который должен был состояться, прокручивался в моей голове в самых разных вариациях, заставлял то улыбаться, то хмуриться, и когда Виреон наконец появился на пороге, я едва могла ровно дышать от волнения.

— У меня для тебя столько новостей, — бодро обратился ко мне он, закрывая дверь на ржавый засов. — Хорошо, что вы так рано вернулись.

— Подожди, я первая, — торопливо перебила его я, испугавшись, что весь разговор может пойти не по плану. — Помнишь, ты говорил… нет, лучше по-другому. Я поняла, что хотела бы… нет, тоже не звучит…

— Ты меня пугаешь. — Виреон озадаченно склонил голову набок. — Что случилось, Ванда?

— Я решила уйти из разведки, — на одном дыхании выпалила я. — Ты был прав, мне нужно взять паузу. С тех пор, как я оказалась на поверхности и начала использовать свои способности не только ради зарабатывания денег, но и в личных интересах, я действительно постоянно нахожусь в напряжении. Мне кажется, что жизни разведчиков из моего отряда зависят от меня, и эта ответственность давит слишком сильно, ведь все они стали мне очень дороги. Еще я устала от предвзятого отношения к себе. Кто-то восхищается моим даром, кто-то его ненавидит, но почти никто не думает обо мне, как об обычном человеке. Раньше меня это устраивало, в конце концов, так было и в Городе, вот только до мнения клиентов мне никогда не было дела, потому что даже самые постоянные из них появлялись в моей жизни максимум пару раз в год, после чего вновь надолго исчезали, а здесь… здесь меня окружают одни и те же люди, и иногда очень тяжело осознавать, насколько мы все-таки разные. Я хочу, чтобы меня воспринимали без страха или восторга, и только ты способен на это. — Закончив мысль, я с облегчением расслабила плечи и смущенно улыбнулась. — Надеюсь, твое предложение еще в силе?

На лице Виреона промелькнуло выражение неподдельного изумления, очень скоро сменившееся радостью. Не просто радостью — победным, добытым огромным трудом удовлетворением, ведь он и впрямь приложил немало сил, чтобы за какие-то пару месяцев полностью перештопать наши отношения. Все десять лет, что мы знали друг друга, социальная пропасть между нами была слишком огромна, чтобы кто-либо из нас пытался пойти на сближение: я росла в семье, небогатой, но благополучной и полной, а он едва выживал на улице — мы буквально существовали в разных мирах, соединить которые могло максимум приятельство. Благодаря протекции майора Крайта у него появился шанс изменить это, чем он сразу и воспользовался, и вот я уже была согласна, чтобы он решал мои проблемы и всегда находился рядом, хотя еще недавно с трудом могла представить подобное. Без сомнения, у Виреона был повод гордиться собой.

В мгновение ока я очутилась в его объятиях и, не успев вдохнуть, поймала губами его губы.

Многолетняя работа в Городе научила меня, что воспоминания, то и дело вспыхивающие в людских головах, часто случайны и непредсказуемы. Что они могут всплывать в ответ на самые разные раздражители и тут же сгорать дотла, что у их появления не всегда есть причина, и что их можно с легкостью забыть, не вовремя отвлекшись. Именно они, импульсивные, нестабильные и непроизвольные, первым делом попадались мне, как видящей, когда я погружалась в чужое прошлое, и я уже давно не обращала на них внимания, однако Виреон был не столь осведомлен обо всем этом. Он вдруг резко отстранился от меня. Светлые глаза его расширились и наполнились недоумением, рот чуть приоткрылся, и если бы за моей спиной было хоть что-то, не считая стены, я бы решила, что там происходит по-настоящему ужасное действие.

— Что? — Не находя здравой причины для его необычного поведения, я все же оглянулась. — В чем дело? Что с тобой?

Он отшатнулся, когда я сделала шаг к нему навстречу, и вдруг принялся лихорадочно возиться с дверным засовом.

— Уходи.

— Шутишь? — Неуверенно улыбнувшись, я, однако, очень быстро посерьезнела. — Какая муха тебя укусила?

— Это кто укусил тебя, раз ты решилась на такую циничную ложь.

— Ложь? — повторила я, еще ничего не понимая, и оттого распаляясь. — Что ты несешь?

— О чем ты думала, когда целовала меня? — Справившись с засовом, Виреон все же не стал сразу открывать дверь, чтобы нас не было слышно в коридоре. — Нет, даже о ком? Кого ты вспоминала?

— Я не знаю! — совершенно искренне воскликнула я. — Не помню! Какое это вообще имеет значение?

— Огромное, Ванда. Если ты любишь другого человека…

— Да с чего ты это взял?!

— По воспоминаниям людей очень легко делать о них выводы. Особенно по тем воспоминаниям, которые всплывают в первую очередь.

Я застыла, вспомнив, кому говорила эту фразу. Один в один, буквально дословно — Виреон просто не мог придумать ее сам.

— Послушай, я действительно хочу быть с тобой. Таков мой окончательный выбор, осознанный выбор, а эти воспоминания всего лишь… — я беспомощно всплеснула руками. — Они уйдут, поверь мне. Я закончу службу в разведке, и все забудется.

— Забудется? Выходит, есть чему забываться?

— Хватит, Виреон.

— Нет, давай обсудим. Что вас связывает?

— Ничего. Просто с самого первого дня на поверхности я брала с него пример, он много раз спасал мне жизнь, и это вполне естественно, что…

— Да. Вполне естественно. — Он открыл передо мной дверь. — Можешь не продолжать.

— Почему ты ставишь какие-то глупые воспоминания выше моих слов?! — В глазах у меня защипало от злости и обиды, и очень скоро на них выступили слезы. — Почему для тебя ценнее именно они, нежели осмысленные поступки?! Я никогда не позволяла себе лишнего в общении с капитаном Йорой! Если не веришь, можешь покопаться в моем прошлом — хоть все полгода просмотри, что мы с ним знакомы!

На лице Виреона промелькнуло сомнение, однако мне было уже все равно. Отпихнув его, я быстрым шагом вышла в коридор. Тут же из-за соседней двери выглянула Софора, расслышавшая наши крики. Ко мне она обратиться не успела, зато наверняка подумала о том, чтобы в ближайшем будущем с пристрастием допросить Виреона. Ее появление лишь рассердило меня еще сильнее: а если бы он вдруг случайно вспомнил, как она поцеловала его ради эксперимента? Неужели это тоже стало бы поводом для меня кричать на него и обвинять во лжи?

На лестнице, пробираясь к первому этажу и ничего не замечая вокруг себя, я столкнулась с поднимающейся наверх Иргой. Наши плечи соприкоснулись на какие-то доли секунды, но меня все равно успело бросить в ее воспоминания — очень странные воспоминания, где посреди тесной комнатушки, совсем не похожей на предназначенные для содержания мозгоедов помещения, сидел один из них, связанный обычной веревкой и облаченный в такую же, как и на самой Ирге, темно-синюю униформу.

— Ванда? — Женщина оправилась и удивленно взглянула на меня поверх прямоугольных очков. — Куда ты так спешишь?

— В казарму. — Я быстро обогнула ее на дрожащих ногах. — Извините.

Сейчас чужие воспоминания были готовы проникать в мою голову безо всякой указки, без подготовки и даже желания, и этот резкий взрыв способностей по-настоящему испугал меня. Такое уже случалось после вынесения смертного приговора Грачу; казалось, в подобном состоянии мне можно было даже не касаться человека, чтобы разглядеть его прошлое, и потому я не сразу решилась заходить в казарму. Обустроившись у ее крыльца, я принялась наблюдать, как на базу опускается ночь. Как тьма поглощает пещеру, ведущую в Город, как она смешивает здания и фигуры немногочисленных людей, как стихают разговоры и холоднеет воздух — она несла с собой долгожданный покой, и когда Мак, заметившая меня из окна, дотронулась до моего плеча, я с облегчением поняла, что не вижу ее воспоминания.

— Все в порядке?

— Да. Хотя… нет.

Не в силах и дальше держать в себе все случившееся, что должно было стать светлым торжеством, а обернулось катастрофой, я пересказала сестре нашу с Виреоном ссору. Она задумчиво нахмурилась и опустилась на землю рядом со мной.

— Тебя злит, что он решил посмотреть твои воспоминания без разрешения?

— Нет, вовсе не это. Вряд ли он вообще собирался их смотреть — как выяснилось, иногда у нас это выходит неспециально, когда мы очень… взволнованы.

— Вот как. — Мак нахмурилась еще сильнее. — Буду знать.

— Нет, пожалуйста, — простонала я, пряча лицо в ладонях. — Только не ты.

— Прости. Не представляю, зачем я это сказала. — Она вновь потрепала меня по плечу, но на сей раз я почувствовала маленькую задержку, с которой она решилась на это. — Давай вернемся к проблеме.

— Он не поверил мне, понимаешь? Он увидел какое-то дурацкое воспоминание, и оно перечеркнуло для него все.

— Ты поступила бы иначе, если бы оказалась на его месте?

— Конечно! — без колебаний воскликнула я. — Наш мозг постоянно работает, запоминает новую информацию и анализирует старую, моделирует какие-то образы, подталкивая нас к определенным мыслям, причем делает это даже во сне! Разве ты стала бы злиться на своего партнера за то, что ему приснился другой человек?

— Подожди, Ванда. Ты требуешь, чтобы Виреон оценивал происходящее с точки зрения холодной логики, но иногда это просто невозможно. Только подумай: он поцеловал тебя и увидел, что ты фактически вспоминаешь другого мужчину, — как уж здесь не поддаться эмоциям?

— Я понимаю. Понимаю, насколько это неприятно, но людям не всегда удается управлять собственными воспоминаниями, и подобная ситуация — не повод, чтобы называть меня лгуньей.

— Не повод, — согласилась она, крепче прижимая меня к себе. — Виреон просто вспылил, завтра одумается. Если только тебе нужно, чтобы он одумался.

Она резко замолчала, будто бы пожалела, что вообще произнесла последние слова. Я вопросительно покосилась на нее из-за копны вьющихся каштановых волос — ее волос, расплескавшихся сейчас и по моему левому плечу.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне всегда было нелегко понять, что ты думаешь. С детства я следила за твоей мимикой, прислушивалась к интонациям, запоминала жесты — все ради того, чтобы уменьшить разрыв между нами, ведь меня ты видела насквозь.

— Мак…

— Не перебивай. На сегодняшний день я изучила тебя достаточно хорошо, чтобы говорить наверняка: ты действительно влюблена в Йору. Только от него ты не пытаешься отгородиться, как от большинства людей, только с ним становишься гибкой и уступчивой, только его слово является для тебя авторитетным, и дело вовсе не в звании, ведь с другими офицерами ты держишься совершенно иначе. Тебе по-настоящему важно его мнение.

— Все это не имеет значения. Никто, кроме Виреона, не в состоянии терпеть меня. Мы понимаем друг друга, у нас одна беда на двоих.

— И это твой единственный аргумент, чтобы быть с ним? Тогда он правильно сделал, выгнав тебя. — Мак, ежась от холода, встала на ноги. — Идем внутрь.

— Почему ты считаешь, что этого аргумента недостаточно? — Я поднялась следом, но продолжила упрямо смотреть на нее. — Никто и никогда не захочет связать свою жизнь с человеком, от которого невозможно что-либо скрыть.

— Не говори за всех, Ванда. Твой дар не делает тебя всезнающей.

С этими словами сестра отвернулась, чтобы прошествовать в казарму.