Увидеть все

Глава 24

Беспамятство от этого снотворного было долгим и очень глубоким. Я очнулась от невыносимой жажды, еще совсем ничего не соображая. Надо мной стояли люди. Глядя на них снизу вверх, я попыталась попросить, чтобы мне принесли попить, но на деле лишь беззвучно пошевелила губами. Наконец кто-то сообразительный протянул мне флягу. Я сделала пару глотков, однако не почувствовала себя лучше. Лишь спустя долгие несколько минут дар речи начал потихоньку возвращаться ко мне, и я хрипло забормотала в потолок:

— Вы должны уйти… вам нельзя…

— Не бойся, Ванда, — прозвучал совсем рядом женский голос. Хорошо знакомый, энергичный голос. — Мы о тебе позаботимся. Полежи еще немного.

Очередной провал перенес меня в следующий день. На сей раз я очнулась с гораздо более ясным умом и даже узнала потолок, под которым лежала. Меня все же вернули в брошенный каземат, где моими последними охранниками являлись подосланные Гюрзой гвардейцы. Памятуя об этом, я с опаской соскользнула на пол, на коленях, потому что не было сил на нормальную ходьбу, добралась до двери и внимательно прислушалась. Из коридора не доносилось ни единого звука. За окном тоже было тихо, да еще и очень темно, и я, ничего толком не разглядев, вернулась в кровать, чтобы привести мысли в порядок после долгого наркотического сна. Некоторое время они упорно сопротивлялись. Я помнила все основные события, но без деталей, из-за чего они никак не желали синхронизироваться друг с другом. Где сейчас моя бдительная стража? Действительно ли меня навещала Мак, или ее голос мне только почудился? Чем закончилось мое посещение Беты? И почему так сильно болит правая рука? Опустив глаза, чтобы отыскать ответ хотя бы на последний вопрос, я обнаружила, что на ней под корень сломаны ногти. Должно быть, все они остались в лаборатории Ирги, где я ползла, цепляясь ими за прорехи в полу, чтобы добраться до нее и остановить, — едва эта мысль всплыла в моей голове, подробности прошедших дней мгновенно склеились в единую картину.

Нужно было уйти. Пусть в одиночку, пусть в полнейшую неизвестность — иного выхода просто не существовало. Я пошевелила пальцами ног, проверяя, вернулась ли к ним чувствительность. Да, набраться сил, запастись какой-нибудь провизией и уйти.

Дверь на улицу слабо скрипнула, когда я уже начала расхаживаться. До меня донесся свист ветра, ворвавшегося в коридор, и приглушенный звук шагов. Еще не отошедшая от действия препарата, расслабленная и полусонная, я даже не успела испугаться, хотя гостями вполне могли оказаться гвардейцы. Явившийся по мою душу человек бесстрашно переступил порог комнаты и оценивающе прищурился, изучая то ли мой внешний вид, то ли собственные ощущения в области головы.

— Похоже, тебя совершенно не пугает перспектива стать мозгоедом.

Им оказался Йора. Удостоверившись, что его воспоминания остаются для меня скрытыми, я беззаботно зевнула.

— Учитывая недавнюю смену руководства, это и впрямь не самое страшное, что может со мной произойти, — мрачно усмехнулся он в ответ.

— О чем ты?

— О Гюрзе, конечно. Столько взысканий уже на меня наложил, что на десять жизней вперед хватит.

Йора ненадолго отвернулся, чтобы закрыть за собой дверь. Я же с любопытством вытянула голову: он впервые появился передо мной в гражданском, не считая инцидента в лаборатории, но тогда у меня совсем не было времени осматриваться. Отложенная в дальний ящик униформа разведчика до сих пор мерещилась мне на его плечах, и в ее отсутствии он выглядел несколько непривычно, хотя и не менее серьезно. Я невольно улыбнулась.

— Что? — тут же поинтересовался он.

— Нет, ничего. Скажи, почему я здесь совсем одна? Разве меня не должен кто-нибудь стеречь?

— Я принес еще несколько ампул со снотворным. — Йора неожиданно проигнорировал мои вопросы. Устроившись на кровати, он вынул из-за пазухи маленький холщовый сверток. — Софора дала мне их на всякий случай.

— Как она себя чувствует?

— Шокирована гибелью Ирги, но признает, что та была невменяема при их последнем разговоре.

— Так почему же ко мне не приставили охрану? Тем более после случившегося в лаборатории.

Йора едва различимо вздохнул: он явно старался избежать этой темы, из-за чего с каждой минутой у меня только прибавлялось подозрений. Отобрав у него подушку, которую он механически крутил в руках, я требовательно сдвинула брови.

— Никто, за исключением меня, Ваху, Нертеры, Бадиса и Мак, не знает, что ты находишься здесь. Гюрзе я сказал, что ты скрываешься где-то на Бете, чтобы выиграть немного времени. Ему… удалось убедить председателей Штаба, что в целях безопасности тебя следует ликвидировать. — Йора поморщился и торопливо продолжил, не позволяя мне сконцентрироваться на этих словах: — Пока он вверх дном переворачивает базу, ты в безопасности. Мы еще не придумали, где можно будет тебя спрятать, когда придется покинуть это место.

Опустив подушку обратно на кровать, я отошла на пару шагов назад и кивнула.

— Я знала, что в итоге все сложится именно так. С самого начала, как только Гарна сообщил, что модифицированным существом был Скат. Я хотела остаться в Городе, просила Бадиса молчать, чтобы вам не пришлось выгораживать меня, искать лазейки, нарушать приказы… мне необходимо уйти.

— Куда? Тебе как минимум нужна крыша над головой.

— Я найду какое-нибудь убежище. Помнишь, вы говорили о месте, где жили так называемые атланты? Там же сейчас никого нет?

— Да, но оно находится достаточно далеко. Девять или даже десять часов пешком в одну сторону. — Йора отвернулся. — Мы не сможем навещать тебя часто.

— Это лучше, чем ничего, — выжала вымученную улыбку я. — Мы условимся о каком-нибудь дне, накануне которого я буду колоть себе снотворное, чтобы не подвергать вас опасности, и…

— Нет, так не пойдет.

Вновь поднявшись на ноги, Йора принялся беспокойно бродить по комнате. Я удрученно повернулась вслед за ним.

— Мне уже не вернуться к прежней жизни. Ты ведь понимаешь.

— Дай мне еще подумать.

Он завернул на очередной круг, хмуро глядя перед собой, однако я перехватила его. Было неизвестно, когда действие препарата Ирги окончательно сойдет на нет, и ничего мне не хотелось успеть сделать сильнее, чем еще хоть раз прикоснуться к нему.

— Ты уже спас меня, уже сделал для меня все, что только мог. — Я крепко прижалась к нему со спины и застыла. — Я бы тоже очень хотела, чтоб существовало какое-то простое решение, но его нет.

— Не прощайся со мной, Ванда. Только не ты.

Перед глазами слегка поплыло — до четких воспоминаний было еще далеко, но я с легкостью догадалась, чьи силуэты пытаются пробиться сквозь туманную пелену транквилизатора.

— Я нашел ее, капитан!

Расползающиеся по улицам погибающего Города мозгоеды. Улыбающийся Ракша.

— Ну? И что плохого случилось?

Крупный алый мак в пышно цветущем поле. Взъерошенный Гриф.

— Не говори ей, что я так глупо подставился…

Стремительно бледнеющий под проливным дождем темноволосый разведчик. Сержант Аргус, бывший муж Нертеры.

И подтянутая девушка с короткой стрижкой, чей образ несколько померк с тех пор, как я видела ее в воспоминаниях Йоры почти год назад. В первый и последний раз. Кровавые слезы, скатывающиеся из ее опустевших глазниц, трясущиеся сухие губы и прорезающиеся из пальцев когти — оборачивающаяся в мозгоеда Тисс.

Я осторожно отстранилась, рассеивая ее сгорбленный силуэт.

— Кажется, мне пора использовать снотворное.

Йора бережно выгреб из холщового свертка пять ампул с прозрачной жидкостью и упаковку одноразовых шприцов, однако не стал сразу отдавать их мне.

— Под столом лежит рюкзак с едой и водой. Ты останешься здесь до тех пор, пока мы не решим, куда тебе переправить. Даже если мне не удастся вырваться в ближайшие несколько дней, даже если тебе покажется, что лучше просто уйти в никуда, ты дождешься меня или кого-нибудь из ребят. Хорошо?

— Хорошо, — с заминкой, но все же согласилась я.

— Колоть себя сейчас нет никакой нужды. — Проигнорировав мои потянувшиеся за снотворным руки, он положил ампулы на стол. — В ближайшее время у тебя точно не будет посетителей, так что проведи его в сознании.

Я вздохнула с легким разочарованием: препарат, избавляющий меня от проклятья видящей, уже успел стать для меня своеобразным наркотиком. Он приглушал боль потери и позволял быстро забыться безмятежным сном, из-за чего его хотелось использовать снова и снова, хотя последствия этого сна едва ли можно было назвать приятными.

— С моим отцом все в порядке? Где он сейчас?

— Его поселили во внешнем квартале Альфы, он уже достаточно укреплен. Не беспокойся, Мак присматривает за ним.

Я кивнула, взобралась на кровать и отвернулась к окну. За ним медленно занимался рассвет. Его рассеянное рыжеватое сияние слегка успокоило меня: по крайней мере, я была на поверхности. Если бы мне пришлось остаться в одиночестве где-нибудь в недрах Города, все было бы гораздо хуже.

Некоторое время Йора молча наблюдал за мной с центра комнаты. Он уже должен был почувствовать головную боль, однако продолжал упрямо стоять на месте, и тогда я принялась обеспокоенно поторапливать его через плечо:

— В чем дело? Разве тебе не пора возвращаться?

— Я вспомнил, что ты сказала мне в лаборатории Ирги. Ванда, пообещай, что ничего и никогда не станешь с собой делать. — Я изумленно моргнула, но не успела ничего ответить, как он с напором продолжил: — Случившееся в Городе не означает, что по твоей вине тоже обязательно кто-то пострадает. Снотворное действует на тебя, и мы уже достаточно хорошо осведомлены о том, как именно влияют твои способности на людей. Мы можем держать ситуацию под контролем.

— Но…

— Пообещай мне.

— Хорошо, обещаю.

Удовлетворенно кивнув, Йора двинулся к двери. Я услышала, как она захлопнулась, и лишь тогда позволила себе обессиленно сгорбиться, избавляясь от напускной уверенности во взгляде.

После него мое обособленное убежище долгое время никто не посещал. Делать здесь было решительно нечего, и по старинке я боролась со скукой при помощи физических упражнений, неспешных прогулок по ближайшим окрестностям и чтения — еще когда меня впервые перевели сюда официально, Крайт велел гвардейцам передать мне несколько книг, чтобы тем самым хоть немного скрасить мое заточение. Я прочла их все, не считая одной-единственной, в которой рассказывалось о морских путешествиях молодого принца, устроившегося вопреки воле властного отца юнгой на экспедиционный корабль. Она, хоть и показалась мне достаточно увлекательной, со второй же главы была отложена в дальний ящик. Я надеялась, что однажды вновь возьмусь за нее, но каждое утро начинала с того, что упорно продолжала обходить ее стороной, ведь главный герой в этой книге будто бы был списан с Ракши.

У меня было достаточно времени, чтобы принять все произошедшее. С тех пор, как я очутилась здесь, я так или иначе пыталась примириться со своими потерями, и важную роль в этом сыграл все тот же фактор долголетней работы с людьми, судьбы которых иногда складывались еще более трагично, чем в результате сложилась моя собственная. Благодаря ему мне удалось добиться немалых успехов: не сразу, но я сумела убедить себя, что многие из случившихся несчастий были вполне прогнозируемы, а значит, и естественны. Серьезная болезнь мамы, уже почти не приходившей в себя на момент кончины, страшная правда о нашей с Виреоном сущности — они и не могли выбраться из этого катаклизма живыми, не могли спастись; однако, едва я начинала искать причину, почему вместе с ними должен был уйти и Ракша, моя рассудительность тут же давала трещину. С ним все было иначе. Из раза в раз я вспоминала, как он, ни на секунду не задумавшись, бросился защищать меня от рассвирепевшего Угря, как подбадривал всех после исчезновения Бадиса, как мучился от осознания своей ошибки под дождем у склада и как растворился в темноте ведущего в Город тоннеля, где и состоялся наш последний короткий разговор, и впадала в безграничное отчаяние. Душераздирающие крики Мак будто бы заново звучали наяву, когда взгляд мой падал на книгу про моряка, вынуждая меня вздрагивать и торопливо отворачиваться, а порой даже покидать комнату, настолько громкой начинала вдруг казаться в ней привычная тишина. Так было, прежде чем меня выкрала и попыталась убить Ирга, но ничего не изменилось и после.

Мельком покосившись на знакомую синюю обложку в отдалении, я поморщилась и со вздохом прикрыла глаза. Шли уже пятые сутки, как Йора оставил меня одну. Было только раннее утро, но тут в голову мою неожиданно проникли блеклые образы чужих воспоминаний. Опыт позволил мне определить, что принадлежали они женщине: женские воспоминания всегда содержали больше разговоров, в то время как мужские концентрировались скорее на событиях. Я торопливо достала шприц, чтобы лишний раз не рисковать здоровьем гостьи, наполнила его, однако в последнее мгновение удержалась от укола. Слишком уж важными оказались эти воспоминания.

Возвышаясь над всеми, кто находился в комнате, стоял майор Гюрза. Его цепкая рука сжимала дрожащее запястье тонкой длинноволосой девушки — она держалась спиной к двери, в которую я вошла, и лица ее не было видно, но я узнала ее по перебинтованной голове. Именно на нее пришелся удар Ирги в лаборатории.

— Опаздываете, сержант, — рявкнул на меня Гюрза, после чего вновь встряхнул Софору: — Говори!

— Я не знаю, где сейчас находится Ванда, — прошелестела она, не отрывая глаз от пола. — Капитан Йора сказал, что она в безопасном месте, где нет людей. Я передала ему снотворное для нее, чтобы…

— Откуда у тебя эти синяки, Софора? — неожиданно перебил ее спокойный мужской голос из противоположного угла.

Крайт, облаченный в униформу разведчика с капитанскими погонами и оттого тяжело узнаваемый, тоже находился здесь. Девушка бросила на него короткий взгляд, затем посмотрела на свои руки, украшенные заметными гематомами, и быстро покачала подбородком. Зато Гюрза мгновенно сделался пунцовым и гневно процедил:

— Ты слышал, что она сказала?!

— У нас теперь разрешены пытки? — так же невозмутимо продолжил Крайт, игнорируя его вопрос. — И все председатели Штаба согласовали подобный подход к ведению допроса?

Его провокация мгновенно привела кабинет в движение. Я услышала неодобрительное перешептывание, почувствовала, как в сомнении заскреблась по полу многочисленная обувь, а уже через минуту вперед выскочил Ваху.

— Ах ты плесень гвардейская! — завопил он в сторону Гюрзы. — Да как ты посмел!

— Стой, Ваху.

Я тут же попыталась посмотреть влево, откуда раздался голос Йоры, но женщина, в чьих воспоминаниях я находилась, не обернулась на него. Ваху скрипнул зубами от досады, однако покорно замер, а Гюрза, испугавшись его ярости, сделал два маленьких шага назад. Его тотчас заслонили приближенные гвардейцы, и воцарившееся в помещении напряжение подскочило до критической отметки.

— Я с самого начала знал, что Штаб еще хлебнет горя с вашей шайкой! — прячась за спинами подчиненных, прохрипел Гюрза. — Это ты виноват, Крайт! Ты распустил их, ты пригрел змею на груди! Вы все арестованы, ясно?!

— Ванда, ты здесь?

Я захлопала ресницами, вновь возвращаясь в свою маленькую комнатушку и по-прежнему держа на вытянутой руке шприц. Нертера уже стояла с другой стороны двери.

— Да, но я не успела принять снотворное.

— Я заметила, — согласилась она слабым голосом. — Но это к лучшему. Собирайся. Гвардейцы скоро будут здесь.

Я схватила рюкзак с остатками провизии, сгребла в него плед, спички, зачем-то кинула следом книжку про моряка и бережно уложила сверху четыре ампулы снотворного и один готовый к использованию шприц. Нертера нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в коридоре, и ее воспоминания нещадно отвлекали меня.

— Ты должна сообщить Гюрзе.

— Но как же, майор!.. Ох, простите, капитан, — запротестовала я губами Нертеры. — Он прикажет убить ее!

— Зато с вас снимут все подозрения. — Крайт стоял напротив, сосредоточенный и угрюмый, явно только что выслушавший длинный рассказ. — Вы с Бадисом скажете ему, что видели, как Йора возвращался с того участка, и предложите обследовать его. Он согласится, но отправит с вами еще несколько гвардейцев. Чтобы среди них не оказалось тех, кто выше вас по званию, вы явитесь к нему на доклад точно перед завтрашним собранием офицеров на Альфе. Таким образом Гюрза вынужден будет послать с вами рядовых, которым вы, приближаясь к нужному месту, прикажете проверить соседний квадрат, где овраг. Пока они будут заняты, вы доберетесь до Ванды и скажете ей уходить. Гвардейцы увидят ее издалека, убегающую в сторону леса, и, возможно, попытаются стрелять, но вряд ли попадут, учитывая их плачевные стрелковые навыки. Разумеется, вы сделаете вид, что тоже преследуете ее, но вскоре отступите. Если дело выгорит, все останутся в плюсе: Гюрза сочтет вас достойными доверия, спокойствие на базе будет восстановлено, а Ванда спасется. Иного способа обелить ваше доброе имя я не вижу.

— А как же капитан Йора?..

— Делай, как я сказал, Нертера. Оправдать Йору, учитывая показания Софоры и их старую вражду с Гюрзой, уже не получится. Тебе пора подумать о себе.

— Ванда, чего ты копаешься?!

Я вздрогнула, закинула рюкзак за плечо и бросилась к двери.

— Я готова. Отойди подальше и отвернись.

— Тебе нужно будет бежать, — взволнованно пробормотала Нертера, становясь лицом к стене. — Лучше всего на запад, ближе к деревьям, чтобы…

— Я поняла.

Через силу отталкивая от себя картины ее прошлого, так и норовившие перенести меня на базу, где полчаса назад она встретилась с майором Гюрзой, чтобы доложить обо мне, я пулей пролетела коридор и выскочила под утреннее солнце. Снаружи здание никто не сторожил. Я торопливо замотала головой: где же Бадис? Разве он не должен был прийти вместе с ней? Или, может, он отправился с гвардейцами осматривать другой квадрат?

Ответить на все эти вопросы была способна лишь Нертера.

— Какого дьявола ты натворила?!

— Тихо ты. — Я лихорадочно оглянулась через плечо, испугавшись, что нас услышат. — Пойми, Гюрза уже догадался, что Ванды нет на Бете. Как ты думаешь, сколько ему понадобится времени, чтобы найти ее?

— Это не имеет значения. Ты нарушила нашу договоренность, по сути, предала нас всех.

— Я лишь хочу помочь Ванде! Капитан Йора бы одобрил мои действия!

— Нет. Сейчас ты пытаешься помочь себе. — Бадис сурово покачал головой. — Из-за всех этих перестановок тебе страшно лишиться того, что ты имеешь, — я знаю, о чем говорю, потому что сам был таким же, когда мне только присвоили звание сержанта. Но подумай, чье именно мнение для тебя по-настоящему важно? Чьим ожиданиям ты надеешься соответствовать? Когда полгода назад вы не позвали меня на вылазку по спасению Мак, Грача и Ванды, которую забраковал Штаб, я понял, что чуть не ошибся с выбором. Принимая решение гнаться за одобрением не конкретных людей, а безликого руководства, ты рискуешь до конца жизни застрять в этом неприятном состоянии, когда снова и снова нужно доказывать свою преданность и когда никто не доверяет тебе на сто процентов.

— Почему ты говоришь со мной так, будто я перешла на другую сторону? Я ведь обратилась изначально к капитану Крайту!

— Обратилась, чтобы он согласовал твое решение переметнуться и подсказал, как это лучше сделать. Нет, Нертера. К Гюрзе ты отправишься в одиночку, на меня не рассчитывай. Надеюсь, после всего Ванде действительно удастся спастись.

Я споткнулась, и лицо Бадиса тотчас растаяло у меня перед глазами. Одновременно с этим позади раздались первые робкие выстрелы. До деревьев было еще далеко, а где именно находятся преследователи до сих пор оставалось для меня загадкой; успокаивая саму себя словами Крайта о их плохой стрелковой подготовке, я вновь бросилась бежать. Попасть в меня могла лишь Нертера. Она, считавшаяся лучшей в отряде Йоры в этом аспекте и потому назначенная моим персональным наставником, когда я впервые очутилась на поверхности, определенно не промахнулась бы, если бы пожелала убить меня. От этой мысли мне вдруг сделалось не по себе. Я вновь поскользнулась на траве, не выдержав собственную скорость, и хотя нас с Нертерой уже разделяло немалое расстояние, ее последнее воспоминание врезалось мне в затылок подобно пуле.

— Это правда? Ты ведешь гвардейцев к Ванде?

Мак преградила мне путь, выскользнув из открытых ворот Альфы, где наверняка навещала отца. Сразу за ней выбрался Ваху и, кажется, слега придержал ее за локоть. Я не успела разглядеть, потому что Нертера демонстративно отвернулась.

— Не вмешивайся в мои дела, — холодно отчеканила я ее голосом.

Вытянутые карие глаза Мак сузились сильнее обычного. Она опустила правую руку на сабельные ножны и сделала шаг вперед, очень твердый и значимый шаг, от которого настоящая я обязательно отступила бы, как делала все детство. Однако Нертера не шелохнулась.

— Всегда знала, что ты лицемерная, циничная гадина. Только попробуй подставить мою сестру, и я…

— Мак, не надо, — торопливо одернул ее Ваху, а затем вдруг покосился на меня с непривычной для него неприязнью. — Мы не должны светиться и уж тем более как-либо мешать гвардии. Йора с трудом добился, чтобы нас отпустили, и если сейчас мы сделаем что-нибудь необдуманное, сведем все его старания на нет.

— Ванда столько раз защищала ее! Оправдывала ее пресловутую напыщенность, спорила со мной, и ради чего? Чтобы впоследствии оказаться ею же и преданной?

— Неудивительно, что вы не родные друг другу, — отвернувшись, тихо произнесла я. — В отличие от тебя, твоя сестра — хороший человек. И я помогу ей.

Пули хаотично рассекали пространство вокруг меня, но уверенно пролетали мимо. Нертера, что и подтверждалось ее воспоминаниями, пыталась сохранить мне жизнь. Как только лицо Мак, задумавшейся над ее последними словами, растаяло в воздухе, я опять рванула вперед. Нельзя было оглядываться, нельзя было отвлекаться — сейчас способности видящей лишь работали на замедление. Лесная опушка приближалась неохотно, но в то же время была совсем рядом, и вскоре звуки погони за моей спиной начали угасать. Я бежала еще минут двадцать, бежала до тех пор, пока ноги не стали ватными. Мое прерывистое, свистящее дыхание эхом отражалось от деревьев; окончательно выбившись из сил, я привалилась к одному из них и тяжело сползла на землю. Оглушительная тишина послужила мне вознаграждением. Гвардейцы и Нертера отстали. Вряд ли они вообще преследовали меня с тех пор, как я скрылась в тени леса, ведь это было слишком рискованно. Здесь, зазевавшись, легко можно было пропустить какого-нибудь неприметного мозгоеда, так что я ничуть не удивилась, когда, слегка передохнув и проверив невредимость драгоценных ампул со снотворным, увидела одного из них, выползшего из кустов мне навстречу.

Морда у него была вытянутой, зеленоватой и безобразной, как у всех других его сородичей. На левой руке-лапе, точь-в-точь как у меня на правой, были сломаны когти. Громко рыкнув, он принялся обходить меня по кругу. Я торопливо потянулась к прикрепленным к поясу ножнам и с ужасом осознала, что они пусты. Мою саблю конфисковали еще после падения Города, но я умудрилась забыть об этом, потому что во время побега периодически перемещалась в воспоминания Нертеры, у которой эта сабля была. Мозгоед шире оскалил клыкастый рот, вываливая наружу длинный язык, и проворно заковылял вперед, однако за пару шагов до меня резко передумал. Пустые глазницы его заметно расширились, грозный клекот сменился утробным ворчанием. Он остановился, растерянно покружил на месте, а затем и вовсе попятился, низко склонив лобастую голову.

Интенсивность моих способностей не позволила ему приблизиться. Я стала модифицированным существом.

— Что, испугался? — От осознания этого мне сделалось только хуже. Я устало отвернулась. — У тебя и воспоминаний-то нет никаких. Убирайся.

По крайней мере можно было больше не опасаться оказаться съеденной. Только люди по-прежнему представляли для меня угрозу: после доклада Нертеры Гюрза запросто мог отправить отряд на мои поиски. Да, задерживаться не стоило. Погруженная в невеселые размышления, я двинулась куда глаза глядят, а мозгоед, вопреки моему предложению, последовал за мной. Вскоре к нему присоединились еще штук пять-шесть сородичей. Они брели меж деревьев обособленно, почти не наблюдая за мной, но при этом неизменно держась рядом. Я вспомнила, сколько монстров собирал возле себя Скат, и рассеянно подумала, что такими темпами разведчики навряд ли доберутся до меня, окруженной живым щитом из когтей и клыков. Впрочем, до него они все же добрались.

Под вечер я слегка привыкла к компании мозгоедов и даже сочла безопасным остановиться на привал. У меня сильно кружилась голова. Я ощущала себя столь дико, сидя в одиночестве в темном лесу среди слоняющихся тут и там монстров, что все вокруг в один миг начало казаться мне недействительным, будто бы я застряла в долгом мучительном сне. Или в чьем-то жутком воспоминании. Мне срочно захотелось с кем-нибудь заговорить, чтобы развеять это наваждение.

— Ты жалкий, как подземный гриб, — обратилась я к монстру со сломанными когтями, которого было легко отличить от остальных. — Хотя я не лучше. Что мне теперь делать? Возвращаться нельзя, а где находится заброшенное поселение атлантов, я не знаю даже примерно. Кажется, где-то в холмах…

Мозгоед утробно заворчал в ответ, среагировав на звук моего голоса и наверняка недопонимая, почему же он не в силах подобраться к столь беспомощному созданию. Его воспоминания тоже светились в темноте, как воспоминания людей, хотя не так ярко и навязчиво. Даже закрыв глаза, я не смогла приглушить их. Точно толстые разноцветные гусеницы, они неуклюже ползали вокруг меня, не давая полноценно расслабиться, и в конце концов, вытерпев около часа и впервые за долгие годы от души выплакавшись, я вновь приняла вертикальное положение.

— Ты не отстанешь, да, Гриб? Искал бы лучше добычу себе по силам.

На сей раз мозгоед промолчал. Казалось, он впал в легкую дремоту с тех пор, как я решила остановиться на привал. Людей вокруг не обреталось, звуков не доносилось, и ему словно сделалось ужасно скучно. Впрочем, дремота эта быстро улетучилась, едва я убрала плед обратно в рюкзак. За несколько часов, что мне довелось провести в лесу, он прилично надоел мне: здесь было сыро и мрачно, а повторяющиеся на пути узоры деревьев навевали тягучую тоску, вынуждая меня думать, что я хожу по кругу. Мне хотелось поскорее выбраться из него, и долгое время я усердно обдумывала, куда же могу отправиться. К сожалению, у меня не было никакой карты, а без нее вся поверхность являлась для меня не чем иным, как большим белым пятном, ведь на длинные дистанции я так ни разу и не ходила. Полноценно не ходила.

Развернувшись, я медленно побрела в сторону единственной известной мне дороги — дороги к руинам наземного города.