Твердость стали

Глава 43

Более сорока танковых орудий, бьющих в одну и ту же цель, пусть не залпом, а вразнобой — это очень, очень серьезно. Если бы такой атаке подвергся сухопутный линкор, чье место теперь занял супер-бродяга — до превращения в пылающую груду металлолома он продержался бы меньше минуты. Сталь вроде моей «Шестерки» потом смогла бы вернуть себе форму танка — но экипаж погиб бы в ту самую первую минуту. Это не пулеметный «дождик», который, честно говоря, мы тоже с трудом перенесли — и только благодаря Мари.

Кстати, в свете самых последних событий, тот обстрел стал видеться мне в ином свете: я определенно ошибся, решив, что команда краулера обделалась, увидев в противниках Сталь. Наоборот, они очень хорошо знали, что делать с переродившимся металлом и вполне сознательно предприняли хорошую, такую, попытку временно вывести танк-артефакт из игры, чтобы потом подобрать и загнать в стазис…

Грохот, от которого заложило уши и дикий удар, подбросивший тэтэпэху, едва не вышиб меня из слияния! Лина в очередной раз спасла экипаж как минимум от ушибов, вовремя натянув ремни и смягчив металл бронекапсулы около наших с механом голов.

— Из всех шести орудий разом высадил! — к счастью, звон в ушах не мешал «слышать» ментальную связь. — О боже…

— Хель и все демоны её… — словно эхом прошептала Мари.

Бродяга, в отличие от предыдущих владельцев, не испытал проблем с наведением своих орудийных систем на близкую дистанцию. И жахнул прямой наводкой прямо по гребню, где выставились для обстрела наши танки. И попал. Мы отделались лёгким испугом просто потому, что успели нырнуть за рельеф — и из-за возможностей Стали.

Половины боевых машин экспедиции больше просто не было. Вместе с ближайшей к такыру линией дюн — мы опять могли видеть нашего врага. Вторая половина тоже пребывала не в лучшем состоянии: мы со своего места видели несколько перевернутых танков, несколько до потери хода засыпанных песком, и ещё сколько-то вроде как целых или почти целых — вот только последние либо двигались равномерно и прямолинейно, явно потеряв управление, либо застыли. Залп из орудий корабельного калибра, предназначенных топить линкоры — это реально коса смерти, которая просто не замечает любую броню.

Но даже этот залп не выкосил всех, с флангов продолжался обстрел… редеющий с каждой секундой. По мере того, как до экипажей доходила картина произошедшего в центре построения. После чего все как один принимали единственно-верное решение: бежать неважно куда, лишь бы подальше от сверхъестественного металлического чудовища. И, надо сказать, выбрали очень правильный момент.

Ведь взобравшийся, несмотря на обстрел, на гусеницы невозможный монстр прямо на глазах выращивал из себя десятки аналогичных башенным жерл, направленных в разные стороны. Видимо решил выпустить весь боезапас разом и поставить жирную точку в изначально проигранном противостоянии.

— Ну вот и всё, — я вдруг отчетливо понял, что мы уже проиграли, причем без вариантов.

Даже если основная часть экспедиции сможет сманеврировать и не попасться на «глаза» волей стечения обстоятельств выпущенному из плена Пасти хтоническому монстру — опорную аномалию для перехода в другой мир супер-бродяга утащит за собой. А это смерть в песках почти для всех — пожалуй, лишь моей «Шестерке», способной день и ночь держать скорость и направление без живого пилота, под силу одолеть смутно припоминаемый, спасибо Заринэ, путь до одного из человеческих поселений на Бесконечной Равнине.

Топлива точно не хватит, даже если сейчас заправить полный бак — Стали все равно придется жечь саму себя. Хотя, воды мне и Мари скорее всего тоже — сколько придется плутать? Ведь с первого раза, наверняка, проедем мимо. Про еду я, вообще, молчу. Но даже при самом лучшем исходе, что меня ждет там? Большой вопрос. Есть ещё шанс на оборудовании профа попытаться пробить проход хоть куда-нибудь, но это почти гарантированная смерть — опять же, для всех, кроме нас, тех, что в Стали.

Чёрт… Как-то… глупо. И самое нелепое, не помещающееся в сознании — что все эти люди, кроме уничтоженных залпом, ещё живы — но уже мертвецы. Не знаю, как дальше буду жить, оставив за спиной такое…

— Теперь ты хорошо понимаешь, что мы чувствовали на той войне, — внезапно сказал мне Лина. — Последние годы мы все, кто ещё оставался на фронте, с удовольствием бы обменяли свои жизни, лишь бы закончить все в один миг и сохранить то, что осталось от тылов. Жаль, что тогда «покупателя» на такой сомнительный «товар», как души солдат, не нашлось. Мы перебрали всех богов, но даже Хель не слышала наших истовых молитв, дура такая. Как то даже забавно, что сейчас я мертва, но наконец-то что-то могу исправить!

— Чт… — я осознал, что сижу на песке. По прежнему на сиденье командира танка, только привязные ремни ослабли. А рядом аккуратненько лежат сухие пайки, скарб, стоит рация, по прежнему соединенная с моим шлемофоном дополнительным кабелем. Ещё куча вещей, про некоторые, что лежали по углам жилого объема, я успел напрочь забыть. — …О? Л-лина…

— Извини, я бы спросила, со мной вы или нет, — мой впавший в ступор мозг как-то фоново отметил, что слияние хоть и… истончилось? В общем, связь ухудшилась и продолжала ухудшаться — но не прервалась. — Но он сейчас зарядится, мне надо очень спешить!

«Шестерка» действительно аж размазалась от набираемой скорости, а рев двигателя, уверен, сейчас смог бы посоперничать с турбинами тяжелого военного самолёта.

— Витя, я вернулась только потому, что ты этого захотел, потому что поддержал, буквально вытащил из небытия. Сделал снова живой, хотя это и невозможно, — как ни странно, контакт все не обрывался. — Будь при мне моё тело — потащила б ничего не слушая сначала в койку, а потом к полковому капеллану, заключать брак, а потом снова в койку! И той стерве, что тебе такую боль причинила, самолично глаза бы выдрала!!!

Кажется командир танка «говорила» это не мне, а себе, даже не понимая, что я все ещё её слышу.

— Но здесь и сейчас я могу только помочь исполнить твою сокровенную мечту… и спасти ту крупицу, что осталась от народов моего мира. И заплатить за это надо всего лишь собой на этой распродаже неслыханной щедрости! Девочки, если б успели и смогли вернуться, меня обязательно поддержали бы.

Тут майор Блэк отчетливо всхлипнула… И сразу же после этого по моей коже словно искры пробежали. Хотя почему — словно? Знакомое ощущение припекающего холодного жара, знакомое мне по Кузнице Хель, только, очень слабое, однозначно показало — рядом появилась новая, ещё одна аномалия. Сталь выплеснула часть накопленной энергии вокруг себя.

К этом моменту «Шестерка» успела долететь до колосса на гусеницах, который отреагировал довольно вялой попыткой навести часть своих выращенных орудий на напавшую на него блоху — но откровенно не успел. И потому вынужден был сделать встречный ход. Теперь я почувствовал себя точно так же, как в тот злосчастный вечер — словно на плечи упал тяжеленный тулуп, намазанный изнутри жгучей горчицей. В глазах стало темнеть, мысли словно споткнулись. А на место столкновения двух орудий Хель невозможно стало смотреть из-за многократно превосходящих по мощности сварочные вспышек.

Одновременно накатила волна ужасного холода, на голову сыпануло снегом, сразу же растаявшим. Тут же воздух стал ужасно сухим, но через мгновение я вспотел, а песок вокруг намок от буквально сочащейся из него влаги. А потом земля под ногами вздрогнула и начала трястись все сильней и сильней! Я больше не слышал Лину, лишь чувствовал, что моя Сталь все ещё там, не побеждена и сражается. Сжигает себя, но создала у противника полную иллюзию, что хочет вытолкнуть его в пространственный разлом! А на самом деле…

…Совсем уж мощная серия подземных толчков закончилась пронизывающим все тело треском и нарастающим грохотом. Под этот аккомпанемент такыр примерно посередине пересекла быстро растущая трещина — и оставшийся от нас по ту сторону кусок берег Пасти начал сначала величаво, а потом все быстрее и быстрее сползать в пропасть, словно спички ломая зубы-сталагмиты и подняв облако заволокшей все каменной пыли. Вернув супер-бродягу со всем захваченным им металлом обратно туда, откуда его вытащили рейдеры. Командир танка выполнила свое обещание мне и свою присягу давно не существующему государству до конца.

— …Ты ведь понимаешь, что мы, скорее всего, если и сможем вновь открыть проход сюда — это произойдет не раньше, чем через несколько лет? — хмуро спросил у меня Альберт, уже даже не скажу в какой раз.

— Понимаю, — в очередной раз подтвердил я. — И Мари понимает.

Генрих, стоящий рядом с отцом дочери поодаль, поймал мой взгляд, коротко кивнул мне — и, развернувшись, двинулся к выстроившимся в круг у нового края повала машинам экспедиции. Сэмюэль умоляюще посмотрел на меня, но я только качнул головой в сторону его дочери — та подчеркнуто смотрела мимо своего ближайшего родственника. В итоге бывший старший механ бывший гильдии бывших искателей Северного Форпоста тоже повернулся и потеряно побрел в сторону готовящихся совершить межмировой переход людей. Или правильнее сказать — готовящихся вырваться из ада?

— Обязательно тщательно позаботьтесь о сохранении записей с этого измерительного комплекса, — а вот профессор прямо-таки лучился довольством. — Если двинетесь с ними куда-то, непременно оставьте указания, как вас искать. Даже если записи снимут с ваших трупов — вы уже невероятно послужите Науке!

Проф последнее слово сказал так, что сразу было ясно — с большой буквы. Под командованием ученого его помощники и ассистенты буквально в считанные часы разобрали два транспортерных кунга со всей машинерией внутри и собрали на скорую руку одноразовую станцию слежения за Пространством. Которая прямо сейчас, в том числе, показывала, что упавший с обрыва в бездну бродяга может и не остался цел, но точно не умер… или как там правильно? Не прекратил существование? Функционирование? Ещё и пытался что-то там шевелится — но не особо активно. Главное — продолжал излучать опорное искажение — я тут успел наслушаться терминов, пока готовили пост фиксации событий.

Кроме, собственно, оборудования, которое планировалось так и оставить на границе песков, исключая один комплект блоков записи из двух, нам достались все веревки, канаты и прочие инструменты и расходник, что помогают спустится вниз по отвесным склонам. А ещё еду и воду. Следующие дни, возможно, и недели, даже месяцы — в зависимости от глубины Адской Пасти — нам предстояло провести вдвоем с Мари.

Припасов хватит надолго — надеюсь, хватит и сноровки постепенно построить путь вниз. Только для нас — механ была уверена, что сможет перестроить Сталь так, чтобы та самостоятельно смогла выбраться наружу. А найти мой танк и Лину в нем нам должно было помочь до предела натянувшееся, но все ещё работающее слияние. Похоже, при обрушении края провала её откинуло от врага — но, кажется, не слишком далеко.

Что ждет нас внизу? И что ждет, если все пройдет хорошо, после? Хорошие вопросы, да. Первый ответ я точно узнаю, так или иначе. А на счет второго даже думать не хочу. В конце концов зачем такое знание дураку, который ради куска железа с отпечатком личности давно мёртвой женщины в компании двинутой фанатки механики собирается спуститься в ад, уже находясь в аду, вместо того, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь в цивилизованном мире? Вот именно. «Главное ввязаться в Приключение, а там куда кривая вывезет!» — чем более дебильным голосом это получается выкрикивать, тем на более верном ты пути!

Тьфу, блин.

Но поступить по-другому я тоже не могу. И не боюсь. Ни трудностей, ни смерти, ни необходимости подтирать жопу песком до конца дней… Черт, нет. Последнего боюсь. Так что вариантов нет — Лину придется спасти. Иначе мы до местной цивилизации не доберемся.