Твердость стали

Глава 30

— Вижу, Вик, давешняя битва всколыхнула у тебя интерес к истории нашего погибшего мира?

— Альберт, — я вздрогнул, едва не выронив тяжелый альбом с газетными вклейками. Страницы фолианта были залиты каким-то стабилизирующим составом и поверх заламинированы, только потому вырезки сумели до сих пор сохраниться. — Чем обязан?

— Я тут работаю в соседнем здании, вообще-то — хмыкнул координатор тайного общества без названия. А может, и не координатор, мне он только имя свое и назвал, сообщив, что он помощник профессора, к которому меня отправил с ноутбуком в охапке искатель Генрих. После единственной встречи с профом и его помощниками я общался только с этим кренделем. Не сказать, чтобы часто — ещё раз мы виделись через день после анлима, когда он подтвердил, что меня включили в программу поиска прохода в иной мир. — На самом деле мне просто стало лень тащиться к тебе в высотку караванщиков вечером. Тем более, раз уж ты сюда едва ли не каждый день ходишь, даже пропуск себе выправил к информационным хранилищам…

Как мило. Этот тип мне только что признался, в офисе караванщиков у него как минимум одна «крыса». Ну и из «Музея погибшего мира» ему оперативно на посетителей стучат — но это как раз вообще нормально, учитывая, что данное заведение относится к тому же НИИ, где проф и его помощник работают.

— Быстро вы с ноутом разобрались, — уважительно кивнул я, сообразив о причине аудиенции. — Только четвертая неделя пошла, как я его передал.

— Язык, на котором построен интерфейс и записи, оказался очень похожи на один из мёртвых языков, — неопределенно качнул головой мой собеседник. — Тут, в музее, несколько лингвистов работают. Раньше мое руководство с трудом согласовывало бюджет для их отдела на каждый следующий год, полагая бесполезными фриками и чисто из принципа желая выставить на улицу. Теперь они так не думают, пришлось даже взять всех троих в Программу. Её вообще пришлось существенно расширить.

Он сказал слово «программа» так, что сразу стало ясно: подразумевается, что его надо писать с большой буквы.

— Понятно, — кивнул я, не особо понимая, зачем мне сообщают эту, в общем-то, совсем лишнюю информацию.

— Чтобы стало понятно, мне все же придется объяснить, — усмехнулся Альберт. — Потому-то и не хотел тратить время после работы… Если предельно коротко — экспедиция не будет разведывательной, это будет поход в один конец. Прямо отсюда, из Нового Остпоинта, сразу к цели. Или доберемся, или сгинем — иного не дано. Попытка будет всего одна.

— Нифига себе! — Как-то… неожиданно, блин.

— Ты, я думаю, хотел спросить «а почему так?» — подмигнул мне координатор. — Все просто: какой шанс, что разведчики, найдя нормальный мир, захотят вернуться?

— Э-эм… — а вот тут он меня уел. Именно так я и собирался поступить: пробиться куда хочу и всех послать нахрен.

— Но тут полбеды, можно было бы попытаться отобрать тех, кому будет, за чем возвращаться и принципиальных, которые умрут, но слова не нарушат, — перешел на серьезный тон мужчина. — Есть и другая проблема: пытающиеся вернуться нас, возможно, просто не найдут. Или все же пробьются, но не смогут довести по уже, вроде как, известному пути. Аномальная пространственная активность с исчезновением одних территорий и появлением других нарастает по экспоненте. И гипотеза о том, что время жизни земель Хель как единого анклава подходит к концу мне и не только мне кажется пугающе правдоподобной.

— Вот как, — от услышанных слов на меня словно холодом повеяло. Я даже не удержался и передернул плечами.

— Потому, если тебе есть кого взять с собой, бери. Это согласовано, — перешел к конкретике Альберт. — Ещё с завтрашнего дня лингвисты организуют курсы, чтобы преподать основы языка, на котором говорят и пишут те, кто сделал микрокомпьютер. Тебе и другим проводникам особо не рекомендуется их пропускать, так как велика вероятность, что именно вы первые вступите в контакт с представителями иного мира. Сам понимаешь, как много от этого зависит…

— Стоп-стоп-стоп! — я поднял руку, прерывая собеседника. В голове у меня царил некоторый сумбур: настолько неожиданно и резко начали развиваться события. Причем именно в том ключе, что я и хотел — и это даже обескураживало. — Как я заберу жену, если она в Северном Перекрестке, а мы отправляемся отсюда, и мне нельзя отлучаться? Или… маршрут экспедиции пойдет через это поселение?

Удивительное дело, ещё пару минут назад я на полном серьезе был готов бросить буквально все и всех ради мечты, но услышав про возможную гибель земель Хель...

— Маршрут пойдет через Высоту-сто четырнадцать, — немного подумав, не особо охотно сообщил мне координатор и поморщился словно от зубной боли. — Прошу не распространять эти сведения… Хотя так и так кто-нибудь разболтает. Не участник нашего сообщества, так его супруга, которую он, конечно же, загодя предупредит. Но все-таки слухов, по возможности, хотелось бы как можно дольше избегать.

— Это мне ясно, что на счет Мари? — отмахнулся от предупреждения я.

— Сбор тех, кто сейчас вне города, будет проходить именно в Высоте — это последняя более-менее исследованная территория нашем пути, — по-моему, я несколько просел в личном рейтинге Альберта, задав тупой, по его мнению, вопрос. Но он, тем не менее, стал отвечать на него. — Сейчас в Перекрестке находится Генрих, один из бессменных лидеров и вдохновителей идеи поиска возможности покинуть останки нашего мира. Конечно он не откажет вам, если вы попросите его привезти важного для вас человека. Мари, да? Просто отправьте ему об этом радиограмму.

Хм. Разумно и логично. Фу-ух, даже отпустило как-то…

— Высота, рядом с ней начинается обширная пустынная зона, — наконец-то мои мозги заработали как надо. — Мы с Генрихом наткнулись на краулер в песках, внезапно появившихся рядом с поселением. Это ведь не совпадение и не попытка испытать удачу?

— Найденный вами «ноутбук» оказался весьма любопытным устройством, — мы сменили тему, и у ученого сразу же исправилось настроение. — В том числе там оказался встроен миниатюрный гироскоп для понимания вычислительным устройством своего положения в пространстве. А также для построения траекторий движения для встроенной программы навигации. Причем эта часть работала даже в режиме «сна», когда отключается большая часть программ. Нам оставалось только вытащить логи, отфильтровать нужные треки от помех, и… Да, у нас есть маршрут. Пока им ещё можно воспользоваться. Ещё одна причина, почему все так завертелось.

Радиограмму я послал в тот же день. Благо городская радиостанция Остпоинта была самой мощной в ойкумене, а её антенны, растянутые между башнями периметра, самыми эффективными. Я ещё и приплатил, чтобы повторили текст нужное число раз и прием с той стороны гарантированно прошел. Вот теперь можно и на курсы идти.

Языковое обучение живо напомнило мне подготовишки для будущих абитуриентов — разве что на них собрались не старшеклассники, а сплошь вполне себе состоявшиеся, часто далеко не молодые дяди и тёти. А так — те же тетрадочки, незнакомые соседи по парте, меловые доски спорной контрастности и чистоты и острая заинтересованность перенять знания у преподавателей. Последнего заметно побольше было, чем на подкурсах — ведь экзамен должна была принимать сама Жизнь.

С удивлением в классе обнаружил знакомое лицо — пилота того самого «Локхота», что занял первое место в анлиме. Собираясь драпать, власть предержащие столицы и другие влиятельные персоны Нового Остпоинта, состоящие в безымянном сообществе решивших свалить, собирали под свое крыло всех, кто мог помочь экспедиции уцелеть в пути. И использовали для подготовки «каравана последней надежды» всё, что город сумел сохранить после падения мира. Открыли все кубышки и заначки — ну или почти все. И в них оказалось порядочно всякого.

В какой-то день танкистам-проводникам сказали пригнать свои машины в ангар одной из пяти башен — по стечению обстоятельств, опять другой, мне не знакомой. Никому ничего не объясняя толком, хмурые дядьки в военной форме принялись за осмотр брони, что-то замеряя и записывая. Ненадолго удалились — и вернулись в сопровождении складских погрузчиков, нагруженных штабелями характерных, выкрашенных в зеленое ящиков. Оружие, боеприпасы, запчасти довоенной и военной поры хранились и транспортировались именно в таких. Эти тоже оказались не пусты.

Сбившиеся в кучку пилоты-искатели сразу же признали дымовые мортирки, едва их начали крепить на броню и выводить жгуты проводов на отдельные временные панели активации дымовой завесы. Практически бесполезная штука по современным реалиям — те же птеры как-то умудрялись не теряться в густом дыму, если им в нём чего-то нужно было. А вот следующие штуковины опознал только я, да и то, не сразу вспомнил, что мне напоминают эти странные металлические коробки, так поганящие внешний вид затянутого в ливрею танка.

— Это ячейки динамической защиты, что ли? — наконец припомнил название я. За что удостоился кривых и хмурых взглядов от «вояк».

— Выжига, ты знаешь, что это за хрень? — удивился пилот «Тринадцатого».

— …Примерно, — не очень уверенно после паузы отозвался я. — Вроде там между двумя пластинами заряд взрывчатки, который, если в ячейку попадут, взрывается сам и заставляет снаряд детонировать не на броне, а над ней. И разрушает кумулятивную струю соответствующих боеприпасов, сводя на нет их бронебойность. Кажется.

— Эй-эй-эй, это что, нам танки по сути контактными минами обвешивают, что ли?! Которые от любой пули будет детонировать? — после паузы спохватился незнакомый мне танкист. — А ну снимайте немедленно, слышите?![4]

Взгляд, которым удостоил меня главный из армейцев (или кто они там?) словами описать у меня не получилось бы. Таким металл в мартеновской печи без угля плавить можно! Вот только не действовали на меня с некоторых пор огненные взгляды. Да и любые другие тоже.

— Идите за мной, вам будет предоставлен доступ к материалам испытаний системы динамической защиты, — ещё одна безуспешная попытка убить меня глазами. — После чего желающие смогут подать письменную заявку о демонтаже ячеек.

— С это и надо было начинать! — прибавив сочное словечко, воскликнул владелец «Локхота». — И не ставьте их вообще, пока мы не разберемся, что к чему.

— У меня приказ, — как будто это все объясняло, ответил офицер. Именно офицер, а не «главный мужик в форме». Потому что столь маразматически-последовательно выполнять распоряжение сверху мог только истинный военный. Надо ж, Остпоинт, оказывается, даже какие-то остатки армии смог сохранить. Этак, пожалуй, у них на складах штуки и поинтереснее не успевших пойти в серию систем танковой защиты.

— Если нам взрывчатку на броню прилепят, то куда генераторы силового поля поставят? — стараясь, чтобы вопрос прозвучал одновременно серьезно и невинно, вслух и громко поинтересовался я у спины впереди идущего командира.

Тот сделал какое-то странное движение, словно собирался схватиться за кобуру с пистолетом, но на половине траектории удержал руку.

— Военная тайна, — не поворачивая головы процедил он таким тоном, что я аж услышал, как лёд намерзает на стенах и потолке. Пожалуй следующие вопросы буду задавать, когда опять заберусь в Сталь. А то так и не узнаю, за что меня пристрелили: за сарказм, или потому что действительно угадал. Блин.