Трон галактики будет моим! Книга 6

Глава 21 Бластфайтинг черного уровня

На Гуле явно удивились нашему скорому возвращению, но особо вопросов не задавали. Не первый корабль вот так безрадостно вернувшийся с обломанной под корень мотивацией, с унылых кладбищ сияющих надежд и упований. Пиратские сокровища — они такие, с ними расслабиться не получится, безопаснее в крысиные бои гонять.

Ну и в каком-то смысле именно сокровище мы и нашли. Разве Тёмная Богиня это не сокровище? Ещё какое… Прям не вынесешь. Устанет рука.

Слушки о нашем тёмном деле на Гадюке по Гулю-таки пошли, Утырок, конечно, проболтался, да и я уверен, доктор тоже не сдерживал себя в выражениях на своей периодической сессии у своего верного личного психоаналитика за ближайшей барной стойкой.

Но эти слухи я был готов настойчиво игнорировать.

В общем, после возвращения с Гадюки мы с Октавией засели на корабле, гулять на Гуль не выбирались, вели затворнический образ жизни. Команду я отпустил, и поправлял нервы расшатанные темпоральным антициклоном, медитациями, едой арнажированной Октавией лично и сном. Поскольку во время сна по настоящему длительного и глубокого которого меня никто не беспокоил, через какое-то время все это даже действительно начало немного напоминать отдых.

И все это время мы готовились.

И вот настал этот день, настал этот час, когда Череп вернулся на Гуль.

Октавия, наливавшая мне зелёный оздоровительный настой для выведения частиц тяжелых металлов из моего молодого растущего организма, лично для меня добыла в этом неизящном месте приличествующий принцу-инкогнито высокий бокал в протоимперском стиле, замерла.

— «Принц Александр» появился в зоне устойчивой связи, — доложила она, наконец, наполнив мой бокал до краев и не пролив ни капли.

— Ну что ж, — произнес я, взяв бокал за тонкую серебряную ножку. — Действуем по плану.

— Будет сделано, господин имперский рыцарь, — поклонилась Октавия.

А я, наконец, начал готовиться к выходу в свет.

Нацепил свой модный прикид пиратского капитана. Только без броненосцев: сладкая парочка уже явно находилась на стадии счастливого ожидания, и я решил Светлейшего князя от семейных радостей не отвлекать, хватит с него пока приключений. Я и сам уже большой, справлюсь. Сунул в кобуру немного сбалансированный и усовершенствованный Октавией позолоченный бластер, накинул мой противобластерный пыльник и спустился с корабля на причальную палубу недалеко от Большого Кольца.

Утырок и Ублюдок, дожидавшиеся меня у трапа, пошли за мной следом.

Прогулочным шагом отвечая на приветствия буквально всех встречных, я за полчаса добрался до зала совета Капитанов.

Я знал, что никакого собрания сегодня не назначено, но тут как всегда толкалось несколько десятков капитанов, в надежде уловить драгоценные новости, или упасть на хвост удачному рейдеру.

Я оставив Утырка и Ублюдка снаружи, не привлекая к себе внимания приблизился к тесной кучке капитанов, собравшейся в зале недалеко от ворот. Среди них узнал Великорнову и Ларцова. Важные люди, интересно, о чем они говорят?

— Экипажи бунтуют, никто по прежнему обычаю летать не хочет, — излагал один из капитанов. — Во всех кабаках рассказывают, что капитан с «Кархародона» договорился с демоном из бутылки, и теперь они летают по Войду без принесения жертв, вот так вот, по-свойски.

— Да ну, брехня, — была высказана недоверчивая реакция. — Бутылка? Ну, конечно! Пить меньше надо!

— Я сама эту бутылку видела, — произнесла Великорнова.

— Да когда такое было, чтобы без жертв? — не соглашался недоверчивый оратор. — Обязательно будут жертвы! Будут!

— Комы на вас нет, — сказала Великорнова. — Болтуны позорные.

— А ты нас Комой не пугай! Мы пуганые! — возбудился оратор. — Капитанов пострашнее мы мертвыми видали.

— Че прям пострашнее? — с любопытством вступил я непрошенным в разговор.

Великорнова, увидев меня, подняла удивленные брови, тоже не ожидала тут меня сегодня увидеть.

— Да сколько угодно, — отмахнулся оратор, не оглядываясь на меня. — Чем туша больше, тем хоронить глубже. Сколько мы таких великанов по биореакторам позасовывали, не счесть их.

— Что прям лично засовывал? — просто для протокола поинтересовался я.

Говорун по вытянувшимся лицам слушателей наконец заподозрил неладное. Сжался, обернулся.

— Ой, Кома! Так это ты? А я и слышу, голос-то вроде знакомый.

— Так, значит, ты, как опытный специалист в утилизации отходов, советуешь мне присмотреть себе биореактор по росту? — тонко усмехнувшись, осведомился я.

— Да что ты, Кома, — всплеснул руками этот специалист по научной рециркуляции трупов. — Это же так, шутейки между своими, что ж нам, не шутить уже больше…

— Сгинь, — посоветовал ему я.

И он немедленно совету последовал.

— Ко мне есть еще какие-то вопросы, коллеги? — поинтересовался я.

— Да, — произнес Ларцов, как обычно ковыряясь у себя под неухоженными ногтями кончиком длинного трехгранного стилета. — Всех крайне заинтересовало топливо, которое ты использовал в последнем рейде. Поговаривают, это нечто невероятное.

— Да не такое уж и невероятное, — усмехнулся я. — Всех желающих я приглашаю в мой топливный консорциум, поучаствовать в прибылях от распространения новой топливной формулы.

— Прям всех? — кажется искренне не поверил мне Ларцов.

— Всех-всех, — весело подтвердил я. — Людьми двигатели заправлять больше не будут. Уж я об этом позабочусь.

— А ты оптимист, — заметил Ларцов.

— Просто разбираюсь в экономике межзвездных перелетов, — легкомысленно бросил я. — Всё сходится, объем рынка, транспортное плечо поставок, складские запасы, кредитование. Всё.

— Вот это в тебе самое неприятное, — легонько скривившись заметил Ларцов. — Компетентность эта твоя прям нечеловеческая.

— Я хорошо учился в школе, — пожал я плечами. — Ничего уже не могу с этим поделать. Придется потерпеть, эту мою неприятную сторону.

— Ну, ради прибыльного дела, я готов, — отозвался Ларцов. — Что ты хочешь нам предложить?

А хотел я им предложить, прямо тут, прямо не сходя с места нечто вроде сетевого маркетинга, или пирамиды, назовите как хотите. Я раздаю оптовые партии топливных элементов, они же терраформные бомбы, но я об этом им не скажу — пятерым присутствующим капитанам. И вознаграждаю их из своей доли за каждый новый торговый контакт, которых они могут заводить под собой насколько нервов хватит.

Тут главное начать, столкнуть первый камешек с вершины пирамиды, а там сама родимая пойдет. Жить всем хочется, а получить внезапный ослепительный аргумент в голову при решении простого логистического вопроса по доставке банды вооруженных головорезов из пункта А в пункт Б никто особо не мечтает. А тут — чистая прибыль от торговли и расширения сбытовой сети. Мое предложение неотразимо, и я это знал.

Не прошло и получаса оживленных прений, как Топливный консорциум Гуля был благополучно утвержден. За мной оставались монопольные поставки топлива на рынок и два голоса в совете директоров-капитанов, у нас тут, знаете ли, не военная демократия, у нас тут лютый безжалостный хищный корпоративизм, и не надо тут иллюзий.

Никто их и не питал.

— Да ты прям акула, — произнесла Великорнова, когда мы закончили первое стоячее заседание верхнего уровня сбытовой сети и отошли с нею в сторону, чтобы перекинуться парой слов не про бизнес. — Кархародон прям.

— Да ну, брось, — усмехнулся я. — Я тут простой посредник, бессребреник, можно сказать. Акт чистого альтруизма с моей стороны. Вам девяносто процентов прибыли, семь — изготовителю топлива. Вот так и буду на эти три процента прозябать.

— Да ты рассказывай мне, — захохотала Великорнова, — Я сложные проценты считать ещё умею!

— Но ты же никому не скажешь? — усмехнулся я.

— Дело отличное, пусть все думают, что имеют больше тебя, — Великорнова пожала плечами. — Мне моего хватит.

Тут мне позвонила Октавия.

— На связи, — произнес я в гарнитуру.

Октавия, на днях быстро уловив суть проблемы со связью на Гуле, быстро подобрала для нас недорогое и защищенное решение.

— Мы достигли соглашения, господин рыцарь, — сообщила она.

— Без проблем? — уточнил я. — Как он все воспринял?

— Полное взаимопонимание. Мгновенно принял решение, когда я сообщила, что вы изволили посетить Гуль инкогнито. — произнесла Октавия. — И я его могу понять. Бедняга настрадался. Вокруг ни одной близкой души, одни коматозные зомби. Он тут даже создал себе субличность, просто чтобы было с кем поговорить. На что угодно пойдешь, лишь бы выбраться отсюда. Я пообещала ему тринадцать тысяч сеансов личной инфраструктурной терапии по исправлению модели, просто от доброго сердца, не могу спокойно видеть во, что он превращается.

Нда, кое-кто, чтобы уйти от одиночества, пойдет на что угодно, даже на добровольную шизофрению.

— Хорошо, — произнес я. — Будем на связи.

Октавия отключилась.

— Рабочий звонок. — улыбнулся я Великорнове. — Уже закончил.

— Может, отойдем, обмоем это наше соглашение в теплой глубокой ванне с душистой пеной и настоящей водой? — просто от широты души предложила мне Великорнова.

— Неотразимое предложение, как всегда, — улыбнулся я верной боевой подруге и деловому партнеру. — Но скоро тут должен появиться один мой старый приятель, хочу сначала поговорить с ним по душам.

— Это кто? — удивилась Великорнова.

— А вот он, собственно, и явился, — кивнул я на вход.

Великорнова обернулась. Глаза ее распахнулись от удивления:

— Череп?

— Он самый, сладкая моя, — произнес я, пока не привлекая к себе внимания. — Он самый.

Если бы Черепу позволяли бы габариты, он бы пинком выбил бы многотонную дверь в совет Капитанов. А так он просто ворвался в общество, злобный, как амборская гиена на выпасе.

— Какого черта? Или мало я вас стрелял, сволочи позорные! — заорал Череп с порога. — Мы же обо всем уже договорились? Вы чего творите? Какие вы, нахрен, пираты? Вы жалкие побирушки! Куда все подевались? Где приготовления к рейду! Где ваши корабли? Все команды на берегу лясы точат по кабакам! Вы охренели тут все, пока меня не было⁈

— Грубо, — покачал головой Ларцов. — Как грубо, капитан Череп. Грубо и незаслуженно.

— А вы заслужите, я тогда вас точно через одного расстреляю, — опасным тоном сообщил Череп, но Ларцов, крепкий мужик, даже бровью не повел. — Где капитаны моей фракции? Куда они все разбежались⁈

— А вот это ты уже у своего приятеля спроси, — бросил Ларцов, задумчиво ковыряясь стилетом под ногтем.

— Какого приятеля⁈

Ларцов показал стилетом мимо него в мою сторону. Череп резко обернулся.

И прям с лица спал. Меня увидел.

Проговорил еле-еле:

— Это опять ты….

— Сюрприз, — усмехнулся я, помахав ему рукой, и, выходя ему навстречу, на классическую боевую дистанцию классического балстфайта в пятнадцать наших общих ростов.

— Как ты меня достал, Иванов, — прошипел Череп.

Ларцов удивленно уставился на меня, а потом довольно щелкнул пальцами, заулыбался. Ага, ну да, это он-таки верно разгадал мое инкогнито. Может гордится собой, заслужил, догадливый. Далеко пойдет, если жив останется.

— Так это ты все испоганил? — процедил Череп.

— А по-моему, всё только начало обретать некоторую гармонию и цивилизованность, — усмехнулся я.

— Да я в гробу видел и твою гармонию и твою цивилизацию! — прорычал Череп.

— Не все тут разделяют твое радикальное мнение, — улыбнулся я. — Представляющие здесь свои экипажи капитаны, понимают преимущества социального прогресса, предложенные им в обмен на выживание.

Капитаны на местах окружавших занятую нами площадку, молча переглядывались. Не такой реакции Череп от них ожидал. Не всегда тупое насилие превосходит своим неотразимым очарованием забавного доброго ослика с груженого крепким мешками с полновесным златом…

— Я тут тоже капитан! — выкрикнул Череп.

— Позволь тебя поправить, любезный, Череп, — произнес я вежливо поднимая руку. — Уже примерно три минуты как ты не капитан.

— Чего? — ошарашенно произнес Череп.

Потом, судя по охреневшему выражению лица, он получил новости через свой канал связи с кораблем. Там как раз должно прийти сообщение о лишении его прав на командование единогласным решением корабля и команды. Военная демократия, безжалостная сука, никогда не упустит случая воткнуть копье тебе в спину, пока ты не видишь.

Череп поднял на меня осатаневший взгляд.

— Ты, — прошипел он словно не мог говорить.

— Я, — согласился я.

А я даже и не думал, что Череп так долго продержится, огорошенный такой новостью. Десять секунд уже стоял как парализованный. А я думал, он сразу стрелять будет.

— Как ты меня достал, Иванов, — проговорил Череп, то, что я уже и так знал.

— Я старался, — весело улыбнулся я ему.

В ответ он выхватил бластеры и начал стрелять.

С обеих рук разом.

В меня одного.

Какой же он, сука, меткий и быстрый, как же тяжко уворачиваться от его выстрелов.

Он палил в меня с обеих рук, болты пролетали, мимо попадая в стены, в мебель, в других капитанов, не успевших разбежаться с линии огня.

Поединок бластфайтеров — это не просто стрельба вслепую, куда энтропия направит, это высокий поединок могучих умов, практически стратегическая игра на околосветовой скорости, когда полет болта опережает, но не может опередить скорость прохождения нервных импульсов в нейронах стрелков.

У болтов нет ограничений баллистического оружия. Количество выстрелов ограничено только емкостью батареи. Болты летят как луч света, как фотон по идеальному вектору без отклонений, с близкой скоростью. Они не подвержены влиянию атмосферных явлений, влажности или скорости ветра. Но их достоинства становятся их же недостатками при правильном противодействии. Время реакции после нажатия на спуск, ниже чем у химического взрыва, за счет накачки болта и сворачивания силовой гильзы. Это абсолютно компенсируется на космических дистанциях околосветовой скоростью полета болта, но при дистанции бластфайтинга, при стрельбе почти в упор, эта микроскопическая задержка к тому же считываемая на уровне языка тела, ошибка основанная на предсказании ограниченного диапазона работы человеческих да и нечеловеческих мышц, начинает оказывать влияние на предсказуемость траектории выстрела.

И минимальный сдвиг с линии огня, изменение позы, легкое отклонение, начинают приводить к тому, что безусловно неотразимые снаряды летят мимо трудной мишени. Орешки для такого зажигательного танца, конечно, лучше иметь стальные, а нервы сразу заменить на титан, целее будут.

— Да сдохни ты уже! — заорал Череп всаживая в мою сторону болт за болтом.

Ага, щаз. Два десятка болтов он уже высадил.

В другой раз я бы уже взорвал оба ствола его бластеров, но сейчас мне пришлось стрелять. Я сделал это ровно один раз. И попал ему в самое сердце.

Я так не хотел. Обманул сам себя — я хотел его ранить. Но он глупо подставился, уклоняясь от той траектории, которую я для него обозначил как мое безусловное намерение.

Когда я подбежал к нему, зажаренная рана на его груди уже перестала дымить. И он был ещё жив.

— Какого черта ты это сделал⁈ — проговорил я, падая на колени и склоняясь над ним. — Зачем?

— Что?.. — слабо ухмыляясь прохрипел Череп. — Не удалось взять меня живым?

— Да чтоб тебя, — проговорил я.

Чудо, что он еще жив. Значит я не могу терять время.

— Где Питер, Череп? Куда ты его засунул? Говори мне?

Череп слабо улыбался медленно покидая сию юдоль скорби.

— Череп! — крикнул я. — Мы же были вместе на Хтони. Все вместе! Скажи. Скажи мне, где он⁈

Череп гаснущим взором посмотрел на меня. Молча.

— Скажи мне, — проговорил я. — Я похороню тебя в глубине Великой Пустыни, и все племена будут вечно приносить тебе почести!

— Ладно, — проговорил Череп, слабо улыбнувшись. — Я скажу.

Я склонился над ним.

— Рабовоз «Калигула», — проговорил он на последнем вдохе. — Идет на астероидные рудники Спатифиллума. Если поспешишь, может и успеешь вытащить его, до того, как он протянет там ноги.

Череп выдохнул мне в лицо и застыл. Умер.

Я поднялся на ноги, не отрывая от него глаз. Вокруг метались какие-то люди, оказывали помощь раненым. Утырок и Ублюдок, вышколенные за эти дни Октавией, держали их всех на расстоянии от меня.

— Унесите его тело, — бросил я. — Положите в лучший термостатируемый гроб. Мы похороним его на родной планете, там, где его память будут чтить как героя. Я обещал.

Да. На Гербере. Я ему обещал. Я все-таки убил его. Я не хотел.

Потом я понял, что кто-то держит меня за руку и настойчиво задает один и тот же вопрос.

— Ты был на Хтони? — снова повтороила Велникорова, пытливо глядя мне в лицо. — Ты действительно там был с Черепом?

— Ну, как тебе сказать… — пробормотал я.

— Правду, — потребовала Великорнова. — Кто ты такой, капитан Кома?

Ну, вот что ей сказать?