Трон галактики будет моим! Книга 6

Глава 13 День броненосца

Я заткнул пальцами нос и отошёл подальше, глядя на представление.

— Предлагается просто ждать, пока оно убьёт всех окружающих радиацией и вонью? Это твоя тактика, Прогулкин?

— Сейчас увидишь! Или ты сдаёшься? — оскалился капитан в ответ.

— Пока мой зверь не сдался — я не сдаюсь, — отвечал я.

Хотя, конечно, за Потёмкина я переживал.

Но зверёк мой бодро нырнул в клетку. Понюхал воздух и чихнул. А ведёрко это, то есть Нямка, тут же зашаталось, слегка согнулось… и кинуло в сторону Потёмкина кусок чего-то радиоактивного!

Ну он, не будь дураком, тут же свернулся в шар и скатился прямо в самый низ шароклетки.

Прямо под бок к ведёрку.

Прогулкин довольно засмеялся.

— Сейчас… скоро твой Крепкозадый окачурится.

Ведёрко продолжило плеваться сгустками не то протоплазмы, не то какой-то жидкой радиоактивной фракции. Прямо-таки заплевало моего несчастного Крепкозадого!

Признаться, я уже думал закончить выступление и отозвать зверя. Хрен с ним, с катласом. Когда вернусь — у меня этих побрякушек уже целая стена в особняке. Потёмкин мне куда важнее и роднее…

Да и, признаться, самому хотелось уже поскорее убраться отсюда. Гамма-частицы — они такие. Человеческий организм за последние тысячелетия, конечно, куда лучше адаптировался к проникающей радиации, чем предыдущие поколения в Пантеоне — но всё же. Не хотелось думать, сколько я годовых доз облучения уже нахватал.

Но мой боец в какой-то момент развернулся наполовину, потешно высунув между задних лап свой мордаху. Нащупал край уранового ведёрка… и с громким, аппетитным хрустом его откусил.

— Ч… что⁈ — зарычал Прогулкин, буквально не веря своим глазам.

Что-что, словно ответил ему Потёмкин, зыркнув чёрным глазком. Съем я сейчас твоего питомца. Как есть — схарчу. Целиком.

— Остановить! Всё! Стоп! — рявкнул Прогулкин. — Хватит.

— Вы… сдаётесь, капитан? — спросил вкрадчиво тихий и незаметный распорядитель боёв.

— Сдаюсь… — тихо процедил Прогулкин. — Заберите скорее мою Нямку…

Двое подручных едва на части Шароклетку не разломали, чтобы достать оттуда несчастное подкусанное ведёрко, от которого Потёмкин откусил уже, наверное, добрую четверть.

— Победитель! — провозгласил распорядитель боёв, поднимая Потёмкина на руках.

Я оглянулся на таблицу. Позиции поменялись.

18. Нямка — Капитан Ю. Прогулкин, «Потусторонний»

…

9. Крепкозадый — Капитан Кома, «Кархародон»

Зверь был очень недоволен — не дали доесть Нямку! А распорядитель же оказался либо очень смелый, либо не сильно образованный. Потёмкин сидел у него на руках весь в радиоактивной слизи, каких-то стружках, мелких камнях — в общем, странных снарядах этой самой Нямки.

— Поздравляю с попаданием в десятку, дружище, — сообщил я Потёмкину. — Тебя бы отмыть только.

Проблема быстро решилась — тут же подбежали какие-то ответственные сотрудники, подхватили Потёмкина.

— Мытьё победителю бесплатно! — сообщили они.

Чем больше я погружался в тему крысиных боёв, тем больше всё это становилось похожим на некий спортивный культ с элементами поклонения животным.

Спросил у Рыжего:

— Им можно доверять?

И он кивнул. Ну, что ж, осталось довериться, Потёмкин отправился в руки профессиональных крысиных умывальщиков. Прогулкин подошёл и кинул на стол золотой кортик.

— Забирай, Кома. Я умею признавать поражение, как видишь. К тому же — не в последний раз мы встретились в Шароклетке, поквитаться я ещё успею!

— Звучит многообещающе, — хмыкнул я. — Давай-ка лучше мы зароем топор войны, я верну тебе кортик, а взамен… взамен ты мне дашь… полдюжины топливных сборок.

— Полдюжины топливных сборок⁈ — Прогулкин было рявкнул, но потом огляделся по сторонам, и, видимо, оценив ценность своего кортика, согласился, понизив голос. — Хорошо, скажу своим ребятам занести. А ты, говорят, научился скармливать Тёмному Двигателю что-то, кроме человеческого мяса? Ну-ка, поведай секрет!

Я мельком взглянул на маячивших рядом Утырка и Ублюдка. Интересно, кто из них проболтался? Впрочем, глаз, которые могли наблюдать мою операцию по кормлению Тёмного двигателя, хватало и без них. И никто соглашения о неразглашении не подписывал.

Что ж, придётся ответить полуправдой.

— Да так, проводил некоторые эксперименты. Увы, без более-менее разумной органики пока не обойтись.

— Значит, врут? — прищурился Прогулкин. — Или ты, братец, врёшь?

Я изобразил, что опасливо обернулся на своих спутников и сказал, хитро прищурившись:

— Может, и вру. Во спасение нравственного духа. Зачем моему экипажу знать, кого, или… что именно я кинул в Тёмный Двигатель?

Прогулкин сначала не понял, а потом дёрнул бровями и довольно засмеялся.

— Ха! Значит, всё-таки, традиционными методами… а экипажу говоришь, что нашёл магический способ, а тот паренёк, которого все ищут, потерялся, да? Понимаю, понимаю… Сам так делаю иногда!

Что ж, обычная практика корпоративной дипломатии любой купи-продай компании из «Пантеона». Рассказать начальнику соседнего подразделения о том, насколько «человеческий ресурс» глупый и как их удачной удалось обмануть и при этом замотивировать. Либо, наоборот, что-нибудь про начальство ввернуть эдакое. И всё — вы уже друзья на век, сидите, общаетесь, обмениваясь навыками кризисного управления коллективом. А обманывать же пресловутый «ресурс» же совсем не обязательно.

Мы присели за столик, выпили ядрёного синтетического чая, договорились об обмене разного рода барахлом и поговорили — о других капитанах, о традиционных местах промысла. Даже о чести и о достоинстве.

Вольный Флот предпочитал орудовать в звёздных системах, ближайших к Войду, на маршрутах у более-менее богатых планетарных графств — Вереск, Циркон, Роза, Гвоздика. Церерско-Деметровское Великое Княжество лежало по обратную сторону от Войда. Орда прошлась по нему не так сильно, как по нашему, Помпейскому.

Иногда Вольные долетали и до Орхидеи, и даже до Помпады. А вот ближайшие планеты, по которым прошлась Орда — Купавка, Папоротник, Мох, Первоцвет — большинство капитанов не трогали.

— Что мы, хуже Хрящезадых, что ли? Пущай себе восстановятся. И потом, через годков так двадцать… может немного у их пообкусаем. Но так — только для профилактики!

Также он рассказал о том, что все капитаны обычно предпочитают одни и те же системы, либо специализируются на определённом типе судов, имеют более-менее беспроигрышные и безопасные тактики засады и абордажа.

— Череп, конечно, произвёл фурор! — сообщил Прогулкин. — Пришёл на первый слёт капитанов, сразу же застрелил троих.

— Вот как? — я изобразил удивление, но, на самом деле, меня это не сильно удивило.

Этот мог.

И я, на самом деле, тоже очень хотел сделать точно также. Даже самые более-менее дружелюбные товарищи из числа капитанов, с которыми я успел пообщаться — Прогулкин и Пилигримовы — всё равно вызывали у меня инстинктивное желание как минимум съездить им по роже, а как максимум — скрутить, доставить в расположение ближайшего имперского суда, а затем — выкинуть под выхлоп маршевого двигателя.

Обязательно выкинем. Всё в труху. Но — потом.

— А скажи-ка, братец, а слышно что-то было про такого товарища, как Питер Блейз? — закинул я удочку, почувствовав, что достаточно разговорил собеседника.

Прогулкин почесал затылок.

— Питер Блейз… как будто бы слышал я такие имя-фамилию. Редкое погоняло. Откуда-то с окраинных планет?

— Да не. С Герберы, говорят. Я вот думаю, а не с Черепом ли он прибыл?

— Что, у тебя, выходит, личные тёрки с ним были? А, или Черепом⁈ — прищурился Прогулкин.

— Почему это ты так решил? Мы — закадычные друзья, даже как-то раз вместе на рейд против одних гавриков ходили.

О том, что у этих «гавриков» был фотосферный насос и число верхних конечностей, отличное от двух — я тактично умолчал.

Потёмкина тем временем вытащили — сухого, помытого, обёрнутого в полотенце, он принял персиково-розовый цвет, разлёгся на руках, как персидский котяра, даром, что совсем недавно скушал чистейшего урану, или что это там было.

— Давай со мной! Мой боец точно твоего побьёт! — донеслось откуда-то со столиков, где сидели совсем уж маргинальные завсегдатаи с ржавыми клеточками, в которых тощие залатанные зверьки доживали свои последние дни своей несчастливой жизни.

— Завтра! Потёмкин соизволит порвать вас всех завтра. Пойдём, дружище, — завершил посещение я и определил Потёмкина обратно на плечо.

Ну, нормально погуляли. Для первого раза — хватит. Я откланялся с Прогулкиным, вновь услышав заветное «увидимся на капитанском кругу».

Ох уж этот круг — одновременно уже хотелось поскорее на него, одновременно — и хотелось, чтобы он поскорее завершился.

Куда важнее дела были.

— Мозги, — напомнила Октавия, ломая на ходу руку очередному прощалыге у прохода, потянушемуся к её груди.

Рыжий повёл нас по кратчайшему пути, я уже думал о том, как после напряжённого дня принять душ и продрыхнуть часов двенадцать… как вдруг Потёмкин повёл себя нехарактерно.

Очень нехарактерно.

Сначала он вскочил у меня на плече и встал столбиком, возбуждённо нюхая воздух. Поменял цвет с серого на красный, розовый, оранжевый. Цвет тревоги, в общем.

Затем спрыгнул с плеча и вприпрыжку поскакал через весь Крысиный рынок к большой лавке, сделанной из бывшего буфета лайнера.

Лавка — пожалуй, самая серьёзная и явно не из бедных — оказалась закрыта. «Отошла», гласила табличка.

Потёмкин не то грозно, не то нервно ворчал, запрыгнул на окошко, закрытое бронированным листом изнутри, заскрёб лапами, затем со скрежетом принялся грызть оконную раму. Я подошёл ближе.

— Чего ты делаешь, дружище?.. эй, кто здесь работает?

— Госпожа Свинцовая, — сообщили из соседней лавки. — Торгует самыми диковинными зверями. Ты ей в рот не клади! Она любому вору башку отстрелит.

Я заметил скрип где-то сбоку и успел рявкнуть окружающим: «Справа!», когда сработала бластерная турель, выстрелившая очередью по месту, где я только что стоял.

Успел отпрыгнуть в толпу, не задело, расплавленным металлом слегка обожгло ногу через штанину. Нет, точно надо было противобластерный плащ одеть.

Мужик в соседней лавке довольно смеялся.

— Потёмкин! Дружище, как ты⁈ — подбежал я к своему другу, свернувшемуся у прилавка.

От Потёмкина валил пар. Я уже был в курсе, что обычный бластер на средней мощности его не берёт. Но тут — вроде как турель.

Нет, развернулся, заворчал обиженно, ещё раз не то грустно, не то злобно посмотрел на бронированную стенку и залез на плечо, приняв уже свой привычный вид.

Данное себе обещание — помыться и свалиться на половину суток в крепкий сон — я успешно выполнил. А на следующий день — занялся хозяйственной деятельностью.

«Обналичил» с Рыжим часть доли, полученной во время абордажных работ, поменяв на нужные для корабля вещи.

Кристалла нигде не было. Никто не нашёл. Неужели все настолько глупые, что нашли и спрятали? Да, похоже, моя блестящая идея с делегированием поиска экипажу обошлась мне же боком.

Впрочем, ещё не вечер. Успеем разобраться.

Сверился с таблицей крысиных боёв. К моему немного неприятному удивлению, буквально на моих глазах «Крепкозадого» потеснил новый боец уже знакомого хозяина:

10. Крепкозадый — Капитан Кома, «Кархародон»

9. Крепколобый — капитан Изюмов, «Навуходоносор»

Вот же засранец! Мало того, что так быстро взлетел в рейтинге, так ещё и, не обладая должной фантазией, назвал зверя специально в укор мне! Значит, действительно жаждет отмщения?

— Что это за зверюга у Изюмова? — спросил я у Рыжего. — Ну-ка, узнай по своим каналам.

И он скоро узнал.

— Какой-то новый зверь. Купил его сегодня рано утром, одержал уже три победы на рингах того полушария! И ни одного поражения.

Что ж, разберёмся с этим — я был уверен. Потёмкин меня ещё ни разу не подвёл.

После я прошёлся по питейным заведениям, познакомившись ещё с парочкой капитанов: Капитан Капов и капитанша Велинкорнова. Разница в их росте составляла едва ли не добрый метр: Капов мелкого роста, бородатый и похожий на средневекового гнома. Велинкорнова — ярко рыжая крепкая деваха чуть выше меня, чем-то напоминала Снегирину, только, судя по шрамам, хриплому голосу и лёгкой хромоте повидала ещё больше некоторого дерьма, чем моя белобрысая знакомая бестия.

Она как-то странно подмигнула мне. Интересно, что ей от меня нужно?

А первый, едва завидев меня, стал тыкать мне в лицо бластером и наезжать.

— Ага! Вот он, этот выскочка, молодой засранец! Признавайся, это ты прикончил старину капитана⁈ Да говори что хочешь, я твоим гнилым оправданиям не поверю! Только поединок!

— Дуэль на бластерах? — спросил я. — Я только за. К тому же, вы меня только что прилюдно оклеветали, а такое не принято прощать.

— Нет! Какая, к чёрту, дуэль! Только поединок зверьми в Шароклетке.

— Хорошо. Твоя ставка.

— Я ставлю… при свидетелях! Безлимитный абонемент для всего твоего экипажа в борделе «Стальная любовь»! До конца года!

— Это очень серьёзно, Кома, — сказал шёпотом Рыжий. — Не подведи…

Я кивнул.

— Ставлю безлимитную лапшу в «Дедуле Хо» для твоего экипажа.

— С выпивкой?

— С ней.

— И ножки аллигатора?

— И ножки аллигатора.

Мы ударили по рукам. отправились к ближайшему рингу — на этот раз на небольшой площади, образованной из соединения двух пустых контейнеровозов. Напротив площади, на которой была установлена Шароклетка, я обнаружил криво собранное из старых контейнеров здание, на фасаде которого были приварены три трубы, символизирующие что-то вроде классических древнеримских колонн. И с нескрываемым удивлением прочитал большую вывеску:

«ГУЛЬСКИЙ ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ ТЕХНИКУМ имени капитана Уруса»

А чуть левее, на углу здания, где уже толпилась куча народу и слышались крики и выстрелы, ещё одну:

«МЕСТО ДЛЯ ДРАК И ДУЭЛЕЙ»

Вскоре принесли соперника моего Крепкозадого. Великий Тони представлял себя зелёную мартышку-киборга, похожую на небольшого, но крайне злобного не то орка, не то гоблина. Весь в броне, с кинетическими усилителями в суставах и кибернетическим хвостом, который напоминал пчелиное жало.

— Ну как? — спросил я Потёмкина, снимая намордник.

Потёмкин в ответ облизнулся. Вошёл в клетку и уселся в центр, мол, подавайте.

Великий Тони принялся греметь доспехами и прыгать по верхним сегментам клетки, злобно улюлюкая.

Потёмкин смотрел на это представление с нескрываемым гастрономическим интересом. Противник был явно неглупым. Понял, с кем имеет дело, долго примерялся, прицеливался, и затем прыгнул на Потёмкина прямо сверху вниз! И хвостом прицелился ровно в пузо.

А на жале сверкнула капелька яда.

Потёмкин манёвр просёк, подставил бок, и жало процарапало бронированную чешую. Затем мой питомец деловито припечатал Великого Тони к дну клетку и принялся разделывать.

Как настоящий гурман, вырвал кибернетический хвост, откусил и, пожевав, выплюнул капсулу с ядом, а сам имплант слопал. Затем принялся за кибернетические усилители суставов… Несчастную мартышку спасали четверо, включая хозяина.

— Может, и выживет, — прокомментировал Рыжий.

Теперь мы с Потёмкиным красовались на втором месте. Для собранных Рыжим и сопартейцами ставок потребовалась целая гравитележка.

Капов не обманул. Действительно, мои щеглы отправились в бордель «Стальная любовь», полный сверхдешёвых некондиционных киберпроституток, и обнаружили там безлимитный абонемент сроком на год. Да, всё это осуждаемо и категорически запрещено законами Империи, но моя совесть была чиста — это не я им всё оплатил, это всё Капов!

Таблица до конца вечера выглядела просто отлично.

2. Крепкозадый — Капитан Кома, «Кархародон»

Оды Крепкозадому пели в каждом кабаке, и все ждали эпичной финальной битвы, которая должна состояться утром на следующий день, прямо перед капитанском кругом.

И вскоре второй финалист определился.

3. Крепколобый — Капитан Изюмов, «Навуходоносор»

По слухам, растерзал сперва Токсичного Птера, а потом и легендарного Тёмного Вора, который оставался непобедимым уже несколько сотен боёв. Мне уже стало очень интересно, что это будет за зверь — но вот засада, ни одного нормального видео боёв во внутренней сети не было. Изюмов словно специально выбирал самые затрапезные Шароклетки.

И у меня закралось неприятное предчувствие. Которое достигло апогея, когда я через сотню лифтов и переходов спустился на самое дно планеты Гуль, на спрессованный под тяжестью сотен ржавых кораблей Цокольный Уровень, где традиционно проходил финал крысиных боёв.

Ну, где же ещё. Самые жирные крысы, как и самые гнусные нищеброды издавна обитали на разного рода цокольных этажах.

Здесь стояли сотни Шароклеток. Отбросы со всего Вольного флота, маньяки крысиных боёв, прожигающие свою жизнь и остатки состояния, больные на голову трутни-изощренцы денно и нощно губили тысячи жизней невинных шнырьков, крыс, бойцовых куропаток, ядовитых лягушек и прочей дешёвой живности. Стояла вонь от звериных испражнений, крови, то и дело слышались взрывы, вопли и визги, порой, и человечьи. Ну, и сопутствующий мордобой, конечно же. Как без него?

И сегодня здесь было особенно людно. Финал битвы!

У золотой Шароклетки уже стоял Изюмов, коварно улыбаясь и держа питомца за спиной.

— За финальный бой за звание ежегодного победителя крысиных боёв сражаются два капитана! — объявил визгливый распорядитель боёв. — Капитан Кома и его Крепкозадый! И капитан Изюмов с его крепколобым!

И капитан Изюмов достал из-за спины Крепколобого.

И тут я присвистнул. Вместе с изрядно заволновавшимся, заворчавшим и поменявшим цвет на чёрный Потёмкиным. Сразу стало понятно, чего мой четвероногий друг скрёбся в окно той лавки с редкими животными.

Потому что в руках у моего соперника сидел массивный, эндемичный реликтовый герберский броненосец-хамелеон. Точно такой же, как Потёмкин, ну, или, по крайней мере, очень близкого подвида. Тоже чёрный, тоже недовольный.

Только раза в полтора больше моего Потёмкина.

— Поединок капитанов в финале! Какими будут ваши ставки?

— Я по традиции ставлю свой корабль, — сказал Изюмов. — И требую, чтобы он поставил свой!

— Вы согласны? — осведомился рефери.