Триста пятидесятый год – перезагрузка

Глава 38. 30 июня 350 года от Р.Х. Земля, остров Хонсю, государство Амато, в лесах к северу от осаждённого города Саки, лагерь войска королевы Тараси

Королева Тараси заважничала. Когда её охотники схватили меня и Чика, она уделила нам ровно пять секунд.

– Свои. Дайте им палки и в строй. – Вот и всё, на что хватило моего знакомства и ценных подарков.

Кстати, подаренное зеркало я видел. Стояло себе, прислонённое к её стулу.

Да, это при том, что во время похода на Исэ королева сидела на валунах и брёвнышках и не жаловалась. А теперь приобрела сидушку, собранную из палок, выкрашенных в кардинально чёрный цвет. Да ещё и палки оструганы "в квадрат", что по местечковым меркам считается признаком статуса.

Но самое главное изменение – не её мебель. А глаза.

Если раньше она смотрела на мир, как избалованная девочка на потёртую игрушку. Так надменно, и с полной уверенностью в своей силе. То теперь в ней что-то надломилось.

Нет, она не прячет глаза. Для этого её самоконтроля хватает. Но движения зрачков стали размашистей.

Видел такое у своего же первого пилота, когда наш орбитальный бустер попал под рентгеновский луч на первой фазе посадки. Тогда мне повезло. Шкаф климат-контроля ослабил поток радиации. А он… как его звали? То ли Отто, то ли Одо. Он продолжал держать ориентацию корпуса вручную, пока бустер не "встал на крыло". И не дожил до момента, когда я сумел перезапустить автопилот.

Стресс, перегрузка, плюс скорее всего смертельная лучевая доза. Сердце остановилось.

Ну, Тараси из рода Окинага под перегрузку или луч точно не попадала. Так что остаётся стресс.

Так что я не особенно переживал. Перебесится и сама извинится. Если жива останется, и если будет перед кем извиняться. В четвёртом веке – другие поводы для переживаний, но родители ужаса – всё те же. Боль и смерть.

Я настроился умирать. Суровый бородатый дядька в характерной "полосатой" кирасе (привет от "спецназа" Идзумо) отвёл меня и Чика к вспомогательному войску охотников. Отомобито, как нас называют. Или "иррегулярное ополчение клана Отомо", если переводить на реалии будущего.

Почему умирать? Так ничего другого и не остаётся. Потому что в паре сотен метров впереди – выстроились знакомые силуэты монстров. Что бы ни случилось той ночью, запасных лошадей врагам хватило. На вид, количество всадников совсем не убавилось с первого дня осады. А значит, отчаянная вылазка прошла впустую.

Звуки рожков откуда-то справа от меня. "Наши" аристократы о чём-то перекрикивается с противником. Те из ополченцев, кто с луками – уже начали накладывать стрелы, но не спешат тянуть тетиву.

– Стоять, стрелы в землю! – Орёт командир нашего сброда. Кто выстрелит, того сам отдам Такемочи!

Такемочи – так зовут лидера клана Отомо. Я даже не успел его разглядеть – времени хватило в самый обрез. А не надо было колебаться до последнего момента и пытаться пересидеть битву в лесу! Можно ведь было догадаться, что у Тараси хватит мозгов, чтобы послать разведчиков по маршруту атаки.

Хотя насчёт её умственных способностей я как раз не уверен. Пусть и привела голов несколько больше, чем в армии Идзумо, качество явно пришлось замещать количеством. А это в условиях рукопашной стычки – не вариант. Сколько у неё гвардейцев-мечников? Два десятка? Три десятка? Это при том, что в войске Сусаноо даже кавалеристов больше.

Ведь никаких хитрых тактических приёмчиков не ожидается. Да, дождь нивелирует часть вражеского преимущества в бронировании. Тупо не все латники осмелились рискнуть ржавчиной. Ведь вражеский клинок можно и отбить, а капли дождя по доставшейся от предков железке – никак не отразишь.

Местность ровная, каналов и ручьёв – умеренное количество. Нигде не скрыться. Хотя не знаю. Вдруг тот же Такемочи знает, где прямо сейчас образовывается болотце, в котором все кавалеристы увязнут по шею? Хорошо бы, прямо перед мной. Чтобы было бить удобнее.

Тем временем, выкрики вроде поутихли. А затем, от массы врагов отделились три всадника. И двинулись вперёд прогулочным шагом.

А от наших рядов вперёд двинулись три пеших фигуры в тяжёлой броне. И одну, ниенькую и круглую, я узнал. Нет, всё-таки королева – конченая дура. Куда она попёрлась?

– Она будет драться. – Чик тоже узнал фигуру. – Похоже, надеется поднять дух союзников.

– Или умереть до позора. – Мрачно дополнил я. – Против всадников у её чемпионов никаких шансов.

– Как принцесса Амато. – Чик с шумом выпустил воздух. – Только она закололась палочками для еды, когда поняла, что понесла от змеечеловека. Хотя, может просто плод хотела извести…

– Это куда она палкой тыкала? – Я вытаращился на Чика, позабыв о начинающейся битве. – Ты что за пошлости говоришь? И какая ещё принцесса Амато?

– Не пошлости, а факт. – Пожал плечами Чик. – Ты что, совсем с луны свалился? Совсем же недавняя история. И полутора циклов не прошло.

– Так расскажи. – Я раздражённо отмахнуся, не отрывая глаз от шестёрки силуэтов, что уже сошлись, но всё не спешили начинать драку.

– Приятно просветить деревенщину. – Чик усмехнулся. – Ты же знаешь, что в Союзе Ито правили супружеские пары?

– Нет.

– А, понятно. В общем, когда шаманы Ито отдали королю Амато ту порченую девку, то сильно просчитались. Они…

– Они целуются! – Я не отрывал взгляда от поединщиков. – Тараси сняла шлем, и…

– В лучших традициях блядсва королев Амато… – Чик попытался было схохмить, но вдруг заткнулся.

И было отчего. Один из всадников, чуть подавшийся назад во время переговоров, вдруг сорвался с места и вонзил копьё в спину спешившегося для поцелуя лидера. Опрокинул его на землю, но вряд ли тот заметил (кстати, едва пробивший кирасу) удар. Потому что за миг до удара королева, обнимающая своего врага-брата правой рукой, резко двинула левой в район печени. И появившийся клинок был красным от острия до гарды.

Битва всё-таки началась, но я моментально перестал понимать, кто с кем дерётся. Не говоря уж о том, кто побеждает.

Похоже, часть отрядов Идзумо внезапно сменила принадлежность. Королеву то ли схватили "лоялисты" врагов, то ли прикрыли мятежники. Толком не разобрать. Разноцветной формой никто не озаботился, а штандарты – свои у каждого отряда.

Конечно, если эти плоды больного воображения можно назвать штандартами. Подозреваю, кто-то видел римские аквилы, перерисовал увиденное… и так раза три или или четыре, пока не сохранился только общий принцип. Общее в японских штандартах – это древко копья, на месте наконечника которого крепится "корзина", удерживающая много цветастых, преимущественно синих висюлек. Или полосок ткани в случае отрядов поменьше. В самых запущенных случаях – свисает одна полоска. Этакий прообраз знамени.

Вот под такое "знамя" меня с Чиком загнал… наверное, кто-то вроде десятника-шамана. Хирата-да из клана Отомо.

Вот так я воевал. Направил копьё от штандарта, и постоянно оглядывался, чтобы от этого же "знамени" не отстать. Что было совсем непросто. То ли наш знаменосец набрался пива для храбрости, то ли у меня самого ноги заплетались, но по прямой больше десятка метров ни разу не пробежал.

Один раз, казалось, прямо на меня выскочила группка кавалеристов. Я было рванулся наставить копьё на манер пики, не сообразив в запарке, что эта тонкая и короткая палка скорее всего дойдёт до конской груди, когда меня уже успеют пару раз проткнуть.

К счастью, пронесло. На этот раз – конников мимо меня. Те проскакали справа налево, и врубились в соседний отряд. Даже не знаю и не хочу знать, стояли ли слева союзники или враги. Если первое – наш десяток добил парочку смертельно раненых, чтобы те не мучались. Если второе – добивать пришлось, чтобы те не ударили в спину. А оружие и шлемы с трупов расхватали в любом случае.

Чику на этот раз повезло с копьём поновее, а мне достался очередной цельнолитный бронзовый шлем. Пусть помятый, и от того криво сидящий – но лучше, чем ничего.

Да, я знаю, что мародёрство на поле боя ведёт к поражению. Теряется понимание ситуации, и солдат начинает делать глупые ошибки. Только вот в конкретно этой битве – ни понимания, ни солдат вокруг изначально не было. Вместо этого – группка авантюристов под номинальным надзором знати, и полный хаос вокруг. Тут Чик даже умудрился слиться с массой. Сразу познакомился с соседями, мешая слова полудесятка языков. А через полчаса – Чик, Симота и Фирин на троих уже споро обирают трупы. А я, как самый сознательный – стою с копьём и отпугиваю прочих мародёров.

А примерно через час до меня стало доходить, что битва-то и кончилась. После того, как нашу десятку, между делом уменьшившуюся до восьмёрки, третий раз за пять минут обложили матом, вместо того чтобы напасть. А все встреченные трупы на земле оказывались не просто обезоруженными, а раздетыми догола.

Тут поневоле начинаешь понимать, что победа – всё-таки свершилась. Пусть мой вклад и номинальный, но…

Пока я предавался философским размышлениям, ситуация переменилась ещё раз. Восьмёрка ополченцев вдруг резко сжалась до четвёрки. Я вздрогнул от особо близкого вопля Хирата-да, и едва успел заметить спину Симоты, исчезающую в потоке бойцов.

Вот так мы и вышли из боя. Фирин, Чик, Хирата-да и, чешущий натёртый шлемом затылок, путешественник во времени. Хирата-да, возможно, тоже хотел бы почесаться. Но он был сильно занят, удерживая за воротники двоих воров-мародёров.

Я прислушался, и до меня стал доходить весь беспросветный ужас положения, от которого пытались убежать мои соратники.

– Королевская доля – две пятых. Клановая доля – одна пятая. На лечение и похороны раненых – одна пятая. – Втолковывал десятник. – Стоять, смирно! Смотреть в землю! Как геройствовать, так вы тут, а как долги отдавать, так бежите.

Восьмидесятпроцентные налоги. Мне тоже захотелось в дезертиры.

– Стойте смирно, придурки! О вас же забочусь! – Надрывался Хирата-да. – Дезертиров будут колоть без разговоров! Всех, кто без штандарта!

Сдать добычу в клановую "кассу" я успел, а получить свою долю – уже нет. Потому что появился незнакомый, мрачный и воняющий потом гвардеец, а вместе с ним – Ницу. Мой оставленный в городе соратник наоборот был настроен жизнерадостно, если не сказать легкомысленно.

– Иголь, тебя королева вызывает. Что-то сказать хочет.

– Да? – Я тяжело поднялся, проверяя на ходу завязки кинжала. Всё-таки устал бегать и махать копьём, да ещё и на голодный желудок. Хотя у Тараси, возможно, удастся заморить червячка.

– Идём! – Ницу нисколько не сомневался в моём согласии. – А пока послушай, я такое изобрёл! Прямо как в легенде получилось.

– Ну? – Пришлось имитировать интерес.

– Иголь, помнишь ту печь для обжига горшков, что ты помогал строить?

– Да. – Интерес самую чуточку появился.

– Так вот, глина – это мусор. И бронза. И даже железо.

От неожиданного заявления я споткнулся, буркнув что-то неразборчивое. Что же такое Ницу догадался плавить? Не вольфрам с ураном же? Впрочем, соратника было уже не остановить. Он ткнул мне в руку какой-то чёрный обломок.

– Смотри и слушай, Иголь! – Охотник стукнул ногтем по поверхности. И та отозвалась аномально звонким звуком.

Продолжая шагать за гвардейцем-провожатым, я повертел непонятный материал в руках. Чёрный, очень лёгкий. Но не мажется, как уголь. Очень твёрдый. Текстура похожа на дерево, но слишком мелкая. Неужели…синтетический графит или даже углеволокно? Но… в четвёртом веке? Я попробовал расслоить ногтем, но только оставил белую полосу на поверхности. Точно углеволокно!

Дух захватило от открывающихся перспектив, и я взглянул на Ницу с новым уважением. Ведь дурак дураком казался, а…

– Иголь, если на этом угле жарить мясо, получается в два раза вкуснее! Никакого запаха дыма!

Мои мечты об нормальных карандашах и углепластиковой броне испарились буквально струйкой дыма. А чего я хотел? Если нет спроса, то и алмазы вообще-то можно перевести на топливо!

– Поздравляю, Ницу. – Через силу выдавил я. – Будешь заводить харчёвню, как в городе Сакай?

– А что? – Гордо подбоченился он. – Я точно смогу! Будет самая известная харчёвня в городе Саки! Только ты, Иголь, поможешь по-свойски с выбором места? А то Таро за консультацию аж сорок мер заломил!

– Консультацию? – Я попытался совместить понятие развитого общества с бытом Амато. Получалось плохо.

– Ну там откуда демоны всяких вредностей лезут. Хотелось бы место и с удачей, и с достатком, и чтобы посетители не дристали. Но наверное, все хорошие места уже заняты. Да, ещё отвороты от драк и пожара… Благоприятные места в дефиците, знаю. Так может хоть обереги соорудишь?

Срань господняя. Получается, что если я шаман, на меня падает ещё и роль эпидем-надзора, и пожарной безопасности? Это не говоря уже об ответственности за прибыль и главное, удачу. Да с такой ответственностью сорок мер риса – это ещё скромно. Как раз хватит, чтобы в случае промашки завязать с карьерой шамана и сбежать в соседнюю страну.

– Я подумаю. – Пришлось пообещать. – Посоветуюсь с духами, но скорее всего здесь действительно маловато пригодных мест для харчёвни.

Да что тут думать. В городе Саки водопровод – только для жреческой знати, канализация – совмещена с ливневыми стоками открытого типа и заодно системой орошения, колодцы обложены просто диким камнем. Тут и без харчёвни каждый день без эпидемии – чудо.

Королева пребывала в благодушном настроении. Потому что изволила жрать в моём присутствии. На вид – мелко порубленное птичье мясо в широком блюде на низком столике. Скорее всего, какая-то разновидность мяса перелётных уток.

– Садись. – Тараси ткнула пальцем в пол перед своей сидушкой. – Поешь немного, объяснять придётся долго.

Меня не пришлось уговаривать. Сразу пристроился, и схватил прямо пальцами пару кусочков. Очень даже неплохо! Мясо в золотистой корочке, с какими-то травами и, наверное, лимонным соком. Только хлебной обжарки для совершенства не хватает.

Прожевав первую загрузку, я обратил внимание и на своего босса. Или надо говорить боссиху? Широкое белое платье с красной и золотой вышивкой. Сверху конопля, снизу – вставки из шелка пониже колен. Такую статусную вещицу под броню не запихнёшь.

Нижнее бельё… а нет его. Не та эпоха. Интересно, Тараси специально посадила меня в такой позиции, чтобы вызвать неловкость?

Королева явно отследила мой изучающий взгляд, и чуть сдвинулась, скрывая срамные места.

– Всем интересно. Или притворяются, что интересно. А как ребёнка заделать – уже четвёртый выкидыш получается. Ты вот как шаман скажи, я порченая? Или всё хреновых мужиков выбираю? Или сглаз какой?

У меня в голове пронеслись выкладки статистики, видео о заведении детей, что я когда-то смотрел с женой. Сложный случай. Как бы помягче сказать…

– Не дело так мотаться по лесам и горам. В походе всякие духи встречаются, и злокозненные в том числе. Сглаз, наверное. Снять я сниму, но ты же опять помчишься подхватывать призрачную дрянь?

– Угу. – Чёрная Ведьма подхватила очередной кусок мяса. – Жизнь такая. Не будешь вертеться, свои же родственники прирежут.

Чья бы корова мычала. Пока что я видел только то, что Тараси сама лихо режет родню. Кстати…

– А что с королём Туай? – Я задал вопрос, вертящийся на языке. И в первый (и наверное, в последний) раз в жизни увидел, как королевские глазки воровато забегали. Интересно…

– Зашибла я его. Сгоряча. Сильно разозлилась. Это ты виноват!

Упс. Похоже, меня намечаются большие проблемы!

Я вдохнул, выдохнул. Тактическая пауза, чтобы собраться с мыслями.

– Моя королева. – Речь смертника лестью не испортишь. – Что случилось в Тикси? Я тоже мотался по лесам и горам, аж сандалии стоптал. Ничего не знаю из последних событий.

– Ничего хорошего. – Похоже, королева пока не гневается, просто в дурном настроении. – Я заучила сообщение духов наизусть. И прямо так, слово в слово, передала мужу. А он… он… – Глазки опять забегали.

– Так и передай, слово в слово.

– Он сказал, что сомневается, что такие страны вообще существуют, так что и завоёвывать нечего.[18]

Проклятие. Привык у себя в двадцать первом веке, что никто ничего не заучивает дословно, и прокололся с русскими названиями стран. Всё, больше никаких пророчеств "на вдохновении". Слишком качество падает.

– Надо было пнуть его по яйцам. – Я намеренно провоцировал королеву на срыв.

– Я бы и пнула. – Тараси тяжело вздохнула. – Но боюсь, это было бы жестоко. Всё равно после такого неуважения только шею ломать, а так он хоть не особенно мучался.

– А почему не нож в печень? – Что-то у меня образ не складывается.

– Так не по понятиям. – Тараси помотала головой, оттаивая на глазах. – С Сусаноо это был особый случай. Сам подставился. Захотелось идиоту покрасоваться в кавалерийской броне. А сам с лошади слез. Ну чем не идиот?

От речей королевы легонько веяло бандитской романтикой. Хотя почему легонько? Очень похоже на романы и фильмы о первых десятилетиях Русской Зоны, сразу после объединения. Это когда полиция была настолько слаба, что целые области находились под негласным контролем то ли комиссаров с уголовными замашками, то ли уголовников, прикидывающимися комиссарами. Хотя перескажи это королеве, и фатальное непонимание гарантировано. Естественно – здесь пока что не было централизованного государства, так что нет и заклеймения "преступного сообщества". Так что буду говорить о более приземлённых материях.

– А если бы он был в пехотной броне? Какая была на тебе?

– Пехотная броня плотно охватывает талию и бёдра. В ней и на землю сесть можно только с большим трудом, а на лошадь – вообще никак. Если бы тот придурок не поленился притопать на переговоры на своих двоих, вместо того чтобы красоваться, тогда бы пришлось ложиться под Идзумо. И страной, и мне лично. – Тараси скривилась. – Я ведь не совсем дура. Понимаю, что надо делать детей только с благородными, желательно с близкими родственниками. Только…

– А что с запретом на инцест? – Я был настолько удивлён заявлением, что перебил Чёрную Ведьму. И немедленно удостоился презрительного взгляда.

– Сказки про опасность инцеста – это для землеедов. Пусть трахаются со всякой швалью и вырождаются, только править легче будет.

Голубая кровь аж в третьем поколении, головой её об пень и негра с топором сзади. Если это будет продолжаться в таком же стиле, к двадцатому веку не то что до царя с гемофилией и императора-паралитика, тут и до императора-анэнцефала доебутся.

– Духи запрещают инцест. Всем без исключения. – Я выдал в самом категоричном тоне. И плевать на риск. Подобные дурные тенденции надо давить в самом зародыше, пока они не превратились в освящённые временем традиции.

– Так что, может духи ещё и убийство Туая одобряют? А Сусаноо? То есть своих родственников? – Тараси иронично подняла бровь.

– Одобряют. – Поздно идти на попятную. – Туай отказался от предназначения, а Сусаноо встал у него на пути. И нет времени на вторую попытку. Не так уж и много времени осталось до того, как все умрут. Тысяча семьсот тридцать один год, и конец. Голод, война и болезни убьют всех.

Королева взорвалась стремительным движением, и прежде, чем я успел среагировать, опрокинула меня на пол, одновременно хватая обеими руками за горло.

– Зачем мне эти детские страшилки. – Слова выплёвывались, как из пулемёта. – Сказки о том, как все умрут. Ты лучше расскажи, зачем ты живёшь? Зачем я живу?

Становится понятнее, как Тараси умудрилась выжить в совсем непростом месте. Реакция и сила у неё пристала скорее наёмному убийце, чем королеве, и интеллектом с памятью не обделена. Вот так она и пробилась на самый верх. По спиральной лестнице из человеческих костей. Такую концом света не испугаешь.

– Жизнь – это ценность сама по себе. Но сейчас у тебя есть выбор. Убить многих. Или не убить, и бездействием убить всех. Выбирай.

Мои слова остановили вспышку гнева. Тараси встала, демонстративно обозначив под конец пинок по яйцам, и снова села на свой пафосный чёрный стул. Что характерно, войти на шум никто не осмелился. Явно охрана привычна к подобным инцидентам.

– Мне уже донесли, что это ты принёс магические чёрные камни. – Королева сменила тему. – Таро сообщил, что волшебная сталь ковке не поддаётся, но отлитые пластины пойдут на три десятка комплектов кавалерийских доспехов. Прочность и твёрдость потрясающая. От тебя требуется держать язык за зубами, и ни в коем случае не доставать новые камни. Понял?

– Будет исполнено. – Не совсем по плану, но сойдёт. Главное, марганцу нашлось применение. Интересно, сколько марганца намешали помощники Таро, что получился настолько неординарный результат?

– Теперь дальше. Я отправляюсь в Идзумо, принимать номинальную власть. Тамошние лорды надеются на мою бездетность, чтобы протолкнуть своих детишек на роль короля. Как приёмных детей. Условие моей коронации – больше никогда не выходить замуж.

– Идиоты. – Я уже достаточно знаю Тараси, чтобы понимать. Очень скоро номинальная власть королевы станет реальной.

– Воистину. Деревенские дурачки дальновиднее лордов Идзумо. – Согласилась королева. – Они надеются на то, что я буду сидеть в Амато и не мешать их грязным делишкам.

Я попытался представить общую картину, и у меня захватило дух. Два сильнейших государства в регионе, и вместо взаимоуничтожения – вдруг личная уния. Кавалерия, китайские наёмники-арбалетчики, стальные мечи, железная и даже стальная броня, большое количество иммигрантов и готовность их принять, Самодостаточность по продуктам питания и зачатки индустриального производства. И я, готовый помочь с обхождением известных "подводных камней" в строительстве государства. Если все остальные государства на острове Хонсю настолько "рыхлые", как Амато в день моего прибытия, это будет даже не завоевание. А зачистка от части элит и сшивка в… империю.

– Киби, Оми, Овари, Тикси. – По году на каждое. – Я озвучил свои мысли вслух.

– С Киби придётся немного погодить. – Возразила Тараси. – Большую часть сегодняшнего ополчения я заняла у ихнего королька.

Но ведь по срокам возражений нет. Тараси отлично понимает, насколько уния Амато-Идзумо ломает региональный баланс сил. Четыре года до неизбежного возникновения нового регионального центра цивилизации.

История явно отклонилась от известных мне событий. В сторону большего единства восточной островной окраины Российской Империи. А значит, может исчезнуть Русский Хоккайдо, а очертания голландской колониальной империи изменятся. Вполне может измениться исход и даже сама сущность русско-японской войны тысяча девятьсот седьмого года. Первая мировая война вполне может обойтись без тяжёлых боёв в Сибири и на островах. Без тех самых боёв, что ослабили российскую Империю и привели к созданию русской оккупационной Зоны и японской оккупационной Зоны в рамках Центрально-европейской Империи.

К лучшему грядущие изменения или нет? Не знаю, но мне жить в этом мире. И умирать вместе со всеми, если окажется, что Конец не удалось предотвратить.

Конец первого тома