Триста пятидесятый год – перезагрузка

Глава 30. 21 апреля 350 года от Р.Х. Земля, остров Хонсю, государство Амато, город Саки, внутри высокотемпературной печи

Как ни надувал щеки ранее мельком виденный на волоке шаман, и как ни пытался Сукнэ отвязаться бесконечной говорильней, результата это не изменило. С мастером Гуо я всё-таки встретился. Да и не вышло бы по-иному. По моим подсчётам, в городе Саки живёт около четырёх тысяч жителей. Это если считать младенцев, женщин, торговцев и приходящих охотников. А если считать свиту королевы Тараси, к которой мне удалось прибиться, то найдётся максимум сотня лиц. Но через эту сотню к моей цели пришлось прорываться нестандартной тактикой.

Нестандартной – потому что здешнее собрание начальничков нельзя назвать ни свитой, ни двором. По очень простой причине. Отсутствуют должности.

Такая вот социальная аномалия. Обязанности есть, а должностей нет. Причём обязанности – строго в древнейшем смысле этого слова. Кто обязан начальнику, тот и работает.

Поэтому мне оказалось неожиданно трудно прибиться к делу. По местным "понятиям", если я кому-то возьмусь помогать, то это – прямая заявка на главенство. Если даже я что-то сделаю независимо – это жирный намёк на закабаление окружающих. Потому что новыми "магическими" изделиями кто-то будет пользоваться, кто-то будет продавать… и будет мне обязан. Услугу в общем случае. Такой вот прото-копирайт в четвертом веке.

Когда я наконец сообразил, в чём я подставился с Ижихи, я хохотал с полчаса. Прогрессор называется. А догадавшись, почему на мои авансы идёт достаточно уклончивая реакция, я сделал всё правильно.

Пошёл к элитной каморке (полтора метра на метр восемьдесят) своего вроде бы покровителя. Нагло стащил баклажку крепкой браги, с которой познакомился ещё в день прибытия. Вылил бражку на голову. Для запаха, разумеется. После чего спустился в помойный ров и принялся метать какашки в черту города. Приблизительно в район работы Сукнэ.

Да, звучит по-идиотски. Но тактика сработала. Сначала прибежала парочка стражников. Потом – шаман. Причём по коричневым на красном разводам стало ясно, что не все мои броски ушли "в молоко". И наконец, явился патриарх.

Я был обруган за воровство, осквернение земли, пьянство, оскорбление ВИПов, испуг детишек, и кажется даже за собаку, которой в суматохе отдавили лапу. После чего лицо Сукнэ просветлело, и посыпалась череда приказов. Ибо теперь я был серьёзно должен патриарху, и он мог мне приказывать, не опасаясь падения своего статуса.

Так что пятнадцать минут метания продуктов жизнедеятельности оказались эффективнее, чем пять дней уговоров и приставаний. Меня подпустили к печи немедленно. Где я занялся тем, в чём уже успел получить опыт. Размазыванием глины.

Голубая глина. Казалось бы простейший общедоступный ресурс. Вопрос, для кого? Одно дело – региональная цивилизация, раскинувшаяся на миллионы квадратных километров. И совсем другое – королевство на краю света, которое можно пересечь из конца в конец за три дня. Даже пешком, бз дорог и с тяжёлым грузом. Припоминаю из курса истории, что в первом тысячелетии до нашей эры даже империи много крупнее Амато воевали за… диорит. Да, тот самый диорит, который вообще-то самая распространённая горная порода на Земле.

Так что мне ещё повезло, что критически важный жаропрочный материал нашёлся у то ли союзников, то ли вассалов Амато. Пусть и на берегах кишащего смертльными паразитами озера.

А качество материала оказалось паршивым. Что критично – ведь любые примеси снижают точку плавления. А ещё увеличивают вероятность растрескивания. Так что я с утра до ночи вожусь с холодной водой и грязью.

Размять сырые комки в руке. Выбрать все включения, отличающиеся по цвету. А затем отборную глину – в долблёное корыто с водой. Размешать, осадить песок и мелкий гравий. Снять с поверхности растительный мусор. А затем перелить мутную воду в яму для отстойки. Ту самую яму, рытьё которой я наблюдал в день прибытия в Саки.

Да, я забыл про самый отвественный шаг. Сбор отстоявшейся глины деревянным скребком. Чуть глубже захватишь – и будет неоднородость жаропрочного покрытия, от которой печь в лучшем слуае треснет, а в худшем прогорит насквозь.

Соблюдать технологию оказалось предельно трудно. Полдесятка помощников отсеялось за три дня, и нас осталось трое. Я, Гуо, и Сиори. Впрочем, последняя держалась исключительно на гордости и силе воли, периодически стуча зубами от переохлаждения. Наша одежда превратилась в тряпки идентичного серого цвета, ногти поломались. Пальцы приобрели одинаковый синий цвет, и только отчасти из-за грязи. А на разбитые колени и локти я вообще перестал обращать внимание.

Последний шаг – это формирование жаропрочных кирпичей, которые надо сначала обжечь, а затем обложить внутренние стенки печи. В форме знаменитой римской арки, чтобы они удерживались своим весом без всякого цемента.

Я даже засомневался, не римская ли это технология. А затем просто пожал плечами. Если до Японии дошла греческая нумерология, и индо-европейская система дней недели, то почему бы не дойти и технологии кирпичного дела? Святой Остров, который здесь упоминают при разговоре о почти всех новшествах – это явно важный канал культурного обмена. Может быть, не только с ханьцами и гурейцами, но и со всем материком.

Но если есть четко поставленная цель, любой ужас когда-нибудь кончается. Мастер исправил ошибки в поршневом мехе, который построила вторая под-команда под командованием шамана Таро, которого я так удачно закидал экскрементами. И настал час истины.

Гора привозного берёзового угля наконец исчезла. Покрытые потом парни отвалились от поршня, а каменную крышку топливоприёмника я лично втолкнул на её место длинным шестом, закрыв пышущее бело-жёлтым жаром нутро. Оставалость только ждать. И молиться. Три дня. Чем медленнее остынет печь, тем меньше в её стенках будет остаточных напряжений, способных погубить всю работу.

Три дня. И нервы играли не только у меня. Сиори даже спать устроилась рядом с печью, чтобы слушать. Не раздастся ли предательский хруст. И она пыталась взывать к духам. Я пару раз тоже поучаствовал для вида, имитируя ухватки Какота-да.

Самое дебильное, что окружающие восприняли наше поведение как должное. Шаман с ученицей занимаются отгоном злых духов. Сукнэ даже организовал доставку горячей пищи.

Именно в период остывания печи я пристрастился к местным шашлыкам. Куски мяса меньше привычных, лук какой-то странный, тонкий и горьковатый, а вместо маринада эти шашлыки-недоростки на тонких веточках посыпают смесью из соли и ароматного порошка, отдалённо похожего на перец.

На третий день, когда стенки печи можно уже было трогать без риска ожога, я собрал всю волю и помылся. Из-под крана.

Ну, насчёт крана я преувеличил. Водопровод типа "акведук" в Саки имеется. Местами есть даже трубы. Аж четыре бамбуковые трубы на город. А в трубах – деревянная заглушка, которой можно при определённом старании регулировать напор воды. Так что мыться можно, и даже почти безопасно. Паразитов травят ядовитыми листьями в отстоечном пруде в самом начале водопровода.

Помывшись и переодевшись, я решился. Сейчас. Уже темнеет, но до завтра ждать – никаких нервов не хватит.

Кликнул товарищей по работе, и направился к печи. Наконец, опять я сдвинул крышку. Гуо запалил пук соломы от горшка с углями, и бросил внутрь. А затем я, Сиори, Гуо и Таро, почти столкнулись головами, заглядывая внутрь.

В неверном свете пламени, я увидел достаточно. Идеальный результат! Кирпичи сместились, некоторые – треснули. Но нигде нет ни обрушений, ни осколков. Я пошатал пару блоков. Шероховатая, твердая поверхность. А главное – все кирпичи шатаются по отдельности, а не сварились вместе.

Гуо проделал аналогичные манипуляции, и степенно кивнул.

– Успех. – Всего одно слово, но какое важное!

И тут, прежде чем я успел среагировать, совсем рядом послышался радостный взвизг, а затем у меня на шее кто-то повис. И ткнулся мне в губы.

Несколько растерянно отвечая на поцелуй, я мысленно усмехнулся. Ай да Сиори. Начинающая ведьма, чтобы её. Спланировала сцену спонтанности так, что не подкопаться. Да ладно. Это в двадцать первом веке было бы проблемой, а что сейчас? Правильно, четвёртый! Проще надо быть!

Я проснулся от того, что мне в нос воткнулась соломина, отбившаяся от тюфяка. Случай рядовой. Только и делов, что перевернуться на другой бок и снова зас…

Кровь застыла в жилах. Потому что на фоне дверного проёма чётко виднелся человеческий силуэт.

Я внутренне продобрался, готовясь к прыжку. Кто там может быть в неурочный час? Мысленно прокрутил наиболее вероятные варианты, и только после этого подал голос. Одновременно нашаривая рукоятку кинжала.

– Сиори?

В ответ – короткий смешок. Мужской. Похоже, правильный вариант угадать не удалось.

– Хорошо ты устроился. Кормёжка от пуза, работа без риска, даже девки клеются.

Голос я узнал. Ницу. Господи милосердный. Как у меня закрутилось дело с Сукнэ и Таро, я совсем о парне позабыл.

– Ницу, у тебя проблемы? Извини, замотался…

Снова невесёлый смешок.

– Спасибо, хоть имя моё не позабыл. Нет, не проблемы. Принципы у меня такие. Честь, если ты слышал о такой штуке.

Я от такого заявления банально вылупил глаза. Пусть и без толку по случаю ночного времени. Разговоры о чести от недалёкого, простоватого охотника. Пусть даже и амбициозного.

– А если поподробнее? Я что-то бесчестное сделал?

Ницу фыркнул. Потянул паузу. Аж две секунды, что при его уровне терпения – великий подвиг. И всё-таки выдал свою обиду.

– Та твоя выходка с метанием отбросов. Ты понимаешь, что сделал?

– Тогда вроде понимал. А сейчас, как ты сказал, засомневался. Где засада?

– Нельзя позволять себя ругать. Ну, если ты не сильный шаман. – Голос Ницу упал на пару тонов. – Ругательства привлекают злых духов, и отмеченный ими никогда не станет великим воином. И правителем.

Опять двадцать пять. Этот бытовой мистицизм, или попросту суеверия. Меня бесит этот подход! Меня бесят шаманы! Мне хочется развалить теократию Амато! Но вместо этого приходится играть по местечковым правилам.

– Да, мне плевать на мелких духов. – Демонстративно сплёвываю в сторону, чтобы не попасть по Ницу. – Тлен они и чушь собачья!

Ницу дёрнулся, но моментально подобрался.

– Такой ритуал всем помогает? Силы шамана помногу уходит? – В голосе охотника плохо скрытая надежда.

– Нет, нисколько силы не надо. Всякий может плюнуть на злых духов.

Ницу с готовностью плюнул. Два раза. По силуэту понятно, что плюнул через левое и правое плечо. А меня по спине продрал мороз. Так и представил сотни миллионов таких парней на тысячелетия вперёд. И все плюются через плечо. Что же я натворил по недомыслию…

– Хорош плеваться. – Я попытался остановить новое суеверие в зародыше, уже в душе понимая, что слишком поздно. – А что у тебя за проблемы?

– Учиться хочу. – Ницу продолжает удивлять. – Надеюсь выучиться на мечника, а все воины только нос воротят. Рылом мол не вышел.

Уф, всего лишь обучение военному делу. А я уж навоображал невесть что.

– Я попрошу за тебя. – Я принял решение. За друзей надо держаться, пусть это временами идёт в ущерб сиюминутным целям.

И тут меня ударило озарение. Ведь я сделал для карьеры то, что здесь и сейчас считается табу, позором. Выставил себя на посмешище. То есть стал… шутом. В перспективе тем шутом, кто может советовать королеве. И происхождение института средневековых шутов вдруг предстало с неожиданной стороны. Возможно… смех в их роли был не более, чем социо-динамическим инструментом.

Что-то в эту ночь у меня мурашки по спине табунами кочуют. Или я многое понял, или… просто ночь холодная.