Пограничник. Том 10: Тень "Пересмешника"

Глава 25

В этот момент для меня время будто замедлилось. Я четко видел, как очень медленно курок нагана отводится от бойка, как прокручивается барабан.

Прозвучавший холостой щелчок будто снова запустил время в привычном темпе. Выстрела не произошло. Ошарашенный мальчишка вздрогнул, судорожно отвел пистолет от головы, уставился на него дурными глазами.

Пограничники, затихшие на мгновение и будто ожидавшие выстрела, внезапно оживились.

— Взять! Взять его быстро! — крикнул Муха тут же.

Мне и не нужно было приказа: еще до того, как старлей закончил выкрикивать свое приказание, я ринулся к парню.

Тот, будто не замечая, как к нему помчались пограничники, снова приставил пистолет к голове и принялся остервенело жать на спуск, снова и снова щелкая курком.

Я подскочил первым.

Кинулся на парня, вцепился душману в пистолет. Тот сопротивлялся. Стискивая зубы, хрипло стонал. Когда я вырвал из его пальцев наган, парень схватил меня за одежду, принялся бесполезно бить мне по груди, плечам, стараясь дотянуться до лица.

В следующее мгновение подоспела Муха, потом остальные. Мы тут же схватили парня за руки. Я заставил его перевернуться на живот, Муха завел руки ему за спину.

Парень, лежавший на животе, рычал и шипел, то и дело отплевывался землей и грязью. Душманенок постоянно кричал что-то на дари. Кажется, ругался.

— Руки! Руки ему вяжите, — приказал Муха.

Душманёнок не унимался, я навалился на него сверху. Он барахтался, словно рыба, сучил и бил ногами, стараясь усложнить Мухе работу со своими руками.

— Вяжите его, ну! — снова прокричал Муха.

В этот момент подоспели Смыкало и Бычка. Бычка сходу схватил парня за ноги, прижал их к земле. Смыкало принялся рыться в подсумке, ища концы шнура. Когда нашел, стал туго вязать парню руки. Почувствовав это, душманёнок зарычал еще громче, еще яростнее.

— Молчи, падла! — крикнул ему Муха, а потом добавил что-то на дари.

В ответ парень выплюнул несколько резких, похожих на собачий лай, слов.

Смыкало затянул на запястьях мальчишки толстый узел. Дождавшись этого, Муха тут же схватил парня за волосы, приподнял ему голову и стал говорить что-то на дари.

— Он ничего не скажет, — обратился я к Мухе.

Муха ответил мне далеко не сразу, все еще продолжая что-то говорить душманёнку. Парень лишь воротил от него лицо, стискивая зубы. Пленный лишь мычал с каким-то мерзковатым отвращением. Да так будто ему было противно смотреть старшему лейтенанту в лицо.

— Он ничего не скажет, — повторил я.

— Разговорим, — зло прошипел Муха.

— Командир, этот парень фанатик. Смерти не боится, — покачал я головой, — так просто говорить его не заставишь.

— Это мы еще посмотрим. А ну, переверните его! Оттащите туда!

Смыкало с Бычкой схватили парня за плечи. Тот тут же принялся брыкаться, бешено мотать головой и извиваться.

Пограничники бросили душмана на камни так, чтобы он оказался в полусидячем положении. Душман, видимо, ударился спиной, потому что скривился от боли, выгнулся, зажмурив глаза.

Муха встал над ним. Что-то сказал. Душман никак не отреагировал.

— Если надо, я ему могу бока намять, — мрачно заявил Бычка.

Старлей его проигнорировал.

Вместо этого он опустился к пленному, схватил его за слезшую с головы на шею куфию. Заглянул в глаза и что-то проговорил.

Вместо ответа парень плюнул в Муху.

Старлей отпрянул, выматерился. Зло добавил:

— Ах ты сука…

А потом полез за табельным.

— Стой! — бросился я к старлею и, пока он не успел поднять пистолета, схватил его за вооруженную руку.

— Отпусти, Селихов!

— Это ничего не даст.

Мы с Мухой застыли, уставившись друг другу прямо в глаза.

Старший лейтенант глубоко дышал. Ноздри его небольшого носа надулись от ярости. В глазах поблескивала злость.

— Это ничего не даст, — повторил я. — Такое мы уже проходили тогда, в чайхане.

На миг лицо Мухи переменилось. Лишь на одну секунду на нем появилось выражение абсолютной беспомощности. Впрочем, командир быстро спрятал его. Взгляд Мухи снова стал жестким, но желваки еще продолжали переваливаться под узковатыми скулами.

Муха посмотрел на парня.

Тот, сжавшись в комок, ответил нам совсем волчьим, полным недоброжелательности взглядом.

— Надо было его просто хлопнуть, — сказал Муха тихо. — Зря только гонялись.

— Давай я с ним переговорю, командир, — покачал я головой. — А ты — переводи.

— Он фанатик, — заглянув мне в глаза, возразил старлей, — ты сам сказал. Никого он слушать не будет.

Потом он снова глянул на парня. Проговорил:

— Щелкнуть бы его, да устав не велит.

А потом… собственно говоря, щелкнуло.

Хлесткий, отрывистый звук снайперского выстрела прокатился по округе.

Краем глаза я заметил, как Бычка, потеряв панаму, замычал от боли, схватился за голову и согнулся пополам.

Муха вздрогнул, но даже не обернулся. Рефлекторно крикнул:

— Снайпер!

— В укрытие! — закричал я.

Бойцы тут же попрыгали за большие валуны, к которым мы бросили душманенка. Я же ринулся к Бычке, схватил его за одежду и потянул за собой.

Не успели мы шагнуть в сторону, как снова хлестко щелкнуло.

Я заметил, как новая пуля легла нам под ноги. И все же мы успели рухнуть в укрытие — широкую канаву, которую промыло на этом склоне дождями.

— Падла! — орал Бычка, ругаясь матом и держась за ухо, — он мне ухо отстрелил! Ухо!

Я несколько мгновений просто лежал, прижавшись к земле. Бычка полусидел рядом, не выпуская из рук собственной головы.

— Откуда стреляют⁈ — крикнул Муха, — кто-нибудь понял⁈

— Ухо! — продолжал выть Бычка.

Я медленно приподнялся, аккуратно, сбоку, выглянул из-за небольшого камня.

Внезапно наш пленный душман выкрикнул какое-то слово. Выкрикнул протяжно, истошно, словно звал на помощь.

Я глянул на Муху, который вместе со Смыкало прижались к земле метрах в полутора от нас с Бычкой. Они лежали аккурат за тем камнем, у которого сидел пленный.

Старлей прислушался.

— Он просит, чтобы его застрелили! Сумасшедший, блин! — выдал Муха.

Я нахмурился. Прислушался.

Снайпер не стрелял. Казалось, он и не собирался ответить на просьбу своего попавшего в плен товарища. Но даже несмотря на это, мальчишка не унимался.

— Сука… Жжется… — шипел Бычка.

— Дай глянуть, — бросил ему я.

Бычка, работая локтями и извиваясь, сполз немного ниже ко мне.

— Руки убери, я ж не вижу.

Он с усилием оторвал дрожащие руки от уха.

— Сильно там? — спросил Бычка.

Рана оказалась пустяковой. А Бычка — настоящим везунчиком.

Пуля только задела ему кожу на кончике уха. Притом сделала это так, что даже почти не кровило.

— Тебе надо в Спортлото играть, — сказал я с ухмылкой.

— Чего? — удивился Бычка.

— Везунчик ты, говорю. Еще бы три сантиметра влево, и все. Кердык. А так — пластырем заклеешь и будет порядок.

Бычка, пытаясь нащупать ранку, принялся материться себе под нос.

Я же подтянулся на руках и немного привстал. Слегка выглянул из-за камня.

Все это время мальчишка-душман не прекращал истошно орать. И пусть крики его звучали все реже, он упорно продолжал звать снайпера, чтобы тот оборвал его жизнь пулей.

Но, кажется, в планы снайпера это не входило.

Но когда я едва успел выглянуть, над ущельем снова раздался выстрел. Я тут же спрятался. Пуля угодила куда-то в землю. При этом по моим ощущениям — довольно далеко от моей позиции.

Кажется, стрелок был неважным снайпером. Возможно, только прошел обучение, а может быть, и вовсе только вчера получил свою СВД.

Я укрылся за неровностью рельефа. Душманенок же, возбужденный новым выстрелом, лишь сильнее растревожился. Снова принялся орать как резаный.

— Командир! — снова прижавшись к земле, закричал я Мухе, — он на гребне, засел в кустистой местности, у скалы, похожей на клык!

— Ты уверен⁈ — глянул на меня Муха, потянувшись к рации.

— Да! Наводите!

Муха извлек гарнитуру и принялся связываться с Андро:

— «Ветер три»! У нас снайпер! Повторяю, у нас снайпер! Пусть кто-нибудь его накроет!

Снайпер снова молчал. Не спешил стрелять.

Рация с позывным «Ветер два» была у Волкова и, видимо, оставалась в подбитом БТРе. Теперь Геворкадзе потребуется больше времени, чтобы оповестить БТР о том, где следует подавить огневую точку. Ведь кому-то из его парней придется буквально вручную передавать сообщение.

Так и лежали мы в своих укрытиях около пяти или семи минут. За это время даже пленному надоело орать. Парнишка затих где-то за камнями. И что самое интересное — он даже не пытался бежать.

Скорее всего, он попросту был в шоке. Другого объяснения у меня не нашлось.

— Да куда они запропастились⁈ — крикнул вдруг Муха.

И ответом ему стала протяжная, мощная очередь из КПВТ, которую открыл сдвинувшийся и подобравшийся поближе БТР.

Все бойцы тут же выглянули посмотреть, что твориться у скалы-клыка. Я тоже приподнялся на локтях. Увидел, как крупнокалиберные, в четырнадцать миллиметров снаряды утюжат вершину, под острой, тянувшейся к небу скалой.

Там поднялась такая пыль, что укрыла скалу чуть не на половину. В этой буре не было видно ни кустов, ни камней, за которыми мог бы скрыться стрелок.

Секунд двадцать продолжался обстрел. Когда пулемет затих, склон превратился в выхолощенную пустыню, где не могло уцелеть ничего живого.

Судя по тому, что снайперская стрельба прекратилась, душман или отступил, или был уничтожен.

— «Ветер три» — Муха, не отрывая взгляда от горы, над которой все еще клубилась пыль, приложил гарнитуру к уху. — Снайперская позиция подавлена. Отличная работа. Конец связи.

Мы выбрались из укрытий. Бычка немедленно полез в вещмешок за аптечкой.

— Глянь мне ухо, — обратился он к Смыкало.

Мы же с Мухой первым делом встали над душманенком.

Парень сжался в позу эмбриона, зажмурился и трясся под камнем, словно осиновый лист. Я опустился на корточки рядом с ним.

— М-да… Дела… — протянул Муха хмуро.

— Эй, — я ткнул парня в плечо.

Тот вздрогнул, затравленно посмотрел на меня. В глазах его больше не было никакой злобы. Только отчаяние.

Я потянулся за фляжкой с водой. Открыл. Молча предложил ему попить.

Парень помедлил. Он посматривал то на фляжку, то на меня. Потом сглотнул и кивнул.

Я поднес фляжку к его губам, душманенок принялся жадно пить. При этом тянулся за горлышком, словно телок за выменем матери.

— Командир, переведи ему мои слова, — сказал я Мухе, когда отнял фляжку от губ парня.

Муха вздохнул. Потом тоже опустился рядом.

— Ну? И чего говорить-то?

— Скажите ему, что он смелый солдат, — сказал я без всяких обиняков. — Что не боится смерти и это похвально.

Муха нахмурился.

— Ты похвалить его решил?

— Переводи, командир.

Муха снова вздохнул и принялся переводить.

Когда парень услышал знакомую речь, то как-то опасливо, словно провинившийся щенок, посмотрел на Муху. Душманенок будто не решался на полный зрительный контакт со старшим лейтенантом и оттого постоянно прятал глаза.

— Перевел, и что? — спросил Муха. — Все равно молчит.

— Скажите ему, что его братья по оружию не заслуживают его смелости, — покачал я головой. — Потому что пожалели для него даже одного патрона.

По мере того как Муха передавал ему мои слова, душманенок менялся в лице. Он становился все грустнее и грустнее. Взгляд его, полный отчаяния, на несколько мгновений стал просто пустым.

— Спроси его, командир, — продолжил я, когда Муха закончил, — считает ли он людей, так легко бросающих своих братьев врагу, достойными воинами? Считает ли он их теми, кто действительно ведет джихад? Или же это просто трусы, которые всего навсего им прикрываются.

Когда Муха перевел, парень нахмурился. Сказал что-то в ответ. Но теперь слова его звучали совершенно неубедительно. Не было в них больше той пламенной веры, с которой он просил снайпера застрелить его. Пусть я не понял смысла незнакомой речи, но уловил ее суть — мальчишка сомневался.

— Вот сука… — протянул Муха сквозь зубы. Потом поднялся и выпрямился. Сложил руки на груди.

— Что он сказал? — спросил я.

— Ты был прав, Саша, — покачал Муха головой, — Муаллим-и-Дин где-то здесь.

Остальные погранцы, слушавшие наш разговор, заинтересовались словами Мухи. Притихли. Казалось, даже перестали шевелиться.

— Он говорит, — начал старлей, — что Муаллим-и-Дин праведный человек. Называет его настоящим человеком Аллаха.

— Настоящий человек Аллаха станет обрекать своих братьев на плен неверных? — сказал я, удерживаясь от того, чтобы хитровато ухмыльнуться. — Передай ему.

Когда Муха закончил переводить, парень ничего не ответил. Он просто сидел с завязанными за спиной руками и таращился в землю.

— Видать, это все в бестолку. Упрямый он как пробка, — сказал Муха.

Я несколько мгновений помолчал. Задумался. Потом сказал:

— Командир, спроси его, откуда он.

Муха пожал плечами и спросил.

— Айвадж, — не сразу бросил парень.

— Я так и думал, — покивал я. — А теперь спроси, не знал ли он случайно Харима, сына одного из старейшин.

Когда Муха передал ему мои слова, парень вдруг оживился. Он несколько удивленно поднял свой взгляд и глянул сначала на Муху, а потом на меня. Проговорил несколько слов.

— Он знает, что Харим мертв, — сказал Муха.

— Он погиб в бою с нами, — покивал я. — И его последними словами были такие: «Я искал честь не там. Я умер не как шахид, а как дурак, проливавший кровь за чужую ложь». Он говорил о вашем Учителе Веры, мальчик. Говорил, потому что понял его ложь. И сегодня ты своими глазами увидел плоды этой лжи.

— Прямо так и передать? — помрачнел Муха.

— Прямо так.

Муха вздохнул и заговорил на дари. Душманенок слушал его, снова не решаясь посмотреть на старшего лейтенанта. Потом он кратко ему ответил.

— Он говорит, что уважал Харима.

— Мы тоже его уважали, — сказал я, глянув Мухе в глаза, — пусть он и был нам врагом, но по крайней мере в конце жизни понял, что заблуждался. Это уже много.

Муха молчал, поджав губы. А потом бросил парню несколько слов.

— Спроси, как его зовут, — сказал я.

— Омар, — ответил дух, когда старлей передал ему мой вопрос. А потом парень вдруг спросил еще что-то.

Муха ему ответил. Тогда мальчишка вдруг поднял на него глаза. Взгляд его запрыгал от меня к Мухе. Мальчишка снова бросил старлею несколько слов. Муха отрицательно покачал головой. И тоже ответил что-то парню.

— Что он говорит? — спросил я.

— Он спрашивает, убьем ли мы его. Я ответил, что нет. Он военнопленный.

Мальчишка снова поник. Уставился в землю перед собой. А потом что-то спросил. Муха заговорил на дари. Старлей говорил долго, даже присел рядом со мной, что-то объясняя юнцу.

— Он спросил, что мы от него хотим, — перевел Муха без напоминания, — я ответил, что нам нужна от него информация о том, где находятся пленные советские солдаты, сколько еще душманов в ущелье и где прячется этот Учитель Веры.

Я молча покивал.

Мальчишка подлял на меня взгляд. Потом его взгляд скользнул на Муху и снова на меня. А затем душман произнес:

— Идом ба ивази рости. Вагарна хомушу.

Муха нахмурился, подался чуть ближе к парню и вопросительно приподнял бровь. О чем-то его переспросил.

— Вагарна хомушу… — повторил душман.

Муха выдохнул и выругался. Посмотрел на меня.

— Чего он хочет? — догадался я.

— Мальчишка говорит, — Муха немного нервно сглотнул, — что все расскажет. Но только… Только при одном условии…

— Каком? — чувствуя неладное, нахмурился я.

— Взамен… — старлей осекся. Как-то нервно поднялся. При этом двигался он несколько быстрее, чем требовалось. Муха волновался.

— Взамен он просит, чтобы мы его казнили, — докончил старший лейтенант напряженным тоном.

Я мрачно посмотрел на парня. Тот уставился на меня в ответ. И взгляд его на этот раз был тверд и решителен.

— Вот сука… — протянул Бычка и добавил мерзким матом.

— Фанатик хренов… — покачал головой Смыкало.

— Он хочет, — Муха обернулся к ним, — хочет погибнуть как воин Аллаха.

От автора:

🔥🔥🔥 Дорогие читатели! Если вам нравится книга, не забудьте добавить ее в библиотеку, чтобы не пропустить новые главы. Ну и конечно, автор будет рад вашим сердечкам❤️ и положительным комментариям 🗣️. Это мотивирует меня писать лучше и интереснее. Спасибо!