Пограничник. Том 10: Тень "Пересмешника"

Глава 22

— А ты откуда знаешь? — уставился на Смыкало удивленный Муха.

— Да у меня в школе точно такой карандаш был, — пожал плечами Смыкало. — Красивый, не наш. Только я дурак, сгрыз его за уроками.

Муха вопросительно приподнял бровь. Волков округлил ничего не понимающие глаза.

— А… Да батя у меня доменщик, — поспешил ответить Смыкало. — Он с семьдесят шестого по семьдесят восьмой летал в Пакистан, КМЗ строили. В нынешнем году запустили первую доменную печь.

Эти слова Смыкало произнес с такой гордостью, что лицо у него сделалось словно у кота, наевшегося сметаны до отвала.

Кажется, Смыкало ожидал от окружающих какой-то похвалы, но когда никто ему никак не ответил, тот продолжил:

— У него таких карандашей было пруд пруди. Потому как время от времени он с командировки в Москву прилетал пакистанским рейсом. Ну и мне давал в школу карандаши, если где умыкнет.

Муха засопел. Задумался. Еще чуть-чуть покрутил обломок карандаша в руках. Потом глянул на меня.

— Ну и мало ли чей это карандаш? Может, у кого тоже батя вот так по Пакистанам летал.

Я протянул Мухе руку. Тот уставился в мою грязноватую ладонь. Потом вернул карандаш, и я спрятал его в нагрудный карман.

— А то, что нужно проверить все версии. И теперь, варианту с банальным дезертирством, появилась еще одна — вдруг тут как-то враг руку приложил?

Муха засопел. Чуть-чуть помолчал, размышляя.

— Лады, — наконец сказал он, — покамест снимаю приказ доложить на заставу. Осмотрим следы вокруг БТРа. Может, еще че интересное найдем.

Группа переключилась на следы. Стала внимательно осматривать каменистую, а местами пыльную землю вокруг брошенной бронемашины.

Это было непросто. Большинство следов оказалось нечеткими. Другие затоптали мы сами.

Тогда я решил отделиться от группы и пройти немного выше по тропе.

— Селихов! Ты куда? — вдруг окликнул меня Муха.

Я обернулся.

— Там ничего не найти. Мы сами хорошо потоптались у машины. Надо проверить, что есть на тропе.

— Сам не ходи, — сказал Муха, немного погодя. — Смыкало! Прикрыть Селихова! Смотри в оба!

— Есть!

Я пожал плечами и, не обращая особого внимания на побежавшего за мной Смыкало, продолжил не спеша подниматься по тропе.

Но нужно признать — место это было небезопасным. Находясь почти на дне ущелья, оно прекрасно простреливалось с тыла и фронта. Неплохо — справа. Только с левой стороны можно было быстро укрыться за большущим валуном. И это при условии, что среагируешь на вражеский огонь достаточно быстро.

Потому и возражать против прикрытия я не стал.

Тропа оказалась достаточно широкой — по ней можно было плечом к плечу пройти вдвоем. Однако была она по большей части очень каменистой — будто бы камней набросали в русло давно иссохшего ручья.

И потому найти здесь какие-то следы сразу оказалось непросто. А вот края тропы оставались достаточно землистыми, чтобы на них отпечаталась чужая подошва. Потому именно их я и стал осматривать в первую очередь.

Смыкало решил меня немного опередить, чтобы засесть вверх по тропе, и я приказал ему двигаться по камням, чтобы случайно не нарушить какой-нибудь след. Боец, конечно, недовольно зыркнул на меня, но послушался. Через пару мгновений он засел за большими камнями метров на пять выше того места, где находился я.

Я осматривал тропу долго. Внимательно выискивал и просматривал каждое место, где могли оказаться следы.

— Селихов! Ну че там⁈ — кричал Муха. — Может, тебе кого на подмогу? А то долго возишься!

— Нет! — отмахнулся я. — Много людей — неудобно, я сам.

Первый след я нашел, когда мы со Смыкало поднялись еще метров на десять выше по скале. Это оказался след, отпечатавшийся во влажной земле едва заметно бегущего между камней ручья. Даже несмотря на оклики Мухи о том, что мне не следует отдаляться слишком сильно от бронемашины, я продолжал искать.

И в конце концов мне улыбнулась удача.

— Товарищ командир! — крикнул я. — Есть кое-что.

Муха поспешил подняться ко мне. Когда он, немного сбив дыхание, забрался вверх по тропе и опустился рядом со мной на корточки, то нахмурился.

— Спортивная обувь, — сказал он угрюмо.

В пыли, на краю тропы я заметил след. Человек, что оставил его, носил кросовки или кеды. Это через несколько лет советские солдаты в Афганистане предпочтут легкие кеды тяжелым кирзовым сапогам. Так легче ходить по горам. Да и в общем смысле внешний вид бойцов преобразится.

Солдаты, активно участвующие в рейдах и военных действиях, станут походить на настоящих партизан, одетых кому как удобно. Сейчас в рядах вооруженных сил все еще сохранялось единообразие. По крайней мере в основной своей массе. Увидеть мотострелка в кроссовках — нонсенс.

И это значило только одно — тот, кто оставил этот отпечаток обуви, — не наш.

— Может, какой-нибудь пастух, — скептически заявил Муха.

— Или душман, сопровождавший пленных в горы, — сказал я.

Старлей снова задумался.

— Других следов нет?

— Только кирзачи.

Муха заглянул мне в глаза. Засопел.

— Я знаю, чего ты хочешь. Ты уже сам для себя давно решил, что нужно формировать поисковую группу. Еще когда карандаш нашел. А все, что делаешь сейчас, — это только для того, чтобы убедить меня отдать приказ.

— Ну и как? — я ухмыльнулся. — Убедил?

Муха покачал головой.

— Я не знаю, прав ты или нет, но в одном должен согласиться — все, что мы тут нашли, — в высшей степени странно.

— Я думаю вот что, — вздохнул я. — Был странный сигнал, что поймали радисты. Потом при странных обстоятельствах пропало целое отделение. Дальше — след, обувь не наша. Я считаю, поводов для поисковой миссии предостаточно.

Муха поджал губы. Опустил взгляд и как-то обреченно помотал головой. Потом встал.

— Спускаемся. Доложу на заставу, пускай начальству переправят. Попрошу одобрения на поиск. Если одобрят — пойдем.

— Справедливо, — согласился я. — Тогда спускаемся.

После доклада Мухи приказа пришлось ждать минут пятнадцать. И когда он поступил, Муха помрачнел еще сильнее, чем раньше.

— Ну что, Селихов, — сказал Муха, выбираясь из командирской машины, — считай, ты победил. Командир заставы связался с командованием мангруппы. Поступил приказ проводить разведывательно-спасательную операцию.

Муха проговорил это очень устало и даже как-то обреченно. Видно было, что он не слишком-то горит желанием ввязываться во все это.

Будто я сильно горел. Но долг есть долг. Раз уж наши оказались в беде, а то, что они именно в беде, у меня не вызывало сомнений, сидеть сложа руки я не могу. И не стану.

— Чем ты недоволен, командир? — спросил я у Мухи тихо, когда он слез с брони. — Если клубок распутаем, возможно, выйдем на этого проповедника.

Муха вздохнул. Покивал.

— Я держу это в голове, Саша. И… — Он глянул на бойцов, внимательно следящих за вершинами гор и скалами, и на других, кто напряженно курил у колес бронемашины, — и, если честно, надеюсь, что ты прав. Что тут все не так просто, как кажется на первый взгляд. И все же… Все же слишком много указывает на банальное дезертирство. А те зацепки, что ты выудил, возможно, и за уши притягиваешь.

— Уже нет никакого смысла это обсуждать, — покачал я головой. — Приказ мы получили.

— И верно, — с какой-то горечью кивнул Муха. Потом обратился к бойцам: — Ну ладно, ребята! Слушай мою команду!

Муха разделил отделение на четыре группы.

В первую, поисково-разведывательную, которая должна была подняться по тропе к ручью, вошли шесть человек. Это включая меня и самого Муху, который взял над группой непосредственное командование.

— Наша основная задача, — пояснил он нам, — подняться на гору. Искать любые признаки присутствия пропавших солдат. Как дойдем до ручья — проверить, действительно ли там схрон. Если обнаружим противника — в бой сразу не ввязываться. Если действительно отделение попало в плен, локализовать место, куда увели пленных, и доложить об этом. Всем ясно?

— Так точно! — нестройным хором ответили мы.

— В головном дозоре пойдут Селихов и Пчеловеев, — продолжал Муха, — я пойду в основной группе. Замыкающие — Матовой и Филипенко. Вам — прикрывать тылы.

Вторая группа — пятеро бойцов из отделения Андро Геворкадзе — должны были обеспечить огневую поддержку. Им приказали занять и укрепить господствующие позиции над ущельем, с левой стороны. Обеспечить наблюдение. В случае контакта нашей группы с врагом — подавить силы противника огнем.

В третью группу вошли преимущественно экипажи бронемашин под командованием старшего мехвода Никиты Полевого. Основной их задачей, помимо охраны наших машин, стала задача по обеспечению круговой обороны вокруг брошенного БТРа. А также подготовка машины пропавшего отделения к эвакуации. Но если станет жарко — парни должны были выступить в роли резерва и оказать дополнительную огневую поддержку, а также быть готовыми к немедленной эвакуации личного состава.

Последняя, четвертая группа выполняла функции командно-наблюдательного пункта и должна была координировать действия всех остальных групп. В случае необходимости держать связь с заставой и командованием ММГ. Осуществлять доклады. В ней состояли два человека — Волков и радиотелефонист Кулябов.

— Работаем спокойно и аккуратно, — сказал Муха, когда мы подогнали наши БТР к бесхозной машине. — Но и сиськи мять у нас времени нету. Так что всему взводу — выполнять поставленные задачи!

Наша группа выдвинулась не сразу. Пришлось подождать, пока Геворкадзе со своими парнями займет подходящие позиции на возвышенности, а БТРы станут в боевой порядок. Только когда все приготовления в тылу были закончены, мы пошли вверх.

Шли в среднем темпе. Мы с Пчеловеевым опередили группу метров на пятьдесят, двигались молча, соблюдая меры маскировки настолько, насколько это было возможно в каменистой местности.

Остальная группа продвигалась за нами.

Уже минут через пятнадцать подъема, когда мы забрались достаточно высоко, я услышал шум воды.

— Ручей, — сказал вдруг Пчеловеев, переводя дыхание.

— Тихо, стой, — сказал я ему, когда тот уже собрался двигаться дальше. — Торопиться не будем.

Жестом я показал остальной группе остановиться. Муха с бойцами немедленно ушли с тропы, залегли за камнями и редкими кустарниками.

— Ты чего, товарищ старший сержант? — удивился Пчеловеев, глядя то на меня, то вверх по склону.

— Торопиться не будем, — повторил я. — Видишь? Тропа заворачивает. Сойдем с нее и попробуем подойти слева.

Пчеловеев уставился на путь, который я ему предложил. Если тропа сама по себе была не самой удобной дорогой, то каменистый склон слева явно показался ему совершенно неудачным для подъема.

— Крутой, неудобно… — буркнул Пчеловеев.

— Нужно проверить, — покачал головой я, — вон тот заворот — узкое горлышко. Идеально для засады. Ты хочешь влипнуть в засаду?

Пчеловеев нахмурился. Покачал головой.

— Ну вот и я не хочу. Тогда сойдем.

Я обернулся, встретился взглядом с Мухой, который лежал за большим камнем, держа наготове автомат. Снова указал ему жестом не двигаться. Тот кивнул.

— Пойдем, — позвал я Пчеловеева.

Вместе мы сошли с тропы, принялись карабкаться по камням в обход заворота. Подъем был непродолжительным, но неудобным.

— Сторонись вон той осыпи, — сказал я следовавшему за мной Пчеловееву, когда он было попытался идти по ней, посчитав, что камни, оказавшиеся у него на пути, нельзя будет быстро преодолеть.

Пчеловеев зыркнул на меня, но спорить не стал. С некоторым трудом, но все же преодолел короткий неудобный участок.

Дальше пошло проще. Камни кончились и начался земляной склон. На его вершине тут и там лежали огромные, в половину человеческого роста валуны.

Мы притаились за ними.

— Вон они… Елки-моталки… Живые… — шепнул мне Пчеловеев, подлазя поближе под валун.

— Тихо… — остановил его я.

Перед нами открылась следующая картина: на вершине горы оказалась небольшая низина, в которую вела тропа. Там, сквозь камни пробивался родник. Он шумно стекал на землю, образуя маленькое озерцо, больше похожее на лужу, а дальше ручьем разливался в низину, к маленькому и очень голубому горному озерцу.

Но рассматривать эту красоту у нас времени не было. Все потому, что под родником мы обнаружили четверых… советских бойцов. Почти все оказались к нам спиной. Один — вполоборота. Другой сидел на каком-то ящике, лежавшем на мелкой гальке у воды. А еще они были вооружены.

— Зараза… Если б пошли по тропе, — прошипел Пчеловеев, — точно к ним в зубы попали…

Он глянул на меня.

— Умный ты, Сашка… Как… как дом советов…

— Тихо… — шикнул на него я.

Но Пчеловеев, кажется, не унимался, так его поразил вид советских бойцов, которые, по его мнению, только недавно бросили машину и избавились от всех документов и писем из дома.

А вот меня терзали сомнения — какого черта они тут сидят? Чего ждут, когда надо быстрее бежать и скрываться? Что-то тут было не так.

И я догадывался, что именно.

— Значит, все-таки в горы уйти решили… — не выдержал возмущенный Пчеловеев, — за душманов драться решили… Падлы… Надо спускаться, доложить Мухе!

— Погоди чуть-чуть, — сказал я.

— А что погодить-то? Все ж и так понятно!

— Тихо…

— Надо доложить, Саша, — серьезно сказал Пчеловеев, — Мухе доложить, что мы…

Я схватил Пчеловеева за одежду.

— Тихо, я сказал. Ни звука.

Он зло уставился на меня, даже надулся, как обиженный школьник. Я отпустил его. Сам стал наблюдать.

Один из бойцов вдруг обернулся. Выкинул сигарету. И тогда я понял — моя догадка верна.

У бойца была короткая черная борода и явно восточные черты лица. Но главное — на левое плечо он повязал черную повязку душмана.

От автора:

Новинка от Ника Перумова! Архимаг в теле вора, Петербург охвачен заговорами, князья делят власть, а безликие убийцы уже вышли на охоту.

https://author.today/reader/482616