Тёмная Сущность. Том 1

Глава 8

— Степан Игнатьевич? — демоница легонько толкнула меня локотком в бок. — Степан Игнатьевич, с вами всё в порядке?

— А? Да-да, — я кивнул, не в силах оторвать изумлённого взгляда от юной девушки. — Всё хорошо, сударыня.

— Вы побледнели так, будто призрака увидели, право слово.

— В каком-то смысле так оно и есть, — пробормотал я, доставая из нагрудного кармана платок и вытирая холодный пот со лба.

Появление Анастасии Александровны вызвало настоящий фурор. Молодые люди тут же окружили её плотным кольцом, ловили каждое движение, осыпали комплиментами и целовали кончики перчаток. Девушка казалась смущённой, словно не привыкла к подобному вниманию. Она старалась улыбаться и отвечала на приветствия грациозными реверансами, но в её глазах читалось беспокойство. В то же время бирюзовый блеск её взгляда буквально завораживал.

— Как можете заметить, конкуренция у вас знатная, — с лёгким налётом ехидства прошептала Кайра, прижимаясь ко мне. Её дыхание обжигало моё ухо. — Тут и молодые графы, и бароны, и даже княжичи. Анастасия Александровна может похвастаться не только чарующим обаянием, но и достойным приданным. К тому же она обладает особой притягательной аурой, которая начала проявляться совсем недавно. Признаюсь, мне даже завидно.

— Как вы вообще поняли, что она… отпрыск известной вам персоны? — спросил я, не отрывая взгляда от девушки и её восторженных поклонников.

Кайра выдержала паузу. Она слегка наклонилась вперёд, чтобы никто не мог подслушать её слова:

— Это вычислила наша госпожа. Ей ведомо то, что никогда не постичь нам, её недостойным слугам. Когда светлейший князь представил меня Анастасии Александровне на балу, я сразу почувствовала её необычную для человека ауру. Почти физически ощутила великую силу, дремлющую внутри неё. Даже мой перстень с камнем нагрелся и запульсировал, словно предупреждая об опасности. На следующий день я попыталась за ней проследить, но её фамильяр напал на меня столь ловко, что Аурелия ничего не заметила, а мне пришлось отступить. После этого я навела о ней справки и отправилась с докладом к лунной богини.

— И как выглядел этот фамильяр?

— Как огромный белый кот, — в голосе Кайры прозвучало неприкрытое отвращение. — Пантера, если точнее. Но это нам мало о чём говорит. Фамильяры способны принимать различные физические формы, в том числе человеческую.

Я нахмурился, пытаясь представить себе этого мифического опасного зверя. Что-то в её тоне заставляло меня чувствовать тревогу.

— И где он сейчас? — спросил я, осторожно озираясь по сторонам, словно ожидая увидеть в толпе хищные янтарно-жёлтые глаза.

— Понятия не имею, — призналась демоница, её глаза заговорщицки сузились, а голос стал ещё тише. — Но он наверняка где-то рядом и внимательно за ней наблюдает. Нам следует быть предельно осторожными.

— А то, что мы сейчас с вами так мило беседуем в сторонке ото всех, не компрометирует ли меня, сударыня? Он же вас видел и наверняка с тех пор за вами следит.

— Практически исключено, Степан Игнатьевич. Для слежки я использовала… иной сосуд. Как и для прочих сомнительных дел. Репутация графини Клары фон Эрдберг должна оставаться безупречной.

— Очень благоразумно, — протянул я, слегка приподняв бровь. — Вы меня сегодня просто поражаете, милейшая Клара Карловна.

— Merci, — улыбнулась демоница. — Однако фамильяр мог прочесть и запомнить мою демоническую ауру. Вот в этом я совершенно не уверена, хотя знаю точно, что он среагировал именно на камень душ, когда я подобралась к ней слишком близко. К несчастью, нам в любом случае придётся рискнуть.

— Представьте меня Анастасии Александровне, — ненадолго задумавшись, попросил я.

— Вы уверены, Степан Игнатьевич?

— Ну вы же сами сказали, что этот сосуд временный, — я хлопнул себя по объёмному брюху. — Так что даже если что-то пойдёт не так, мне вскоре представится другой шанс.

— Ну что ж, если вы настаиваете.

Кайра Веспера подставила мне руку, и я взял её под локоток. Затем она уверенно повела меня к толпе молодых людей, буквально не дававших юной девушке прохода. Их настойчивость граничила с неприличием — они окружали её, словно рой назойливых насекомых, наперебой предлагая шампанское или пойти прогуляться по вечернему саду, заставляя Аурелию краснеть и отворачивать взгляд.

— Господа, не будьте столь настырны, — произнесла Кайра Веспера громко и с едва заметной ноткой раздражения в голосе. — Позвольте Анастасии Александровне глоток свежего воздуха. От вашего неусыпного внимания бедняжка вот-вот лишится чувств.

Молодые люди вокруг замерли, словно их ударили по рукам. Их лица вытянулись, выражая смесь смущения и лёгкого недовольства. Однако никто из них не дерзнул возразить демонице вслух.

— Разумеется, госпожа графиня, — раздались вокруг вежливые, но холодные голоса, исполненные разочарования. — Конечно, ваше сиятельство. Приносим извинения.

Кайра Веспера, без сомнения, пользовалась в здешних кругах непререкаемым авторитетом и влиянием. Её слова прозвучали словно приказ, который невозможно ослушаться. Молодые люди послушно расступились, бросая на Аурелию тоскливые взгляды, полные неразделённой страсти. Они растворились в толпе, оставляя за собой лишь едва слышные вздохи.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — в бирюзовых глазах девушки отразилась искренняя признательность, и она грациозно склонилась в реверансе.

— Полноте, голубушка, — лучезарно улыбнулась Кайра, её алые губы изогнулись в обманчиво мягкой улыбке. — В молодости я и сама не раз оказывалась в подобных ситуациях, когда от излишнего внимания кавалеров становилось просто нечем дышать. Со временем вы научитесь как с ними обходиться.

— О, вы всё ещё молоды и прекрасны, ваше сиятельство, — скромно улыбнулась в ответ Аурелия, опуская взгляд. Её голос звучал мягко и изумительно приятно, в нём слышались нотки искреннего восхищения. — Однако я бы не желала привыкать к подобному. Светлейший князь Тарас Петрович настаивает на моём присутствии на светских мероприятиях, а я не могу его ослушаться. Хотя мне по душе было бы провести вечер за рукоделием или взять дежурство в госпитале. Простите за излишнюю откровенность.

— Да, я слышала, вы вступили в Свято-Троицкую общину сестёр милосердия, дабы помогать страждущим исцеляться от телесных недугов и душевных ран. Это поистине благородно с вашей стороны, Анастасия Александровна. Ваше решение достойно всяческих похвал. Вы настоящий ангел милосердия.

— Благодарю вас за столь высокую оценку, ваше сиятельство, — Аурелия вновь склонилась в учтивом реверансе, не переставая улыбаться.

— Ах да, позвольте представить вам моего дражайшего дальнего родственника, почтенного купца первой гильдии Фролова Степана Игнатьевича, — словно наконец вспомнив о цели нашего появления, произнесла Кайра Веспера. — Он только на днях прибыл в Петербург из Будапешта, где долгие годы успешно развивал своё дело.

— Приятно познакомиться, Степан Игнатьевич, — Аурелия наконец обратила на меня внимание и, очевидно, уже машинально исполнила реверанс.

Я натянул на лицо самую любезную улыбку и уже собирался запечатлеть учтивый поцелуй на её руке, но внезапно замер, охваченный необъяснимым трепетом, переросшим в настоящий животный ужас. Лишь теперь я ощутил то, о чём предупреждала демоница — невероятно мощную ауру, подобную той, что испускала Девора Асура Анимас, но гораздо сильнее. Необузданная сила, способная, казалось, стереть с лица вечности целые миры, заставила моё тучное тело содрогнуться, а колени — подогнуться.

— Вам нездоровится, Степан Игнатьевич? — с искренним беспокойством спросила девушка. Её бирюзовые глаза, полные тревоги, встретились с моими, и я почувствовал, как ещё один поток её скрытой мощи прошёлся по мне, словно разряд молнии.

— Простите великодушно, что-то внезапно помутилось в голове, — прохрипел я, пытаясь собраться с силами и ослабить тугой ворот рубашки. Мои пальцы предательски дрожали, а ладони покрылись холодным потом. — Возраст, сударыня, знаете ли. Ещё раз прошу прощения.

— Степану Игнатьевичу необходимо на свежий воздух, — произнесла демоница, крепко ухватив меня под локоть. — Просим нас извинить, Анастасия Александровна.

— Разумеется, ваше сиятельство, — учтиво отозвалась Аурелия, её голос звучал мягко и с сочувствием. Она проводила нас взглядом, и я почти физически ощущал её пристальный взор на своей спине.

Кайра Веспера увлекла меня прочь с неожиданной для её хрупкой фигуры силой. Лишь когда мы отдалились от смутившейся девушки, она склонилась к моему уху и прошептала:

— Ну что, убедились, Степан Игнатьевич?

— Это нечто невообразимое и сильное, словно удар обухом по затылку, — закивал я, пытаясь отдышаться. Мой голос дрожал, а сердце колотилось так, будто готовое вырваться из груди. — Вероятно, наша миссия окажется несколько сложнее, чем я предполагал.

* * *

Как только мы вышли на террасу и прохладный вечерний ветер коснулся наших лиц, я почувствовал заметное облегчение. Через витражные стёкла мы наблюдали, как Аурелия приблизилась к князю Привольному, обменялась с ним несколькими словами, после чего покинула поместье, грациозно скользнув в поджидавшую её карету.

Оставаться дольше во владениях князя для нас не имело никакого смысла. Мы отыскали среди блестящей вереницы экипажей свой паромобиль — так Кайра называла самоходную карету — и отправились в её родовое имение. Демоница торжественно заверила меня, что кузен вот-вот вернётся из путешествия и прибудет прямиком в её владения. Тогда она сможет переселить меня в гораздо более подобающее тело, чтобы я смог приступить к активной фазе нашей миссии.

В пути мы почти не разговаривали. Я задумчиво смотрел сквозь окно на вечерние улицы Санкт-Петербурга, где каждый фонарь и каждая вывеска излучали мягкий золотистый свет. В сгущающихся сумерках город казался ещё более загадочным и прекрасным. Его очертания растворялись в полумраке, а отблески огней играли на мостовых. Я не мог поверить, что люди создали нечто настолько волшебное и грандиозное своими руками без использования магии.

Однако мысли мои неотступно возвращались к Аурелии. Почему она так напоминала убитую девушку из моих воспоминаний? Если поразительное сходство Веселины и архангела Виктории ещё можно было бы объяснить переселением души в Астральный План после смерти, то откуда взялось такое же сходство с дочерью Люминара — мой разум постичь отказывался. Я не стал делиться своими тревогами с Кайрой Весперой, дабы не вызывать лишних подозрений. Но я твёрдо вознамерился разгадать эту тайну самостоятельно, уповая лишь на то, что мой рассудок не помутился и всё это не игра моего больного воображения.

Я невольно сжал кулаки, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Мой взгляд упал на собственное отражение в окне — старое, морщинистое лицо, которое стало моей временной тюрьмой. Как будто сама судьба издевалась надо мной, заставляя носить это жалкое тело.

— О чём вы размышляете, дорогой Степан Игнатьевич? — спустя несколько минут нарушила молчание Кайра. — Клянусь милостью богини, я ещё не видела вас столь мрачным и задумчивым.

— О нашей священной миссии, Клара Карловна, о чём же ещё? — ответил я после продолжительной паузы.

— Вы же не помышляете об отступлении, часом? У нас нет пути назад, мы обязаны исполнить волю лунной богини.

— Разумеется, я не отступлюсь! — возмутился я с искренним негодованием. — Откуда у вас подобные мысли, любезная графиня?

— Успокойтесь, Степан Игнатьевич, я лишь хотела немного развеять эту гнетущую атмосферу, — Кайра одарила меня своей чарующей улыбкой и игриво подмигнула, отчего я на мгновение растерялся.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь собрать мысли в кучу и размышлять с холодным расчётом, приличествующему истинному архидемону и великому архонту. И вдруг меня осенило.

— Знаете что? — произнёс я. — А не наведаться ли нам к Анастасии Александровне?

— Прямо сейчас? — удивлённо вскинула брови демоница.

— Почему бы и нет? Важных дел на сегодня вроде не осталось, а мне бы хотелось за ней понаблюдать. Вы останетесь в карете неподалёку, а я попытаюсь подобраться к её жилищу. Вдруг обнаружу что-нибудь интересное, что поможет нам в дальнейшем? Заодно проверим, насколько бдителен этот её фамильяр. Если он сразу почует мою демоническую сущность и попытается атаковать, возможно, придётся скорректировать нашу тактику. А если кто-то из зевак или сама Аурелия заметит меня в этом теле, то никак потом не свяжет с вашим кузеном. Идеальная маскировка.

— Если вы так желаете, Степан Игнатьевич, — Кайра Веспера пожала плечами, затем потянулась к небольшому окошку в передней части паромобиля, отодвинула затвор и властно приказала: — Фёдор, направляемся на Дегтярную, дом семь. Остановись в квартале от адреса.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — донёсся до нас сквозь гул механизмов и перестук колёс ответ кучера.

Поездка до нужного адреса заняла около получаса. В пути Кайра Веспера поведала, что Аурелия недавно сняла меблированные комнаты в доходном доме, переехав из родового гнезда своего отчима, графа Светлова, где осталась жить её матушка. Новый адрес находился неподалёку от Свято-Троицкой общины, куда девушка поступила на обучение, избавив себя от необходимости ежедневно пересекать весь город. Для своего знатного происхождения она жила весьма скромно и даже обходилась без челяди, предпочитая самостоятельно справляться с домашними хлопотами.

Рассказы о доброте и трудолюбии Аурелии вызывали во мне противоречивые чувства. Как демону, почти лишённому способности испытывать сострадание, мне были чужды её стремления и образ жизни. Но в то же время я невольно вспоминал Веселину, которая обладала схожими с дочерью солнечного бога добродетелями, и в моей тёмной душе пробуждалось странное тёплое чувство.

Я вдруг осознал, что мне отчаянно хотелось узнать Аурелию получше. Более того, несмотря на кошмар, испытанный при попытке поцеловать её руку, меня к ней тянуло. Причём намного сильнее, чем я готов был признать. Возможно, именно поэтому я решил за ней проследить, а вовсе не из практических побуждений ради успеха нашей миссии.

Кучер остановил паромобиль за углом в трёх зданиях от дома номер семь по улице Дегтярная. Выйдя из экипажа, я направился в указанном Кайрой направлении, двигаясь осторожно, избегая редких прохожих, держась в тени парадных и деревьев, растущих в палисадниках. В моём грузном, неповоротливом теле отчаянно не хватало изящества и ловкости, но я старался действовать как можно незаметнее.

Улица Дегтярная казалась тихой и спокойной. Фонари, установленные через каждый десяток саженей, создавали мягкие оазисы света, окружённые тенями. Их мерцание отражалось в окнах домов, придавая им загадочный вид. В воздухе витал слабый аромат сирени, смешанный с прохладой позднего вечера. Это место казалось идеальным для того, кто искал уединения и покоя.

Вскоре я заметил трёхэтажный доходный дом из красного кирпича с белоснежными декоративными элементами, расположенный напротив старинного особняка. На первом этаже красовались парадные входы с массивными дверями, украшенными латунными ручками и искусной резьбой. Над входом возвышалась вывеска с указанием номеров квартир и условий найма.

По словам Кайры, квартира Аурелии находилась на втором этаже. Я укрылся в тени раскидистого дерева и, прежде чем войти в парадную, попытался разглядеть что-нибудь в окнах. Однако единственное, что удалось заметить сквозь плотные шторы, — свет в её квартире всё ещё горел. Это означало, что она уже вернулась домой, но ещё не отошла ко сну.

Я угрюмо уставился на двери, не решаясь сделать следующий шаг. Новая встреча с Аурелией одновременно манила меня и вызывала трепет, подобный тому, что охватывал перед аудиенцией у богини Тьмы и Луны в те редкие моменты, когда мне приходилось приносить ей не самые радостные вести.

— Сударь, а что это вы тут высматриваете, словно какой-то форточник? — вдруг раздался позади меня хмельной голос, полный развязной уверенности.

Я резко обернулся и увидел перед собой троих молодых людей в одинаковых светло-зелёных тужурках, фуражках и брюках того же оттенка. Они покачивались, явно перебрав с возлияниями, и смотрели на меня с нескрываемым неодобрением, пытаясь выглядеть грозно, несмотря на свой тщедушный вид.

— А вы кто такие? — нахмурившись, поинтересовался я.

— Студенты, — ответил парень в центре, делая шаг мне навстречу. — Но вы так и не ответили, сударь, кто вы и чего выглядываете? Это приличное место, и всякого рода проходимцев мы здесь не потерпим!

Вероятно, мне следовало проявить осторожность и придумать какую-нибудь правдоподобную отговорку. Например, что высматриваю любовника супруги, заподозрив её в неверности. Возможно, такое объяснение нашло бы отклик в сердцах молодых людей. Однако дерзкий тон и неприкрытые оскорбления, прозвучавшие из уст пьяного студента, в мгновение ока вывели меня из себя. Мне уже хватало колкостей от Кайры Весперы и капризов Эллисандры, которых я вдосталь натерпелся за последние дни.

— А ну пошли прочь, щенки! — прорычал я с угрозой в голосе. — Пока руки-ноги целы!

— Да как ты смеешь, старый урод?! — вскричал всё тот же студент и вдруг схватил меня за грудки. Его лицо исказилось от злости, а глаза горели вызовом.

От гнева в моём неповоротливом теле вдруг пробудились недюжинные силы. Схватив студента левой рукой за горло, я наотмашь ударил его правым кулаком в живот, затем лихо развернул, прижал к стволу дерева и только потянулся во внутренний карман пиджака за револьвером, как в моих глазах вспыхнули искры, а голова загудела от мощного удара по затылку каким-то тяжёлым предметом. Едва не потеряв сознание, я отпустил студента, начал оседать на подкосившихся ногах и безвольно повалился прямо в траву.

— Петька, ты что наделал?! — услышал я испуганный голос.

— Так он же чуть не прибил Андрюху! — ответил второй голос.

— Эй, вы что творите, душегубы?! — раздался откуда-то со стороны третий голос, явно принадлежащий более взрослому человеку.

— Бежим! — закричали студенты. — Петька, хватаем Андрюху и тикаем, пока опять в кутузку не упекли!

Я всё ещё был не в силах разлепить веки, но отчётливо расслышал топот удаляющихся молодых людей и тяжёлые шаги того, кто их спугнул.

— Что ж это деется-то, прости Господи, — пробормотал мужчина, склонившись надо мной. Его голос звучал хрипло, с тяжёлым просторечным акцентом, а в глазах читались тревога и недоумение. — Сударь, вы живы?

С трудом разлепив веки, я мутным взором разглядел фигуру мужика с густой бородой, в сером переднике и с метлой в руках.

— Остап, что там случилось? — раздался девичий голос откуда-то сверху, в котором я, несмотря на звон в ушах, сразу признал Аурелию.

— Беда, Анастасия Александровна! — запричитал дворник. — Какие-то лиходеи напали на неизвестного господина! Видать, ограбить желали. По голове булыжником треснули так, что всё в кровище!

— Погодите, я сейчас выйду!

«Какой позор! — пронеслось в моём затуманенном сознании. — Получил по голове от кучки сопляков, да ещё и предстану в таком жалком виде перед Аурелией! И это сразу после первого инцидента».

Я попытался перевернуться, но моё непослушное тело будто налилось свинцом. Толстые пальцы отказывались слушаться, а перед глазами плавали багровые круги, словно кто-то разлил чернила в хрустальный бокал. Вскоре из парадной выбежала взволнованная Аурелия в одном домашнем платье и присела на корточки рядом со мной.

— Господи, ужас какой, — с сочувствием пролепетала девушка, но затем её тон резко сменился на удивление: — Степан Игнатьевич, это вы? Что вы тут делаете?

Бежать возможности не осталось, поэтому я не придумал ничего лучше, чем прикрыть глаза и претвориться, будто потерял сознание.

— Вы знаете этого господина, барышня? — спросил Остап.

— Только сегодня познакомилась, — ответила девушка, её голос дрожал от волнения. — Необходимо занести его в дом. Я обучена оказывать медицинскую помощь и сумею его перевязать. Но с такой травмой без доктора не обойтись. Остап, помогите!

К этому моменту к девушке и дворнику присоединилось несколько зевак. Один из них сразу вызвался сбегать за лекарем, другой позвать городового. Остап и ещё один крепкий мужчина кое-как подняли меня с земли и понесли в парадную под руководством не в меру прыткой и участливой Аурелии.

Их шаги гулко отдавались в коридоре, пока они тащили меня вверх по лестнице. Меня словно переворачивало волной боли и унижения. Когда они наконец затащили меня в квартиру и уложили на диван в гостиной, я не сдержал болезненный стон.

Мужчины поспешно покинули гостиную, оставив меня наедине с Аурелией. Я осторожно приоткрыл тяжёлые веки. Сквозь пелену мутного зрения я разглядел помещение, обставленное со скромной элегантностью: белоснежные занавеси с изящными шторами, мягкий свет лампы, создающий уютную атмосферу, и полки, аккуратно заставленные книгами. В воздухе витал слабый запах лаванды, смешанный с едва уловимыми нотками травяных настоек.

Аурелия, полностью поглощённая своей ролью сестры милосердия, извлекала из шкафа необходимые принадлежности: ножницы, бинты и флакон с какой-то жидкостью.

Мой взгляд зацепился за белого пушистого кота, восседавшего на столике у дивана. Животное смотрело на меня с таким подозрительным и, казалось, осмысленным выражением, что по моей спине пробежал неприятный холодок. В памяти всплыл образ фамильяра, напавшего на Кайру Весперу в ипостаси белой пантеры.

— Снежок, брысь! — резко скомандовала девушка, сгоняя кота со столика и раскладывая на нём медицинские принадлежности. Её голос ласкал слух бархатистой мягкостью, но в этот момент в нём проступили стальные нотки, которые не терпели возражений. — И как же вас так угораздило, Степан Игнатьевич?

Я молчал, лихорадочно пытаясь придумать правдоподобное объяснение своему ночному присутствию под её окнами. Обильно смочив бинт из флакона, Аурелия потянулась к мой голове с явным намерением перевязать рану.

И едва она меня коснулась, перед моими глазами вспыхнул ослепительно яркий свет. Багровые круги сменились белым пламенем, и я почувствовал, как мир вокруг начинает растворяться.

* * *

— Говори, пёс смердящий! — рычу, поднося окровавленный нож к лицу избитого степняка, который болтается вниз головой, подвешенный за ноги на толстой ветке дуба. Лезвие блестит в свете заката, словно издеваясь над его муками.

— Не знаю, — хрипит басурман, кровь течёт по его разбитым губам, смешиваясь с грязью. — Убей меня, казак, всё одно за тобой придут! Хан награду обещал!

— Пусть приходят, — ухмыляюсь я, вонзая нож ему в горло.

Медленно проворачиваю лезвие, чувствуя, как его тело дёргается в последней попытке сопротивления. Степняк хрипит, трепыхается, но сопротивляться не может — я сам его вязал. Он уже неживой, но я не спешу вынимать клинок.

Гляжу направо: трое нехристей висят в ряд, их кишки выпущены наружу, будто кто-то распорол мешки с зерном. Ничего путного так и не сказали.

— Атаман, бечь надо! — привычно ворчит позади Федько-Кривой, его голос дрожит, как у старого пса, чующего беду. — Близко они, ей-богу. Уж больно далече забрались, не уйти живыми.

— Ещё один остался, — говорю, глядя налево, где висит последний степняк. Его глаза полны страха.

— Не я это был! — вертит головой охальник. — Того года не родился ещё! Не мы это сделали, клянусь!

— Все так говорят, — пожимаю плечами, медленно продвигаясь к нему. — Всё одно, скольких православных сгубили? Сколько сёл пожгли? Скольких в полон увели? За всё ответ держать будешь!

Понимаю, что месть завладела мной целиком. Душа моя ныне проклята, но пути назад уже нет. Только это осталось у меня — месть. И воспоминания. Вижу её, Веселину, каждую ночь. Сколько бы ни убивал, сколько бы ни мучил — боль не проходит.

Смотрю на последнего, ухмыляюсь. Нож блестит, словно подмигивает — жаждет ещё крови. Не утолить его жажду. Как и мою.

— Говори, кто напал на село Луговое, Корочанская волость, Белгородский уезд, двадцать три года тому? — спрашиваю, хотя знаю, что бесполезно. — Назови имена — и будешь жить. Слово даю.

— Будь проклят, башибузук! — шипит степняк, понимая свою судьбу.

— Как знаешь, братец, — вновь ухмыляюсь я, играя ножом. — Федько, тащи углей! Разогреем хлопцу бока для начала.

Не отвечает старый товарищ. Поворачиваю голову, и тут между лопаток пронзительная боль. Руки и ноги сразу отнимаются, а изо рта хлынула кровь. Осознаю: убили меня. Достали-таки черти. Опускают меня бережно в траву, вижу над собой Федько-Кривого, его шрам и седую бороду. Плачет.

— Прости, батько, — шепчет, склоняясь к самому уху. — Взял я грех ну душу, но сколько уже казаков сгинуло впустую, искав тех, кто напал на твоё село? Не найти тебе их, как и не вернуть Веселину, дочку твою…

* * *

«Дочку мою?! — пронеслось в моей голове, едва я открыл глаза и вдохнул полной грудью. — Так Веселина — моя дочь?»

— Степан Игнатьевич, вы очнулись? — пролепетала Аурелия с явным облегчением. — Слава Богу! Вы не дышали, я уж испереживалась вся, думала, преставились.

— Аурелия, — прошептал я, вглядываясь в её бирюзовые очи. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Кто? — нахмурилась девушка. — Степан Игнатьевич, у вас, видимо, бред от сотрясения. Потерпите ещё немного, скоро прибудет доктор.

Едва осознавая собственные действия, я схватил её руку. И вновь яркий свет залил моё сознание, а перед глазами стремительно пронеслись картины жизни. Я вдруг совершенно ясно вспомнил всё, будто кто-то развернул передо мной свиток с давно забытыми событиями.

Как сызмальства трудился в полях под палящим солнцем, собирал урожай, ходил на зимнюю охоту, удил рыбу, колол дрова, собирал сруб своими мозолистыми руками. Как полюбил добрую девушку, а затем мы сыграли свадьбу и родилась наша Веселина. Как спустя три года жена угасла от хвори, оставив меня с малышкой на руках. Как растил её, не чая в ней души, и гордился каждым её шагом. Как степняки ворвались в наше поселение и убили Веселину на моих глазах всего за несколько дней до её пятнадцатилетия. Как меня силой увезли из родных мест и продали на невольничьем рынке. Как два года провёл на галерах с другими рабами, пока нас не освободили рыцари Мальтийского ордена. Как потом, через тернии и лишения, добирался домой в родную Русь. Как примкнул к казакам, а спустя годы стал их атаманом. И всё это время мстил, ни о чём больше не думая, прославившись как самый решительный и жестокий казак на Дону. Пока меня не предал мой самый близкий товарищ и не вонзил в спину нож.

— Где больной? — меня вывел из омута воспоминаний требовательный мужской голос.

Я вновь посмотрел на Аурелию, а затем перевёл взгляд на лекаря. Во мне бушевала такая дикая гамма чувств и эмоций, каких я не испытывал никогда прежде за все двести лет служения лунной богини. Я не мог выдавить из себя ни слова, хотя физически ощущал себя превосходно — голова больше не болела, а слабость исчезла без следа.

— Простите, Анастасия Александровна, — наконец произнёс я и стремительно поднялся с дивана. — Мне нужно идти.

— Куда вы, Степан Игнатьевич? — вскричала девушка полным тревоги голосом. — Вы ранены, вам нельзя двигаться!

Но я не слушал её. Пребывая в полном смятении, я пробежал мимо изумлённого лекаря и едва не споткнулся о белого кота, который ловко успел отскочить от моей ноги. Затем я вылетел из двери, промчался по лестнице и выскочил из парадной наружу. Мой взгляд зацепился за пятно крови у дерева. А затем в конце улицы я заметил фигуру в синей форме городового.

— Стоять! — прогремел городовой, его голос эхом отразился от стен домов.

Я резко крутанулся на каблуках и бросился в противоположную сторону, туда, где меня ждал паромобиль с Кайрой. Но блюститель порядка не отставал, его сапоги гулко стучали по мостовой.

— Стой, паршивец! — вновь взревел он, и за моей спиной раздался пронзительный свист.

Я ускорил шаг, затем пустился бежать во весь дух. Обернувшись на бегу, увидел, как городовой меня настигает. На моих коротких, словно обрубленных ногах оторваться от него казалось невозможным, но я мчался что есть мочи. Пусть я не успел совершить ничего предосудительного и даже сам стал жертвой пьяных негодяев, но тратить время на объяснения с представителями власти не входило в мои планы. Особенно теперь, когда в голове вихрем кружились новые воспоминания, а душу захлестнул бурный поток эмоций. Мне отчаянно требовалось уединение, чтобы во всём разобраться и попытаться понять, что всё это значит.

Из-за угла впереди внезапно вынырнул второй городовой, явно привлечённый свистком. В его руке тускло поблёскивал револьвер. Но не оружие заставило моё сердце учащённо забиться. За его спиной, словно оживший кошмар, выплыл стальной гигант ростом не менее полутора саженей.

На отполированном до зеркального блеска синем корпусе чудовища отражался свет уличных фонарей. Оно двигалось на четырёх суставчатых конечностях, напоминающих паучьи лапы, которые с металлическим скрежетом переступали по мостовой. Одна из механических рук завершалась огромными тисками, другая — массивной пушкой, в жерле которой трепетали разряды молний. Округлый стальной корпус казался неприступной крепостью, а голова походила на рыцарский шлем с двумя светящимися щелочками-глазами, попеременно мигающими красным и синим светом. Из плеч параллельно голове торчали две трубы, из которых тонкими струйками вырывался пар.

Я встал как вкопанный и начал озираться по сторонам в поисках убежища. Городовые приближались с двух сторон, а стальное чудовище замерло. Жерло его пушки смотрело прямо мне в грудь.

Зарычав, я потянулся за револьвером. Сдаваться даже в самой отчаянной ситуации — не в моих правилах. Но в этот миг мимо механического стража и блюстителя порядка пронёсся паромобиль. С визгом остановившись рядом со мной, он распахнул дверцу, явив мне Кайру Весперу — она протягивала мне руку.

Не раздумывая ни мгновения, я вцепился в её изящную ладонь. Одним мощным рывком она втянула моё грузное тело внутрь, будто оно ничего не весило. Паромобиль взревел и рванул с места под крики и свист городовых. К счастью, стрелять они не решились.

— Благодарю, графиня, — выдохнул я, устраиваясь поудобнее в мягком кожаном сиденье.

— Одно дело делаем, Степан Игнатьевич, — привычно усмехнулась демоница. — Однако приключеньице у вас выдалось знатное.

— Вы всё видели?

— О, ещё как видела! — её изумрудные глаза задорно сверкнули в полумраке салона. — Бой был напряжённым, кровавым и жестоким. Великий архонт сражался как лев, но превосходящие силы грозного противника его окружили… Подобных поражений прославленный Нокс Морграйс ещё не ведал!

Я лишь кивнул, никак не реагируя на ехидство демоницы. Её ухмылка медленно сползла с лица, когда она заметила моё состояние.

— Степан Игнатьевич, — произнесла она уже без тени насмешки. — Что стряслось в квартире Аурелии? На вас лица нет, и руки трясутся.

— Пока сам не пойму, — признался я, указав на перевязанную голову. — Возможно, всё дело в травме.

— Вы что-то увидели или почувствовали?

— Поговорим об этом позже, графиня, — тяжко вздохнул я. — Если вы не против. Я слишком устал, и мне нужно привести мысли в порядок.

— Как скажете, — Кайра нахмурилась, но настаивать не стала. — Скоро будем в моём имении. Там вы отдохнёте, подкрепитесь и придёте в себя.

— Звучит просто прекрасно, — вновь кивнул я, погружаясь в тягостные раздумья.

Мои мысли метались, словно летучие мыши в подземелье, когда я пытался соединить обрывки воспоминаний о прошлой жизни с происходящими событиями. Никакой явной связи не находилось, но я не верил в такие случайности или совпадения. Возможно, во мне и впрямь пробудилась паранойя, но почему видения начали являться мне незадолго до того, как Девора Асура Анимас отправила меня с миссией на Землю? И почему кульминацией стал момент, когда ко мне прикоснулась Аурелия?

Уж не забавлялась ли со мной сама лунная богиня? Только у неё хватило бы на это могущества, дерзости и коварства. Но с какой целью? Этот вопрос терзал меня сильнее всего.

«Возможно, Девора испытывает мою верность? — размышлял я, вглядываясь в туманный городской пейзаж за оконцем экипажа. — Но я никогда не подводил её настолько, чтобы усомниться в моей преданности. Разве что случай с архангелом Викторией… И видения начались как раз после того, как я её отпустил. Могла ли богиня Тьмы и Луны покарать меня столь изощрённым способом?»

Но она дала мне шанс, и я не мог её подвести. Просто не имел на это права.

«Так, Нокс, пора вспомнить, что ты великий архонт! — одёрнул я себя. — Нужно отбросить лишние мысли, сомнения и сосредоточиться на миссии! Выполню её достойно — и богиня, безусловно, простит меня, а затем возвысит ещё больше. Она милостива, щедра, любит своих детей и умеет прощать. Достаточно посмотреть на Кайру Весперу».

Однако тревога не отпускала меня, словно цепкая паутина, опутывающая разум. К тому же я не мог выбросить из головы образ Веселины и прочно связавшийся с ним образ Аурелии. Когда я лежал с разбитой головой, дочь Люминара смотрела на меня с жалостью. Но это не вывело меня из себя, как случилось с Эллисандрой. Наоборот, её внимание и забота даровали мне незнакомое тепло, будто она являлась для меня самым родным существом во вселенной — таким, какого я так и не обрёл за двести лет демонической жизни. Нечто подобное я испытывал лишь тогда, когда был человеком.

Резкий визг тормозов разорвал тишину, словно сталь по стеклу, вырвав меня из плена горестных размышлений. Паромобиль замер так внезапно, что я едва не придавил демоницу, сидевшую напротив. Кайра Веспера, не теряя ни секунды, оттолкнула меня и распахнула окошко для связи с кучером.

— Стойте! — донёсся с улицы взволнованный мужской голос.

— Что это значит? — прорычала Кайра. — Фёдор, объяснись!

— Простите, ваше сиятельство! — в голосе возницы слышалось искреннее беспокойство. — Какой-то господин выскочил на дорогу прямо перед экипажем! Едва не задавили!

Демоница молниеносным движением задрала подол платья и извлекла револьвер. Я последовал её примеру, выудив оружие из внутреннего кармана пиджака. В этот миг дверца экипажа распахнулась, и в тусклом свете потолочной лампы появилось лицо молодого человека в чёрных одеяниях и шляпе, надвинутой на самые брови.

— Максимилиан? — удивлённо произнесла Кайра, опуская оружие. — Что вы делаете ночью посреди дороги, любезный кузен?

— Клара, милая, — выпалил молодой человек скороговоркой. — Я только сегодня прибыл из Лондона, и меня тут же арестовали! Прямо на вокзале меня ждал тайный сыск! Они обвинили меня в шпионаже в пользу Британской короны! Мне чудом удалось сбежать!

Кайра нахмурилась, её пальцы сжали рукоять револьвера чуть сильнее. Она молчала несколько секунд, словно оценивая ситуацию.

— Залезайте в экипаж, — приказала она. — Расскажете всё дома.

— Нам никак нельзя в имение, кузина, — отчаянно замотал головой молодой человек, его голос дрожал. — Я пытался туда добраться, но там уже ждала засада! Они арестовали всех ваших слуг и устроили обыск. Похоже, вас тоже обвиняют в государственной измене! Я прятался здесь больше часа, надеясь перехватить вас.

— Проклятье! — выругалась демоница, её изумрудные глаза сверкнули в полумраке. — Этого я никак не ожидала. И как же не вовремя! Садитесь, кузен. Отправимся в особняк Арсения Владимировича Раевского. Он член Государственного совета. Он нас укроет и поможет разобраться с этими нелепыми обвинениями.

— Хорошо, — кивнул молодой человек, его лицо отражало смесь тревоги и надежды.

И только он поставил ногу на ступеньку, как вдали раздались резкие хлопки, похожие на те, что издал револьвер Кайры при выстреле в Эквиона. Стеклянное окно в распахнутой дверце со звоном разлетелось на осколки. Шляпа Максимилиана слетела с головы, словно её сорвал внезапный порыв ветра.

Молодой человек коротко вскрикнул. Вскинув руки, он наполовину завалился в салон экипажа. И сразу затих. Я заметил кровь, которая уже начала сочиться из его простреленной головы.

— Фёдор, гони! — крикнула Кайра, затаскивая кузена внутрь.

Но кучер не откликнулся. Через окошко я увидел, как его тело накренилось и безжизненно рухнуло с козел, глухо ударившись о мостовую. В этот момент из темноты вынырнули силуэты всадников, одетых в плащи и шляпы, не похожие на форму местных стражей порядка. Копыта лошадей выбивали по мостовой дробь с искрами, пока они стремительно приближались к нашему паромобилю.

— Степан Игнатьевич! — демоница метнула в меня яростный взгляд. — Чего вы застыли как истукан? За мной!

— Конечно, — ответил я, натужно протискивая своё грузное тело из тесного салона вслед за ней. Моя неуклюжесть казалась почти карикатурной на фоне её грациозности. — Сударыня, а не в этого ли кузена вы любезно планировали переселить меня?

— Нашли время! — рявкнула Кайра. — Именно в этого!

Прикрываясь дверцей экипажа словно щитом, демоница высунула руку с револьвером и выпустила пять пуль в сторону всадников, которые находились уже в двадцати саженях от нас. Трое нападавших, сражённые её меткими выстрелами, рухнули с сёдел. Лошадь четвертого взвилась на дыбы, пронзительно заржала и, падая, придавила своего седока, который истошно закричал. Двое оставшихся всадников резко осадили коней и открыли ответный огонь.

— Какая досада, — пробормотал я, кинув взгляд на безжизненное тело молодого человека. — И что же нам теперь делать?

— Сражаться, мать вашу!

— Это можно.

Выглянув из-за импровизированного укрытия, образованного крепкой дверцей экипажа и стройной фигурой демоницы, я попытался восстановить в памяти науку обращения с револьвером двойного действия. Прицелился в ближайшего всадника, затем плавно, как учила Кайра, нажал на спуск — курок послушно щёлкнул, но выстрела не последовало. К своему стыду, я запамятовал, что одна камора в барабане оставалась пустой в целях безопасности хранения и ношения данного оружия.

— Отдайте, — процедила демоница, бесцеремонно выхватывая у меня револьвер. — У меня кончились патроны. Вот толку-то от вас, господин великий архонт…

Я не стал отвечать на грубость, хотя её слова меня задели. Вместо этого я осмотрелся по сторонам. И только теперь обратил внимание, что мы находились в парке с густыми деревьями по обеим сторонам дороги. Листва шелестела под ветром, будто шепча предостережения. Кроме нас и нападавших, вокруг не было ни души. Ближайшее здание осталось далеко позади. Лишь мостовая и редкие фонари напоминали, что мы всё ещё в городе, а не в дикой местности. Не самое скверное место, чтобы попытаться скрыться, если придётся отступать под натиском противника.

Однако у Кайры Весперы, очевидно, созрел иной план. Пятью меткими выстрелами из моего револьвера она сразила двух оставшихся в седле всадников. Ни одна ответная пуля не задела нас, хотя несколько из них впились в дверцу паромобиля, изуродовав лакированную обшивку и порушив тонкую лепнину с графским гербом фон Эрдбергов. Бесхозные лошади в панике разбежались в разные стороны, их копыта гулко отдавались в ночи. С мостовой доносились приглушенные ругательства и болезненные стоны поверженных врагов.

Демоница ухватила меня за рукав пиджака и потащила за собой, ловко взлетев на козлы паромобиля. Мне же пришлось приложить немалые усилия, чтобы неуклюже вскарабкаться следом.

— Поспешите, Степан Игнатьевич! — нетерпеливо подгоняла меня Кайра. — В любую секунду прибудут их подкрепления.

— Как могу, сударыня, — пыхтя, отозвался я. — Смею напомнить, что это именно вы поместили меня в столь упитанный, немощный и неповоротливый сосуд.

— Не забывайте, кто вы есть! — в её глазах вдруг вспыхнул настоящий инфернальный огонь, будто два раскалённых уголька, готовых испепелить всё на своём пути. — Неважно, в каком теле вы находитесь, архонт, дарованная лунной богиней сила всегда остаётся при вас. Используйте её!

— Могли бы и сразу сказать, — проворчал я, вспоминая, как во мне на мгновения пробудились нечеловеческие сила и ловкость во время стычки с пьяными студентами.

Устроившись рядом с Кайрой на козлах, я с недоумением уставился на сложную систему рычагов и колесо перед нами. Как управлять подобным механизмом для меня было совершенно невдомёк. Но демоница уверенно переключила несколько рычагов, ухватилась за колесо и мягко нажала ножкой на педаль. Из трубы паромобиля вырвался клубящийся пар, и мы тронулись с места, переехав тело убитого кучера.

Не успел я вздохнуть с облегчением, как на горизонте показались новые всадники. А за ними, лязгая стальными суставами и перебирая по мостовой четырьмя механическими лапами, мчался уже знакомый мне стальной монстр.

— Ах, с ними ещё и мехатрон, чтоб их! — прорычала Кайра, тряхнув огненными кудрями. — Держитесь крепче, Степан Игнатьевич, сейчас будет жарко!