Тёмная Сущность. Том 1

Глава 7

— Батько, супостаты на подходе! — шепчет, припадая к траве, молодой казак с рябым от оспы лицом. Лихие усы дрожат от нетерпения. — Коней с полсотни, да пеших сзаду…

— Добро, Петро, — киваю я, раздвигая ветви кустарника. Пыль на горизонте клубится, будто дым от пожарища. — Братцы! Кремень на полку, фитили кусать! — оборачиваюсь к затаившимся средь дубравы казакам. — Сотника брать живьём!

Из-за валежника высовывается седая борода с шрамом на всю левую щёку:

— Атаман, аль не чуешь? Ветер с юга смердит конским потом. Ей-богу, тумен следом подтянет… — Федько-Кривой тычет шомполом в пищаль. — Жадничаем, как вшивые степняки у корчмы!

— Не жадность, старик, — возражаю, крепко сжимая в руках огнестрел. — Ой не жадность. Отсекаем арьергард — и в плавни! К ночи будем на Святых Горах, коли Христос даст.

— Так ты и в прошлый месяц сказывал, — фыркает Федько, забивая в ствол пыж из промасленной шерсти. — А ноне от Дону до Перекопа кровью умылись. Дошарпаемся, что и ворона костей не найдёт…

— Не ной! Дойдём и до Крыма, коли понадобится! Спросим у хана, чьи это стрелы в его ставке торчат!

Где-то высоко в небе кричит орёл. Федько крестится, целясь через приклад:

— Эх, батько… Беду накликаешь.

— Тихо! — вжимаюсь в высокую траву. Гул копыт уже сотрясает каменистую почву. — Господи, благослови. Первым залпом — по коням!

Дым от фитилей струится меж ветвей, словно змеиные языки. Нехристи, ничего не подозревая, врываются в засаду — их кони храпят, а кольчуги сверкают на солнце, будто расплавленное серебро.

— Пли! — рявкаю, и воздух разрывается от грохота пищалей.

Свинец прошивает воздух, кони с диким ржанием валятся на землю, разбрасывая седоков. В воздухе пахнет порохом и кровью, а над просекой уже кружат вороны, чуя скорую добычу.

Отбрасываю разряженную пищаль и выхватываю из ножен саблю — сталь поёт, алча крови. Выскакиваю из укрытия, бросаюсь в сечу. Как всегда в такие моменты, вижу перед глазами погибающую Веселину. И тогда не ведаю я ни устали, ни страха, ни жалости.

Вокруг мелькают клинки, сверкают кольчуги, крики раненых, ржание лошадей и звон стали сливаются в единый вой.

— За землю! За веру!— ору, рубя направо и налево.

Сабля рассекает воздух, оставляя кровавые росчерки. Вижу, как конница казаков выскакивает из леса с обеих сторон, зажимая басурман в клещи. Среди хаоса яростной битвы замечаю богато одетого сотника — его кольчуга украшена серебряными бляхами, а на остроконечном шлеме горит красный камень.

Бросаюсь к нему, уклоняюсь от сабельного удара, парирую второй. Он силён, но я быстрее — подсекаю его коня, и сотник валится на землю, будто дуб под топором дровосека.

— Сдавайся, собака! — кричу, приставляя клинок к его горлу.

Сотник плюётся кровью, глядит на меня с ненавистью, но отбрасывает свою саблю в сторону. Я прикладываю все силы, подавляя желание от души рубануть по его шее. Сдерживаюсь, только до крови закусив губу. Ещё рано, сначала он ответит на мои вопросы.

* * *

— Значит, после рабства на галерах я подался в казаки, — пробормотал я, не размыкая век, всё ещё окутанный дымкой нового видения или сна. Я не помнил, как должны выглядеть сны. — И даже стал их атаманом. Судя по ощущениям, с момента нападения рыцарей на османскую галеру прошло лет пятнадцать-двадцать. И всё это время мною двигала лишь лютая жажда мести. Удивительно, но даже за столько лет я не смог забыть Веселину. Неужто я был способен так любить?

— Что ещё за Веселина? Ты её любишь? Что это вообще за дурное имя?! Мерзкий демон, я так и знала — здесь что-то нечисто!

— Принцесса, — я наконец открыл глаза, повернул голову на подушке вправо и посмотрел на Эллисандру, сидевшую в кресле напротив моей кровати в странном розовом халате. — Ты пришла в себя? Замечательно.

— Кто такая Веселина? Отвечай, предатель! — грозно сдвинув брови, прорычала девушка.

— Некто из моего очень далёкого прошлого. И незачем устраивать сцены ревности — она давно умерла.

Я откинул одеяло и попытался встать. Однако это оказалось далеко не так просто, как я привык. Только теперь я вспомнил, в кого меня превратила коварная Кайра Веспера — в толстого, неповоротливого, уродливого старика. С немалым трудом и громким кряхтением, но мне всё же удалось принять сидячее положение.

Когда Эллисандра разглядела меня во всей красе, её лицо скривилось от отвращения. Впрочем, я не посмел бы её винить. И, чувствуя себя как никогда неловко, лишь смущённо улыбнулся.

— Пресвятая Валлия, ты ли это, демон? — почти с ужасом прошептала девушка. — Эта взбалмошная демоница в теле рыжей девицы меня предупредила, но… Ты больше похож не на Нокса, а на того, кто съел его целиком!

— Да уж, не стоило доверять Кайре, — мрачно согласился я. — Но не переживай, Эллис, это временно. Считай, я просто надел очень неудачный костюм за неимением другого. И придётся его немного поносить, пока не пошьют новый.

— С другой стороны, — Эллис вдруг посмотрела на меня с любопытством, слегка склонив голову набок. На её губах заиграла странная усмешка. — Твоя отталкивающая внешность наконец-то полностью соответствует твоей мерзкой, прогнившей насквозь внутренней сущности. Знаешь, в этом даже что-то есть…

— О чём ты? — спросил я с недоумением.

Она неспешно поднялась с кресла, и в её глазах заплясали опасные огоньки. Подойдя ко мне с хищной улыбкой, она села на кровать рядом очень близко. Её правая ладонь нежно скользнула по моей плешивой голове, а левая легла на плечо. Приблизив губы к моему уху, она сладострастно зашептала:

— Страшный, уродливый, злобный демон, лишённый всякого сострадания, использует как ему вдумается несчастную красавицу на потеху своей чёрной душе… И она ничего, абсолютно ничего не может с этим поделать, ведь он слишком силён и жесток… В этом особняке наверняка есть подходящее подземелье, может, даже найдутся цепи…

— Опять ты за своё, принцесса, — проворчал я, но внезапно замер.

В моей голове вдруг вспыхнула шальная мысль: а что, если это старое, грузное и немощное тело всё ещё способно на то, чего я нынче лишён в своём демоническом обличье? С последней надеждой я протянул левую руку к девушке, положил ладонь на её спину и осторожно двинулся вниз. Прикрыв глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущениях, я жадно сжал её упругую, сочную попку и принялся мять, ожидая должного отклика в паху. И…

— Проклятье девяти глубин Бездны! — прорычал я с разочарованием спустя минуту.

— Что случилось, мой демон? — тяжело дыша, проворковала Эллис.

— Ничего, — отдёрнув руку, пробурчал я. — Совсем ничего. Прости, но это тело, видимо, слишком старое или ему нужно ещё отдохнуть. Я… Я не знаю, принцесса.

Тяжёлая тишина повисла в спальной комнате. Эллисандра смотрела на меня с нескрываемым осуждением, и в этот момент я был готов либо разорвать кого-нибудь на части, либо забиться в самый дальний угол и разрыдаться. Видимо, мои противоречивые чувства отразились на лице, потому что она вдруг печально улыбнулась, а в её больших светло-серых глазах мелькнуло нечто такое, что мгновенно привело меня в чувство.

Гнев вспыхнул внутри инфернальным пламенем, пробудив во мне силы. Резким движением я схватил Эллисандру за горло, опрокинул и прижал к матрасу, нависая над ней всей своей мощью. Затем прошипел, с угрозой глядя прямо в её испуганные очи:

— Никогда больше не смей на меня так смотреть, ничтожная рабыня!

— Как? — прохрипела она, тщетно пытаясь ослабить мою железную хватку своими тонкими пальчиками.

— С жалостью! — взревел я. — Я — великий архонт и высший дикаст её божественного величия Деворы Асура Анимас! Легионы Тьмы подчиняются моему слову, я сокрушаю империи и стираю в пыль королевства, неся её священную волю! Никто не смеет так на меня смотреть! Ты уяснила?!

Её лицо покраснело и исказилось от страха. Она отчаянно закивала.

— И если ты посмеешь трепать своим грязным языком о моих… временных трудностях… Клянусь милостью лунной богини, я сдеру с тебя кожу живьём — медленно, лоскут за лоскутом, пока не останется ничего, кроме окровавленного мяса на кости, которое я выброшу в хлев на прокорм свиньям! Это тоже понятно?

Почти теряя сознание, она снова кивнула.

— Вот и славно, — произнёс я уже более спокойным тоном, отпуская девушку.

Эллисандра схватилась за шею, надрывно кашляя, а из её глаз хлынули слёзы. Я поднялся, взял со стула кафтан, натянул на толстые короткие ноги сапоги и вновь взглянул на девушку, которая медленно приходила в себя. Она смотрела на меня куда более кротко, чем прежде. Слёзы струились по её щекам, но в уголках губ дрожала тень улыбки — будто часть её жаждала этой боли…

— Где Кайра Веспера? — спросил я.

— В гостиной, ожидает твоего пробуждения, — хриплым голосом ответила она. — Ты проспал почти двадцать часов. Я пришла проведать тебя, потому что не могла больше выносить её насмешки. Ты должен защитить меня, Нокс! Ты обещал! Мне кажется, эта злобная демоница хочет меня убить.

— Думаю, она была бы не прочь избавиться от нас обоих, — усмехнулся я. — Но не волнуйся, принцесса, я привык защищать себя и свою собственность. Особенно столь дорогостоящую, как ты. А если кто-то и убьёт тебя, то только я, когда ты мне наскучишь. А теперь поднимайся, у нас много работы.

* * *

В роскошной и просторной гостиной, где тёмные витражные окна почти полностью скрывали дневной свет, нас ожидали четверо: Кайра Веспера, Эквион, мастер ложи и молодая служанка. Агонист и вампир, уютно расположившись в креслах у камина, вели непринуждённую беседу, в то время как демоница что-то разъясняла прислуге. Необычайная люстра, украшенная светящимися стеклянными шарами вместо свечей, наполняла помещение мягким, приглушённым светом.

При моём появлении Кайра, указав на меня пальчиком, обратилась к служанке на странном картавом языке:

— Ah, Agathe, permettez-moi de vous présenter mon cousin éloigné du côté maternel, Stépan Ignatievitch. Il est un peu… comment dire… spécial, si tu comprends ce que je veux dire. Il n’est pas agressif d’habitude, mais il vaut mieux le laisser tranquille et ne pas lui parler. Dis-le à tous.

— Je vous comprends, Madame la comtesse, — ответила девушка, изящно выполнив книксен.

Её взгляд, брошенный в мою сторону, был полон коктейля эмоций: лёгкого испуга, жгучего любопытства и едва заметного сочувствия. Учтиво кивнув, она поспешно упорхнула из комнаты прочь.

— Кто эта особа, любезная графиня? — спросил я, хмуро глядя вслед служанке. — И что вы ей про меня наговорили?

— Это Агата, моя камеристка, — с обезоруживающей улыбкой ответила демоница. — Я представила вас как своего дражайшего дальнего родственника со стороны матери и велела обращаться с вами подобающим образом, уважаемый Степан Игнатьевич.

— Да? — в моём голосе сквозило недоверие. Кайра утвердительно кивнула. — Ну допустим. А что за дурной язык вы использовали?

— Французский.

— Позвольте напомнить, сударыня, вы утверждали, что мы в Российской Империи, а вас в Земном Плане знают как австрийскую графиню. С чего бы здесь взяться какому-то французскому?

— Ах, дорогой Степан Игнатьевич, вам ещё многому предстоит научиться. Однако сейчас вам необходимо переодеться, — демоница указала на вешалку в углу, где висел безупречно выглаженный чёрный костюм, почти такой же, как у мастера ложи. — Светский раут в особняке князя Привольного начнётся через два часа. Опоздание недопустимо, особенно если мы не хотим упустить Анастасию Александровну. Она вряд ли задержится надолго. Кстати, как вы себя чувствуете?

— Благодарю, всё ещё довольно паршиво, но значительно лучше, — проворчал я, с подозрением разглядывая предложенный наряд.

— А где мой костюм, лисица? — спросил Эквион, всё ещё облачённый в свои неизменные кожаные доспехи и опоясанный двумя мечами.

— Вы, лорд Эквион, и… — демоница перевела на Эллисандру взгляд, исполненный презрения, отчего та сразу спряталась за моей спиной. — Ненаглядная нашего дорогого архонта останетесь сегодня в гостях у Арсения Владимировича. Он любезно согласился поведать вам о местном мире, обучить обычаям, правилам этикета и легендам с новыми личностями, дабы избежать в будущем лишних проблем или неловких ситуаций.

— Я должен защищать Нокса, — возразил агонист, глядя на меня с гадкой ухмылкой. — Клянусь своими потрохами, без перстня с камнем, да ещё и в этом бочкообразном теле он вряд ли сможет дать достойный отпор даже паре младенцев. Без обид, дружище.

— Там, куда мы направляемся, достаточно безопасно, — покачала рыжей головой Кайра. — К тому же, вы так уверены, что сможете защитить Нокса, которого, кстати, следует нынче называть не иначе как Степан Игнатьевич, от угроз незнакомого вам мира, лорд?

Эквион не ответил. Вместо слов его тело взметнулось подобно вихрю, а сапоги гулко ударили о паркет. Два стремительных шага — и он уже оказался перед Кайрой. Мечи вырвались из ножен будто сами собой, издав шелестящий вздох заточенной стали.

Чёрные титановые клинки заплясали в его руках, словно разъярённые гадюки, жаждущие добычи. Они казались живым продолжением его крепких, жилистых рук, полных силы и точности. Сталь пела на разные голоса: басовитый гул рассекаемого воздуха сменялся пронзительным визгом, когда лезвия скрещивались в молниеносных парированиях. Каждое движение было преисполнено смертельной геометрии — выверенные выпады, рубящие удары с разворота, ловкие финты, заставлявшие воздух трещать.

Его тело изгибалось, словно тетива арбалета, в такт завораживающему смертоносному танцу. С непревзойдённой грацией лучший воин Тенебриса продемонстрировал своё мастерство, не оставлявшее сомнений: перед ним не устоять никакому, даже самому грозному противнику.

Завершающим финтом Эквион лихо подбросил мечи до самого потолка, и они, совершив в воздухе несколько стремительных разворотов, словно примагниченные, сами собой легли прямо в ножны.

— Ещё вопросы, моя дорогая лисица? — с видом победителя учтиво склонился перед демоницей агонист.

— Браво! — не удержался от аплодисментов до сих пор крайне невозмутимый мастер ложи. — Очень впечатляет, господин Эквион, браво!

— А он действительно хорош, — в восхищением прошептала Эллисандра.

Однако Кайра Веспера не выглядела столь уж впечатлённой. На её красивом, покрытом милыми веснушками лице заиграла лукавая улыбка. Она подняла правую ножку и водрузила изящную туфельку на резной стул. Затем начала нарочито медленно задирать подол своего атласного изумрудного платья вместе с белоснежной нижней юбкой.

Эквион застыл, глядя с благоговением, как миру являются её стройные икры, манящие коленочки, а затем и соблазнительные бёдра. Его глаза заблестели, рот приоткрылся, и разве что слюна по подбородку не потекла. В этот момент я заметил странное устройство, закреплённое на ремешках у бедра демоницы.

Бах! Резкий пронзительный звук заставил меня содрогнуться, а Эллисандру вскрикнуть. Лишь мастер ложи вновь оказался невозмутим. Эквион, выпучив свои синие глаза, схватился за грудь, где алой кляксой проступила кровь. Пошатнувшись, он рухнул сначала на колени, а затем распростёрся ниц на полированном паркете.

— Револьвер «Смит и Вессон», модель №3 двойного действия, — хладнокровно доложила демоница, поправив платье и продемонстрировав мне необычное оружие. — Позвольте обратить ваше внимание: калибр 44, шестизарядный барабан, рукоять из слоновой кости с моим вензелем, стерлинговое серебро с чернением на металлических деталях, гравировка фамильного герба фон Эрдбергов на спусковой скобе. Изготовлен по индивидуальному заказу в Спрингфилде, штат Массачусетс, США. Дорогой Степан Игнатьевич, сегодня нам для самозащиты этого будет более чем достаточно. Могу одолжить, тем более что у меня есть второй экземпляр. А после того как переоденьтесь, проведу краткий инструктаж по обращению.

— Я полагал, в этом мире не принято использовать магию, — задумчиво пробормотал я, с интересом разглядывая необычайное оружие.

— Это не магия, Степан Игнатьевич. Наука! Люди живут столь короткую жизнь, что вечно спешат. Они неустанно изобретают, изыскивают, придумывают, особенно в искусстве умерщвления друг друга. И в этом ремесле достигли немалых успехов. Как ни прискорбно признавать, нам есть чему в этом плане у них поучиться.

— Возможно, я уже видел нечто подобное, — кивнул я, вспоминая пищали из своего последнего видения. — Но стоило ли убивать лорда Эквиона, чтобы продемонстрировать возможности смертоносной человеческой науки, любезная графиня? Он мог бы ещё нам пригодиться. Хотя, признаю, вышло весьма наглядно.

— Не тревожьтесь, ваш драгоценный друг жив, — лучезарно улыбнулась Кайра, мельком взглянув на Эквиона, под которым медленно растекалась лужа крови. — Револьвер отлично справляется с людьми, а если зарядить серебряными пулями, то и супротив нечисти неплох. Однако элле куда выносливее и живучее местной фауны. Я не задела жизненно важных органов. Его превосходительство Арсений Владимирович позаботится о лорде, и уже завтра он будет как новенький. Надеюсь, это послужит ему хорошим уроком не задирать нос.

— Надеюсь, мне вы подобные уроки преподавать не планируете, сударыня.

— Всё зависит от вашего смирения, Степан Игнатьевич, — вновь улыбнулась Кайра. — Успех нашей миссии для меня превыше всего.

— Для меня тоже, — кивнул я, но внезапный спазм в животе исказил гримасу вежливости. Казалось, внутренности вдруг взбунтовались против нового тела, требуя немедленного выхода. — Однако... где в этом великолепном доме... э-э... святилище для смертных нужд?

— Вы имеете в виду нужник? По коридору, первая дверь направо. Только не задерживайтесь, Степан Игнатьевич, иначе мы опоздаем.

— Разумеется.

Я почти побежал в указанном направлении, ворвался в дверь, едва не сорвав её с петель, и резко остановился. Забывшись на мгновение, я с недоумением рассматривал диковинное сооружение — фаянсовый белоснежный трон с овальным отверстием посередине. От него тянулась труба к бачку, из которого свисал длинный шнурок, словно приглашая к таинственному ритуалу.

* * *

— В заключение, настоятельно рекомендую хранить сие оружие только с пятью заряженными патронами в барабане, оставляя камору напротив ствола пустой. Так вы избежите неприятного инцидента и ничего себе случайно не отстрелите. Вы меня слушаете, Степан Игнатьевич?

— Разумеется, сударыня, — ответил я, осторожно оттягивая бархатную шторку и не отрывая восхищённого взгляда от окна. — Пять патронов, камора напротив ствола пустая во избежание непроизвольной активации.

— Ну, примерно так, — со вздохом произнесла Кайра, пряча револьвер на прежнее укромное место под юбками. Перед выходом она вручила мне дубликат оружия, который я, следуя её совету, надёжно упрятал во внутренний карман пиджака.

Я изо всех сил старался вникнуть в каждый нюанс инструктажа по обращению с револьвером, ибо понимал: в решающий момент эти знания могут спасти мне жизнь. Однако с той минуты, как мы покинули особняк мастера ложи и погрузились в чудную, богато изукрашенную самоходную карету без привычных лошадиных упряжек, сосредоточиться на чём-либо оказалось воистину непосильной задачей.

Под нашими ногами зарокотал загадочный гул, а из трубы на крыше кареты повалил пар — кучер направил нас к имению князя Привольного. Мы скользили по улицам Петербурга, чья величественная красота захватывала дух. За окном медленно проплывали виды города, в котором, казалось, механика и магия сплелись воедино.

Широкие проспекты, вымощенные серым камнем, блестели, будто отполированные временем. По обеим сторонам простиралась панорама роскошных строений, украшенных причудливыми фасадами. Их белые колонны поддерживали треугольные фронтоны с резными орнаментами, а золочёные шпили церквей вздымались к небесам, словно стрелы. Между домами извивались решётчатые мосты, перекинутые через многочисленные водные каналы.

По мощёным тротуарам мимо уличных фонарей чинно прогуливались люди в нарядах, достойных королевского двора. Женщины в длинных платьях с турнюрами, украшенных кружевами и бантами, держали над собой зонтики, защищаясь от вечернего света. Мужчины в строгих костюмах с цилиндрами вели себя с достоинством, будто каждый из них был героем романа или пьесы. В воздухе витал необычный запах — смесь горячего металла, свежей выпечки и чего-то сладковатого, что напоминало о бесчисленных кондитерских лавках, спрятанных в переулках.

Над городом, словно гигантские птицы, парили огромные конструкции, их яркие разноцветные оболочки переливались в лучах клонившегося к закату солнца. Изредка над нами проплывали машины с множеством пропеллеров и медных труб, больше похожие на летающих монстров, чем на творение рук простых смертных. Над крышами домов неслись стремительные составы, походившие на длинных металлических змей. Они двигались без колёс, скользя по тонким серебряным путям, оставляли за собой следы искр, будто рассыпая звёздную пыль.

Что меня особенно поразило — так это исполинские механические стражи, которые несколько раз попадались нам на пути. Их стальные корпуса блестели на солнце, а точные движения конечностей казались почти живыми. На груди каждого красовалась эмблема в виде двуглавого орла. Эти создания вызывали одновременно восхищение и трепет — они словно олицетворяли саму душу этого города, где механика служила продолжением жизни.

У перекрёстков стояли обычные стражники в синих мундирах и саблями, терпеливо регулируя движение. Всё происходящее вокруг казалось частью единого отточенного механизма, где каждый элемент играл свою роль.

На дорогах сновали экипажи, запряжённые лошадьми, а также одинокие всадники. Изредка встречались самоходные кареты вроде нашей, украшенные позолотой. На их дверцах красовались гербы, свидетельствующие о принадлежности владельцев к высшему обществу. Я подумал, что подобное транспортное средство могли себе позволить лишь самые знатные и зажиточные жители этого удивительного города.

Я смотрел на всё это великолепие, и сердце невольно замирало от восхищения. Этот город предстал передо мной не просто местом для жизни — он был целым миром, где древние традиции и новейшие технологии слились воедино, создавая картину реальности, непостижимой для моего демонического разума. Каждый уголок, каждая деталь говорили о том, что здесь правят не только люди, но и их изобретения, ставшие неотъемлемой частью души этого места.

— Как же тут всё изменилось за каких-то жалких двести лет! — с искренним изумлением воскликнул я, не в силах оторвать взгляда от причудливого городского пейзажа.

— Вас так поразили эти механические чудовища? — с привычной насмешкой в голосе поинтересовалась Кайра Веспера. — Аэростаты, дирижабли, паромобили, монорельсы, вихролёты и грозные мехатроны... Все они стали возможны благодаря энергии бриллиантовых камней душ. За последние семьдесят восемь лет мир Земли преобразился до неузнаваемости.

— Как интересно, — пробормотал я.

— Но не обольщайтесь, Степан Игнатьевич, — продолжила она, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Санкт-Петербург — не просто главный город Российской Империи. Это сердце человечества, его культурная и технологическая столица. Далеко не везде на Земном Плане так же прекрасно, как здесь.

— Неужели?

— Истинно так, — подтвердила демоница, и её зелёные глаза блеснули странным светом. — Однако вы сказали про двести лет, будто помните свою земную жизнь. Это правда?

— Кое-что, — слегка смутившись, ответил я. — В последнее время меня порой посещают воспоминания. Так, малозначимые обрывки. Я бы не стал заострять на этом внимание.

— Любопытно, — протянула Кайра, но затем её глаза вспыхнули игривым блеском. — Тогда вам, вероятно, будет интересно узнать, что время в Земном Плане течёт иначе, чем в Астральном. Если конкретнее — чуть более чем в полтора раза быстрее.

— То есть? — нахмурился я. — Сударыня, вы хотите сказать, что здесь с момента моей человеческой смерти прошло уже минимум триста лет?

— Совершенно верно, — уверенно кивнула демоница. — Если точнее, около трёхсот тридцати. Но это не так важно. Век людской короток, здесь всё происходит намного быстрее и торопливее, чем на нашей дорогой родине. Кроме того, вам следует знать, что год на Земле состоит из трёхсот шестидесяти пяти дней вместо семисот, двенадцати месяцев в среднем по тридцать дней вместо семи циклов по сто. А вот неделя состоит из семи дней вместо десяти. Но самое главное, — добавила она с лёгкой театральной паузой, — Земля имеет форму шара и вращается вокруг солнца, из-за чего здесь существуют сезоны, которые поочерёдно сменяют друг друга: от жаркого лета до морозной снежной зимы. А солнце и луна восходят и заходят не по чёткому расписанию, как на Нейтрисе.

— Милостивая моя, вы же меня не обманываете, часом? — спросил я с недоверием, пытаясь осмыслить её слова.

— Ну что вы, дорогой Степан Игнатьевич, как можно? Впрочем, вы можете убедиться в этом сами. Достаточно пожить здесь какое-то время.

— Вот уж увольте, — я резко качнул головой. — Лучше поверю вам на слово. И о чём только думали Девора и Люминар, когда создавали этот безумный мир? Зачем, ради девяти глубин Бездны, делать Землю в форме шара? С противоположной стороны люди же будут падать в космос… Может, так они быстрее отдают богам свои души? В этом и заключается великий замысел? Да ещё и пустили этот шар кружиться вокруг солнца. Нет, полная бессмыслица!

— Берегитесь, любезный Степан Игнатьевич, — Кайра лукаво сощурилась, её губы тронула едва заметная усмешка. — Ибо ваши слова отдают неприкрытым кощунством.

— Я просто поражён, моя милая графиня, не более того. Но вот ещё что странно: я вижу на улицах прекрасные дворцы, роскошные дома, величественные храмы... Но ни одного, посвящённого Деворе или Люминару. Как такое возможно?

— Людям неведомо, кто их создал и для каких целей, — насмешка в голосе Кайры стала воистину зловещей. — На Земле великое множество религий, верований, течений и направлений. Но среди тысяч священных текстов нет ни одного упоминания имени лунной богини или солнечного бога.

— Но почему боги допустили такое?! — искренне возмутился я.

— Потому что такие условия прописаны в Пакте, скреплённом нерушимой магией крови богами-близнецами после Божественного раскола и Священной войны. Это, как вы наверняка помните, случилось более пяти тысяч лет назад по календарю Астрального Плана и положило начало Эпохе Равноденствия. С тех пор ни Девора, ни Люминар не имеют права напрямую влиять на судьбу Земли и свободу воли её обитателей. Однако в любом договоре всегда есть лазейки. Чем больше религий — тем больше войн на религиозной почве. Чем больше войн — тем больше убийств. Чем больше убийств — тем больше душ, которые питают Санкториум. Так что, если подумать, всё не так уж и скверно.

Я ненадолго задумался, затем посмотрел Кайре прямо в изумрудные глаза и тихо спросил:

— Скоро здесь всё изменится, да?

— Несомненно, — с хищной улыбкой ответила она. — Как только доставим Аурелию к богине Тьмы и сломим Люминара, мы непременно вернёмся. С падением солнечного бога Божественный Пакт утратит свою силу. Мы обрушим на людей целые легионы демонов. И когда они будут повержены, перестроим этот мир до самого основания. У меня уже есть один… весьма любопытный проектец, который я хочу представить нашей матери.

— Я весь внимание, любезная сударыня.

— Для начала мы сравняем с землёй всё вдоль главной артерии города, Невского проспекта, — в её глазах заплясали искры предвкушения. — А на руинах возведём гигантские инкубаторные цеха — настоящие фабрики душ. В них мы будем выращивать людей от рождения до момента, когда их души окончательно сформируются и обретут цвет. И знаете, что поистине прекрасно? Нам больше не придётся тратить время на их осквернение. Любая душа, рождённая в наших цехах, после отделения от тела устремится к Деворе Асура Анимас. Это будет… абсолютный порядок.

— Звучит поистине грандиозно, — кивнул я, стараясь скрыть лёгкий холодок, пробежавший по спине.

— Самых крепких самок и осеменителей мы будем отбирать для размножения. Остальные отправятся под нож. Их души попадут в Санкториум, а тела… — демоница выдержала драматическую паузу. — Их тела пойдут на прокорм для следующего поколения. Почти безотходное производство! Разве это не гениально, Степан Игнатьевич? И так будет повсюду. От северных снегов до южных пустынь, от западных берегов до восточных равнин. Мы очистим все континенты, все страны, все города. Человечество станет тем, чем было изначально задумано: источником сырья для великой цели. А могущество лунной богини будет безгранично!

— Должен признать, звучит весьма занятно и практично, — медленно произнёс я, с удивлением обнаружив, что расписанная демоницей чудесная картина отчего-то зародила в моём сердце не должный восторг, а колкое чувство печали и горечи. — Это ваша собственная идея, сударыня?

— Не совсем, — в голосе Кайры промелькнуло лёгкое смущение, но глаза сверкнули торжеством. — Впрочем, это пока лишь мечта. Но я давно увлекаюсь зодчеством. Штормовой замок — мой первый проект. Вы сами признались, лорд, что не встречали более уютной обители.

Самоходная карета, одолев последний городской мост, замедлила ход и свернула к величественной усадьбе. Статуи и фонтаны, словно стражи, охраняли подступы к поместью, а вокруг раскинулись сады, где буйство цветущей зелени создавало причудливую симфонию красок.

— Как быстро летит время за приятной беседой, — негромко произнесла Кайра. — И помните, Степан Игнатьевич, старайтесь не привлекать лишнего внимания. Предоставьте разговоры мне, иначе может выйти конфуз.

— Да понял я, понял, — проворчал я и только теперь обратил внимание, что на пальце Кайры отсутствовал перстень с изумрудным камнем душ. — Сударыня, а куда делся ваш камень?

— Я же объясняла, — её голос стал холоднее ледяного ветра, а в глазах промелькнуло раздражение. — В прошлый раз, когда я приблизилась к Аурелии, на меня напал её фамильяр. Эта тварь чует любую магию и потусторонние проявления. Вполне возможно, вблизи он учует и нашу демоническую сущность. Поэтому, Степан Игнатьевич, прошу вас: будьте предельно осторожны. Мы не можем позволить себе ошибку.

* * *

Мы вошли в гостиную княжеского имения. Помещение поражало своим великолепием: высокие потолки терялись в полумраке, а огромные хрустальные люстры, свисающие на золочёных цепях, заливали всё мягким мерцающим светом. Стены были украшены искусной лепниной, а между окнами красовались мраморные статуи.

Вдоль стен выстроились старинные шкафы с книгами в кожаных переплетах, а между ними висели портреты людей в необычных нарядах, чьи надменные лица следили за происходящим с высоты своих рам. На полу раскинулся роскошный ковёр, поглощающий звуки шагов, но не способный заглушить тихий шелест платьев и сдержанный шёпот гостей.

По периметру зала стояли диваны и кресла с изогнутыми ножками, обитые бархатом глубоких бордовых оттенков. В центре расположились длинные столы, покрытые белоснежными скатертями. На них сверкали сервизы, искрились бокалы, а между ними возвышались хрустальные вазы с цветами. В воздухе витал тонкий аромат духов и экзотических специй.

Гости двигались по залу в строгом порядке. Дамы в вечерних платьях с кринолинами и шлейфами, украшенные драгоценностями, казались ожившими фарфоровыми куклами. Их веера то открывались, то закрывались в такт неспешным разговорам. Мужчины в строгих фраках и белоснежных рубашках, с бабочками на шее, выглядели так, будто вышли из картин художников.

Музыканты на небольшой эстраде наигрывали что-то воздушное и невесомое, но их мелодия едва пробивалась сквозь гул голосов и звон бокалов. В углу зала группа важных господ о чём-то спорила, а у роскошного камина дамы вели неспешную беседу, время от времени прикладываясь к бокалам.

Слуги в парадных ливреях бесшумно скользили между гостями, поднося напитки и закуски. Их присутствие было почти незаметным, словно они являлись лишь частью декора.

Кайра легко и непринуждённо влилась в эту картину. Она мило приветствовала всех подходивших к ней дам и кавалеров, которые неизменно целовали ей ручку и выказывали крайнее почтение. Её изумрудное платье притягивало взгляды, словно маяк в ночи, а её улыбка была столь же опасной, сколь и очаровательной. Я же чувствовал себя здесь так же уместно, как волк среди овец.

Демоница неизменно представляла меня как дальнего родственника, долгие годы прожившего в некоем Будапеште и создавшего там процветающее дело с машиностроительными заводами. Теперь, согласно словам Кайры, я прибыл в столицу Империи, любезно согласившись помочь с её убыточными предприятиями, которые в последнее время приносили лишь разорение.

Я опасался, что моя легенда прозвучит неубедительно, но, похоже, общество вполне удовлетворилось таким объяснением появления новой персоны. Они либо доверяли демонице на слово, либо им было попросту плевать. Хотя я неоднократно ловил на себе любопытные взгляды и слышал перешёптывания. Казалось, я вдруг стал объектом местных сплетен.

Около получаса длилась утомительная череда высокопарных приветствий под звон местного игристого напитка, который Кайра называла шампанским, и перекус лёгкими закусками. Но вот в зале появился высокий статный господин с русыми, аккуратно уложенными волосами, пронзительными голубыми глазами и щегольскими усами. Его благородные черты лица не уступали самым знатным элле Нейтриса. Все взгляды тут же устремились к нему.

— Это хозяин вечера, светлейший князь Привольный Тарас Петрович, — тихо прошептала мне демоница, наклонившись так близко, что её дыхание коснулось моего уха. — Фигура высочайшего полёта и очень загадочный господин. Он невероятно богат, влиятелен и состоит в дружбе с самим императором. Говорят, именно он тайно возглавляет все исследования и разработки, связанные с камнями душ. К несчастью, князь крайне подозрителен и осторожен. Пока никому из наших не удалось подобраться к нему достаточно близко, чтобы раскрыть его тайны и хотя бы попытаться переманить на нашу сторону.

— Даже вам, милая графиня? — не сумев сдержать ехидного тона, спросил я.

— Даже мне, — ответила Кайра, словно не заметив насмешки в моих словах. Её голос звучал предельно серьёзно.

— А где же Аурелия? — спросил я, едва сдерживая зевоту от томительного и безрадостного вечера.

— Пока не видать, но раз князь здесь, значит, скоро объявится, — уверенно ответила демоница. — С недавних пор, как преставился отчим Анастасии Александровны — граф Светлов, князь Привольный взял над ней опеку и пытается её вывести в свет. Видимо, желает найти ей достойную партию, пока совсем не зачахла среди этих своих сестёр милосердия. Князь с покойным графом были очень дружны.

— Ясно, — пробурчал я, отчаянно борясь с желанием зевнуть во весь рот.

В этот момент князь Привольный обратил свой пронзительный взор на Кайру и величественно прошествовал мимо гостей, которые, словно бабочки на свет, тянулись к его вниманию. Остановившись перед нами, он метнул короткий, исполненный подозрения взгляд в мою сторону, затем галантно склонился над ручкой демоницы, запечатлел поцелуй и с обворожительной улыбкой произнёс:

— Позвольте выразить вам своё глубочайшее почтение, госпожа графиня. Вы выглядите просто восхитительно. Впрочем, как всегда.

— Благодарю вас, ваше светлость, вы необычайно любезны, — сделав изящный реверанс, ответила Кайра.

— А кто ваш спутник, позвольте полюбопытствовать?

— О, это мой дальний родственник, купец первой гильдии Фролов Степан Игнатьевич. Он много лет провёл в Австро-Венгерском княжестве и вернулся в столицу только вчера. Помогает мне с делами.

— Странно, никогда о таком не слышал, — князь нахмурил брови и посмотрел на меня так пронзительно, будто видел насквозь. От этого взгляда у меня невольно побежали по спине мурашки.

— Впрочем, если так говорите вы, сударыня, — вновь улыбнувшись, сказал князь. — Рад знакомству, господин Фролов.

— Взаимно… ваша светлость, — ответил я, отчего-то откровенно растерявшись.

Князь учтиво кивнул и, кинув в мою сторону ещё один короткий взгляд, прошёл дальше. Его тут же обступили жадные до внимания высокородного хозяина гости. Их лица светились лестью, а голоса сливались в неразборчивый гул.

— Не нравится мне этот тип, — прошептал я, не сводя глаз с князя. — Что-то с ним не так. У него слишком мощная аура.

— Это один из немногих людей, кто заслужил моё уважение, — также тихо ответила Кайра. — И вы правы, в нём есть нечто, не поддающееся рациональному объяснению. Но не беспокойтесь о князе, Степан Игнатьевич. Если мы правильно разыграем свои карты и сделаем это быстро, никто из смертных не сможет нам помешать.

— Очень надеюсь, — ответил я, невольно сжимая кулаки.

— О, а вот и Анастасия Александровна!

Я резко повернул голову, и моё сердце замерло, будто время остановилось. В зал вошла молодая особа, чья нежная красота казалась почти неземной. Свет хрустальных люстр мягко окутывал её хрупкую стройную фигуру, подчёркивая каждую деталь: золотистые волосы, струящиеся по плечам, милые ямочки на щеках и большие ясные глаза, сияющие редким бирюзовым цветом. Эти глаза… Они вновь преследовали меня, словно призрак прошлого.

Перед моим взором мгновенно пронеслись образы архангела Виктории и трагически погибшей девушки из моего видения, за которую я в прошлой жизни так отчаянно мстил долгие годы.

— Веселина? — невольно сорвалось с моих губ.